Memoire d'Ardente - Ash-Tray
Солнце из зажигалки. Сердца-сигареты. Пепельным следом он брёл по пустым переходам – играл на клавире пешеходного трафарета мелодии мыслей, что занимали всегда его вечно дымящийся разум… тлеющее безумие городских крыш у дождливой реки.
Он брёл, как всегда, со страниц недописанных строк к перекрёсткам нестройных гармоний. Проходил сквозь оправы замощенных окон, пороги закрытых дверей. Мимо лиц и вещей… туда, где трубы харкают обжигающий пар; и давятся трубки, до удушья забитые хвойной микстурой.
Промышленный район – человеческий организм. Нестройная механическая связь физических и химических ощущений. Влюбленное сердце горит, как бумага его сигарет. Без фильтра – так привык он, так тлеет чуть дольше табачная пыль. Чуть дольше страдает она – его новая последняя сигарета.
Старая ржавая лестница узким винтом вела вверх. Там, на крыше, он вновь доставал своё солнце… касался алеющих губ кончиком языка, ощущая танины гвоздичной помады. И в такие моменты она хотела бы стать чем-то более вкусным и долгим, и дорогим – как сигара иль трубка – но лишь несколько вздохов-глотков искушали его.
Сколько их в пачке… таких же мечтательных тонких цветов с разноцветной пыльцой в серебристой оправе. Им суждено гореть – но испытать ту самую любовь. Недолгую любовь, как сигаретный дым, поднёсшую бокал портвейна лёгким; разбившуюся с кашлем…
Последняя затяжка для него – последний секс… жестокий и ломающий на части. Так, выпивая страсть, он вновь стоял на ложе закоптелых крыш – тянул до дна последние горячие хинины. И, в такие минуты, почти всегда думал… Это сердце – твоё, или вновь свою грудь прожигаю?.. вонзая окурок под кожу асбестовых улиц трубочных городов.
Но вновь усмехался себе, открывая футляр, и солнечный взгляд обращался подлунным сонетом. Саксофон, словно ветер, звучанием фраз шелестел по клавирам вечерней пастели... над дымящимся тленом её-сигареты – в пепельнице его страстей.