Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться,
чтобы самому при этом не стать чудовищем.
И если ты долго смотришь в бездну,
то бездна тоже смотрит в тебя.
Ницше
Он шёл давно, так давно, что дорога перестала приминаться под его ногами. Пыль въелась в лицо, превратив в неподвижную маску; непогода и ветер истрепали одежду. Путник заметно прихрамывал, сбив ноги на длинном пути. Из-за его плеча выглядывал эфес, обмотанный тряпкой.
Жители посёлка заранее высыпали на дорогу. Они стояли угрюмой массой, вытолкнув вперёд старосту с караваем хлеба на рушнике. Руки у старосты заметно дрожали. Путник подошёл к нему и устало заметил:
- Не надо было внимание привлекать. Вы б ещё праздничные огни зажгли.
- Дак… - староста оглянулся в поисках поддержки на односельчан, поник и закончил. – Ведьма и так знает, что вы к нам пришли.
Путник даже не стал спрашивать, откуда. В подобных посёлках все всё знают и без слов. Вместо этого он отщипнул кусочек хлеба и принялся мять его в пальцах.
- Найдите дом, где можно переночевать, - сказал он, не поднимая глаз от мякиша, - принесите ужин и подогрейте воды.
- А вода зачем? – подобострастно спросил староста.
- Помыться хочу,- ответил путник и швырнул хлебный шарик на землю. – О ведьме я позабочусь завтра. Всё.
Староста оскалился в улыбке и сказал:
- Будет сделано, анк. Что-нибудь ещё?
- Пока нет.
Староста повернулся к толпе и негромко произнёс пару слов. Из толпы вышла невысокая женщина средних лет и поклонилась путнику.
- Это Роза, - сказал староста, - у неё и переночуете.
Роза оказалась довольно приятной женщиной. По крайней мере, за вечер она не произнесла ни слова. Молча накрыла на стол, молча убрала и притащила огромную лохань с горячей водой. Путник попытался было всучить ей монету, но Роза отстранила его руку и скрылась в соседней комнате.
Путник равнодушно положил деньги обратно в кошелёк. Не хочет – не надо. Он подошёл к лохани и с невыразимым удовольствием окунулся в воду – по ней тут же поплыли грязные разводы. Меч путник положил неподалёку.
Внезапно со стороны окошка, закрытого ставнями, послышался отчётливый стук. Путник досадливо зашипел, но вылез из лохани и прошлёпал к окну, накинув на плечи плащ. Пыльная ткань тяжело тянулась по полу. Путник протянул руку и толкнул ставень – тот не поддался.
- Не смейте открывать окно! – неожиданно раздалось сзади.
Путник вздрогнул от неожиданности и обернулся. Роза стояла на пороге, держа в руках какое-то тряпьё. На её лице был написан откровенный ужас.
- Не открывайте, анк! – уже спокойнее сказала она и швырнула тряпьё на лавку. – Это всё ведьмины козни! Я нарочно заперла окошко, на всякий случай…. Вы всё-таки не обычный человек…
- Что это? – спросил путник, кивнув на тряпьё. Руку с окна он убрал.
- Чистая одежда. Вашу только под ноги и класть…. Где же вы так запылились?
- Я много путешествовал, - ответил путник, плотнее запахнувшись в плащ. Роза правильно истолковала его жест и вышла из комнаты, успев на прощанье взять клятву, что он ни за что не откроет окно.
Путник дождался, пока хлопнула дверь, и только тогда снял плащ. Длинные отвратительные шрамы покрывали его тело, начиная с шеи; чистыми остались лишь лицо и кисти рук. Казалось, некий безумный художник решил разукрасить его самой ужасной татуировкой на свете. Путник с неосознанным вздохом удовлетворения лёг в чистую, пахнущую травами постель, и закрыл глаза. Уже очень-очень долго ему приходилось спать только на земле…
Путнику приснился удивительно яркий сон. Будто посреди ночи стук в окно возобновился, и стал настолько громким, что путник не выдержал и открыл ставень. На подоконнике снаружи сидела угольно-чёрная ворона и смотрела на него, наклонив голову.
- Ну? – спросил путник. – И чего же ты хочешь?
Ворона приоткрыла клюв и хрипло каркнула Путник осторожно взял её в ладони и внёс в комнату – ворона только вертела головой, точно заводная игрушка.
- Так, значит, ведьма? – сказал путник сам себе.
- Каррр! – ответила ворона и вырвалась из его рук.
Она взмыла к потолку и описала несколько кругов - одно перо мягко упало на пол. Путник попытался поймать её, но ворона увернулась и вновь уселась на подоконник.
Путник застыл, глядя на неё – ворона уставилась в ответ. Неизвестно, сколько длилась эта игра в гляделки, но, в конце концов, ворона растопырила крылья и удивительно громко заверещала. Путник зажал уши – и в тот же миг в окно хлынул чёрный поток ворон. Птицы оглушительно кричали, набиваясь в тесную комнатушку, ударяясь о потолок, падая на пол и ломая крылья. Одна из них запуталась в волосах путника, другая расплескала грязную воду. Путник заорал от омерзения и замахал руками, но с точно таким же успехом он мог остановить лавину. Сотни острых клювов обрушились на его тело, превращая плоть в лохмотья; атаковали глаза. Путник ощутил острую боль – и мир померк.
Он остался один на один с тьмой.
Путник проснулся от ужаса - гулко билось сердце, виски взмокли от пота. Сон. Всего лишь чёртов сон. Он сел на постели и потёр лицо, ощущая, как колет трёхдневная щетина. Надо привести себя в порядок, перед тем, как…
Снаружи только-только занимался рассвет. На горизонте появилась мутноватая полоска света, над рекой клубился туман. Где-то вдалеке каркнула ворона, заставив путника вздрогнуть.
Путник неторопливо оделся, побрился, как мог, перед начищенной медной пластиной, заменявшей зеркало, и уже хотел выходить, как заметил нечто странное на полу. Он тут же наклонился и подобрал это в карман, но мимолётная судорога исказила его лицо.
- Значит, так? – шепнул он. – Ну, ладно…
Сельчане уже собрались на импровизированной площади. Маленький пятачок земли был расчищен от мусора и огорожен; посередине высилась гора валежника. Люди перешёптывались между собой, оживлённо жестикулируя, один раз даже послышался смешок. Путника вновь передёрнуло. Он остановился рядом с валежником и сбросил дорожный плащ – показалась сутана священника.
- Приведите ведьму, - устало сказал он.
Толпа расступилась, давая дорогу странной процессии. В её начале вышагивал старик с факелом, далее следовала ватага кривляющихся и выдирающих волосы женщин. Время от времени женщины испускали отвратительный визг. В конце пятеро крепких мужчин вели на цепях худенькую девушку. Девушка, не стесняясь, плакала навзрыд.
Процессия остановилась у подножия костра. Женщины рухнули на землю, старик величаво остался стоять. Священник подошёл к девушке и сказал:
- Признаёшься ли ты, что портила скот, крала молоко у коров, перекидывалась в жабу и вползала людям в голову, что нашептать злые мысли? Признаёшься ли ты в своих сношениях с дьяволом? Готова ли признать, что ты ведьма?
Девушка хотела что-то ответить, но спазма перехватила её горло, и вместо членораздельного ответа вышел животный рык. Священник невольно отшатнулся, но тут же овладел собой.
- Покайся, - сказал он, - и облегчишь себе загробную жизнь.
- Я… - заикаясь, вымолвила девушка, - я… неправда.
Селяне недовольно загудели. Какая-то женщина крикнула:
- Разве не ты удушила моего сыночка в колыбели?! Я видела, как чёрная кошка выпрыгнула из окна перед моим приходом, а когда я зашла в дом, мальчик уже не дышал!
Девушка сжалась в комочек, однако новые и новые обвинения, словно камни, летели в неё:
- Разве не ты наслала град на пшеницу?!
- Разве не ты загнала мою лошадь?!
- Не ты надоумила взломать церковную сокровищницу?!
- Не ты портила молоко?!
- Не ты наслала холеру?!
- Не ты?! А если не ты, то кто?!
- Не знаю! – неожиданно крикнула девушка. Она точно усохла под градом ярости односельчан. – Не знаю! Я знаю только одно - что невиновна!
Священник прикрыл на мгновение глаза. Он опустил руку в карман сутаны, а когда достал, на его ладони лежало чёрное перо.
- Её вина доказана, - сказал он. – Привязывайте.
Старик опустил факел на валежник – и вспыхнуло весёлое пламя…
Солнце ещё не достигло зенита, а костёр уже выгорел дотла. Священник вновь надел на себя дорожный плащ, закинул за спину меч. Его провожали всем посёлком. Женщины слёзно благодарили и лобызали руку, мужчины кланялись в пояс, и все они повторяли раз за разом: «Спасибо, спасибо, спасибо…».
У священника кружилась голова, его слегка подташнивало от запаха горелого мяса. Он отвечал невпопад, тёр лоб и не совсем понимал, куда идёт. Его проводили до околицы и ещё долго махали вслед.
Наконец, высокая фигура в дорожном плаще скрылась за поворотом. Роза опустила руку и сказала старосте:
- Что это вы ночью творили, а? В окно стучали, чуть глаза священнику не выкололи…. Поп почти вас раскусил. Видел перо у него в руках?
- Видел, - насмешливо сказал староста. От его подобострастия не осталось и следа, казалось, он даже прибавил в росте. – Но поп слишком глуп. Он даже не понял, что оказал нам услугу…
- Да, - подхватила Роза. – Он убрал последнюю смертную в нашем посёлке.
И, продолжая улыбаться, Роза взмыла в воздух. Сквозь её кожу прорвались чёрные перья, лицо удлинилось и превратилось в клюв. Мгновение – и над толпой селян закружила ворона.
Священник отошёл уже на пару миль, когда неведомое чувство заставило его обернуться. Он приставил ладонь козырьком ко лбу и увидел высоко-высоко в небе, под самыми грозовыми тучами, стаю ворон.