Как выжить человеку в условиях современного города, который, не случайно, конечно, назван «каменными джунглями»? Этот вопрос, пришедший из осознания реальной опасности и нашего привычного окружения, был поставлен недавно передо мной с ожиданием ответа . Я рад, что «каменные «джунгли», помещавшиеся раньше исключительно на западе, теперь переместились к нам: да не поймут меня превратно: будто я рад возросшей преступности и беззащитности человека. Нет, я рад тому, что под напором жизни рушатся иллюзии, что мы выходим из детства ищущего вовне лишь уютного тепла. И перед нами, в рост, встает проблема зла в мире. Не как страшная сказка, в которую не очень-то верилось, а как повседневная забота в ряду других забот.
Помни о смерти, - говорили стоики. Жизнь становится серьезной, когда в нее внесен момент смерти. Смерть способствует спасению души уже тем, что не позволяет сложить все упования в бесконечно возобновляющемся «завтра». Тот, кто перестал питать иллюзию доброжелательности и безопасности со стороны внешнего мира, и задумался над жизнью в условиях зла, тот может считать себя взрослым человеком. А город, ну. Что ж. он всегда был каменными джунглями. Нет, даже хуже, сравнение с городом, пожалуй, оскорбительно для джунглей, в которых все-таки царствует закон, Наверное, имелись в виду не столько джунгли, сколько люди в джунглях; люди, свободные от закона.
Но, это предисловие, а начать мне хотелось с понятия ВЫЖИВАНИЯ и с установки на выживание : что или кто должно выжить: мое земное тело или моя душа, или мое Я, или моя небесная душа, или мое потомство, или все это вместе взятое, если это возможно.
1.
Известно всем, что тело смертно, от смерти уйти нельзя. Значит, реально для нас, речь может идти о виде смерти, или о сроке ее или о возможном остатке, переживающем смерть тела. Очень понятно, что нормальный человек предпочитает смерть не насильственную, и в такой максимально удаленный от настоящего срок, когда жизнь достаточно обрыднет. Но поскольку, достоверно говоря он ничего не знает о своей смерти до того как она состоится, то фактически. За предпочтениями в вопросах смерти, стоит стремление к сохранению психического комфорта, того известного нам с детства комфорта. Растянутого в продолжение всей жизни , и в указанных предпочтениях, уже определились две составляющих этого комфорта. Первое: избегать встречи с насилием, и второе: психически безболезненное расставание с тем, что ценил.
Таким образом, установка на телесное выживание – это установка на психический комфорт. Судите сами – оправданна ли такая установка, и может ли она реализоваться. Остается еще прямой животный страх избегания последней, но реально он возникает в ситуации конкретной, действительной угрозы жизни. Осмелюсь утверждать, что не многие испытали его. Наши страхи большей частью искусственные состояния, вызванные необузданным воображением. Боящееся животное. Само предпринимает действие к выживанию. Мы, как разумно волящие, чаще препятствуем ему, чем помогаем. Мы. Впрочем, редко даем волю животному в себе, если даем вообще. Наши действия исходят из животного страха. Как уже выяснилось, в известной части они направлены на психический комфорт, и между прочим, против сильных аффектов. Поглядев пристально нетрудно увидеть, что психическая, длящаяся стабильность, осознаваемая нами, как выживание, или самосохранение. В большой степени подразумевает сохранение некого сложного, визуально-вербального образа, в который включен и образ нашего тела. Это так называемый Я-образ, Я-понятие, который обычно является самым оберегаемым предметом, и чаще всего, именно беспокойство о его крушении и создает заботу, осознаваемую как выживание, и заставляющую подростка сжимать в кармане перочинный ножик.
Опять же, я хочу спросить: можно ли сберечь такую хрупкую искусственную конструкцию, даже в телесно-безопасном мире. Едва ли, разве только ценой сумасшествия . Нужно быть готовым к тому, что ваше представление о себе, может подвергнуться ревизии, и не по вашей воле. Не стоит на нем настаивать, а душе же своей, и что с ней будет по смерти, человек знает много меньше. Чем о своем Я, которое он сам себе придумывает. Поэтому и не может, в сущности, предпринять ничего разумного в плане ее сохранения. В том же, что касается души небесной, человек компетентен еще менее, и свобода его здесь очень ограничена, и, как правило, приходится говорить ДА смерти тому, кто хочет сохранить небесную душу. Поэтому говорить о выживании, в обыденном смысле слова, в отношении небесной души и вовсе бессмысленно.
К чему я веду? К тому, что установка на выживание редко реально обоснованной. Является иллюзорной и рациональной, и потому опасной, будь то тело, покой, я-образ, честь и т.д. уязвимы. И пытаться его сохранить, значит пытаться сохранить себе бесплодную заботу, едва ли укрепляющую нас в жизни. Так что правильным будет наплевать на все предметы, и в особенности , на свое я. Кто слишком болезненно переживает унижении и разочарование в себе, кто гонится за мелкой выгодой и не готов к потерям, скорее всего, не жилец в этом мире. Но вот тело, в отличие от я , это не предмет. Предметом является лишь образ тела. На него тоже следует наплевать, чтобы кривые ноги не сделали вас несчастным, и потому уязвимым. Тело само не предмет, оно живое существо, принадлежащее земной душе человека, а последнее подвластно земному роду человека. Вот именно этот последний и в состоянии позаботиться о теле через вашу земную душу. Но, ни в коем случае – ВЫ САМИ.
Почему так? Я не умею толком объяснить, но это факт. Лунные «петары», т.е. лунные отцы и матери, представляющие в загробном мире ваш род , знают движение душ, которым только еще предстоит артикулироваться в словах, движениях и поступках тел и тем самым, обладают известным предвидением. О ни отслеживают ту подвижную сферу бытия, к которой принадлежат все и все, кто и что, имеет к вам отношение. Ваши умершие родственники любят вас, и всегда готовы помочь вам, если вы готовы их слушать. И они лучшие хранители вашего тела и вашей земной души. Полагаясь на них, вы много выиграете и многого избежите.
Ваши родовые хранители говорят с вами через вашу земную душу, через чувства, поэтому зеркало души вашей должно быть незамутненным. Нельзя будоражить себя пустыми фантазиями. Ваше воображение должно быть обуздано и использовать строго по назначению, в пределах известной задачи, иначе, оно помешает вам общаться с родом. Представьте себе, что близкий ваш человек, ушел из дому, обещав вернуться в шесть, но вот , уже десять, а его все нет. Если с ним что-то случилось, то род пошлет вам тревогу, которую вы ощутите. И если вы спросите себя о предмете тревоги, то с помощью самонаблюдения, довольно легко получите ответ, но если вы сами терзаете себя воображаемыми несчастиями, и ваши чувства взбаламучены, то, как вы отличите тревогу рода от лжетревоги, созданной вашей фантазией. Помните того мальчика, которого описывал Лев Толстой? Он давал ложную тревогу, и когда пришла настоящая, никто не послушал его. Кроме того, воображаемые страхи, сами по себе имеют злую природу, т.к. в них вы выражаете свое неверие в бога, в хранителей, добро, в душу вашего близкого. Такое неверие само по себе привлекает бесов и по симпатической связи ваше с вашим близким, они могут получить влияние на него, разрушить его защиту; ваши страшливые мысли могут привести к тому, что тот о ком вы печетесь, например, оступится или споткнется на ровном месте и сломает ногу, или попадет под машину и так далее. Поэтому, чтобы воспользоваться помощью предков, заботящихся о вашем благополучии, нужно обуздать воображение и прислушиваться к себе в двух смыслах: первое – это прислушиваться к движениям своей души, к своим предчувствиям, интуициям, беспокойствам, необоснованным, казалось бы, тревогам, всякого рода неохотам, снам, приметам, в частности к неожиданным неловкостям в процессе автоматической практической деятельности, к сбою в трудовых операциях, и т.п.
И второе – это прислушиваться к душе в смысле приоритетов вашей мотивации, т.е. движения незамутненной суетой души, должны иметь приоритет побудительный перед рациональным планированием и внешней логикой. Это значит, что нужно уметь изменить свои планы и намерения и расчеты и не послушаться резонов, если в незамутненной душе ощущается какое0то несогласие. Если вы не получаете от души спокойной поддержки ваших планов и намерений. Разумеется, чтобы слышать голос Рода, нельзя родом пренебрегать. Следует приносить жертвы Роду. Необязательно в виде культа предков, хотя и он бы не повредил. Но в виде конкретной заботы о родственниках, и не избегание обязательств, порождаемых родственной близостью. И главное, в виде постоянного сохранения внутреннего почтения к родителям, к предкам, к родным.
Чтобы иметь незамутненную и чуткую к посланиям душу, нужно освободить ее от всяких излишеств, вроде дурного смеха, нарочитых страданий, всяческих поз, следует избегать фиглярства, шутовства, болтливости, чрезмерных возбуждений, - ведь, быть трезвым, это не значит только не пить, но – быть собранным, исповедовать невреждение живому, не вносить беспорядка в окружение, не пренебрегать никем и ни чем. Т.е. пренебрежение, как обращенное вовне, должно быть изгнано. Нет никого и ничего ни вокруг, ни в душе вашей незначительного, мелкого, недостойного внимания, и главное, нужно быть искренним с собой.
Это значит не бояться своих душевных движений даже если они плохие, порочные, недостойные. Не прятаться от них, от своих слабостей и пороков. Только тогда вы сможете не подчиняться им, с одной стороны. А с другой, – не будете отгорожены от своей души рационализациями и наркотическими самовозбуждениями.
Особого отношения требует страх. Страху нельзя ни в коем случае поддаваться, но и ни в коем случае нельзя пренебрегать им, не прислушиваться к нему или не признаваться о его наличии. Я мог бы дать еще много полезных советов, но лучше будет, если вы, поняв принцип, котором я говорю, сами наберете конкретный опыт, следуя за вашим личным хранителем. Да хранит вас Род.
2.
Верите ли вы, в мире много людей, которые только наслышаны о зле, но которых зло за всю жизнь ни разу не коснулось, и они даже не видели его вблизи. И напротив, есть много людей, которые постоянно живут в атмосфере зла и погибают злою смертью. Вы скажете, что это только случайность, но, однако, если статистическое число преступлений, распределить равномерно по всем живущим в одном поколении, то хватило бы на всех. Но такого не происходит. И та же статистика показывает, что большинство преступлений совершается в тесном кругу, часто среди родственников. Опыт жизни свидетельствует, что не только добро, ограждается от зла, но и зло еще более стремится отгородиться от добра и выделиться в особые миры. Эта тенденция зла проявилась даже на уровне целых наций, когда страны, впавшие в соблазн политического произвола, отгораживались, самоизолировались от своих соседей. Грешники самоизгоняются из Эдема, потому что не в силах более выносить присутствие бога. Эта мифологическая парадигма лежит в основе того, что преступные натуры стремятся самоизолироваться в отдельные сообщества, т.к. не выносят даже того образа царствия божия, которое наличествует в общении грешных людей.
Поэтому в плане безопасности уже сами по себе эти добродетели, ваша разборчивость в знакомствах, выборе партнеров, места жительства, посещения публичных мест, и т.п., являются очень хорошей гарантией от насилия и оскорбительного поведения.
- Да, - скажете Вы, - но такая гарантия, все же не полная, т.к. преступный мир и обычный мир не имеют четких границ и смешиваются в пространстве города, и это верно. Тем не менее, я утверждаю, что гарантия может быть полной, ибо добро и зло разделены гораздо решительней, чем это выявляется как результат намеренного избегания людьми друг друга. Можно сказать, что пути добра и зла не пересекаются никогда. Души человеческие сообщаются между собой иначе, чем тела. И это общение душ создает в мире духов те коридоры, по которым перемещается ваше тело. Если ваша душа чиста, то ваши коридоры безо всякого на то намерения будут протекать вне сборищ злых духов и их алтарей. Если же нет, то ваша чистота проложит чистый путь, распугавши и временно убравши с вашего пути всю нежить. И, напротив, если вы причастны злу, злые духи, которым вы отдались, будучи влекомы к собратьям, повлекут и вас к местам сборищ злых, и на их алтари, где и когда они приносят жертву обуявшим бесам. И этой жертвой как раз можете оказаться вы, последнее может оказаться вам случайностью, и вы скажете: «На моем месте может оказаться всякий другой».
Не заблуждайтесь, пути и времена человека в поле событий не случайны, поэтому не только внешние добродетели, но отказ от служения бесам в душе вашей, является лучшей защитой, с которой не сравнится никакое оружие, которое по своей причастности к злу, только вовлекает в несчастья.
- Но как, - скажете вы, - ведь Иисус Христос, сам Господь, совершенно непричастный греху, попал в руки злых и был ими оскорблен, изнасилован и убит. Что же говорить о нас, весьма далеких от чистоты людях..?
И все же, я утверждаю, что пути добра и зла не пересекаются. Иисус прошел путём Добра от начала и до конца и зло не коснулось его. Да, над его личностью надругались, тело его разрушили, но это не было победой зла или обнаружение зла в нем. Зло не захватило Иисуса, он добровольно стал жертвой, - для того, что люди, одержимые сатаной, не могут освободиться от своей одержимости иначе, как через жертвоприношение. И тот, кто хочет, чтобы их коснулась благодать любви, не может обойти этого факта. Если Иисус любит этих грешников. И хочет их спасения, он не может отказаться от добровольной жертвы ради облегчения их душ. Ведь он легко мог уйти от ареста и казни, и без помощи чудес, - просто используя свои мирские возможности. Но душа брата Иуды заботила его больше, чем собственная смерть.
Не возможно быть душе чистой и одновременно не желать чистоты душе ближнего. И если вы знаете, что душе, находящейся в рабстве у бесов нельзя освободиться, без принесения жертвы этому бесу, то вы не можете исключать возможность того, что вы станете жертвой. Если вы понимаете это и принимаете исповедание жертвы, и ваша любовь к ближнему столь исчерпывающа, что вы готовы стать добровольной жертвой, ради спасения его от зла, неотвратимой смерти, тогда отец небесный, отец Иисуса, сам Иисус берет вас под свое покровительство и с этого момента. Власы головы вашей сочтены. И ничего не может случиться с вами без воли на то Отца небесного, Теперь, если вы придете к алтарю злых духов, то привлекут вас туда не злые духи, завладевшие вашей душой, а любовь и милосердие Отца человеков.
И это, конечно совсем иная ситуация. Здесь все в воле вашей, согласной с волей отца. Потому нет страха неожиданности и неизбежности и насилия над волей. И нет страха смерти, ибо вы уже на Небе, с отцом вашим. Посмотрите же как отличается эта ситуация от той, когда зло привлечет вас на свой алтарь, - тогда случится то, чего вы не ждали, и не хотели; и смерть ваша будет означать то, что бесы, с которыми вы спутались, отняли у вас дар божий – жизнь. И какова будет посмертная участь души виновных в потере дара, нельзя с уверенностью сказать, и эта неуверенность явится источником великого смертного страха и муки души. Поразмыслите-ка над этим, а я ныне прощаюсь с вами до следующей встречи. Дай вам бог всего доброго.
Здесь моль и ржа источают и воры подкапывают и крадут, и нет ничего вечного под солнцем. И не то, чтобы вечного, с гарантией, так сказать, на твою жизнь хватило, и того нет. И нет уверенности в следующим часе. И выходя из дому поутру не можешь ты клятвенно заверить, что непременно вернешься, и если близкий твой уходит, то не знаешь верно, что дождешься его обратно. От слишком многого зависит наша судьба. От мириадов неподвластных нам действий, мириадов незнаемых нами существ. А мы ничего, мы уверены, смело планируем на завтра, и на послезавтра, и на будущий год. Откуда же уверенность такая? Или в наше власти все существа вселенной, или мы обладаем грандиозным божественным даром предвидения? Да нет же этого. Так откуда же? Только лишь от самоослепления равного безумию идет наша уверенность. Мы настолько самоизолировались ото всех, что полагаем самих себя, свой разум и свои действия необходимой и достаточной причиной своих состояний. Как иначе если не безумием можно назвать такое полагание?
В действительности, конечно, это не столько самоуверенность, сколько попытка нашего наукообразного сознания овладеть ситуацией на пути её рационализации. На самом деле наша естественная уверенность, что солнце нынче взойдет, как и вчера, и сосед также поклонится при встрече, и собака не вцепится нам в горло, и деньги свободно нам обменяются на товар, зиждется не на ученом знании астрономии, а на бессознательной вере в Отца и Творца всего сущего; Зиждителя и вседержителя вселенной; Того, кто поддерживает установленный им порядок, и пасет мириады живых существ так, что они согласно действуют в видах друг друга, ничего при этом не зная друг о друге.
Эта вера, эта надежда на Отца небесного есть естественная религия, присущая всякой твари, религия, остающаяся бессознательной: Вера в Космос, как бога, или вера в Космократора, упорядочивающего вселенную, в которой живем.
Человеку, однако, присуще сознание; и, если содержанием этого сознания, становится сознание прежде бессознательной веры в отца, то это - религиозное сознание; оно укрепляет уверенность в жизни, т.к. делает реальным наше личное участие в обеспечении этой уверенности, именно в соблюдении условий, поставленных отцом, исполнение его заповедей и законов, страх нарушить установленный им на земле порядок и желание узнать его волю, - чтобы следовать ей. Но если человек не обладает религиозным сознанием, если его сознание ложно, и есть самоослепление, то временами, прозревая от своей слепоты, он сталкивается с ужасающим фактом, что его уверенность в завтрашнем дне, в следующем шаге, и в своем планировании не основана ни на чем. И тогда в человека вселяется страх. Судорожная тревога, и желание упорядочить мир, хотя бы около себя, в своем домике, где можно спрятаться от ужасающего хаоса непонятного мира.
Вот этот коренной страх перед Ничем, страх человека не знающего бога, полагающегося лишь на себя, и есть тот страх, который прячется за проблемой выживания. Осознать этот страх во всей его полноте человек не может, т.к. он тут же перерастет в отчаяние перед лицом полной непредсказуемости, бессмысленности, неуправляемости бытия. И это - отчаяние, которое толкает людей к самоубийству. Его испытал в свое время Толстой, о чем ярко рассказал в своей Исповеди. Об абсурде существования, как мотиве самоубийства, достаточно сказал Альбер Камю в своем Бунтующем Человеке. Поэтому, коренной страх перед Ничем сублимируется и трансформируется в рационально понятые формы страха. Человеку кажется, что ему угрожают злодеи, что он боится злодеев. На самом деле, злодеи угрожают ему не больше, чем то, чего он не боится. Например, государство, полиция, трамвай, железная дорога, автомобиль, продукты питания, нарушение правила техники безопасности на производстве, вода в водопроводе, лекарства и многое, многое другое, включая собственную жену, которая (как оказалось!) является агентом тайной полиции, или отправляет мужа за решетку, чтобы отнять у него квартиру
Этот рационально понятый страх, таким образом, абсолютно иллюзорен, но он обладает тем преимуществом, что позволяет человеку действовать. И вот, человек начинает действовать. Он точит тайком нож, покупает пистолет, учит приемы самообороны, поступает в секцию каратэ. Излишне говорить, что действия эти иллюзорны, и не имеют практического результата, кроме отрицательного, т.к. получаемая в качестве плода ложная уверенность, еще дальше отодвигает человека от проблемы неверия и от проблемы одиночества в мире без бога.
Поэтому, так называемая «проблема выживания», есть ложная проблема. И в реальности за ней прячется старая проблема грехопадения и соблазна; проблема, возникшая из восстания против бога на путях безоглядно убийства и пожирания всего сотворенного и принадлежащего богу. В мире есть смерть, и страдание, и утрата безвозвратная. И Творец, в лице Господа Иисуса прошел скорбным путем человека: не убежал, но принял страдание и смерть, и тем утвердил такой миропорядок, как божественный. И если мы не хотим принять страдание, смерть и утрату, то мы, значит, отвергаем образ божий, не хотим уподобляться господу. Хотим судьбы иной, чем у него.
И мы становится на путь богоборчества, когда хотим устранить смерть и страдание и утраты. Когда хотим уничтожить злых, и отвести от себя тяготы и опасность, переложив их на виноватого. Таким образом, мы отвергаемся проклятия греха, и тем самым извергаем себя из рода человеческого, ибо проклятие греха наложено на весь человеческий род и последствия несет весь род человеческий. Если ближний твой зол, если отдан власти темных сил, то не твоим ли это случилось грехом? Как можешь ты отрицать это?
Спасение не означает изъятия из под удара темных сил, но, напротив, приятие этих ударов на себя с тем, чтобы не обрушились они на другого. Так принял на себя удар зла Иисус. И если мы не хотим его судьбы, не хотим уподобления господу, значит, мы не хотим креститься крещением, которым он крестился, и не хотим пить чашу, что он испил, т.е. отвергаемся царства небесного и обрекаем себя на погибель вечную и тьму кромешную. Это ли выживание? Этим ли спасаем себя?
3.
И все-таки, как выжить, как спастись? Предвижу я упрямый вопрос, возникающий вновь и вновь, невзирая на все сказанное выше. Что ж, я могу повторить и подытожить. Выход один: надо перестать быть человеком, ставящим такие вопросы. Этот человек обречен, да он и не жив по-настоящему. Ведь смерть неизбежна, он знает это и все же обеспокоен опасностями окружения. В чем же дело, он что-то строит и хочет, чтобы ему дали достроить здание своей жизни и увенчать его крышей, честными похоронами, на которых его близкие будут проливать искренние слезы. Не стройте ничего, живите в вечности. Ах, ну где же она – эта пресловутая вечность? Она здесь: родивший вас, он здесь, сейчас. Выйдите из самонадеянности, из планирования, из строительства, из поиска тепла, из погони за выгодой, и войдите в почтение.
Вы не забыли еще, что такое почтительность, как бы вы вели себя в присутствии лиц царской особы, от милости и расположения которой, зависит ваша жизнь? Ведь не стали бы вы сморкаться, ржать, плевать, болтать, ковырять в носу, зевать, сидеть развалясь, кидать презрительные взгляды, прекословить, жрать, как свинья, рыгать, чесать задницу и т.п.? Вы поняли меня? Он здесь. Он всегда здесь. И помните к тому же: у него есть закон. Не уважив закон, нельзя уважить законодателя, и все люди, все живущие на земле, дороги ему, ибо они дети его. И если вы обесцениваете тех, кто ему дорог, кому он дал жизнь, то в чем же тогда ваше почтение?
Будьте почтительны. Это все, что нужно. Это ключ от небесных врат. Не думайте о том, как бы вам одержать верх в иллюзорной игре, в соревновании изменчивых выгод, но стремитесь в любом положении, и на людях, и наедине с собой и во всякое время, сохранять почтительность, путь это будет вашим постоянным настроем. Это та йога, за которую я ручаюсь. Памятуйте о постоянном присутствии бога, этой заботы довлеет с вас. С нею перейдете границу жизни и смерти, и не заметите её, и останетесь живы. Ибо ходящих право пред господом он оставляет себе. Присутствие бога (паруссия) - это то, что пребывает вовеки. За него можно держаться. Живите вечно!