"Идеальная тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем настенных тяжелых часов. Сейчас 2 часа дня, но дома на удивление тихо.
-Есть кто дома? - наигранно веселым голосом кричу я в длинный коридор, снимая ботинки. В ответ - тишина. Которая потихоньку начинала пугать, скользким холодным комком соскользая за шиворот.
Кухня встретила полными тарелками еды, залитыми лучами света из окна, полуприкрытого шторой, и открытым холодильником, из которого уже натекла порядочная лужа. На полу лежали осколки стекла от разбившегося стакана, рядом валялся пакет с соком. Комок за шиворотом начинал увеличиваться, холодя уже не только спину, но и что-то внутри.
-Дорогая? Саманта? - дрожащим голосом позвал я свою семью, и вновь лишь часы отвечали мне глухим тиканьем. Я покинул кухню, стараясь двигаться как можно тише, хотя и сам не понимал, зачем это. Мелкие шаги по толстому ворсу ковра в коридоре казались просто бесконечными, а коридор и вовсе удлинялся прямо на глазах. За время, пока я шел, я успел детально рассмотреть постаревшие обои на стенах с их выцветающей полоской, фотографии на стенах, запечатлевающие меня с женой и дочкой во время совместного отпуска и первый рисунок Саманты, сделанный ей еще в два года: огромная красная собака с зелеными глазами и крохотный домик на заднем плане, обнесенный фиолетовым забором сидели за стеклом в квадратной рамке, которую я сделал своими руками.
Вот я подходу к ванной комнате - пусто.
-Ну все, пошутили и хватит! - кричу я, надеясь услышать ответ. Или хотя бы увидеть записку. Или еще что-то. Хотя бы что-то, что объяснило бы эту нереальную тишину...
Открыв дверь в детскую, первое, что я заметил, это часы. Они показывали 14:08, что навсегда въелось в мою память точно каленым железом. А затем..."
* * *
Со страшным криком Майлз вскочил с кровати, срывая одеяло и рывком садясь в постели. По лицу течет холодный пот, дыхание такое прерывистое, точно он только что пробежал пару километров без подготовки. Дико вращая глазами вокруг, он пытается понять, где же он находится.
Включается свет, и на экране возникает Акс.
-Что-то случилось, профессор? - робот говорит на явно обеспокоенных тонах.
-Акс... это... о нет, нет, только не опять! - говорит наконец Майлз, хватаясь за голову обеими руками и падая обратно в кровать.
-Снова кошмары?
-Боюсь, что так. Даже таблетки Оскара не помогли. А я так надеялся...
С кровати не доносилось ни звука. Только сухо и резко дергались плечи профессора, да из-под ладоней, прикрывавших глаза, по щекам текли непрошенные слезы. Экран, немного помолчав, решил потухнуть и оставить профессора наедине. В такие моменты Акс остро жалел, что у него не было тела, чтобы обнять и приободрить профессора, ставшего ему кем-то родным в тех пределах, в которых позволял его ИИ.
* * *
Утро не принесло даже подобия облегчения. Майлз с красными, опухшими и слезящимися глазами вышел из своей комнаты, похожий на собственного призрака своей бесплотностью. Голова трещала по швам, и он опасался, что она буквально лопнет по какому-то невидимому шву.
-Акс, пожалуйста... кофе. И покрепче, хорошо?
-Не вопрос, - с готовностью ответил Акс, тут же принимаясь за работу. -Кстати, вам послание. Пока вы спали, из министерства был звонок по "контуру", я решил вас не будить. Да и нового там все-равно ничего нет, но я все же решил записать.
-Спасибо, Акс. Ты как всегда на высоте. Я пока в душ - мне срочно нужно освежиться.
Утренний душ был частью ритуала Майлза, совершаемого каждое утро. В него обязательно входили: легкая дыхательная гимнастика, расслабление всех мышц, душ, кофе и что-нибудь плотное на завтрак, чтобы хватало хотя бы до четырех вечера. Душ был, пожалуй, одной из важнейших вещей в этом списке. Именно он позволял с самого утра ощутить себя человеком. Эти теплые струи, попадая на тело, точно убирали собой все плохое, накопленное на ночь. Даже кошмары, так мучившие профессора, уходили под этими милосердными спасителями.
Просто стоя под душем он мог проводить часы. Мало что еще доставляло такое же удовольствие. Но, к сожалению, долго так убивать время было попросту нельзя - терраформинг ждал его. Поэтому на душ отводилось не более 20 минут ежедневно, после чего он был просто обязан идти на завтрак.
Входя на кухню с еще влажными волосами, по которым быстро скользила тряпка, он увидел уже готовый завтрак: дымящийся кофе, омлет из трех яиц и пара качественно поджаренных тостов. Над столом горел экран, откуда вещал Акс:
-Сегодня продолжаете работу с "Ион"-ом?
-Да. Участок крупный, создание подходящей атмосферы придется делать в несколько шагов, разбивая всю территорию на более мелкие сектора. Думаю, еще дня 4 минимум, если буду успевать покрывать по 2 сектора за день.
-Вы справитесь. Не впервой ведь вам, не так ли? - Радостным голосом сказал Акс.
-Знаешь... если бы не кошмары, я покрывал бы и по 3-4 сектора, причем без проблем. Но теперь, когда они вернулись... честно, Акс, я в этом уже так не уверен.
Повисла тишина, прерываемая лишь хрустом тостов. Акс не спешил с дальнейшей речью, а Майлз просто не хотел ничего говорить.
-Ах да, послание. Не мог бы ты его проиграть? - вдруг оторвавшись от еды, спросил профессор. Тут же перед ним возникла картинка одного из председателей, Торинга, кажется. По именам он их не помнил.
-Профессор Майлз, у меня к вам не самая приятная новость. Мы пока не можем подобрать вам напарника, как вам известно, но, к сожалению, на данный момент даже кончились добровольцы, и нам просто не из кого подбирать. Прошу меня извинить за столь...
Дальше Майлз уже не слушал, а просто продолжил есть, набираясь сил.
-Выключи его, пожалуйста.
* * *
Марс встречал его, как родного. Открытые, просторные поля, конечно, создавали ощущение полного одиночества, но одиночество это было особого рода. Майлз про себя называл его "единочеством" - это не то болезненно-дикое одиночество, похожее на небольшую ссадину во рту, которую так трудно не трогать языком, а скорее ощущение полноты и целостности, сильно похожие на ощущения от хорошо обставленной комнаты из тех, которые крайне трудно дополнить.
Снова рутина: развертывание "Ион"-а на новом секторе. Те же действия, выверенные временем и исполняемые с точностью до секунды, превращающие цилиндр в устройство создания атмосферы. Автоматизм происходящего давал и некоторые неудобства: когда делаешь все, не задумываясь, остается пустой голова, причем эта пустота требует наполнения. Чем и пользуются различные мысли, косяками бегущие в открывшееся вакантное место. Мысли о прошлом возвращались, с новой силой заставляя его переживать все произошедшее тогда, пару лет назад.
Если говорить честно, то и на Марс-то Майлз полетел только для того, чтобы хоть немного расслабиться. На земле мысли не давали ему покой ни на минуту. Стоило закрыть глаза, как тут же перед ними становилась та злополучная картина, случившаяся 24 августа ровно в 14:08...
Удар кулаком в лицо. Сведенная скула хотя бы на время дает отвлечься. Майлз периодически практикует подобные вещи, построенные на боли: она помогает отвлечься и успокоиться. Удары в лицо, в стену (лишь бы рука потом зудела) и прочее частенько помогали ему восстановить равновесие. Вот и сейчас этот удар привел его в норму, и лишь благодаря этому он сумел закончить развертку.
Запуск произошел успешно: снова луч устремился в небо, точно ложка, размешивающая чай, осевший на дне и разгоняющая цвет внутри стакана, перекрашивая воду длинными нитями. Спираль голубого цвета снова развертывалась, постепенно расширчсь и захватывая все больше и больше кристально синего неба.
Отойдя на пару шагов назад, Майлз стал смотреть на работу "Ион"-а. Все было в полном порядке. Если бы не одно но...
На заднем плане виднелась фигурка, отдаленно напоминающая человека.