Со всеми соседскими собаками, будь то сеттер-Пулька, из дома, что напротив, или другими беспородными у Рексы отношения были нормальные. Не дружеские, а именно нормальные. Она позволяла им обнюхивать себя, но не более того.
На предложения поиграть, подурачиться не отвечала. Подходила к своей калитке, слегка приседала и одним махом, не касаясь лапами реек, возвращалась к себе во двор. И как говорится:
- Адью, мальчики! А вот с таксой, нашего соседа Петровича, у неё отношения не складывались. Вполне возможно потому, что обе были сучки. Но я думаю, тут была и другая причина. Когда Рекса видела таксу, бегающую в соседнем огороде, на её мордочке появлялось брезгливо-удивлённое выражение. Она как бы всем своим видом говорила,
- И Вы, люди, считаете это нелепо-длинное, на коротких, кривых ножках, с вечно болтающимися до земли ушами существо собакой? Ну, уж нет! На подобную "любовь", такса отвечала взаимностью. Она бежала к забору и начинала захлёбываться в визгливом лае на Рексу. Та, высокомерно, даже голову не поворачивала, терпела долго. Потом следовал молниеносный бросок к забору, рычание, страшное, с металлическим звоном клацанье клыков. Такса, в ужасе ломая своё тельце под углом в сто восемьдесят градусов, (задняя часть туловища, ещё оставалась на месте, в то время, как передняя, с сидящей на ней головой, уже улепётывала) бросалась под ноги своих хозяев. Смотреть на это со стороны, было "и смех и грех".
Детская обида на "председательшу" тоже не проходила. Собака постоянно держала её под контролем. Вот соседка возится у себя в огороде, а Рекса лежит на крыльце веранды, не сводит с неё глаз и тихо угрожающе рычит. Соседка идёт по тротуару мимо нашего дома, Рекса не лает, не бросается на забор, она просто бежит вдоль забора со своей стороны и ворчит. Этого оказалось достаточно, чтобы отучить женщину от хождения по нашему тротуару. Через пару лет, собака нашла оригинальный способ отомстить обидчице. И, похоже, что угрызения совести её не мучали.
Весенние месяцы плавно перетекли в жаркое лето, с его ягодно - огородными прелестями и самое главное, в школьные каникулы. Рекса росла и всё больше хорошела. Превращаясь в стройную, порывистую, красивую собаку.
Ничего особенного, примечательного, в эти месяцы не происходило. Хотя нет, стоп! Именно в это лето, в нашем доме появился ещё один жилец. Вот именно жилец, а не член семьи. Об этом стервеце, а именно так, стала называть его впоследствии моя мать, надо рассказать.
Это "чудо" природы появилось, где то в середине лета. Воскресным утром, в полном составе, мы сидели на кухне и завтракали. Было уже жарко, окна распахнуты. С веранды доносилось позвякивание Рексиной миски, она уже заканчивала свой завтрак. В этот момент, где- то рядом, но как бы с высоты, раздалось громкое, утробное, мяу - у! И следом, громкий лай собаки в районе калитки. Мы все, кроме отца выскочили на веранду. На столбе сидел крупный, серо-полосатый кот, а внизу прыгая на задних лапах, возмущённо лаяла собака.
- Господи, ты чей, откуда ты взялся? С этими вопросами мама подошла ближе. Мощным и одновременно мягким броском кот метнулся ей на плечо и аккуратно сполз в подставленные руки. Умостившись на руках, громко замурлыкал. От такой наглости "приблудного", Рекса аж поперхнулась в лае. А котяра скорчил ей гримасу, подмигнул и мяукнул:
- Вот так надо вражина! Привыкай, будем жить вместе. В растерянности, мать смогла лишь выговорить:
- Ничего себе, подарочек! Ну, пошли, покормлю. Естественно, ничего против такого оборота, наглец не имел. Все вместе вернулись на кухню. Одобрения, тем более восторгов, по поводу "квартиранта", отец не проявил. Как бы оправдываясь, мама сказала:
- Сейчас мы его покормим, а там пусть сам решает, уйдёт, ну и Бог с ним. Останется, пусть остаётся, тем более, что в кладовке, похоже завелись мыши. Это был веский аргумент, все знали, что мышей мама боится ужасно. Кота опустили на пол. Прислушиваясь к разговорам новых хозяев, он начал сосредоточенно вылизывать хвост. Сестра начала выдвигать разные версии кличек кота. Ей очень хотелось назвать его Пушком. Отец вмешался в её монолог:
- Галка, ты посмотри на его морду. Если бы он был человеком, ему только за его физиономию можно было давать пятнадцать лет без права на амнистию. Кот отвлёкся от хвоста, коротко, вприщур, глянул на главу семейства.
- Пожалуй от этого, даже молочка не получишь, надо быть с ним поаккуратней.
А мордаха у кота была действительно калоритная. Одно ухо надорвано, на лбу рубец. Тонкий шрам по диагонали, через нос рассекал его морду. Плотно скроенное тело, короткие, сильные лапы. Чувствовалось, что природа, силушкой его не обделила. Какой там к чёрту Пушок, обычный Васька. Коту было абсолютно наплевать, как его назовут, его больше интересовало, чем его собираются потчевать? Мама выбрала из посуды старое, выщербленное блюдце, налила молока, поставила перед котом. Васька, брезгливо посмотрел на угощение, поднял морду. В его жёлто-зелёных глазах явственно читался немой вопрос:
- И это всё? За такое питание ты хочешь, чтобы я ловил у Вас мышей!?
Отец не выдержал:
- Нет, Вы только посмотрите на него, вот наглец! Мама молча достала из кастрюльки вчерашнюю, холодную котлету, поломала её пополам, половинку подложила коту.
- Ну ладно, это уже кое- что, хотя, могла бы и не ломать, не подавлюсь и целой.
Кошачьи зубы впились в котлету. Запил всё молочком. Решил оглядеться, куда он попал. Обошёл прихожую, принюхиваясь, вошёл в спальню родителей.
- Ясно, здесь спит хозяин дома, нет, это меня не устроит. Вышел. В "детской" огляделся,
- Здесь спит мальчишка и девчонка, которая хотела назвать меня Пушком, это уже другое дело. С кухонным полотенцем в руках, в этой прогулке его сопровождала наша мама.
- Вот только попробуй мне, где-нибудь нагадить, пулей вылетишь из дома!
Он не собирался пока пакостить, его всё устраивало. Васька решил задержаться в этом доме на некоторое время, а дальше, там видно будет. Кот прицелился и махнул на прогретый солнцем подоконник.
- Вот здесь я и буду спать, тепло, светло, форточка рядом. Тщательно вылизал своё брюхо, сладко зевнул, во всю зубастую пасть и растянулся на подоконнике. Времени прошло не так и много, но молочко в желудке кота взыграло. Надо идти на двор. Он мог спокойно выскочить в окно, но не сделал этого.
- Эта "вражина", хозяйская собака, лежит на крыльце веранды, подумает ещё, что я её боюсь. Спрыгнул на пол и уверенно направился к входной двери, требовательно мяукнул:
- Хозяйка, выпускай, невмоготу мне. Открывая дверь, мама сказала:
- Ишь смелый какой! Иди, иди там тебя Рекса ждёт, даже на улицу не пошла с ребятами, тебя дожидается. Отец из кухни добавил:
- Он не настолько смелый, сколько наглый. Кот вышел на веранду, а мама осталась стоять в дверях. Рекса коротко оглянулась, сделала вид, что ей это всё не интересно, но пушистым хвостом стала усердно обмахивать всё крыльцо. Спуститься с крыльца, минуя собачий хвост, было невозможно, Рекса явно провоцировала кота. Вступать в конфликт или в драку, без гарантии на успех, в его планы не входило. Достаточно и того, что он продемонстрировал - он не трус. Поразмыслив, Васька прыгнул на поручни веранды, мощно оттолкнулся и, распластавшись в воздухе, приземлился перед забором. Не спеша, задрав хвост и не оглядываясь, направился в кусты. Рекса проводила его взглядом.
- Наглая скотина, но соображает.
Оправившись, кот пошёл знакомиться с обстановкой. Обошёл весь огород, заглянул в сарай. Здесь пусто, но за стеной точно свинарник, а значит, есть крысы. Сейчас не до вас, решил он. Вот ближе к зиме, я устрою вам весёлые ночки. В соседнем дворе он унюхал запах кота и собаки, в другом собаки и кошки, кошка - это уже хорошо. Закончив разведку, вернулся в дом через окно. Знакомство с окрестностями заняло у него дня четыре. В последнем дворе с ним приключился конфуз, да какой там конфуз, он чуть не попрощался с жизнью. Вспоминать страшно.
Добравшись до этого двора, он чётко уловил запахи собаки. Эка невидаль, почти в каждом дворе были псы, точнее пёсики. А кто у нас тут? На своё кошачье счастье, не успел сделать ещё пары шагов. Громыхая цепью, из будки вылетел Верный. Вспоминая уже сейчас, лёжа на своём подоконнике, кот инстинктивно поджал хвост. Огромная псина, разинув пасть и сверкая клыками, бросилась к нему. Издав дикий вопль ужаса, спиной вперёд и вверх, котяра, незнамо как, оказался на ветке дерева. Выгнув спину дугой зашипел, брызжа слюной. Цепь не дала псу добраться до дерева, даже отбросила его рывком слегка назад. Собака, захлёбываясь злобным лаем, металась буквально в нескольких метрах от дерева. Придя немного в себя, почувствовав, как сердечко потихоньку возвращается из пятки правой задней лапы, в своё исходное положение, кот подумал:
- А ведь точно, есть на свете кошачий Бог! Сделай я сейчас, ещё пару шагов и всё, хана мне! Эта образина перекусила бы меня пополам, а возможно, заглотила целиком, даже не поперхнувшись. У, вражина!
Правильно делают люди, что сажают таких монстров на цепь. Иначе, всему нашему кошачьему племени, давно бы кирдык пришёл. Кошкой здесь не пахнет, а даже если и пахло, ну её на фиг, себе дороже. После столь разумного вывода он напружинился и маханул в противоположную сторону от собаки. Поджав хвост, бросился вон, здесь "ловить" ему было нечего.
С Рексой у него установился нейтралитет, они старались не замечать друг друга. А вот соседи его приметили, баба Нюра окликнула мать:
- Шур, Вы что, кота завели?
- Да какой там завели, сам приблудился.
- Видела, как он по нашему огороду шастал, здоровый чертяка! Ещё с неделю, кот отъедался, спал, набирался сил, обдумывал планы террористических набегов и покорения данной территории. В те годы слово - террор, было не на слуху, люди даже не представляли, что это такое. Написав это, я решил, что надо рассказать всё, об этом террористе, и больше к этой теме не возвращаться.
К "военным действиям" Васька приступил ночью. Дикий вой, злобное урчание и треск кустов, переполошили всех собак на нашей улице, молчала только Рекса. Она отлично видела, как кот бесшумно выпрыгнул из окна на улицу. Наблюдала, как затаившись в кустах у забора, выжидал. Потом он молнией метнулся в огород к "председательше" и началось! Отделал он соперника, похоже, под "орех". Собака видела, как он возвращался после драки. Спокойной, пружинистой походкой вернулся во двор. Сел на дорожке, вылизал все лапы, грудь, прогнувшись всем телом, потянулся и ушёл спать. Рекса, даже зауважала его за то, что наведение порядка, он начал именно с этого двора. Подобные побоища происходили ещё три - четыре ночи, затем приведение к "присяге" прекратилось. Наступило небольшое затишье, Васька отдыхал перед следующим ответственным этапом.
Позавтракав, кот разлёгся на тёплом подоконнике. Солнышко, птички чирикают, сыт, что ещё надо. Глазки у разбойника уже закрывались, сладкая дрёма делала своё дело. Только по подёргиванию кончиков ушей, можно догадаться, что он ещё не спит. В этот момент, в огороде у Петровича, появилась его Муська. Кошка была пушистая, беленькая, только по бокам несколько рыжих пятен. Васька решил, что ему это снится. Приоткрыл пошире глаза, даже тряхнул головой, отгоняя сонное наваждение. Белое, пушистое существо не исчезло. Выбрав в траве место, Муська сделала своё дело. Быстро прикопала, высоко задирая задние лапки, скрылась в доме. Васька впечатлился, вскочил. Когтями передних лап впился а оконную раму, прогнулся, что- то утробно мяукнул и выпрыгнул во двор. Решил обследовать то место, где только что, мелькала белая чертовка. Протиснулся между рейками забора и оказался в чужом огороде. Слабо скрипнув, открылась входная дверь на веранде Петровича. Вначале на крыльце появилась такса, за ней хозяин. Было время выгула этого существа. Наличие чужого кота в огороде и присутствие хозяина, подвигли собаку на подвиг. Её сердечко переполнилось справедливым гневом и яростью. Появление такой странной собачонки вызвало у Васьки удивление, не более того. При виде Петровича, кот решил слегка отступить и держаться ближе к забору. Его манёвр, вызвал у таксы бурный прилив радости победителя, громко тявкая она, понеслась на чужака. Перед самым забором, кот резко развернулся. Такса, на коротеньких ножках, не смогла вовремя затормозить и на тебе, получи! Первый удар когтистой лапы в собачье длинное ухо, раз! Второй удар с левой - когтями по собачьему носу, на! Захлебнувшись от боли в истошном визге, собака повернула в сторону хозяина. Но это только пишется так быстро, а в действительности, попробуй- ка быстро развернуть такое тельце. Пока происходил этот разворот, у кота было время, на применение следующего болевого приёма. Он вскочил на убегающий от него, длинный хребет и рванул задними лапами по ляжкам таксы. В следующую секунду он уже был на заборе. Рекса лежала в тенёчке, под домом и видела это избиение. Ей даже стало немного жалко таксу.
- Тоже мне жердь в полёте бойцовской породы. Какой- то кот так надавал по мордасам, стыдуха! Возмущённый и обиженный Петрович, матерился и орал так, что моя мама вышла в огород.
- Шурка, это Ваш котяра? Я его сучью породу изведу, я его прибью гада! Он мне чуть собаку не изуродовал!
И поднял обломок кирпича с земли. Рекса вскочила и серьёзно так гавкнула в его сторону. Гав! Гав! Что в переводе означало:
- Петрович, ты не прав, пусть они сами разбираются, а ты не лезь! А мать добавила:
- Ну, ты даёшь, подумаешь, собака с котом поссорились, а ты за кирпич хватаешься. Прям как ребёнок!
Потом подошла к Ваське, сидевшему уже на подоконнике, сунула ему кулак к усатой морде.
- А ты допрыгаешься, бандюга! Ещё не хватало, чтобы я с соседом ссорилась из-за тебя. Смотри, прибьёт. Он может.
Из соседнего дома доносилось жалобное повизгивание, сосед прижигал йодом порванные места на собаке. Во двор Петрович вернулся минут через двадцать. Собрал с земли крупные камни, палки и разложил их по периметру всей завалинки вокруг дома. Рекса и Васька внимательно наблюдали за его военными приготовлениями. Собака повернулась к коту.
- Держись бродяга, это уже серьёзно. Намывая мордочку лапой, тот подмигнул ей.
- Не впервой! У него такая Муська в доме! И он сладко потянулся всем телом.
Но Муська вела затворнический образ жизни, даже по нужде, выбегала под присмотром хозяйки.
- Ничего, наступит март, не куда ты от меня не денешься. Успокаивал себя Васька. Через несколько дней в доме, напротив, через улицу, он заметил крупную, огненно - рыжую кошку. Всей ватагой, как раз в этот момент, мы были на улице. Рекса в наших играх не участвовала, а вот сеттер Пулька - пёс моего приятеля, был с нами. Кот решил познакомиться с прекрасной рыжухой. Слегка в отдалении, но не спеша, спокойно, перешёл улицу. Вспрыгнул на забор. Вот в этой позиции и увидел его пёс. Заполошно лая, бросился к себе во двор, чтобы немедленно изгнать наглого чужака. Увидев мчащегося на него, лопоухого, кудлатого пёсика, кот прижался спиной к забору. Затем сел на задние лапы, а правую, переднюю поднял, угрожающе шипя. Тормозить "сеттер" начал слишком поздно. Вот так, юзом на попе, он и подкатился на убойную дистанцию. Ну а дальше как всегда, когтистый "хук" правой лапой, затем с левой. И вот уже Пулька, завывая от боли и унижения, зарылся носом в морковную ботву, пытаясь заглушить боль в порванном носу.
- Если эта сволочь, попортила глаза собаке, я убью этого котяру! С такими словами мой приятель бросился к собаке.
А Васька - зверь, как окрестили кота, к тому времени на нашей улице, бежал домой и тоже ругался:
- И какого чёрта, ты ко мне сунулся, играл себе, ну и играл бы дальше! Я, что к тебе шёл, псина лопоухая? Всё знакомство испортил!
Вот так, изо дня в день, увеличивалось число его врагов и недругов. Подпортил он отношения и с мамой. Произошло это так. Кот укладывался на подоконнике, задними лапами упирался в раму окна, хвост опускал в комнату. Имитировал глубочайший сон и полное безразличие ко всему. Только нервное подёргивание хвоста и узенькие щёлочки глаз, выдавали его. Так могло продолжаться очень долго. Мелкие птахи, а особенно воробьи теряли бдительность. Бедолаги скакали по грядкам, купались в тёплой, летней пыли, копошились в траве и всё реже посматривали на кота. Неосторожно, всё ближе и ближе подбирались к окну. Кот не реагировал, спал "мертвецким" сном. Вот, одна из самых беззаботных птах, умудрилась повернуться спинкой к убийце. Задние лапы кота, как мощная катапульта, бросали тело вперёд и вниз. Распластавшись в полёте, выбросив вперёд страшные лапы, Васька ловил птичку на земле или на взлёте. Злобно урча, зажав добычу в зубах, скрывался в кустах. В тот день мама возилась в огороде и стала свидетельницей финальной стадии Васькиной охоты. Через какое- то время, кот вернулся в дом, сунулся к блюдцу. Мама встретила его с кухонным полотенцем в руках.
- Ах ты, зверюга! Молочком пришёл запить. И хлестанула его полотенцем, вдоль хребта. Васька шарахнулся в сторону.
- Так все птички скоро с огорода разлетятся, ты что ли вместо них, будешь собирать гусениц и тлю! Врезала коту ещё раз. Обиженно, утробно мяукнув, Васька сиганул в кухонное окно и был таков. Не появлялся дня два, потом вернулся, как ни в чём не бывало. Но результаты его злодеяний, были, как говорится - налицо. Все воробьи, обитавшие у нас под черепичной крышей, разлетелись. По утрам, теперь не было слышно их весёлого щебета и так продолжалось все годы, пока этот стервец, жил у нас.
Закончилось лето, наступила дождливо-промозглая осень. Грязное, слякотное, время года коту явно не нравилось. Выходил из дома только по нужде, для чего ему оставляли открытой форточку, на его окне. Только ел и спал, морду наел будьте-нате. Заплыл жирком, распушился, готовился к зиме. Но до её прихода, у него случился ещё один конфликт с хозяйкой. Между входной дверью с улицы и дверью уже в прихожую у нас был так называемый "тамбур". Справа и слева кладовки, в одной хранились всевозможные соленья, варенья и прочие вкусности, заготовленные с лета. В другой кладовке мама держала муку и крупы, которые в те годы ещё надо было "достать". Вечером она зашла в крупяную кладовку и выскочила назад с громким криком:
- Женька! Там в мешке мышь! Вся семья была в сборе, отец читал газету на кухне, отреагировал совершенно спокойно.
- А для чего ты себе кота завела? Вот пусть и отрабатывает свой хлеб. Возразить было нечего. Мы с сестрой уже были в кладовке. На полу стоял большой бумажный мешок, примерно на треть, заполненный крупой. По крупе, кругами, в ужасе метался крошечный мышонок. Как он сюда попал бедняга, не понятно. Мама принесла заспанного Ваську и опустила в центр мешка. Кот, сидя на крупе, поднял голову к нам и вопросительно мяукнул. По моим представлениям, в этот момент мышонок должен был умереть от разрыва сердечка, но нет, он только резко прибавил в скорости. Наконец Васька-зверь обнаружил, что он не один в мешке. Покрутил головой в след мышонку, мяукнул, что- то вроде:
- Я, что Вам, детоубийца?! Выпрыгнул из мешка и потрусил к себе на подоконник. Мать чуть не задохнулась от возмущения.
- Ах ты мерзавец, дармоед! Как птичек душить, так ты первый! Отъел харю лоботряс, ты у меня ещё попросишь молочка! На кухне хохотал отец.
- Вот видишь, я же говорил тебе, что он ещё тот стервец, вот пригрела- то!
Васька, сидел под форточкой. Прижав уши, выслушивал оскорбления в свой адрес, косил глазом в окно. На улице шёл холодный дождь. Но в этот раз, до полотенца, дело не дошло.
Первый снег валил дня три, не переставая. Намело приличные сугробы, искрившиеся под солнцем так, что с непривычки резало в глазах. Приятный морозец. В дело пошли лыжи, санки, клюшки. Васька начал выходить на более длительные прогулки, обходил свои владения. Но не учёл, что обиженные им псы, ничего не забыли. Не то, чтобы не учёл, скорее всего, просто обленился за осенние месяцы. В тот, далеко не лучший для кота день, собаки и устроили ему облаву. Я сидел за столом, делал уроки. Васька возвращался из очередного обхода. Задрав хвост, бодро бежал по снежной тропинке, через соседний двор. Навстречу выскочил Пулька. Кот подстелил под себя хвост и сел. Угрожающе поднял лапу, зашипел:
- Пропусти, хуже будет, мало получил, ещё добавлю. Учитывая горький опыт прошлой встречи, сеттер в атаку не бросился. Начал громко лаять, созывая подмогу. На тропинку, в тыл коту, выскочила дворняга. По улице, заливисто лая, несутся ещё две. Берут в кольцо. Кот понял - дело плохо. Тропинка перекрыта. Вокруг глубокий снег. Ни деревца. Слева забор, но до него ещё надо успеть добраться. Да и он мало чем поможет, снегу навалило до половины его высоты. Круг сужался, надо было рисковать. Истошно вякнув, кот метнулся к забору. Как маленькая торпеда, утопая в снегу, он рвался к этой мало спасительной изгороди. Собаки за ним. Успел взобраться, опередив разинутые пасти, на пару мгновений. И как в цирке, побежал по колышкам ограды в сторону улицы к дому. Лязганье собачьих зубов, буквально под пятками. На улице, под поперечным забором, беснуются в злобе ещё две шавки. Не останавливаясь, что есть силы, оттолкнулся от последнего колышка. Утробно завывая: "Мяу - у", перелетел через головы злобствующих псов. Приземлился в мягкий, ещё не укатанный машинами, уличный снег. Псы за ним, вот- вот полоснут клыками по задней лапе, вот тогда всё. Сердчишко бьётся где- то в горле, мешает дышать, до своей калитки не успеть, сил уже нет. Чуть правее, но ближе, фонарный столб. Кот метнулся к нему, ломая когти, начал карабкаться. На его беду, столб оказался железобетонным. На высоте всего двух метров, держась из последних сил, отчаянно крутя головой во все стороны, Васька висел на столбе. Он видел, как из двора выскочили Пулька с дворняжкой и сомкнули кольцо под столбом. Обломанные и затупившиеся когти скользили по бетону. Разжиревшее, за осеннее безделье тело, неумолимо тянуло вниз. Расплата за все прошлые деяния приближалась.
В это время, я уже одевал в прихожей валенки, надо успеть спасти кота от расправы! Рекса наблюдала за облавой, буквально от первого: "Гав, гав". Васька-зверь не был у неё в друзьях, но жили они в одном доме, ели с одного стола и значит он - свой. Чувствуя, что сейчас сорвётся вниз, кот истошно завопил: "Мя-у-у" на всю улицу. Рекса опередила меня. Легко перемахнув калитку, она на всём ходу ударила дворнягу грудью, та кубарем в снег. Другую псину, клацнув зубами, укусила за ляжку и зарычала, оскалив клыки. Не ожидавшие атаки с тыла, псы отпрянули от столба. Пулька, поджав хвост, бросился к себе во двор. Васька оттолкнулся от столба, перелетел через Рексу и бросился к дому. Уже у калитки оглянулся. Погони нет. На подламывающихся от усталости лапах побрёл к крыльцу. Разогнав собачью свору, Рекса вернулась на веранду.
Лёжа на подоконнике, вылизывая уставшие лапы, кот думал:
- Вот уроды, чуть не порвали меня, целой стаей навалились. Ну, подождите, я вас летом, по одиночке отделаю!
- А Рекса молодец, выручила, не ожидал! Надо с ней подружиться.
Все последующие зимние месяцы, до самого "кошачьего марта", разбойник по чужим дворам не шастал.
Он вспомнил про своё обещание данное крысам. В правом углу огорода, где сходились четыре земельных участка, стоял большой сарай, разделённый перегородками на четырёх владельцев. В двух дальних от нас, соседи держали свиней.
Где свиньи, там и крысы. Кот уходил на охоту поздно вечером, а возвращался глубокой ночью. В морозные ночи, форточка была закрыта, кому это надо, студить жильё, ради удобств этого разбойника. Глубокой ночью, под входной дверью, раздавалось громкое мяуканье. Мама толкала отца в бок.
- Пришёл обормот! Жень, сходи, впусти его.
- Ещё чего!? Он будет шастать по ночам, а я, в одних трусах, бегай, открывай ему на морозе. Пусть ночует в сарае, там сена полно, не замёрзнет. Минут через пять, мяуканье прекратилось. Убедившись, что его не ждут, Васька попросился на постой к Рексе. Тихонько толкнул мордой шторку на собачьей будке, просительно мяукнул. И как не странно, поворчав немного на наглеца, Рекса его пустила. Собака спала, свернувшись "калачиком", прикрыв нос пушистым хвостом. Васька прижался к собачьей спине, пригрелся и сладко заснул. Утром, уходя на работу, отец вынес собаке её миску с завтраком. Первым из будки выбрался кот, за ним Рекса. От удивления, отец только и смог сказать:
- Вот стервец, пристроился! Васька, любопытства ради, сунулся было к Рексиной миске:
- А чем тебя кормят? Рекса зарычала на наглеца, показывая клыки. Васька слегка отпрянул, мяукнул:
- Ладно тебе, я пошутил, всё-всё ухожу. И шмыгнул в дом.
Бои с крысами проходили с переменным успехом, хвостатые твари несли большие потери, но и коту доставалось. Его морда украсилась ещё несколькими шрамами. Когда после еды, кот активно орудуя лапой, намывал свою физиономию, отец часто не выдерживал:
- Ну и харя, точно - урка! Кот недобро щурил жёлтый глаз и мурлыкал в ответ:
- Не нравлюсь - не смотри. Главное, что кошкам я нравлюсь.
В начале марта, Васька дал передышку крысам. Отдыхал, отъедался, отсыпался, копил силы, впереди была кошачья свадебная пора. В это время года, кошачью породу дома не удержать, мать природа, требует своего.
Водоворот любовных похождений и яростных драк с соперниками, полностью поглотил кота. По ночам, от треска кустов, яростных кошачьих воплей, сладостных мяуканий и завываний, покоя не было ни кому. Дня через три, даже собаки, утомившись, перестали реагировать на кошачий бедлам. Васька пропадал из дома на три-четыре дня подряд. Потом появлялся на подгибающихся лапах, его шатало. Ввалившиеся от голодухи бока, шальные, жёлтые глазища. Ел, спал и к вечеру опять исчезал. Он обрюхатил всех кошек в нашей округе, что подтвердилось появлением нового потомства, с явно
серо-полосатым окрасом. Маме опять пришлось выслушивать претензии от соседок. На что она отвечала:
- Он же кот - мужик, ему не рожать.... За своими мурками лучше надо было смотреть!
Был у кота и ещё один "заскок" или, как говорила мать - придурь. Мне Васькины фокусы были известны давно, но я покрывал кота, жалко было его. В комнате родителей, над кроватью, висел страшный дефицит тех годов - большой ковёр.
Гордость матери и показатель семейного благосостояния. Дурить, кот всегда начинал летом, видно от жары, безделья и переполнявших его эмоций. Спрыгивал с подоконника и упругой походкой, задрав хвост, направлялся в комнату родителей.
Останавливался в центе, медленно, шальным взглядом обводил всю комнату. Затем короткий разбег и с утробным, мяу-у, бросался на ковёр. Яростно урча и шипя, рвал его так, что аж нитки летели. Мощно оттолкнувшись, перелетал на оконную штору, раскачивался на ней и выпрыгивал в открытое окно. Я собирал с родительской кровати порванные нитки и выбрасывал, скрывал следы преступления. Однажды мама обратила внимание, что с ковром творится что- то неладное, но стала грешить на моль. Я молчал. Свой следующий приступ "дури", Васька- стервец, продемонстрировал прямо в присутствии мамы.
Когда он уже исчезал в кустах, ему неслось вослед:
- Ах ты сволочь, ну ты бандюга вернёшься домой, я тебе задам! Ну, вы посмотрите, какая скотина, силу ему некуда девать!
Дня два, кота не было дома. В разговоре с соседкой, женой Петровича, мама пожаловалась на проделки кота. Петрович, слышавший, о чём и о ком, идёт разговор подошёл ближе.
- Шур, что ты с ним мучаешься!
- А что ты с ним прикажешь делать? Я с ним по-хорошему и по-плохому, ничего не помогает! И Васькин враг - номер один, подбросил идею.
- У тебя Женька мотается по командировкам на машине, вот пусть он и завезёт эту морду, куда подальше.
- А то ведь, пришибут его здесь, не я, так кто другой, он уже всем поперёк горла встал. Мама всплеснула руками.
- Дожили. Тоже мне, нашли себе врага!
Но идея Петровича, в голове осела. Да, наверное, так будет лучше для всех.
Примерно через неделю, после этого разговора, отец уезжал в командировку на дальнюю подстанцию, километров за сто, не меньше. Утром этого дня, Васька получил к завтраку неожиданную прибавку, в виде куриных крылышек и шейки.
Мама пыталась загладить свою вину перед котом. Накормить его перед дальней дорогой. Котяра набил брюхо до отвала. Тяжело вспрыгнул на подоконник и развалился на солнышке. Бедолага, даже не представлял, что ждёт его впереди.
За отцом приехал автофургон - слесарка на колёсах. Шофёром был молодой парень, тёзка нашего кота.
- Так, Шур всё, давай неси стервеца, пора ехать. Мама подошла к подоконнику и взяла на руки сладко дремлющего кота. Васька удивлённо приоткрыл один жёлтый глаз, муркнул:
- Что это с тобой, хозяйка? Чего ради такие нежности. Сладко потянулся, демонстрируя белое брюхо. Вышли на крыльцо веранды. Увидев эту сцену, Рекса что- то недовольно проворчала. А Васька, свесив голову с хозяйских рук, подмигнул ей и самодовольно мяукнул:
- Вот видишь псина, не только тебя любят.
Шофёр, заранее предупреждённый, что в этот раз едет с полосатым пассажиром, уже стоял у задней открытой двери фургона. При виде кота, расплылся в улыбке, демонстрируя свою гордость, недавно вставленную золотую фиксу. Мать мягко вбросила кота, а его «золотозубый тёзка», мгновенно закрыл дверь и щёлкнул щеколдой.
Рекса сидела на задних лапах, склонив голову на бок. От удивления, у неё одно ухо даже заломилось. Когда через секунду, из фургона донеслось возмущённое, "мяу - у", звонко пролаяла:
- Вот дурак, допрыгался всё-таки! И что- то ворча себе под нос, вернулась в тенёк, на веранду. Да, конечно, она не одобряла поступок хозяев. Но их понять, тоже можно. Этот котяра достал до "печёнок" уже всех. Наверное, ссылка всё же лучше, чем кирпич от Петровича в голову. Отец махнул рукой матери, сел в кабину, машина тронулась. Вот так, уже после одного года беспутной жизни в нашем доме, этот наглец, был отправлен в «тьму - таракань".
Оказавшись внутри запертого фургона, издав возмущённый вопль и услышав на него комментарий от Рексы, Васька, понял: произошло что- то серьёзное. Он огляделся, пол железный. В одном углу валяется пустое ведро, в другом запасная канистра, от неё удушающе воняет бензином. У стены верстак, обшитый жестью, огромные тиски, ящики с инструментами. В стене над верстаком, маленькое мутное окошко, забранное металлической сеткой и ни единой щелочки. В голове мелькнуло: " Вот это влип, что же дальше"?
Дальше было то, чего он, не пожелал бы даже своему злейшему врагу. Своему сопернику-коту Барсику из углового дома. Петровичу и всем псинам. Рекса, хоть и собака, но в список врагов не входила. Васька её побаивался, но уважал.
Заработал двигатель. Машина тронулась. Съезжая с тротуара задними колёсами на проезжую часть, машину сильно тряхнуло. Васька подлетел над полом и сильно ударился спиной о ручку тисков. Вслед за его воплем от боли, из кабины раздался смех шоферюги. Дальше, больше и хуже. При малейшем повороте машины, а ещё хуже, при торможении, всё в фургоне оживало. Ведро, канистра, тяжёлый домкрат и даже ящики с инструментами, начинали двигаться. Особенно ведро и канистра, они просто охотились за котом. При торможении, бросались на него, стараясь загнать кота между тяжеленными ящиками. Шерсть дыбом, жёлтые глаза вот-вот выскочат из орбит. Громко мяуча, завывая и шипя от ярости и безнадёги, он метался по фургону. Запрыгнул на верстак, вцепился когтями в сетку на окне. На очередном, лихом повороте, неведомая сила, ломая когти, оторвала его от сетки и шмякнула о железную стену фургона. В глазах у Васьки, что то вспыхнуло, а через мгновение всё, померкло.
Сколько прошло времени, после удара, кот не имел представления. Очухался он на ящике с инструментами. Его тело распласталось на огромных разводных ключах. Ящик стоял на месте и никуда не двигался. Машина шла по хорошему шоссе. Когда- то, в молодости, Васька попал в хорошую переделку. Три взрослых кота, устроили ему такую трёпку, что он потом, еле дополз до дома. Целую неделю отлёживался и зализывал раны, но жив остался. Сейчас ситуация была не лучше, если не хуже. Чтобы пошевелиться, что- то предпринять, нужны силы, а именно их и не было. Осторожно приоткрыл один глаз. Позвякивая самодельной, проволочной дужкой, ведро лежало прямо напротив ящика. Чуть правее, слегка ёрзая по полу, затаилась вонючая канистра.
- Вот сволочи, обложили, ждут, когда я встану на лапы,- тоскливо подумал кот.
- Нет, надо отлежаться, отдохнуть. Он хотел громко, злобно мяукнуть, но из горла вырвался только хрип.
- Во, довели меня, даже голос потерял. Устало прикрыл глаза.
- Всё, отдыхать, отдыхать!
Отдыхать ему довелось не долго, не более двадцати минут. Машина слегка притормозила, плавно повернула вправо и вдруг круто ухнула в низ. Васькин ящик устремился к кабине. С грохотом и треском врезался углом в другой. На пол посыпались гайки, болты и мелкий инструмент. Ведро врезалось в борт ящика. Перелетая через кота, умудрилось всё же вмазать Ваське, проволочной ручкой по уху. Кот взвыл, шерсть от хвоста до загривка, встала дыбом. Только что, всё было спокойно и вдруг такое!
Объяснялось всё очень просто. Машина съехала с шоссе на обычную российскую грунтовку. Впереди ещё было километров десять по ухабам, рытвинам и кочкам. Коту эти объяснения были "до лампочки". За последние минут сорок, он успел несколько раз попрощаться со своей непутёвой жизнью.
Его тёзка - шофёр, гнал машину по ухабам, не очень беспокоясь о своей кормилице. Скорее даже наоборот, чем быстрее развалится, тем больше вероятность получить новую. Знакомый механик в гараже, шепнул ему, что в следующем месяце ждут четыре новые машины. А так как Васька возит начальника, то уж ему, точно дадут новую. Он мечтал пересесть на "Колхозницу"- вездеход ГАЗ-69. О том, что у него в фургоне, сейчас прощается с жизнью полосатый пассажир, он даже не думал.
Болты, гайки, прочая металлическая мелочь, из разбитого ящика, превратили пол в непроходимое минное поле. Всё это смертельное железо, во главе с ведром и канистрой, бросалось то в одну сторону, то в другую. Когда задок фургона, подбрасывало на очередном ухабе, взлетало вверх. Но пока коту везло. Распластавшись на ящике, хрипло подвывая от ужаса, он думал:
- Если не убьёт, то покалечит точно. А кому я нужен буду с перебитой лапой - только любой дворняге, которая меня догонит и придушит, под первым же забором. Совершенно ошалевший от страха, ещё раз огляделся вокруг себя, ища спасения.
Опять сильно тряхнуло на колдобине. Опять все его враги, во главе с ведром, взлетели. Но кот успел заметить, что до уровня верстака они не дотягивают. Вот где моё спасение! Собрал все силёнки, напружинился. Выбрал момент небольшого затишья и страшно шипя, прыгнул на верстак. Когтями передних лап вцепился в оконную сетку, а задними, упёрся в станину тисков. Его всё ещё мотало и трясло на неровностях дороги. Тело выгибалось дугой и больно шмякалось брюшком о верстак, он злобно урчал, но терпел.
Машина выехала на берег реки Зай, под колёсами был песок, тряска почти прекратилась. По плавной дуге, машина уходила чуть левее, удаляясь от берега речки. Высокая, густая трава, хлестала по радиатору, Удушающе пахло полынью и коноплёй. Сладковато приторный и горький запах этих трав, создавал в воздухе дурманящий коктейль. Из летнего марева, как мираж, выплывало свеже оштукатуренное здание новой насосной станции. В тени деревьев, под навесом, стоял длинный стол с лавками. Гремя алюминиевыми тарелками и ложками, работяги готовились к обеду. Чуть в стороне, но тоже в тени деревьев, стояла обычная, армейская полевая кухня.
Осторожно ступая босыми ногами по траве, держа перед собой большущую кастрюлю, к столу шла Фарида - молодая татарочка из близлежащей деревеньки. Возле её ног крутился местный любимец - Тузик, мелкая, весёлая дворняжка.
Боясь расплескать содержимое кастрюли, девушка, даже голову не повернула в сторону подъезжающей машины. Тузик, отрабатывая свой хлеб, с весёлым лаем бросился навстречу машине.
- Евгений Григорич, смотрите, как вовремя мы подъехали!
- Ещё бы! Мимо тебя ложку не пронесёшь. Ответил отец.
- И стакан тоже! Добавил Василий и погладил живот.
- Ну что тут поделаешь, люблю пожрать! Машина плавно, не поднимая пыли, остановилась. Шофёр выпрыгнул из кабины и, разминая руками затёкшую поясницу, крикнул в сторону мужиков:
- Приветствую всех пролетариев, объединившихся у обеденного стола!
- Привет балабол, ты как всегда вовремя. А кто- то из молодых ребят, под общий гогот добавил:
- Свободных мисок нет, туго у нас с этим. Если только Тузик тебе уступит!
- Спасибо и на том, гостеприимные Вы мои. Направился было к столу. Отец остановил его:
- Фургон- то открой, котяру надо выпустить. Наверное, одурел от твоей езды. Васька крутанулся назад.
- Фу чёрт, совсем забыл, что мы с почётным пассажиром. Сейчас Тузик возьмёт его в оборот.
- Это ещё надо посмотреть, кто, кого возьмёт. Ответил отец и шагнул навстречу бригадиру.
Что происходило за стенами фургона, кот не мог видеть. Но по затихающему рокоту мотора и собачьему лаю, понял, что его мучения подходят к финишу. Когда машина окончательно остановилась, хлопнули дверцы кабины, он перебрался на край верстака. Сгруппировался на всех четырёх лапах, превратившись в мощную стальную пружину. Теперь главное, чтобы дверь приоткрылась, а там он знает, что и как делать. Лязгнула дверная щеколда. Дверь открылась. Вот и глумливо улыбающаяся физиономия его мучителя. Издавая хриплый вой, кот прыгнул. Левая, когтистая лапа, полоснула по щеке шофёра. Как орудийное ядро прошлого века, яростно шипя и завывая, пружинисто приземлился. Ещё раз подпрыгнул и оказался нос к носу с дворняжкой. Отработанный до автоматизма, хук правой лапой в нос псу. Задрав хвост трубой, не оглядываясь, он мчался по густой траве в сторону прибрежных кустов. Его бег, сквозь заросли трав, напоминал ход противокорабельной торпеды на море. И зачем оглядываться, он отлично представлял, что там происходит.
Вот медленно приседает, зажимая ладонью щёку, грязно матерясь шофёр - его тёзка. Дворняжка, получив удар в нос, от неожиданности и страха завалилась на бок. Но через мгновение, жалобно скуля от боли, бодает песок, пытаясь заглушить её в порванном носу. Именно так и было.
Всё произошло так неожиданно и стремительно, что никто, ничего не понял. Только кто- то из молодых ребят за столом, врастяг выдохнул:
- Ни хрена - а себе !
Первым пришёл в себя бригадир, пожилой татарин, отец поварихи Фариды. Показывая в сторону рассекающего травы кота, спросил:
- Григорич, ты что, шайтана с собой привёз!?
- Какой там шайтан, кот это наш.
- Да какой же это кот, просто зверюга. Донеслось от стола.
- Правильно! Его так на нашей улице и называли, Васька-зверь. Грохнул хохот. Выражение "смех и грех", как нельзя лучше сейчас подходило к положению, в котором оказался мой отец. Его подчинённый получил мелкую, но болезненную травму, но от кого и как он её получил, не могло, не вызывать смеха. Все хохотали и только двум пострадавшим, было не до веселья. Один, жалобно скуля, пытался длинным языком зализать порванный нос. Другой, бормоча:
- Ржёте, жеребцы, смешно вам. Открыл кабину, достал тряпку в масляных разводах, стал прикладывать к щеке. Фарида закричала:
- Что ты делаешь дурак? Занесёшь грязь, ещё хуже будет! Иди быстро под рукомойник, умойся, я прижгу тебе йодом. Василий послушался, отбросил тряпку. Долго фыркал под струёй воды, вытерся вафельным полотенцем, принесённым Фаридой. Подставил щёку и она начала прижигать глубокие царапины. Он морщился и цыкал языком от боли, а вокруг стояли сочувствующе посмеивающиеся мужики. Кто- то протянул ему маленькое зеркальце.
- На, глянь, как он тебя разукрасил! Шофёр коротко посмотрел на своё отражение, зло буркнул:
- Вот сволочь, всей пятернёй отметился. И обращаясь к моему отцу:
- Евгений Григорич, будете теперь отмазывать меня от моей Катьки, она же не поверит, что это кошачья лапа. Опять смех. Молодой щуплый парнишка, сквозь смех:
- Да ну, брось ты, хорошо видно, что это не бабьи ногти.
- Хорошо ему видно! Тоже мне ещё, нашёлся специалист по бабам, салабон мелкий! А вот если бы он мне глаз попортил? Пришлось инвалидность бы оформлять, что мне врачам говорить? Кто виноват и что это за производственная травма такая? Кое- кто из мужиков уже хохотал с подвизгом. Отцу было понятно, куда клонит его шофёр.
- Да ладно тебе, за моральный и физический ущерб от моего кота, так и быть, выставлю после работы бутылку. Василий скривил физиономию.
- Ну ладно, ладно, две.
- Вот это дело! Отреагировали работяги.
- А мы, ещё на одну наскребём. Добавил бригадир. И кивнув в сторону" щуплого ", уточнил:
- Салажонок, пулей слетает в сельпо. Отец повысил голос:
- Только после работы, обрадовались, тоже мне! От обеденного стола раздался звонкий голос Фариды:
- Мужики, Вы сегодня обедать собираетесь? Всё остывает! Бригадир махнул рукой:
- Всё, шабаш, хватит зубы скалить, пошли за стол, жрать охота! Всей гурьбой, двинулись под навес.
Васька-зверь с треском ломился сквозь прибрежные кусты, распугивая мелких птах. Испуганно щебеча, они целыми стайками бросались врассыпную. Ему удалось потревожить даже вороньё на высоких тополях. Птицы провожали его возмущённым карканьем. В конец обессилев от бешенного бега, кот рухнул в тень, под куст дикого шиповника. Кошачье сердчишко готово было выпрыгнуть из груди. Лапы горели огнём. Всё это ерунда. Главное, он был свободен! Тяжело вздымая бока, начал восстанавливать дыхание. В горле было сухо, ужасно хотелось пить. Ухо уловило тихое журчанье речки, совсем рядом.
На дрожащих от усталости лапах, спустился к Заю. Выбрал тихую, мелкую заводь и, распугивая местных лягушек, начал лакать. Напился, брезгливо дрыгнул задними лапами, отряхивая воду и устало побрёл под свой куст. Вылизал лапы, грудь, повалился на бок и мгновенно уснул. Во сне, нервно дёргался, выпускал когти. Ему снилось это проклятое, летающее ведро.
Спал он долго. Проснулся от щекотания в оттопыренном ухе. Приоткрыл один глаз. Местный житель - паучок, норовил приклеить нить к Васькиному уху.
- Тоже мне ещё, охотничек. Кот лениво махнул лапой, обрывая липкую нить. Сладко потянулся, выгибаясь всем телом.
В животе заурчало, есть хотелось нестерпимо. Он был в чужом мире, как и по каким законам, здесь всё устроено, не знал. Для начала надо оглядеться. Он лёг на пустое брюхо и начал внимательно оглядывать окрестности. Метрах в двадцати от него. На бугорке, изрытым норками, резвилось большое семейство сусликов. Папаша сидел на самой макушке холмика, изредка посвистывая, крутил головой во все стороны. Нёс караульную службу. Мамаша с мелкотой резвились чуть ниже.
Чуткое ухо кота уловило еле различимый шорох, немного левее его позиции. Он повернул голову. В высокой траве, не сводя глаз с сусличьей семейки, бесшумно пласталась собака. Рыжая, с чёрными подпалинами на боках и хвосте. Шерсть местами свисала с неё клочьями - псина явно линяла. Длинный, пушистый хвост, узкая мордочка, приоткрытая пасть, утыканная острыми зубами. Слабый ветерок, слегка изменил направление. Дунул от собаки на Ваську. Острый, страшный запах зверя, хищника, долетел до кота. Он напрягся, запаниковал, крутанул головой. До ближайшего дерева метров пять. В два прыжка успею, если что. Затаился, наблюдая за чужой охотой. Бесшумная, рыжая смерть, была в двух прыжках от холмика. Глава семейства сусликов, тревожно, ещё быстрее завертел головой, громко свистнул. Лиса совершила первый прыжок. Весёлое семейство исчезло в норках. Хищница была уже в полёте второго прыжка, когда папашка - суслик, последним нырнул под землю домой. С лёту, лиса сунула морду в лаз норки, пытаясь ухватить, достать зверька, но было поздно. Она промахнулась. Фыркнула, отряхивая с мордочки пыль. Тихо, но злобно тявкнула и, потянув за собой рыжий хвост, побежала в противоположную от Васьки сторону. Наблюдая сцену неудачной охоты, кот подумал:
- Если уж этой зверюге здесь ничего не обломилось, то мне и подавно. В животе заурчала, переливаясь, вода. Кот вспомнил о лениво прыгающих в воду лягушках. Брезгливо скорчил морду и тихо фыркнул.
- Эта мерзость, только в крайнем случае, не подыхать же с голода. В этот момент, до него донеслось, такое знакомое, пусть и приглушённое расстоянием, но всё равно желанное, «Кука-ре-ку!» Где то недалеко была деревня.
Прислушиваясь и оглядываясь по сторонам, кот помчался на "трубный" петушиный зов. Он понимал, что его никто не будет встречать с блюдцем молока. Наоборот, скорей всего встретят злобные, деревенские псы. Но это всё знакомо и он сумеет обмануть шавок. В деревне есть свинарники и курятники, а значит, есть мыши, крысы. Правда, с последними ему лучше не встречаться, не в той он сейчас форме. Только если по- тихому придушить крысёнка. Что уж там гадать, разберусь на месте.
Уже виднелись крыши домов, хозяйственных построек, когда он выскочил на берег небольшого пруда. Попятился задом и залёг в густой траве. В пруду плавало семейство уток. Папашка, пёстрый, горделивый селезень, серенькая уточка и кучка жёлтеньких детишек. Утята, под присмотром мамаши, ныряли на мелководье, доставали со дна тину. Селезень плавал чуть в стороне, наблюдал. Всем своим напыщенным видом как бы говорил:
- Не царское это дело.
Со стороны ближайшего к пруду дома, доносится: "Ути- ути- ути!", а затем стук чем- то, о корыто для корма и опять: "Ути- ути". Селезень моментально теряет всю напыщенность и значимость. Встаёт на хвост, громко хлопает крыльями и заполошно крякает.
- На ужин, на ужин!
Молотя лапами, рассекая грудью воду, устремляется к берегу.
В голове кота, моментально созрел план, который напрочь отметал рискованное посещение свинарников и вообще деревню. Прячась в траве и за кустами, серой молнией метнулся к тому месту, где селезень собирался выйти на берег. Затаился в траве у неприметной тропинки. Селезень со всего маху, врезался грудью и брюшком в песчаный берег. Встал на лапы, повернул голову в сторону семейства, громко прокрякал:
- Долго ещё вас ждать? На ужин опоздаем! Зашлёпал «ластами» в сторону хозяйского забора. Презрительно жмурясь, Васька проводил его взглядом.
- Хорош папаша. Бросил своё семейство. Суслик то, до последнего мгновения охранял своих. Что с этих взять?! Домашняя птица, им корыто с кормом дороже! Да и конец у всех один - в кастрюле.
Усердно крякая, утка собирала малышей и тихо направилась к берегу. Растянувшись в цепочку - утята за ней. Только один, самый крупненький, видно первенец в семье, всё демонстрировал свою самостоятельность. Нет, нет, да всё норовил нырнуть за тиной, постепенно отставая от общей цепочки. Семейка выбралась на берег. Убедившись, что малыши выбрали правильное направление, утка вернулась к берегу, грозно прокрякала в сторону "старшенького неслуха". Прекратив нырки, он поплыл к берегу. Переваливаясь с боку на бок, мамаша бросилась догонять малышей и возглавила колонну.
- Какая преступная беспечность! - думал Васька, затаившись в траве.
- Сами виноваты! Я просто голодный кот, а не воспитатель вашего детского сада.
Утиное семейство уже скрылось за поворотом тропинки. Когда не в меру самостоятельный, молодой её представитель, делал свои первые и последние шаги по ней.
Молниеносный кошачий бросок. Острейшие зубы впились в шейку утёнка, не позволив ему даже крякнуть. Урча от охотничьего азарта, топорща усы, Васька поволок свою жертву в густую траву, подальше от места преступления.
Кот отлично слышал, как испуганно, отчаянно крякала у забора утка, так и не дождавшаяся непослушного первенца.
Но со двора опять донеслось "Ути - ути!" и скоро даже это кряканье затихло.
Насытившись, удобно уложив на травку вздувшееся брюхо, котяра впал в сладостную, задумчивую полудрёму. А подумать ему было о чём. На сытый желудок мысли в голове двигались медленно, но двигались. За его беспутную жизнь, он уже успел сменить двух хозяев. Оба раза только он решал, когда уходить и к кому уходить.
А в этот раз, можно сказать, взяли за шкирку и выкинули в эту деревенскую глушь. Эти люди видно не знают, что мы - кошачье племя, самые независимые, самостоятельные, неподдающиеся дрессировке. Мы позволяем себя любить. Кого- то ненавидим и не прощаем обид. А Васька был очень обижен! Ну и второй - немаловажный, скорее даже наоборот, один из важнейших факторов. В его отсутствие, Барсик из углового дома, может возомнить себя хозяином всей территории. Начнёт "подкатывать" к Муське. Но та не глупая кошка, сумеет какое- то время уклоняться от притязаний наглеца. А вот разжиревшая "Рыжуха", вряд ли устоит. Ей всё равно с кем таскаться по чердакам и кустам, лишь бы таскаться.
От этих кошмарных мыслей, непроизвольно выпустились когти на лапах, хвост нервно и зло стал колотить по земле.
- Ну, я вам устрою, со всеми рассчитаюсь,- зло прошипел разбойник.
- Всё! Надо возвращаться и как можно быстрее!
Спустился к пруду, попил водички "на дорожку", навострил уши, прислушиваясь. Ага, вон там гудят машины на шоссе. Заложенный самой природой, кошачий компас в голове, точно указывал правильное направление.
Вначале бежал параллельно асфальту, по траве и сквозь кусты, опасаясь машин. Но так много не набегаешь, да и страшновато. А вдруг эта рыжая зверюга, или ещё, кто пострашней. Да и над головой, вон висят, два коршуна, приглядываются - сволочи. Это тебе Васька не в городе. Кругом всё чужое и враждебное. Наступал вечер, начинало темнеть. Машин на шоссе стало меньше, они ехали с включёнными фарами, из далека было видно. Кот перебрался на асфальт, бежал легко и быстро. Если появлялась машина, прятался в траве, на обочине. Отдыхал и мчался дальше. Так и не решив ничего в отношении кота, улетели коршуны. Вступала в права ночь. На пригорке, куда начинала подниматься дорога, чернел лес. От туда доносилось неприятное, жутковатое уханье, - "уф-уфф". Но кот решил бежать дальше, пока ещё были силы. Где он будет ночевать, он ещё не думал.
На опушке леса у дороги, на ветке старой берёзы, сидел старый филин. Такой старый, что от возраста у него притупилось не только ночное зрение, но и слух, а когти затупились. Поймать замешкавшегося в траве мышонка, одного за всю ночь - это было большой удачей. Вот и перебрался он из леса поближе к шоссе. Здесь можно было подобрать сбитого машиной зайчонка, или мышку раздавят, а то и на ёжика наедут колёса. Правда, если добычу не успели выхватить из под носа - эти стервятники-коршуны. Это в светлое время. А ночь, была его временем, его промыслом. Он опять тяжело вздохнул, - "уф-ф", "старость не радость". Кем бы ты ни был. Сегодня он был голоден, как и много-много дней до этого.
Желудок был пуст. Перспективы поживиться чем-нибудь на дороге, были призрачными. Машин было мало. Мышиной возни в траве под берёзой, он не слышал, а скорее всего, просто уже не мог слышать.
Мягко перебирая лапами, Васька бежал по центру дороги. Если кто- то вздумает напасть на него, он успеет заметить врага. Успеет принять решение, драться или метнуться в кусты, а ещё лучше - на дерево.
Филин хоть и был подслеповат, но Ваську на дороге, заметил. Что- то странное двигалось по дороге. Зелёные глаза присутствовали, хвост тоже, но это явно не лиса и не собака. Старик задумался. Начал копаться в памяти. Благо время ещё было. Непонятное существо было в зоне досягаемости. И когда кот уже подбегал к берёзе, филин вспомнил. От радости, он опять чуть не "уфнул", еле сдержался.
В далёкой молодости он любил одно развлечение. Здоровый, сытый, молодой, он поздним вечером, когда уже темно, прилетал в деревню. Усаживался на высокое дерево у одного из домов и наблюдал. В этом доме были маленькие дети: мальчик и девочка. Родители укладывали их спать, укрывали одеяльцами, целовали, выключали свет в детской и выходили.
Вот тут и наступало его время-время потехи. Тогда он был молод и "ухал" не так, как сейчас. Раздавалось громкое, страшное "Уф-ф, уф-ф", детишки плакали- звали родителей. Прибегали мать, отец, успокаивали, объясняли и опять уходили. Так он повторял несколько раз. После очередного "уханья", мужчина выбегал на крыльцо, колотил чем- то в металлический таз. Филин делал вид, что испугался и бесшумно улетал, чтобы вернуться в следующий вечер. Потеха была великолепной!
Но пришёл конец и этому молодецкому развлечению. В тот вечер, отец детей выскочил на крыльцо не с тазом, а с двустволкой. Шарахнул по дереву дуплетом – навскидку, на слух. Тогда мне повезло, только несколько дробинок хлестнули по перьям, а одна засела в ляжке лапы. Но всё быстро зажило - его тело было молодым. После этого случая, он держался подальше от людей. Вот именно там, в деревне, он и видел этих существ. Они живут с людьми, в домах. Не то, не сё. Не велик зверь, одно недоразумение. Так что можно поохотиться. Бесшумно спланировать на спину жертве. Когти вонзить в загривок, крыльями по глазам и клювом, клювом! Как в молодости.
- Эх, была, не была. И он бесшумно сорвался с ветки.
Видно недаром Мать - природа, одарила кошачье племя, чем- то таким, необъяснимым, чего не додала другим животным. Смертельную опасность, кот, почувствовал в последний миг. И вестибулярный аппарат не дал сбоя. Васька успел перевернуться на спину, ударить когтистыми лапами, разинул зубастую пасть, из которой вырвался истошный вопль.
Филин промахнулся. Вместо спины и загривка, его встретили, острые, как бритва когти этого зверька. Его крылья ударили впустую. Ему вырвали несколько клочьев пуха и порвали в нескольких местах его старческое тело, не говоря уже о потере нескольких перьев из крыла. А какие бешеные глазищи у зверька были, как он противно выл и шипел!
Обо всём этом, филин думал, тяжело маша крыльями, возвращаясь на свою ветку.
- Не поохотился, так хоть развлёкся, а то скукотища сидеть тут. И он печально ухнул,
«У-у-ф».
Васька мчался зигзагом, чтобы избежать повторного нападения. Бросился на сосну, вскарабкался как можно выше и залёг на толстой ветке. Что это было? Круглые, жёлтые глазищи, когтистые лапы, огромные, хлопающие крылья.
- Вот гад, чуть глаза мне не повышибал, ночью все птицы спят, а этот, откуда взялся?
Кот был сугубо городским жителем и не мог знать, что филины ведут, именно ночной образ жизни.
- Нет, всё, хватит, больше я ночью не ходок,- думал кот, забываясь тревожным, но чутким сном.
Он вернулся ровно через две недели. Ранним утром серой тенью скользнул вдоль заборов к своему дому. Буквально просочился сквозь щель в штакетнике. В доме было тихо: хозяева спали. Рекса спала на нижней ступеньке крыльца, положив голову на вытянутые лапы. Чутким ухом повела в сторону кота. Приоткрыла один глаз. Васька тихо, сипло, мяукнул:
- Привет!
- Вот наглые создания! Только сослали одного, уже лезет другой, подумала собака, открывая второй глаз. И только тогда узнала в этом доходяге своего зимнего квартиранта. Тихо, чтобы не будить хозяев, гавкнула:
- Это ты, бандит? Вернулся! Фу, на кого ты похож. Ужас. Ну, проходи, обрадуй хозяйку.
Бочком, бочком пробираясь мимо Рексы на веранду, кот пробурчал:
- Прошу извинения за внешний вид, мадам, но я не из санаториев возвращаюсь. Собака вздохнула и положила голову на лапы. Да, видок у Васьки был "аховый". Ввалившиеся бока, желудок, похоже, вообще прирос к хребту. От круглой, когда- то сытой морды, остались только глаза и усы. Шерсть свалялась. Репьи в хвосте и на брюхе. Кот понимал, что в таком виде предстать пред «хозяйскими очами»- негоже. А если его увидят кошки, то вообще весь авторитет насмарку. Улёгся в дальнем углу и начал яростно выгрызать, выдирать, репьи из шерсти. Рекса приоткрыла глаз. Скосила его в сторону кота. Хоть и наглец, но не дурак, понимает...
Утром сестра вынесла Рексе её миску с завтраком. Кот из своего угла тихо подал голос. Сестрёнка охнула и прокричала в открытую дверь:
- Мам, иди быстрей сюда, Васька вернулся! Мать выскочила на веранду, я просунул голову между сестрой и мамой. Ой, доходяга- то, какой! - всплеснула руками мать.
Кот, с видом "казанской сироты" жалобно мяукнул.
- Ну, иди уж, коли нашёл дорогу к дому. Надо думать ума - разума, теперь набрался. Васька не заставил приглашать себя дважды, шмыгнул между наших ног и сразу в кухню. На ходу тихо муркнул:
- Можно подумать, что я до этого был дураком.
Рекса отвлеклась от миски, проводила его взглядом
- Вот артист,- аж фыркнула.
Отец вышел из ванной. Увидев кота, удивился:
- Это ж надо, больше ста километров и вернулся. Ну, всё мать, больше я его не вожу.
Ваське налили полное блюдце молока. Задабривая кота, мама подсунула ему большой кусок варёной колбасы. От этих изысков у кота "поплыла голова". Сглатывая слюну, он не мог решить, с чего начать. Лесная, дикарская привычка взяла верх. Заурчал и впился зубами в колбасу. Отрывал большими кусками, торопливо глотал, почти не прожёвывая. Наблюдая за котом, мама горестно вздыхала:
- Изголодался бедолага! Она чувствовала себя очень виноватой. Запил колбасу молочком, вылизал блюдце до блеска, чего за ним раньше не водилось. Затем обвёл всех осоловевшим взглядом и скакнул на кухонный подоконник. Уснул почти мгновенно. Все последующие дни, Васька отъедался и отсыпался, на улицу выскакивал только по нужде и быстро возвращался на своё новое место.
- Кот совсем изменился, даже гулять не ходит, место поменял,- удивлялась переменам в поведении кота мама.
- Всё правильно, он как в армии, "быть поближе к котлу и больше спать", а служба идёт,- выдвинул свою версию отец.
Выслушивая всё это, котяра хмыкнул в усы:
- Тоже мне специалисты кошачьих душ.
Вернулся Васька никем кроме Рексы не замеченный, но она собака толковая, зря языком болтать не будет. Если бы он занял прежнее место, его бы моментально засекли. Появляться в жалком виде перед подданными он не собирался. Лёжа на кухонном подоконнике, через щелку в занавесках, он внимательно наблюдал за всем, что происходит на его территории и готовился к торжественному появлению перед кошачьим сообществом. Вот будет им сюрприз!
В тот день, отец, как и всегда, уехал на работу первым. Со своего "наблюдательного пункта" Васька внимательно наблюдал за своим недругом - шофёром отца. Тихо шипел и нервно бил хвостом по подоконнику. Чуть позже на работу уходила мама. Игриво теранувшись о её ноги, кот вместе с ней вышел на веранду.
- Что очухался? Гулять собрался? Смотри, не дури у меня.
Кот лихо взлетел на перила веранды. Прогибаясь всем телом, впился когтями передних лап в столб, начал точить когти, издавая при этом приветственные вопли, Рекса недовольно проворчала в его сторону:
- Ну, началось, вернулся, бандюга!
Этот возглас был услышан всем четырёхлапым населением нашей улицы и не только нашей. Реакция на него была весьма бурной и разнообразной. Сеттер Пулька тревожно гавкнул. "Рыжуха", жившая в одном доме с ним, замерла над блюдцем с молоком.
- Что теперь будет? Она давно уже числила себя главной фавориткой у Барсика.
Петровичева Муська, прогнувшись всем тельцем, томно мяукнула и ринулась к открытому окну. А такса наоборот, испуганно взвизгнув, забилась под диван. Барсик, из углового дома, испуганно метнулся по комнате. Затаился за оконной шторой и осторожно выглянул на улицу. Он ещё надеялся, вдруг пронесёт. Ну не зверь же Васька в конце- то концов?!
Расширенную пресс-конференцию, посвящённую своему возвращению, Васька назначил на вечер на чердаке одного из сараев.
Собралось всё подвластное ему кошачье племя. Попробовали бы они не собраться! Барсик сидел чуть в сторонке подальше от Васьки и поближе к широкой щели в крыше: так на всякий случай. Под восторженные ахи и охи кошек, под томное мурлыканье Муськи, Васька заливался "соловьём". Повествовал о своих приключениях и подвигах. Рассказывал, как дурил и дрался с деревенскими собаками, душил крыс по чужим свинарникам. Как сражался с ночным крылатым чудищем. А вот как сожрал первого беззащитного утёнка, он рассказывать не стал. Его могли не понять. Да и зачем подрывать свой авторитет? Ему это надо? Не стал он рассказывать и о том, как пару раз всё же пришлось жрать эту мерзость - лягушек. Фу, какая гадость. Не сказал он и о маленьком ёжике, на которого он сдуру решил поохотиться. Произошло это так.
Утром Васька проснулся на ветке очередной сосны, приютившей его на ночь. Внизу, тихо шурша опавшей хвоей, сопя носиком, копошилось маленькое, кругленькое существо на коротких лапках. Грубая, блестящая шёрстка, малюсенькие глазки. Наверное, лесной крысёнок, подумал кот. Вот и завтрак! Серой тенью метнулся вниз. Мгновенно "лесной крысёнок" превратился в маленький колючий шарик, без носика и ножек. Со всего маху, лапами и, естественно, носом, Васька вонзился в него. Взвыл от ужасной боли. Даже не помнил, как вновь оказался на дереве. Долго ещё потом, жалобно подвывая, выковыривал задней лапой иголки из носа. Выгрызал их из передних лап и зализывал, зализывал. А колючий комочек полежал тихонечко минут десять и побежал себе дальше, возмущённо сопя носиком. И это надо было рассказывать? Нет, конечно! Подводя черту под своим выступлением, Васька заявил:
- Нам, кошкам, там за дорогой, делать нечего. Беспросветная глушь и дикость. Надо держаться возле хозяев, извлекая для себя все выгоды, пользоваться их расположением, позволять любить себя.
Не дослушав финальную часть выступления вожака, Барсик незаметно для всех, кроме Васьки скользнул в щель и был таков. Васька заметил, нервно дёрнул хвостом, тихо прошипел:
- Никуда ты от меня не денешься.
Котяра распустил собрание, оставив при себе только Муську. Всю ночь наша улица слушала её сладострастные подвывания и стоны. Ворочаясь в постели, Петрович ворчал:
Неужели эта сволота вернулась, а я только камни убрал с завалинки.
- О, господи, мне бы твои заботы. Хватит крутиться, давай спать! Жена отвернулась к стенке.
Под утро, устав от любовных утех, отдыхая на соломе в дальнем углу сарая, Муська рассказала Ваське почти всю правду о том, что происходило в его отсутствие. Делая основной упор на неверности "толстозадой рыжухи", возомнившей себя, первой подругой Барсика. О своих шашнях и проказах с молодым котом умолчала. Всё у них было тихо и аккуратно, без воплей и стонов. Если кто и наябедничает на неё, можно сказать, что это грязная клевета. Кому он поверит? Естественно ей. Муська почему- то была уверена в этом.
Полузакрыв глаза, изображая сладостную дрёму, кот внимательно слушал.
- Маленькая, пушистенькая дрянь, ты так уверена, что я поверю тебе?- думал про себя Васька. Он фыркнул, вскочил на лапы, потянулся. Надо на завтрак, люди уже проснулись. Пора кормить нас. И они разбежались.
Если бы Муська была умней, она могла бы догадаться, что Васька уже давно никому не верит. Последней, кто вышел из его доверия, была моя мама - его хозяйка. Он всё помнил и ничего не прощал. Но Муське это было не дано. Ей, как и многим симпатичным "блондинкам" природа отпустила умишко по остаточному принципу.
В следующую ночь, за свои прегрешения расплачивалась "рыжуха". Кот подловил её прямо в огороде, между грядками.
Когда сладостное мяуканье кошки вдруг переросло в вопли ужаса и боли, Муська на своём диване удовлетворённо мяукнула и свернулась клубочком.
- Ну что, получила, рыжая стерва!?
Сеттер Пулька, не решился вступиться за свою соседку по жилью, только гавкал из будки. Васька наводил порядок на подвластной ему территории. А Петрович, рано утром, ещё до работы, разложил обломки кирпичей на прежние места.
Следующим должен был быть Барсик - пушистый "сибирский" котик. После общего сбора его никто не видел. На улице он не появлялся. Васька опять лёг в засаду. Сквозь тюль занавески наблюдал теперь только за угловым домом. За несколько дней наблюдения, он узнал о враге всё, что ему надо. Каждое утро, перед тем как уйти на работу, хозяйка выпускала котика справить нужду. Барсик осторожно выбирался на веранду, прыгал на поручни, внимательно оглядывался по сторонам. Прыгал в чахлые кустики. Затем, стремглав возвращался в комнаты. Хозяйка уходила. На этом всё. Больше котик на улице не показывался, ни под каким предлогом.
Васька думал. Прикидывал так и этак. Ничего не вытанцовывалось. В какой- то момент хотел привлечь к этому делу даже Муську.
- Пусть вечерком страстно помяукает под окнами,- подумал он. Но не решился. Про себя, он твёрдо решил, что скоро сменит хозяев. Уйдёт с этой улицы. А Муське ещё жить здесь, ей не простят такую подлость - жалко стало подружку. Но и откладывать мщение в долгий ящик, на что, впрочем, и рассчитывал Барсик, он не собирался. Опять думал. Зло урчал свою угрозу: " Натянуть глаз обидчика на его же заднюю лапу". И, наконец, придумал! Не зря бродил по лесам две недели.
Метрах в трёх от веранды росла черёмуха. Одна из веток свисала в направлении тех кустиков, которые облюбовал его враг. План созрел. Бандит решил не только жестоко отомстить, но и унизить, опозорить соперника.
- Ну, держись красавчик!
Васька с удовольствием поужинал, тщательно вылизался, и улёгся спать на старом месте, в комнате под форточкой. Спалось ему в эту ночь спокойно.
Едва восточный край ночного неба слегка посветлел, кот проснулся и сиганул в открытую форточку. Рекса спала на веранде. Чуть приоткрыв глаз, она видела как, прижимаясь к заборам, кот метнулся к угловому дому и скрылся в чужом огороде.
Запрыгнул на ствол черёмухи и вскарабкался на нужную ему ветку. Сделал пару шагов по ней. Ветка слегка прогнулась, кот распластался, скрылся в листве. Предстояло долгое ожидание. Вокруг была абсолютная тишина. Его никто не заметил.
Рексу он в расчёт не брал. Ваське удалось даже вздремнуть на ветке прежде, чем он услышал первые звуки просыпающегося дома. Первым встал мужчина. Долго плескался в ванной. Его сменила женщина. Сели завтракать. Вот тогда он и услышал голос Барсика. Шерсть на Васькином загривке встала дыбом, но он не издал ни звука, он терпел и ждал.
Утренняя улица постепенно оживала. Скрипели и хлопали калитки. Тявкали шавки. Давно уже, во всё горло, чирикали воробьи. Люди уходили на работу. Не поворачивая головы, только стрельнув ухом в ту сторону, кот слышал, как уехал его хозяин, а затем, как ушли хозяйка с дочкой. Кот ждал. Единственное, что позволил он себе, слегка дрыгнул затёкшими от неподвижности задними лапами. Открылась дверь. Хозяин Барсика, быстрым шагом тоже вышел из дома. Васька ждал.
Ещё раз скрипнула дверь. Вышла женщина с кувшином в руках. Начала поливать кактусы. На лето она перемещала эти колючие комочки из комнат на веранду, под солнышко. Затем, осторожно осматриваясь, появился его враг. Игриво ткнулся в ноги женщины, тихо мяукнул и вспрыгнул на перила веранды. Не спеша, с прищуром зелёных глаз, огляделся вокруг. Всё было тихо и спокойно. Спрыгнул в полюбившиеся ему кустики. Слегка покружился, обнюхивая землю и траву, выбирая место и замер в позе "орла", слегка оттопырив хвост. Глазки блаженно прижмурились, мордочка приняла задумчиво- сосредоточенное выражение. Как сказал один деятель: "Процесс пошёл".
Мощные задние лапы бросили Васькино тело вперёд и вниз. Бандюга молча обрушился на Барсика сверху, впечатывая несчастного кота в испражнения и фекалии. Зубы с хрустом впились в загривок котика. Передние лапы рвали уши, задние с ожесточением рвали бока, выдирая клочья шерсти. От боли и ужаса Барсик истошно орал. Васька злобно шипел, продолжая кусать и рвать, рвать! Заполошный лай подняли все собаки, даже Рекса недовольно гавкнула. Оседлав врага, Васька неумолимо тянул лапу к правому глазу Барсика. Он должен был исполнить своё обещание.
Спасая кота от неминуемого косоглазия, хозяйка выплеснула почти полный кувшин воды на дерущихся котов. От неожиданности, Васька ослабил хватку, даже слегка отпрянул. Воспользовавшись этим, котик метнулся на веранду и жалобно мяуча скрылся в доме. Васька не стал выслушивать крики женщины. Не видел, но слышал, как она запустила ему в след эмалированный кувшин. Передёргивая шерстью, поджав мокрый хвост, он бежал домой.
Уселся на ступеньку, начал вылизывать мокрую шёрстку. Собака повернула голову в его сторону.
- Вот стервец, всё же отомстил!- уважительно подумала она, но сказала совсем другое.
- Опять будут жаловаться на тебя. Доиграешься, выгонят с треском!
- Не выгонят, сам уйду! - вызывающе мяукнул кот. Привёл себя в порядок и сунулся к собачьей миске с водой. Собака слегка приподнялась, демонстрируя клыки прорычала:
- Совсем обнаглел? Я тебе сейчас так полакаю, что ты...
Отпрянув от миски, пятясь, Васька испуганно бормотал:
- Да ладно тебе. Подумаешь! Очень пить хочется.
- Вон бочка с водой, забыл, где обычно пьёшь? Обнаглел и осмелел больно, я тебе не Барсик.
Кот решил скрыться с глаз дня на три. Эти дни он решил использовать для разведки новых территорий, подобрать новый дом и новых хозяев. Левее нашего квартала, находилось несколько улиц с застройкой, подобной нашей. Он любил чердаки сараев, огороды, сады - это была его стихия. Вот туда и направился кот. Быстро и осторожно шнырял по садам и огородам, забирался в сараи. Дрался с местными котами, если они не уклонялись от драки. Приглядывался к людям. За два квартала от своего дома заприметил пожилую женщину, одиноко живущую в "финском" доме с садом и полу запущенным огородом. Долго наблюдал за домом и хозяйкой. Жила одиноко, мужа похоронила в прошлом году, детей нет. Весной и летом есть хоть чем заняться: сад, огород. Осенью и зимой хоть вой от одиночества: словом не с кем перекинуться. Эту женщину и приглядел Васька в будущие хозяйки. Решил устроить проверку. Дождался, когда женщина вышла на крыльцо и, упругой походкой с независимым видом прошествовал через её двор. Женщина окликнула его: «Кис-кис, киса». Присела на корточки, спросила:
- Чей же ты, такой красавец? Хочешь молочка или колбаски?
В ответ Васька муркнул, что означало:
- Не спеши, у тебя ещё будет возможность, меня побаловать.
Мощным прыжком сиганул в кусты. Он сделал выбор. Красавцем его ещё никто не называл.
Кошачьим сообществом на этой улице руководил "сибиряк" и опять Барсик. Кот был крупный, красивый и очень пушистый. Наш бандит решил спровоцировать драку, чтобы проверить свои шансы в решающей схватке за власть. Драка закончилась боевой ничьей, как говорят в спорте. Коты разбежались в разные стороны. После драки Васька долго фыркал, чихал и отплёвывался шерстью соперника. Бормотал под нос:
- Вот чёрт пушистый! Пока до шкуры доберёшься, столько этой гадости наглотаешься! Но я тебя сделаю, это точно!
В этой драке Васька не выкладывался полностью, больше изучал повадки соперника. В отличии от "сибиряка" он был уверен, что они ещё встретятся. Что касается собак, тоже всё было хорошо, обычные шавки.
Кот вернулся домой. Встретили его спокойно. Вернулся, ну и чёрт с тобой! В субботний вечер ужинали все вместе, включая Ваську. После программы новостей по телевизору шёл хороший фильм и все переместились в комнату родителей. Кот допил молоко, вылизал блюдце и присоединился ко всем. Сел в центре комнаты и начал вылизывать грудь и лапы. Он готовился к последнему аттракциону в этом доме. Прижав уши, медленно обвёл всех шальным взглядом. Хозяева не обращали на него внимания, смотрели в экран. Издав чудовищное, завывающее «мя-у-у!», кот бросился на мамину гордость. Яростно ударил лапами. Вырванные нитки полетели на кровать. Оттолкнулся от ковра и с воем прыгнул на оконную штору. Ударил задними лапами, с треском разрывая ткань, выпрыгнул в окно. За ним неслось запоздалое:
- Сволочь! Прибью! Попробуй только вернуться!
Нет, возвращаться он не собирался.
Эту ночь он провёл с Муськой. Под утро рассказал ей, что отомстил хозяйке и больше не вернётся в этот дом. Кошка изобразила на мордочке печаль расставания, а про себя подумала:
- Вот и вали, надоел ты всем со своими номерами.
Рано утром Васька сидел на крыльце пенсионерки. Когда открылась дверь, тихо и жалобно мяукнул.
- Ах, ты, мой красавец, пришёл всё же! Кушать хочешь, проходи, проходи мой хороший! Кот с удовольствием расправился с куриной шейкой и крылышком. Запить ему выставили не молочко, а сливочки.
- Наелся мой хороший? Оставайся у меня, нам с тобой будет хорошо вместе. Кот подошёл к новой хозяйке, мордой и всем телом потерся о ногу, промурлыкал:
- Да, наверное, останусь. Если бы эту сцену видела Рекса, она бы наверняка возмущённо проворчала:
- Вот артист, стервец!
На радость женщине, Васька целую неделю не выходил из дома, только выскакивал по нужде. Позволял ей брать себя на руки, гладить и чесать за ушком, даже мурлыкал при этом. Потом запросился на улицу.
- Правильно, иди погуляй, познакомься со всеми, тебе здесь жить,- открыла ему дверь.
В тот вечер он устроил показательную "выволочку" сибирскому коту, основательно попортив ему шевелюру. И захватил власть в кошачьем сообществе. Несколько вечеров посвятил " приведению к присяге" местных кошечек. Ночевать всегда возвращался домой, чтобы не волновать пожилую женщину.
В начале зимы решил наведаться в старые "владения". Муська встретила его шипением и показала зубки.
- Не лезь, отстань, пошёл вон! Вали отсюда ты здесь чужой! Даже подняла на него лапу. Васька применил приём, когда- то подсмотренный им у собак. Повернулся к кошке задом и хлестнул её по мордочке хвостом. Муська вцепилась в хвост. Мгновенный разворот и удар когтями в ухо. Прошипел:
- Ах ты, стерва, это тебе на память!
И спрыгнул с чердака. Решил навестить Рексу, шмыгнул во двор, сел перед верандой. Тихо мяукнул.
- Привет! Собака вылезла из будки и облаяла его.
- Убирайся отсюда! Только без тебя тут всё успокоилось, явился. Ты здесь чужой!
Поджав хвост, Васька мчался в сторону своего нового дома. Всё, ему здесь делать нечего, действительно он чужой.
Вот так была перевёрнута предпоследняя страница его беспутной жизни.
Прошло два или три года. Теперь в этом крупном, вальяжном, заплывшем жирком коте, было трудно признать прежнего Ваську. Летом, развалившись в тенёчке под яблоней, он лениво наблюдал за возившимися в пыли воробьями. Даже хвост не шелохнётся. А зачем? Постепенно притупился интерес к кошечкам и прочим приключениям. Он совершенно добровольно и без боя передал "верховные полномочия" сибирскому коту. Кому и зачем он должен что- то доказывать. Он всем всё доказал, а в первую очередь себе!
Вечером его хозяйка усаживалась перед телевизором. Он любил этот момент. Запрыгивал ей на колени и сворачивался клубком. Она гладила его. Чесала шейку, за ушком, а он мурлыкал. Постепенно её движения замедлялись, голова откидывалась на спинку кресла и, слегка похрапывая, она засыпала. Следом за ней Васька. Будил их противный писк телевизора. Программа телетрансляций заканчивалась. Женщина стелила постель, укрывалась одеялом. Кот устраивался в ногах.
Тихо и незаметно к ним подкрадывалась старость. А что нужно в старости? Правильно! Крыша над головой, тепло, да сытость и ещё чтобы можно было перекинуться парой слов с кем-нибудь. Всё это, они имели.