Из цикла рассказов «Женские судьбы»
Софья Павловна накрыла праздничный стол, только пирог не порезала, а оставила на противне под полотенцем.
Утром забегала соседка за молоком, приглашала к себе на посиделки, но Софья Павловна отказалась, потому что ждала своих. Присела посмотреть праздничный концерт по старенькому телевизору. Не глядя на спицы по-привычке почти автоматически вязала пуховый платок.
Пуховых коз держала всю жизнь и по-детски верила в целебную силу козьего молока.
На дворе залаяла собака. Гости? Машина не заехала во двор и мотор не заглушили. Зашла дочь Валюшка. Одна без сына и без мужа. Очень торопилась. Сухо чмокнула мать в щеку и протянула чашку в подарок. Даже за стол не села, пирог велела завернуть и положить в пакет – с собой возьмет.
- Мам, а где твое зимнее пальто – синее с норкой на воротнике?
- В шифоньере, а зачем тебе, оно же старое?
- Ты ж не ходишь никуда, зачем тебе с норкой, я потом другой воротник пришью тканевый, а этот мне обещали переделать в шапку.
Она уселась поближе к торшеру и стала отпарывать маленькими маникюрными ножничками мех с воротника материного пальто.
Софья Павловна постояла, постояла рядом и как оглушенная пошла на кухню налить дочери молока.
Кровиночка единственная, умница, красавица доченька Валечка была безмерно расчетливой и экономной. Работала в банке заместителем управляющего. Её муж, как и все тогда в 90-е годы где-то подрабатывал, что-то приворовывал и чем-то приторговывал, но, обязательно в меру и с оглядкой на закон.
Все, что было мало-мальски ценного из дома матери перекочевало в квартиру дочери.
- Зачем тебе, ты же на пенсии? Вот и возись со своими козами.
И очередная вещь грузилась в машину.
Вдруг из комнаты донеслись всхлипывания и ругательства. Дочь вспарывала шов, которым мех был пристрочен к ткани, а норка рассыпалась в прах под пальцами. И не моль была тому причиной, а крайняя степень изношенности. У норки истек срок давности...
Валюшка смотрела на мать злыми глазами и размазывала тушь с ресниц, вытирала слезы.
- Господи, когда же от тебя хоть какая-то польза будет?
Софья Павловна пошла проводить дочь и впервые за много лет не стала закрывать входную дверь на засов.
Умерла сидя в кресле перед телевизором с вязаньем в руках. Софья Павловна ушла тихо и незаметно поздно вечером восьмого марта.
И последняя ее горькая мысль была: «Про какую пользу она говорила?»