Девочка дочитала последнюю страницу и закрыла книгу. "Нет, нет, так не может быть", – настойчиво бормотал кто-то внутри нее. Но кто-то другой, тоже внутри нее, уже догадался, что именно так и бывает. Ведь она была уже совсем большая, иначе, папа не дал бы ей почитать эту книгу. И Девочка, против своей воли, почему-то уже почти согласилась со вторым. Но, как же это страшно, если в каждом из нас – Дракон?
Девочка вышла на кухню, забыв про нарушенный запрет – читать ночью. На кухне читал папа, тоже нарушая запрет. "Да-да, – сказал он, посмотрев в ее растерянные глаза, – Самое страшное – это дракон в себе".
* * *
По улицам сказочных королевств мчались гонцы Короля Филиппа. Они останавливались на перекрестках и площадях. Трубили трубы, раздавалась мелкая дробь барабанов. "Всем! Всем! Всем! Король Филипп выдает Принцессу за господина Соловья! Во дворце будет дан небывалый, грандиозный бал! Приглашаются гости из всех сказок! Всем! Всем! Всем! Не говорите, что не слышали!"
Гонцы мчались дальше. Люди в недоумении переглядывались:
– Ведь Принцесса так юна и так прекрасна, как же можно отдавать ее этому чудовищу, Соловью-разбойнику!
– Может быть, старый Король выжил из ума? В последнее время он как-то заговариваться стал – демократия, новые политические реалии – все о непонятном, несказочном.
– Бедная, бедная Принцесса!
– Ах, оставьте, пожалуйста, все знают, что дела в этом королевстве идут неважно. Это просто политический ход в интересах королевства, маневр, так сказать. Соловей ведь страшно богат и очень влиятелен. Он сейчас в авторитете, его знают во многих сказках.
– Знают-то, знают – как первейшего разбойника с лесной дороги! И на чем он капитал сколотил, знают. Это сейчас он важнющий стал, а по молодости-то проезжих освистывал до одури, да грабил.
– Ах, несчастная принцесса!
– Это она сейчас несчастная, потому что Король ФИ растранжирил все свое состояние и они бедны, как церковные мыши. Министр экономики только и делает, что спонсоров ищет для королевской семьи. А с деньгами Соловушки-то еще какая счастливая будет! Деньги и счастье – это ведь одно и то же.
– А любовь?
– Ох-хо-хо, насмешили! Вот как начнет на Bentley ездить, да на диванах от Provazi валяться – тут и любовь придет.
– Да, что Вы такое говорите! Грубо, сударь!
– Бедная, бедная Принцесса!
СБОРЫ
Весть о грандиозном торжестве разнеслась по всем сказкам.
* * *
Волк с утра сегодня был не в духе. Тоскливо стало в лесу. Попробуй, напади на кого-нибудь, если ты ему: "Р-Р-Р", – а он тебе ствол в зубы. И вообще, нет прежнего уважения. Тоска. Только он собирался повыть, чтобы хоть чуть-чуть расслабиться, зазвонил телефон.
– Привет, Волчуша! Как поживаешь? – по особым ласковым ноткам в голосе Лисы Волк догадался, что ей опять от него что-то нужно.
– Не хочешь со мной прошвырнуться? Да нет, не рыбу удить, рыбы-то ты уже наудился. Грандиозная тусовка – Бал во дворце Короля ФИ! Ну да, Принцессу замуж выдают за Соловья-разбойника. Ну-у, а кто из нас не разбойник? Кто при деньгах – тот и уважаемый. Не знаешь что ли? Пойдем со мной, а то у меня партнера нет. А ты у нас представительный. Я тебя парфюмчиком обработаю – будешь, прям мачо! Ох, Волч, ты валенки-то сними! Мачо – это когда очень круто.
* * *
– Даже и не знаю, девочки, возьмет ли нас Золушка на бал. Да еще в другую сказку! Теперь, когда умер старый Король в нашей сказке и Золушка, как жена Принца, стала Королевой, у нее так изменился характер, – вздыхая, говорила мачеха Золушки своим дочерям.
– Ага, нас вот из дворца выселила опять в старый дом. У-у, вредина, – у младшей сестрицы закапали слезы.
– Помнишь, сестрица, какой тихоней она была раньше? Чистила котлы и кастрюли, мыла лестницы, убирала комнаты. А, окончив работу, забиралась в уголок возле камина и сидела там, на ящике с золой. Поэтому мы и прозвали ее Золушкой, – откликнулась старшая сестрица, сидевшая за компьютером.
– Спала на чердаке, под самой крышей, на колючей соломенной подстилке. А теперь валяется целыми днями на шелковых подушках и разглядывает глянцевые журналы.
– Да, говорят, ее модистки и парикмахеры просто с ног сбиваются, никак ей угодить не могут.
– Ма, ну сколько раз тебе говорить – не модистки и парикмахеры, а кутьюрье и стилисты!
– Ну, да, да, да. Кутюрье и стилисты. Право, никак не привыкну к этим новым ужасным словам.
– И что с ней стало? Житья от нее нет никакого. Только и слышишь: "Ах, мой статус, ах, мой статус!". Королева, блин, озабоченная! А ведь как хочется на бал!
– Хорошо хоть, пока в принцессах ходила комп успела подарить. Ой, письмо от нее по мэйлу пришло. Ура-а-а! Мы едем на бал! Она за нами машину пришлет. Ну, конечно, нам она какой-нибудь старый мерин пришлет, а сама… Ма, а у нас ведь платьев-то новых нет. Как же мы поедем? И кто поможет нам собраться? Эх, хорошо было, когда Золушка не была еще принцессой – она нам и платья гладила, и юбки крахмалила, и локоны завивала.
– Ой, вот еще от нее мэсседж – перед балом она отвезет нас в SPA-салон и подарит нам новые платья. Ура-а!
Обе сестры от восторга скакали по диванам, кувыркались и визжали.
– И чего это она так подобрела к нам? – задумчиво проговорила мачеха Золушки.
– Ма, да ты не парься, – весело отозвалась младшая, – видимо ее новый статус не позволяет ей, чтобы ее сестры выглядели не стильно, замухрышками какими-нибудь. Зо-о-лушками! Ха-ха-ха!
– Сестрица, ты какое платье выберешь?
– Знаешь, мне бы хотелось не платье, а кожаные брючки, какие были на Золушке на прогулке. Класс!
– Кто на бал ездит в брючках? Ты и дресс – код не пройдешь! Ты чё, с дуба рухнула?
– Ах, детка, ну что это за выражение. Это вульгарно. Так не подобает говорить барышням.
– Ма, да не парься ты. Так Золушка говорит. И вообще сейчас ВСЕ так говорят в высшем свете – lifestyle такой.
* * *
А Королеву Золушку, как раз в это время, зашла навестить ее Крестная и застала девушку в слезах.
– Что с тобой, дитя мое? – спросила она.
Как известно, Крестная Золушки была феей. Волшебницей. Она слышала не только то, что говорят, но и то, что думают. Раньше Крестная позволяла себе немного полюбоваться мыслями Золушки, они были чисты и восхитительно красивы – высокие размышления о добре и зле, о любви, о красоте природы, о прочитанных книгах – ну, как не погордиться мыслями своей любимой крестницы.
Но в последнее время Фее становилось все труднее улавливать мысли Золушки. Сейчас в красивой головке проносились и перекатывались какие-то странные обрывки. Фея не понимала их. Они состояли из непонятных слов – "брэнд", "мачо", "тусовка". Чаще всего встречались слова "брюлики" и "статус".
Мысли становились какими-то мелкими, незначительными, разорванными, как лохмотья цветных тряпок. Это были мысли о нарядах, о вещах, о развлечениях.
Были мысли холодные, высокомерные. Но самыми некрасивыми были завистливые мысли. Стоило Золушке узнать о чьем-то успехе или о том, что подруга сшила новое платье, как в ее голове поднимался целый ураган завистливых мыслей. Ей хотелось еще большего успеха и красивых нарядов.
А мысли о Принце, теперь уже Короле, принимали все более физиологический характер, в них часто повторялось слово "секс". От таких мыслей Фея краснела и застенчиво отворачивалась.
Фея часто грустила об этом, но изменить что-то было не в ее силах. Ей оставалось только надеяться, что Золушка изменится, станет, как и прежде, доброй, заботливой девушкой с красивыми, как цветы, мыслями. Она продолжала любить свою крестницу.
– Что с тобой, дитя мое? – повторила Фея.
– Понимаешь, в этом сезоне совершенно не в моде розовый цвет, – сказала Золушка, всхлипывая.
Фея очень удивилась, она не понимала, как такой пустяк может быть поводом для слез.
– А я платье для бала заказала розовое, у парижского кутюрье. Эксклюзив! И только сейчас прочитала в журнале, что модным считается черный цвет.
– Ну, что за беда, детка! Розовый цвет всегда был тебе к лицу.
– Крестная, ты издеваешься, да? – у Золушки высохли слезы, а в голосе зазвучали металлические нотки, – Как я могу пойти в розовом, если в этом сезоне ВСЕ носят черный? Это стильно! Это сексуально! КАК я могу быть в розовом? – она бросила красивое розовое платье на пол и топнула ножкой.
Фея, конечно, мало что поняла. Когда она была молоденькой девушкой, можно было надеть платьице любого цвета, лишь бы оно было к лицу, лишь бы были тщательно накрахмалены юбки и разглажены все оборочки.
Но Фее очень хотелось помочь Золушке. Она взмахнула волшебной палочкой, и платье стало черным.
– Посмотри-ка в окно, – позвала Фея.
Под окном стояла великолепная карета.
– Какая карета? Кто ездит на таком старье!
Фея растерялась, потом немного подумала и опять взмахнула палочкой.
– А так можно? – робко спросила она.
На месте кареты появился автомобиль.
– Это что такое? – завизжала Золушка, – Ты что, с дуба рухнула? Как я поеду на такой машине – "Бентли" и не меньше. А на платье брюликов, брюликов побольше.
БАЛ
Переливались хрустальные люстры, тысячами огней отражаясь в бесчисленных зеркалах. По залу летали разноцветные бабочки и крохотные эльфы. Они смеялись, кружились в танце, болтали с цветами. Цветы раскачивались в такт музыке и улыбались. В фонтанах кружились золотые рыбки. Казалось, что сам воздух сверкает и искрится. И – музыка, чудесная музыка, – господа, танцуйте, танцуйте!
Девочка стояла возле одного из фонтанов. Такой красоты она еще никогда не видела. Просто сказочно красиво!
– Ну, а как Вы хотели, юная леди, какой же должна быть кр-р-асота в сказке? Сказочной, конкр-ретно! – это произнес большой ворон в щегольском фраке, – Р-разрешите представиться, Ворон Карл из сказки "Снежная королева". Вы узнали меня?
– Конечно, конечно, господин Ворон. Я очень люблю сказку "Снежная королева". Но, как Вы угадали, что я думала о сказочной красоте? – удивилась Девочка.
– Ах, детка, я так долго живу в сказке, что немного волшебства мне, отнюдь, не чуждо, – заявил Ворон Карл, приосанившись, – А Вы из какой сказки, юная леди? Вас пр-ригласили на бал?
– Нет, я и сама не знаю, как здесь очутилась.
– Клар-ра, Клар-ра, посмотри, какая прелестная девочка. И она конкр-ретно не знает, как здесь очутилась, – Ворон подвел Девочку к своей жене, Вороне, с чудесным образом завитыми и уложенными перышками и крохотной диадемой в прическе.
– Ах, Карл, тебе всегда необходимы какие-то ненужные уточнения. Ну, очутилась и очутилась. Когда она еще сможет побывать на таком балу, – говорила Ворона Клара, поправляя Девочке прическу и разглядывая ее в лорнет, – Не правда ли, дитя мое.
– Сколько р-раз я говорил тебе, Клар-ра, что непр-рилично р-разглядывать всех в лор-рнет.
– Ах, оставь, пожалуйста. Ты же знаешь, что у меня плохое зр-рение. Как же я буду р-разглядывать гостей, скажи на милость?
– Ты должна пр-риобрести контактные линзы, лор-рнет – это стар-ромодно, это несовр-ременно. Я пр-ринципиально пр-ротив лор-рнета.
– Кар-рл, ты стр-рашный спор-рщик. Прекрати немедленно. Лорнет – это стильно! И не спорь со мной, пожалуйста. Давай лучше познакомим нашу юную леди с гостями. Может быть, она не все сказки читала или не всех героев помнит. К тому же все так изменилось.
– Ах, да, дитя мое, сказочный мир изменился, – немного взгрустнул Ворон Карл, – Сказочные герои перестали думать о добре и зле. И, говорят, были случаи – из некоторых сказок исчезла мораль. Пр-редставляешь? Все озабочены только своим статусом. Да, да, статус стал важнее истинного существования! Кр-ругом один глянец и гламур-р-р! Гламур-р и глянец!
– Кар-рл, Кар-рл, ты увлекся. Наша юная гостья не понимает и половины из того, что ты говоришь.
Во дворец Короля Филиппа съезжались гости. Они поднимались по парадной лестнице дворца, расходились по залу, любовались богатым убранством, танцевали, разговаривали, раскланивались с Королем, который запросто ходил среди гостей – он считал это демократичным.
– Посмотри, детка, узнаешь? – Клара навела лорнет на изящную девушку в красной шляпке, – Да ведь это Красная Шапочка. Что, непохожа?
– Ну, как же ее узнать, Клар-ра? Что осталось в ней от той милой скромной девочки, так любящей свою бабушку? – грустно улыбнулся Ворон, – Она же теперь жена олигарха! Да, да, детка, Красная Шапочка вышла замуж за Серого Волка, а он у нас теперь и олигарх, и депутат. А она целые дни проводит в SPA-салонах, да на курорты ездит. У нее, видите ли, стресс никак не проходит после того ужасного случая с бабушкой. А про бабку-то и думать забыла. Некогда ей думать - за красотой своей изо всех сил ухаживает.
– О! Еще один знакомый персонаж! Да вон, вон катается. И уже с большим трудом. Разжирел, обрюзг. Какое там, по тропинке лесной катиться – на "мерине" разъезжает.
– Знакомься, детка, это наш Колобок, – Карл подвел Девочку к небольшой группе гостей.
– Карл, дружище, – сладким голоском пропел Колобок, потирая пухлые ручки, – хочешь последний анекдот? – Меня Лиса есть отказалась – холестерину много. Хи-хи-хи.
Колобок не стоял спокойно, он постоянно двигался, перекатывался, похлопывая себя по крутым бочкам.
– А знаешь последнюю новость? Наш Садко, ну, певец, певец, журналистку послал матом. Ага. Хи-хи-хи.
– Конкр-ретный ужас!
– Ну, что тут ужасного? Достала она его своими вопросами, достала, понимаешь. Пусть знает свое место, – Колобок опять захихикал, – Зато, о нем все теперь говорят.
– Да, нам, творческим личностям, так тяжело бывает с ними сладить, с этими противными папарацци. Все доискиваются, все докапываются. Все вопросы каверзные задают, – томно проговорил взъерошенный молодой человек, весь в ошметках разноцветного меха и на высоченных платформах, – Я ему говорю, ну, ты чё, в приколе, не понимаешь, что я сти-лист, что я тон задаю, что без имиджа ты – никто. А он мне – мысли, мысли. Да ты прикинься, как надо – и какие там мысли.
– Ой, кто это? – Девочка даже слегка оробела, таким ярким и необычным показался ей этот человек.
– Ну, как же, как же, – улыбнулась Ворона Клара, – это же наша звезда, наш Король Гламура, самый модный стилист.
– А ведь когда-то был симпатичным хр-рабрым пор-ртняжкой, – грустно улыбнулся Карл, – но не любит об этом вспоминать, не любит.
– Карлуша, ну какой портняжка! Что ты такое говоришь. Звезда в шоке! – блондин негодующе смотрел на Ворона подрисованными глазами.
– Не сердись, не сердись, это я так по-стар-риковски ворчу. А помнишь, как ты меня вареньем угощал и поясок давал примерить – "Семерых одним ударом". Да-а.
– Да, что ты все старье вспоминаешь, – нервно продолжал блондин, – Мне вот предложили вести собственное шоу о моде. Я теперь нарасхват: меня уже все каналы ТВ делят, поделить не могут. Ну, это ж нереально круто – собственное шоу. Я уже и название придумал: "Гламур – в народ!". А ты все о каком-то портняжке. Прям, устал я от вас.
– Колоссально! Шоу о моде! – Ворона Клара сложила крылышки на груди и закатила глаза, – Мы все, все будем ждать ваше шоу!
Карл мелкими шажками потихоньку отошел за колонну, держа Девочку за руку.
– Никогда не знаешь, как с ними р-разговаривать, с этими звездами. Капр-ризы! Нер-рвы! – отдуваясь, говорил Ворон.
– Ох, гости-то как повалили! Ну, идем вот сюда под лестницу, я тебе буду про них р-рассказывать, а то ты и вправду половины не признаешь.
– Ой, какая прелестная малышка! Я узнала, узнала! – Девочка захлопала в ладоши, – Это же Дюймовочка! Да?
– Только…, – задумчиво продолжала Девочка, – Какое-то у нее лицо странное… холодное. Я ее себе другой представляла. Может быть, я ошиблась?
– Да нет, детка, не ошиблась. Это Дюймовочка, конкр-р-етно, – Ворон Карл опять грустно улыбался, – вернее ее гламур-р-ный вариант. Одумалась, бросила своих эльфов – нектаром вечно сыт не будешь, и вышла замуж за папика, ну, то есть, за Крота. Говорят, она научилась считать его деньги быстрее самого Крота. Крылышки, которые ей эльфы подарили, бережет и берет с собой на отдых в Ниццу. Иногда надевает, когда хочется взгрустнуть о прошлом, о былой любви. Это так романтично! Да и брэнд, как-никак.
– О-о, узнаешь театральное общество? Вон там, у фонтана расположились с бокалами шампанского. Да-да, они самые. Вспоминают былую дружбу. Ну, конечно, Бур-р-ратино, кто же еще. Не очень похож? Выглядит несчастным? Да спился он, все горюет, что нет ролей, бесконечный Сирано. А это дружок его закадычный, Пьер-ро. Почему костюм не белый, а голубой? Ну, это отражает его нынешнее состояние. Впрочем, об этом тебе еще рановато знать. А с голубыми волосами Мальвиночка, конечно. Кр-расавица наша. Почему нервная такая и повизгивает? Ха-ха. Так примадонна же! По статусу ей положено и капризничать, и скандальчики с визгом устраивать. Видишь – и обожателей хороводик крутится. А ты как думала!
– Какие-то они… некрасивые стали, – с удивлением сказала Девочка, – А я так люблю эту сказку!
– О! И Артемон с ними. Он в театре больше не служит – подался в начальники СБ КБ. Это служба безопасности Кар-р-рабаса Бар-р-рабаса. Сер-рьезная организация, надо сказать. Кар-рабас сейчас о-очень авторитетный господин, очень.
– Но, он же очень страшный и злой! Как же он может быть авторитетным?
– О-о, милое дитя, сейчас в авторитете тот, у кого власть и деньги. Да и в помине уже нет того злобного страшилища. Прост, умен, доступен, незлобив, шикарен. Словом - душка. Но многое, многое от него здесь зависит. Короли это так - видимость одна, сколько бы ни пыжились. А он у нас Кукловод! Это да, это сила. Он попозже появится. Ты его, конечно, не узнаешь.
– Мое почтение, господин Кот! Я Вас конкр-р-ретно приветствую, – Ворон низко поклонился блестящему господину в шляпе с великолепным пером и в ботфортах, – Р-разрешите полюбопытствовать, наблюдаются ли успехи в нелегком деле изменения нашего восприятия, и скоро ли произойдет окончательная замена реальности на новую, удобную для столпов общества, для кукловодов наших, так сказать?
– Мур-р! Карлуша! Рад тебе, – грациозно раскланялся Кот, – не меняешься, мой друг, мур-р, не меняешься. Как всегда, подчеркнуто независим.
– Что Вы, что Вы, господин Кот, разве я не понимаю, что такое независимое мнение в наше время, – грустно улыбаясь, проговорил Ворон, – это лишь выбор из НУЖНЫХ мнений, услужливо предлагаемых вашей братией – пиар-рщиками и пр-ропагандистами.
– Ну что ты, Карлуша, во все времена любая, претендующая на объективность позиция, так или иначе, складывалась под влиянием тех или иных фактов, мнений.
– Да, да, и ваша задача – эти факты искусственно подобрать, интерпретировать события в нужном ключе, выгодном властям. Политический пиар изменяет наше восприятие и создает новую реальность – пиар-цивилизацию, где уже нет места истинным чувствам, объективности, где нет места правде.
– Ах, Карлуша, позволю себе напомнить слова Бургомистра из сказки "Дракон", бесконечно мною уважаемого человека: "Я сам себе не говорю правды уже столько лет, что и забыл, какая она, правда-то. Правда, она знаешь, чем пахнет, проклятая?". Золотые слова! Мой тебе совет, Карл, поосторожнее с правдой-то.
– Позвольте Вам представить, юная леди, нашего крупнейшего PR-менеджера, – держа Девочку за руку, проговорил Ворон, – Да, да, известный тебе, Кот в сапогах. Правда, сейчас у него несколько иные функции, больший масштаб, так сказать. Он считает себя основоположником PR.
– Здравствуйте, господин Кот, – вежливо сказала Девочка, – я очень люблю вашу сказку.
– Здравствуйте, милая леди, – расплылся Кот в улыбке, – Мур-р, мур-р, как приятно, когда о тебе знают и помнят.
– А что такое пи-ар, – по слогам проговорила Девочка.
– Мда-а, что это такое?, - задумался на минутку Ворон Карл, – Ну это когда из ничего, а чаще, из никого делают величину, понимаешь? Целые технологии разработаны, как всем мозги вправлять, как всех думать заставить в нужном направлении. А несогласных, в лучшем случае, на осмеяние, ну, а в худшем-то - и говорить тебе не стану.
– А зачем так делают? Разве это не стыдно - казаться не тем, кто ты есть?
– Карл, Карл, ты, как всегда, сгущаешь краски. Смущаешь невинное дитя. Мур-р, не слушайте его, детка.
– Разрешите откланяться, – церемонно проговорил Кот и склонился в низком поклоне, – Дела, как всегда, дела.
– Ой, ой, смотрите, господин Ворон, какая старушка смешная! – Девочка показывала на расположившуюся в кресле даму неопределенно-преклонных лет.
Впрочем, слово "дама" (и уж, тем более, старушка) как-то не очень подходило этому… этому… автор в растерянности… Скажем так – этому явлению.
Даже привычный ко всему Ворон Карл несколько оторопел.
Дама-явление была одета в душегрейку старорусского фасона, густо усыпанную разноцветными стразами. На голове, поверх черной банданы с черепом и скрещенными костями, сверкала огромная диадема. Узловатые пальцы рук со свежим маникюром были украшены дорогими перстнями. Бальный туалет завершали огромные армейские ботинки, периодически выглядывающие из-под широких складок модной бархатной юбки.
Дама появилась недавно – она прилетела на метле. Покружив над фонтаном, метла плавно приземлилась. Дама, покряхтывая, слезла с нее и, пригладив растопырившиеся прутики, прислонила к спинке кресла.
– Фу-фу, произнесла она, поводя крючковатым носом и усаживаясь, и духом-то человечьим не пахнет – одне парфюмы.
Прелестная девушка, тревожно следившая за посадкой, подбежала к даме:
– Ой, Бабушка Яга, и Вы здесь!
– Здеся я, детка, здеся, где ж мне ишшо быть-находиться. Чать, не последняя в сказках-то, – усаживаясь, проговорила Баба Яга.
Ну, конечно, дама-явление была ни кем иным, как именно этим почитаемым персонажем.
– Какая Вы нарядная, Бабушка.
– Дак, уж чего – гульбище ведь, ну, бал, по-вашему. Да и Соловушка мне дальним сродственником приходится – как не уважить.
Баба Яга критически осмотрела девушку, одетую в изящный брючный костюм с зеленоватыми отливами.
– Это что ж ты как вырядилась-то, негодница? Где эт видано, чтоб русски царевны в портках хаживали. А на голове што? Косы-то где, я тя спрашиваю?
– Бабушка, ну, мода сейчас такая, – заробела царевна, – Праздник ведь. Бал.
– Ну, дак што – бал? И в наши времена гульбища бывали – аж земля тряслась, дак, приличия-то все одно блюли. А как же. Женшшыны все в платьях, да в уборах. Мать-то твоя, как есть, царевной русской была, сарафаны да кокошники нашивала. А эт вырядилась в порты, страмница. Вот заколдую тебя опять в лягушку, квакай тогда на болотах в шкуре-то зеленой.
– И не смей мне перечить! – продолжала ворчать Баба Яга, – Что ж, что тебе уже за 300, по моим-то годам, дак, мала ишшо.
– Ну, да уж ладно, нонче, видать времена другия, – видя растерянность царевны, подобрела бабушка, – Иди, стрекоза, попляши пока, да рукавами помахай с сурпризами. Чай, приготовила антиресное, лебедушек там с прудами, али еще чего.
Царевна-Лягушка чмокнула Бабу Ягу в морщинистую щеку и быстренько исчезла, пока бабушка не передумала.
– Ягуша, золотая моя, как я рада тебя видеть, – к Бабе Яге подлетела Ворона Клара, – Выглядишь прекрасно!
– Клаша, чернокрылочка, и я тебе радоваюсь!
Старые приятельницы расцеловались. Баба Яга разглядывала, идущих к ней, Ворона Карла с Девочкой.
– Клаша, эт твой штоль? И не признала. Хорош, прям лощеный да глянцевый.
– Ой, только ты ему не скажи этого слова – не любит про глянец, прям перья дыбом встают.
– Разрешите засвидетельствовать свое почтение, мадам, – Ворон Карл низко поклонился.
– Што это ты меня мадамой называш, бабушка я, как есть баушка Яга.
– А ты, мелкая, как сюды попала-то? – Баба Яга цепким взглядом оглядела Девочку, – Не наша ты, не сказочная, гляжу.
Девочка во все глаза смотрела на настоящую Бабу Ягу и сама себе не верила.
– Здравствуйте, бабушка Яга, - вежливо сказала Девочка, - я сама не знаю, как здесь очутилась.
– Ах, не знашь? Ну, ничо, ничо, чудеса-то еще не перевелися. Побудь с нами, развлекись. Изнутри-то оно лучше видать. Изнутри-то мно-огое понять можно. Только вот мала ты ишшо, кабы, не испугалась, изнутри-то глядючи на дела наши, на сказочные. А ты не боись! Жизня-то и почище сказки быват, а вы люди живете-терпите.
– А эт, что за баушка-молодка? – Баба Яга показывала крючковатым пальцем на нарядную даму невысокого роста, – А, Карлуша? Чтой-то не припоминаю я.
– Скази-ительница? Вот ее-то мне и надоть. Совсем про меня забыли, – жалостливо вздохнула бабушка, – В новых-то сказках обойти норовят. Уж и не сказки, а феньтези како-то придумали. Пупулярность падает. Рейтинх низкий.
– А того не понимают, что книжка, хоть сказочна, хоть кака, на традициях должна держаться, – лицо Бабы Яги стало серьезным, глаза блестели, – Кто супротив отцов-праотцев встает, тот, дак, проиграт. Щас, может и потешится славой, да почестями, но платить придется, ох, платить.
– Которы до славы да денег охочи – пусть Гоголя Николай Василича перечитают. Повестушка у него есть, ага, Потрет называется. От там художник-то, как понял, что не на то талант свой разменял да потратил, так и помер враз.
– Николай Василича-то? Читала, читала – он же про Виюшку написал, а мы с Виюшкой сродственниками приходимся, ага, по линии нечести.
– А ты как думал? Что я до сих пор в необразованных хожу? А языком простонародным разговариваю – так я ж персонаж – статус у меня такой, стало быть, – улыбаясь, закончила Баба Яга.
А потом добавила строго:
– Так-то вот, детки, ново-то ново, да забывать и отрываться – последне дело.
– Низко кланяюсь Вам за эти слова, Бабушка Яга, – поклонился Ворон Карл, – Да ведь кто об этом сейчас думает. Сейчас пишут на потребу. Что толпа потребляет, то и подают на блюдечке.
Ворон даже, отчасти, забыл про этикет, заговорил горячо и громко, взмахивал крыльями.
– Где ж им о корнях думать, о традициях, да и вообще думать-то некогда – творческие люди сейчас изволят заниматься ПРОЕКТАМИ. А в проектах главное – успеть. Бабушка-сказительница издает свои сказки сериями – сентиментальные сказки, сказки-детективы, сказки-фэнтези. Да это те же сказки, просто так называются, потому что моднее звучит и больше продается. По 15 листов в день строчит. Бывший редактор журнала "Иностранные сказки" пишет авантюрные романы. Уж не знаю, по сколько в день пишет, но как пирожки печет. Бывший драматург пишет "исторические" байки про исторических персонажей, да еще и сам этих персонажей по телевизору изображает.
– И пишут, и изображают только то, что отвечает потребности людей хотя бы прикоснуться к миру богатства, власти, к расцвеченному миру гламура. О! они умеют создать эту иллюзорную причастность. И всем хорошо! Толпе – иллюзии, творцам – деньги.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/03/11/952