Меня воспитали в советском духе. На примере великих строек. Красноярская и Братская ГЭС, освоение целины, Байкало–Амурская магистраль... Гигантские проекты. Захватывающие дух перспективы.
А тут в газетах читаю: «Нанотехнологии». Что-то ужасно мелкое. Микроскопическое. При этом обещают ошеломляющий народнохозяйственный эффект. Не верится что-то... Хотелось узнать про это дело подробнее, и я пригласил к себе старого приятеля – специалиста во всех областях, в том числе и в этой. Чтобы объяснил, что к чему. Привожу наш диалог, опуская ненормативную лексику и эпитеты типа «пенёк» и «деревня», которые он по-приятельски щедро отпускал в мой адрес.
Он. Парень, нанотехнологии – это способ перевода денег и материальных ценностей из реального состояния в виртуальное и наоборот. В результате этих манипуляций деньги из твоего или, скажем, из государственного кармана оказываются в карманах «нанотехнологов». И что самое главное, на совершенно законных основаниях. Или почти законных.
Я. Поясни.
Он. Пожалуйста. Надувается так называемый финансовый пузырь. Под него выпускаются ценные бумаги: акции, облигации, или, прости Господи, деривативы. Гарантии роста стоимости - стопроцентные! Народ, надеясь на прибыль, эти бумаги покупает. А потом пузырь лопается... Деньги переходят в виртуальное состояние. Вонь, конечно, стоит ужасная. Честные люди оказываются в дерьме по самый пупок. И без денег. А деньги у жулья.
Я. Ну, это в основном там, у них. А у нас как?
Он. И у нас раньше так же было. Сейчас по-другому. Сначала произносится слово «модернизация». Потом – «инновация». Затем – «Государственная программа». Вслед за этим – «инвестиции». Вот тут наши «нанотехнологи» напрягаются, потому что инвестиции – это уже деньги, хотя и безналичные. Ну а потом деньги обналичиваются и – вуаля! – свечной заводик где-нибудь под Брюсселем или вилла в Майами. Это кому как нравится.
Я. Постой, постой. А причём здесь нанотехнологии?
Он. А притом. Я ведь тебе вначале про нанотехнологии вообще говорил. Вводил, так сказать, в курс дела. А конкретно – это у них сейчас на уровне Госпрограммы. Под неё выделена куча денег из бюджета, на которые образуется множество нано-фирм: «Нано-Москва» или, скажем, «Нано-Сибирь». Можно по-другому: «Нано-металл» или «Нано-зерно»... Неважно. Эти фирмы начинают горячо друг с другом взаимодействовать: симпозиумы, семинары и всякая такая хрень. А через несколько лет все они тихо, незаметно для человеческого глаза переходят в виртуальное состояние. И на месте гигантской кучи государственных денег остаётся горстка козьего, как бы это помягче выразиться, пуха. И все.
Я. А деньги где?
Он. В оффшорах. На счётах у «нанотехнологов».
Я. Нет, постой. А отчитываться-то чем?
Он. А козий пух для чего? Скажут, что он сверхпроводимый. Или наоборот, не проводит ни черта. Электрический ток напрочь задерживает. Да могут вообще ничего не говорить: отрицательный результат – тоже результат.
Я. Понятно. А бывает так, чтобы деньги или там предметы из виртуальных в реальные превращались?
Он. Запросто. Ваучерную приватизацию помнишь? Так вот те две виртуальные «Волги», которые нам за ваучер обещали, превратились в реальные «Мерседесы» и «Порше». Правда, не у нас. У них – у «нанотехнологов».
Я. Ясно. Ну а если деньги не в чьих-то там карманах оказываются, а вообще в целом в виртуальное состояние переходят? Так бывает?
Он. Очень даже бывает. Девяносто первый год, деноминация рубля. Эффектная была «нанооперация»! Вспомни. несколько десятков миллионов человек натянули кальсоны и легли спать. Утром просыпаются – все без кальсон. А заодно и без сберкнижек, на которых тугрики, честно заработанные, лежали. За одну ночь деньги превратились в тот же козий, извиняюсь, пух.
Я. Помню. Но народ тогда сильно возмущался.
Он. А чего было возмущаться? Всё по-честному. «Нанотехнологи» нам тогда ясно объяснили. Мы, мол, вам рынок, демократию и плюрализм обещали? Обещали. Так получите! Но за всё хорошее в этой жизни надо платить. Вот вы своими сберкнижками и заплатили.
Я. Ладно, это дело прошлое. Ты мне скажи, что сейчас «нанотехнологи» придумывают?
Он. Они уже придумали. Экономический кризис. Они ведь нас не до конца ещё выдоили. Скажут, надо подтянуть пояса. Экономить. Экономика, как говорил Карл Маркс, должна быть экономной.
Я. Врёшь, это не Маркс сказал.
Он. Верно, не Маркс. Другой мыслитель, царствие ему небесное, хороший был человек. Жаль, рано умер. Порулил бы нами ещё лет десять, глядишь, сейчас в стране поменьше бардака было бы.
Мой приятель вздохнул, выпил «на посошок» и откланялся.
Рисунок Игоря Ермолаева