Вот вы, молодые, смеетесь, когда говорят, что в СССР секса не было. А нам тогда было не до смеха.
Мы с моей половинкой познакомились, когда пришли работать в наш НИИ. Отделы были разные, но мы часто попадали вместе в экспедиции, на стройки, в колхоз. И как-то так само собой получилось, что решили создать семью. Отгремела свадьба, и особенно остро встал вопрос: «Где жить?». Была у нас в НИИ очередь на квартиры для молодых специалистов. Собрали мы все документы, написали заявление, а когда узнали, что мы в этой очереди 615-ые, а квартир в год дают не больше пятнадцати – приуныли. Жить с родителями и младшим братом в двухкомнатной хрущевке, да еще в проходной комнате, было совсем неудобно… Молодые, кровь играет, а уединиться невозможно - в каждой комнате глаза и уши! Снять квартиру тоже не выход: тогда такого не было, как сейчас - можно было снять только комнату, а рядом за стенкой опять же любопытные хозяева квартиры… Хрен редьки, что называется…
Пошли мы в гостиницу. Администратор взяла паспорта, внимательно их исследовала и отрезала: «Местных не селим. Только иногородних!» и никакие уговоры, шоколадки и шампанское не смягчили ее чиновничье сердце. «Не положено!» Купить квартиру в то время тоже было невозможно, так как квартиры только ВЫДАВАЛИСЬ государством. Собственность на жилье в принципе не существовала.
И тут друг подсказал – на носу лето! Можно в профкоме взять путевку на нашу НИИшную базу отдыха. Там домики отдельные на две семьи, на каждую половину - отдельный вход. Рядом лес, речка – благодать! Предвкушая медовые две недели вдали от родителей, я помчался в профком. И вскоре заветная путевка была в кармане. Как солдат считает дни до дембеля, так мы считали дни до отъезда. И вот наконец тот час настал - институтский автобус покатил нас по трассе за город. Народ собрался молодой, веселый. Многие, как и мы, семейными парами.
Первая ложка дегтя омрачила нашу радость тогда, когда мы вышли из автобуса на площадке перед длинным деревянным зданием , где размещалась столовая и администрация базы отдыха. Едва заглох двигатель автобуса, как воздух зазвенел от полчищ местных комаров, которые оголодав в начале лета, жаждали нашей крови. Они тучей вились над нашими головами, заставляя девчонок повизгивать и метаться в поисках оружия против этой орды мохнатых рыжих кровопийц. Почему-то у нас, в Сибири, они именно такие - мохнатые, рыжие и здоровенные! Вскоре все нижние ветки ближайшего куста черемухи были жестоко обломаны, а толпа отдыхающих стала походить на репетирующих банный день: мелькали пучки веток, слышались смачные шлепки листьев по молодым телам.
Наконец, мы дождались своей очереди и получили вожделенные ключи от домика № 17-б. Ключи от соседней комнаты в этом же домике получила молодая пара из конструкторского бюро нашего НИИ. Мы с ними познакомились еще в дороге. Подхватив сумки и чемоданы, мы с Денисом бодро пошагали к нашему домику. Девчонки пошли следом, болтая о своем, о девичьем, отчаянно хлеща себя черемуховыми ветками в безуспешной попытке разогнать комариное войско.
Пока девчонки раскладывали вещи и стелили постель, мы с Денисом молча курили на крыльце, глядя на догорающее за лесом солнце. Потом пожали друг другу руки, понимающе глядя в глаза, и разошлись по своим комнатам.
Моя Наташка встретила меня тревожными глазами:
- Петечка! У кроватей-то сетка слабая… провисает…
В комнате стояли две односпальные кровати с металлическими сетками. Кровати были старые, и металлические сетки изрядно растянулись под весом многочисленных тел отдыхающих. Было такое ощущение, что ты лежишь в металлическом гамаке. Но едва нагрузка на сетку увеличилась еще на одно тело, как выяснилось, что дальше сетка не растягивается только потому, что ей мешает пол! То есть, тот кто был снизу, при малейшем колебании кровати, стукался попой и всем остальным, что находится по другую сторону переда, об пол. Подвергать друг друга такой экзекуции что-то не хотелось…
Мы выбрались из жестких объятий металлического гамака, именуемого в СССР кроватью, но как только моя Наташка ступила босыми ногами на пол, как что-то противно хрустнуло. Наташка испугано ойкнула, а воздух наполнился невообразимой вонью раздавленного лесного клопа. Я зажег свет. Пол домика жил своей лесной жизнью: шустро семенили лапками какие-то жуки, пробегавшие через комнату по своим делам. На занавесках сидела пара ночных мотыльков непрезентабельного вида – мохнатые и серо-коричневые. У Наташки округлились глаза… И я понял, что сегодня выполнить свои супружеские обязанности мне не удастся – окружающая обстановка не оставила нам ни одного шанса. Понимая мое состояние, Наташка подошла поближе, прижалась к груди, успокаивающе поглаживая ладошкой… Мы стояли, молча сочувствуя друг другу, и завистливо прислушивались к мерному скрипу кровати за стенкой… Но вдруг там раздался жуткий грохот и истошный женский крик. Мы выскочили из своей двери и рванули на другую сторону домика, к соседям.
Из двери выскочил полуголый Денис и, отчаянно матерясь, попытался раскурить сигарету. Спички в его трясущихся руках ломались и не хотели загораться. Трудно было представить, что могло этого интеллигентного и воспитанного парня довести до такого состояния, что он стал выражаться как пьяный тракторист! Когда Денис немного успокоился и смог связно выразить свои мысли, оказалось, что одна кровать в их комнате, как и у нас, жутко растягивалась до самого пола, но вторая таким недугом не страдала. Но как только односпальная кровать приняла на себя двойную нагрузку, металлические «ушки», на которые опирался каркас с сеткой, в самый ответственный момент отломились, и наши соседи загремели на пол в прямом смысле этого слова.
Утром в столовой, глядя украдкой на лица других парочек, я понял, что эта ночь была «веселой» не только у нас. С трудом мы провели на этой базе десять томительных дней. В запасе было еще четыре, но мы стали собираться. Придя к кастелянше сдавать постельное белье, мы увидели там Дениса и Татьяну: они тоже уезжали. Бабуля-кастелянша ворчала:
- И чего вам, молодым, не отдыхается?! Благодать-то какая: лес, речка, грибы-ягоды…
Вот теперь подумайте сами, почему в СССР секса не было!