У Тимки было очень хорошее зрение. Может, как раз потому, что он не засиживался перед телевизором, а может, просто дедушкины гены помогли. Как бы там не было, а никакая мелочь не могла укрыться от его соколиного взора. Вот и сегодня, быстро взбираясь по бетонным пролётам наверх здания, мальчик заметил среди строительного мусора одну очень интересную железячку. Разглядывать её было недосуг, и он просто сунул находку в карман куртки.
Запустив свой планер, Тимофей проследил до конца за его полётом, разглядел сценку приземления, увидел удирающего в обнимку с моделькой друга и решил не торопиться вслед за ним. Он рассудил, что догнать Саню всё равно не удастся, так что можно ещё немного побродить по гулким пустым комнатам и полюбоваться городом с высоты.
Будущий лётчик вздохнул. Высота манила его несказанно и вместе с тем пугала. Не то чтобы Тимку тошнило при виде крохотных фигурок людей где-то далеко внизу, однако и возвышенной радости он при этом не испытывал. Вообще никакой радости. Только жгучее желание спуститься поскорее вниз. Разумеется, он считал, что такое положение дел никуда не годится и портит его будущую карьеру. Каждое утро, здороваясь с дедушкиной фотографией, он обещал своему кумиру победить свой страх. Мальчишка как обезьяна лазил по деревьям, проникал на все чердаки и крыши, и подолгу смотрел вниз с любой покорённой вершины. Смотрел и чувствовал, как начинают странно неметь пальцы, а в душу закрадывается странная тоска. Признаться в своей слабости он не хотел даже самому себе, не то, что другим людям. Поэтому все окружающие счастливо мнили мальчишку сорвиголовой, а он продолжал покорять всё новые и новые высоты, в тщетной надежде получить от этого долгожданную радость.
Тимофей сунул руку в карман и нащупал свою недавнюю находку. Вытащил и стал рассматривать.
«Чтобы это могло быть? – размышлял он. – Похоже на странный жёлтый гвоздь. С очень красивой шляпкой. В которой когда-то что-то торчало. А ещё…»
Тут его дыхание от волнения участилось. Ещё бы! Большой и увесистый гвоздь оказался золотым! Бабушка иногда позволяла подержать ему в руках свою брошь. Так вот, у неё был такой же тусклый солидный блеск и приятная тяжесть. Кусок старинного золота – вот это удача!
«А ещё, – продолжал разглядывать находку Тимка, – он похож на… ключ. Вот эти бороздки и точки очень напоминают резьбу. Интересно, от какой дверцы может быть такой ключик?»
Он завертел головой по сторонам, совсем забыв, что в недостроенном доме дверей ещё и в помине не было.
«Ну и ладно! – решил мальчик. – Пойду домой. Покажу ключ Саньке. То-то он удивится!»
И Курочкин направился к лестнице, ведущей вниз. Но тут случилось неожиданное. Маленькая божья коровка, деловито покружившись, опустилась прямо на курносый нос мальчишки. Наверное, это была первая проснувшаяся после зимы божья коровка. Весенний воздух был ещё сырым и холодным, а деревья только-только начали выпускать липкие нежные листочки.
Мальчик посадил нарядную летунью на указательный палец и понёс к оконному проёму, напевая знакомую всем песенку:
– Божья коровка, полети на небо…
Та не замедлила воспользоваться предложением, расправила крылышки и бесстрашно сорвалась в пугающую пустоту. А в чистом пространстве за окном осталась дырочка. Тимка уставился на эту дырочку круглыми от удивления глазами, затем старательно поморгал. Дырочка осталась на месте. Мальчик робко вытянул руку и осторожно потрогал весенний воздух возле неё: он оказался плотным.
Осенённый внезапной догадкой, Тимофей поднял вверх вторую руку, которая всё ещё сжимала золотой ключ. Ключ, словно только этого и ждал, сам прыгнул в странную замочную скважину, нарисованную прямо в голубом небе. Прыгнул и повернулся.
– Мама! – только и успел крикнуть Курочкин, чувствуя, как его неудержимо затягивает в какую-то бездну.