За окном вился провод длинной злой змеей, прыгая на ухабах столбов. Я наблюдал за ним из окна электрички, отслеживая все его изгибы и повороты с каким-то тупым безразличием. Не хотелось ничего. То есть совсем ничего - было как-то пусто на душе, тихо и пусто. Одинаковый пейзаж с минимальными изменениями за окном также внушал определенного рода тоску своей размеренностью.
В наушниках играло что-то агрессивное и злое. Прислонившись к оконному стеклу, я закрыл глаза, чувствуя вибрацию от движения поезда. Потихоньку я проваливался в сон - двое суток без сна делали свое темное дело. Первое время я еще слышал слова и музыку, но потом и они ушли на задний план, отступая под натиском Морфея.
* * *
Открыв глаза, я увидел, что давно проехал свою станцию, и нахожусь где-то в депо. Тихо выругавшись, я встал и поплелся к двери в надежде открыть ее и попытаться найти кого-нибудь живого.
Дверь легко поддалась, да. Просто потому, что проржавела и буквально раскрошилась от моих действий. Признаться, я сильно удивился тому факту, что в моих руках осталась одна резиновая лента окантовки: когда берешься за дверь, ожидаешь все же совсем другой реакции. Картина за дверью тоже мягко говоря удивила: трава в человеческий рост, гнилые доски шпал и ржавые полосы рельс, непонятные груды старинных металлических предметов... решив разобраться, в чем же тут дело, я все же спустился на землю, чуть не упав с оторванными перилами, отвалившимися под моим весом из-за обильной ржавчины, проточившей весь поезд - теперь, снаружи я видел это очень ясно. Да и какой это поезд - один вагон электрички, одиноко стоявший на небольшом возвышении, больше ровным счетом ничего. Зато рельсы под ним были новыми и блестящими, что буквально резало глаза на фоне этого карнавала ржи и гнили. Рельсы вели куда-то вдаль, продолжая так же неестественно блистать, превращаясь в светлое пятно где-то на горизонте. Вокруг ощущалось какое-то странное оцепенение, точно все это простояло без движения уже очень и очень долгое время. И всему вокруг требовалась какая-то помощь...
Пройдя несколько шагов, я не увидел никакого изменения вокруг. И это был не сон: коленка явственно болела от удара при падении, да и на удар я отреагировал вполне естественно - подумав, что это сон, я нанес довольно ощутимый удар седе по лицу, который теперь тяжелил щеку.
Со всех сторон был старый забор из высоких плит, покрытых мхом. Единственным просветом оставались как раз рельсы - они вели в ворота, тоже проржавевшие до состояния, когда железо похоже на что угодно, кроме собственно железа. Я решил направиться в ту сторону за неимением альтернативы: как-то не устраивала меня мысль оставаться здесь и чего-то (или кого-то) ждать, словно чуда.
Самым странным во всем этом было то, что я не видел ничего странного. Мне все казалось более чем естественным, да и заставило задуматься далеко не сразу. То есть нормального в этом не было ровным счетом ничего, но я был уверен, что все и должно быть именно так. И никак иначе. Поэтому я совершенно спокойно направился по этим блестящим, новым рельсам, особняком держащимся среди своего окружения.
Шагая по шпалам, я сразу вспомнил детство. Как, улыбаясь и смеясь, я любил бегать по рельсам, обязательно наступая на каждую шпалу, пускай это было и не совсем удобно. Вот и сейчас, поддаваясь какому-то неясному порыву, я решил пойти, не пропуская ни одной. Шаги мгновенно превратились в шажки, заставляя ускориться меня самого. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться, но вместе с тем было и как-то очень весело на душе, как не было уже очень и очень давно. Чувство, что я делаю что-то именно так, как надо, не особо задумываясь о том, что именно я делаю.
И вот я уже несусь по шпалам, заливаясь смехом и слушая ветер, бьющий в лицо. "Стоя спиной к ветру, не увидишь его лица", - вдруг вспомнилось мне и я тут же улыбнулся еще шире, пускай и ветер вырывал слезы из моих глаз. Особо сильные порывы иногда даже слегка пошатывали меня, кидались пылью в глаза, заставляя жмуриться и останавливаться. Но вот Ветер смеется - и особо сильный порыв заставляет меня закрыть глаза. Я оступаюсь и падаю на рельсы, снова ударяясь разбитым коленом, да еще и выбивая руку. Боль очень сильная, из тех, которые перехватывают дыхание и от которых сильно темнеет в глазах. Некоторое время я просто лежу не шевелясь, сжимая в обьятьях свою руку и пытаясь вновь начать нормально дышать. Взгляд непроизвольно падает на джинсы - на них расползается кровавое пятно.
Все же я нахожу в себе силы подняться. "Падать не больно - вставать легко", - сквозь зубы процеживаю я строчку из полюбившейся песни, и встаю на нетвердые еще ноги, чтобы продолжить движение. Почему-то в этот момент мне кажется, что от этого движения зависит очень и очень многое. Возможно, даже моя жизнь...
Шаг. Второй. Третий. Медленно, прихрамывая. Пусть так. Зато снова двигаюсь вперед. К своей цели, пускай она пока и далеко. Но я дойду. Я обязательно дойду, несмотря ни на что...
23.02.10-07.03.10, Москва.