Дурная привычка фантастический роман 2 глава

Павел Торубаров
По набережной неспешно прогуливались двое: Тронхейм и Полковник. Наемник крутил в пальцах сигарету и вышагивал, словно цапля, сосредоточенно глядя себе под ноги. Представитель Агентства держал руки за спиной и что-то объяснял своему собеседнику.  Со стороны могло показаться, что два приятеля обсуждают общие интересы, может, намечающуюся сделку. По большому счету, так и было, только цена контракта составляла восьмизначную сумму, а предметом договора была небольшая диверсионная операция. Заказчиком являлся Полковник, исполнителем, соответственно, наемник.
- Итак,  Ваша задача – незаметно проникнуть сюда, - Полковник вынул КПК и указал точку на экране,- затем - отключить систему автономного электроснабжения. Потом – подать сигнал, вызвать спецподразделение и скрыться до его прибытия. Все.
-Все! - передразнил Тронхейм нанимателя.-  Вашими бы устами да мед пить, Полковник. Просто – детские игры в песочнице, а не задание! Для начала, как Вы предлагаете проникнуть туда скрытно?
Полковник пожал плечами, достал сигарету, прикурил, выпустил в небо струйку дыма и протянул зажигалку наемнику:
-Я сказал  «незаметно», а не «скрытно»…
Тронхейм тоже прикурил, вернул зажигалку, кивком головы поблагодарил  Полковника и спросил:
-А какая разница?
-Очень большая!- Полковник цыкнул зубом и погрозил пальцем, объясняя: – Незаметно – значит неприметно для других, обычно, не привлекая всеобщего внимания… Ну, не знаю… Мотивированно, наконец! Скрытно – значит, скрываясь, маскируясь, прячась, чтобы другие не видели. Заметьте:  не видели – скрытно, не обратили внимания – незаметно. Если разработать соответствующую легенду, подвести под нее базу, придумать план и скрупулезно его выполнить, то никто ни о чем не догадается, пока не станет слишком поздно.
- Ага, туда люди, наверное, косяком идут, и мне затеряться в толпе – раз плюнуть. Главное, проследить, чтобы меня не затоптали случайно, когда народ туда-сюда мотаться будет, как по бульвару.
Полковник, однако, на слова наемника не отреагировал.
- Косяком – не косяком, а разного рода желающих подзаработать, искателей приключений, любителей экстрима, аферистов, больных на голову, наконец, хватает. Это место всегда привлекало разного рода маргинальные элементы. Так что, одним человеком больше, одним меньше, там никому дела не будет. Там нет законов и стоимость жизни равна, в лучшем случае, цене патрона.
- Конечно, я читал в газетах, но думал, что это репортерские байки. Серьезно этим вопросом мне не пришлось заниматься. Указанное Вами место лежит как-то вне зоны моих интересов.
-Я надеюсь, пока вне зоны.
- Пока… Контракт еще не принят, - напомнил Тронхейм и выкинул окурок. – Мне необходимо будет все обдумать.
- Ясно. – Полковник последовал примеру собеседника и тоже выбросил остатки сигареты в урну.- А, относительно репортеров…  Преувеличивают, конечно, но, в целом – все так и есть.
-Угу. И как Вы предлагаете мне выполнить задание незаметно?
-Сами станьте авантюристом. – тон Полковника был совершенно обыденным, будто такие предложения он делал по тридцать раз на дню. – Нет лучшей маскировки, чем естественная. Искатели приключений там естественны, да и Вам эта роль удастся легко. Так что, попробуйте. Я думаю - должно получиться.
-Как вариант, конечно, возможно. – Наемник остановился, поджал губы и покачал головой. – Только, срок исполнения увеличится в разы.
 - Согласен.- Полковник прикурил очередную сигарету. – Но в данной ситуации скорость не имеет принципиального значения: в лоб эту задачу уже пытались решить. Не вышло. Получили четыре «груза двести», да и то, только по бумагам: тел так и не нашли. Если бы все было просто, мы бы к Вам не обращались. У нас есть хорошие специалисты, которые тоже могут взяться за это дело, но, сдается мне, сейчас необходим человек со стороны.
Наемник и заказчик прошли немного в молчании. Потом, разом, остановились у парапета и повернулись к морю. У их ног раскинулся песчаный пляж, плотно занятый отдыхающими, хотя солнце уже скатывалось к горизонту.
Кто-то сидел компанией на огромной простыне, в центре которой велась какая-то карточная игра. Игроки азартно шлепали картами и громко хохотали, когда делали очередной ход.
Кто-то устроился обособлено. Обычно, это были девицы, всем своим видом показывающие полное безразличие к окружающему. Тронхейм насчитал их семь человек. Все они, как одна, лежали на животе, опершись о песок пляжа локотками. Пред ними, в обязательном порядке, была толстенная книга, страницы которой девушки перелистывали, старательно слюнявя пальчики. Все барышни, претендующие на независимость и одиночество, поголовно расстегнули застежки верха купальников, чтобы на загорелой спине не осталось белой полоски.
 Ветер стих. Волнение на море почти улеглось, и шоколадные детишки весело плескались в несильном прибое. Какой-то мальчуган лет десяти, высунув от усердия язык, строил песчаную башню. Молодая женщина, очевидно, его мать, сидела рядом под зонтиком и наблюдала за чадом.
- Скажите, Полковник, что значит «по бумагам». – Тронхейм, закончив любоваться пляжем, решил продолжить разговор. -  Если тел нет, как можно говорить о «грузе двести». Или, все-таки, тела доставили? Или, Вы что-то мне недоговариваете. Труп, он всегда труп. А у Вас получается: «двухсотый» есть, но его, в то же время, нет. Что-то странное.
- Один из группы вернулся. – нехотя ответил Полковник на вопрос Тронхейма. - Вернее, его вытащили ребята нашего спецподразделения. Они же и рассказали о том, что не нашли на точке никого, кроме этого спасенного бойца. Словом, дело ясное, что дело темное. Кстати, эти же ребята будут и Вас страховать, в случае чего.
- Я еще не согласился, чтобы говорить о страховке.
- Хорошо. – Кивнул полковник, не вдаваясь в полемику.- Ребята из спецподразделения, которое надо навести на цель.
- Ясно. Так что с выжившим? Я могу с ним переговорить?
- Нет. – Полковник отвернулся от пляжа и присел на парапет.- Боец в отделении для буйнопомешанных. Совсем плохой стал после того рейда. Всякую чушь несет. Пусть полежит, отдохнет, подлечится.
- Агентство упрятало, чтобы не наболтал лишнего? – Тронхейм повторил маневр Полковника. Теперь оба мужчины смотрели на набережную и городок. – У него есть информация, которую надо скрыть?
- Его незачем прятать. Рассказать он ничего вразумительного и так не может. Только: «Ребят забрали стены и воздух». И все. Остальное – что-то нечленораздельное. Понятно одно – отлично подготовленная диверсионная  группа, хорошо знакомая с местными условиями и адаптированная к ним, прекрасно вооруженная, погибла за две минуты, парень же выжил чудом, но подвинулся умом. У меня складывается впечатление, что противнику был известен план, и группу,  попросту, ждали. Когда ребята появились, то их покрошили в лапшу. Вопрос о трупах, правда, остался открытым.
- Почему не была направлена вторая группа?
- Наши аналитики посчитали, что это нецелесообразно – слишком много народу задействовано. Утечка информации на стыках – зло любой организации. Именно оттого  и было решено действовать путем, который я Вам сейчас обрисовал. Что операция осуществляется, знает только мой непосредственный начальник. Все… - Полковник развел руками. -   Детали операции, в том объеме, который я Вам предоставил,  знаю один я, руководство операции – тоже я, финансирование – неподотчетные фонды – для спецмероприятий. Кроме Исполнителя, оперативно-тактических подробностей знать никто не будет. Мы надеемся, что таким путем удастся избежать огласки, и провести операцию тихо и незаметно. В первую очередь, конечно, для противника. Но, и нашим сотрудникам о ней знать тоже не нужно.
- Вы читали Фредрика Форсайта? – Тронхейм посмотрел на Полковника с любопытством.
- Избранные места.
- «День Шакала»?
- Про одиночку, почти совершившего удачное покушение на Де Голля? Читал, хорошее произведение, жизненное.
- Именно.- Наемник удовлетворенно кивнул.- Вы сейчас верно сказали: жизненное. Ситуация требует нестандартного подхода.
- Вы правы, ситуация примерно такая же:  одинокий волк, сам решающий, когда, где и как. Настоящий ночной кошмар для спецслужб.
- Если помните, Шакала там вычислили.  – Тронхейм ухмыльнулся. – Не хотелось бы мне оказаться в его шкуре по вине ваших сотрудников.
 -  Риск есть всегда, но в такой постановке вопроса – вполне приемлемый. Мы ограничим количество посвященных до минимально возможного. Это все, что я могу сделать для обеспечения секретности. Больше никто, кроме уже названных людей, про операцию ничего знать не будет.
 - Если я соглашусь, мне понадобятся оборотные средства на закупку необходимого снаряжения частным образом. Как я могу получить их при подобном раскладе?
- Назовете сумму и получите ее наличными.
- Где и как?
- Место назовете Вы. Курьер привезет контейнер. Что внутри- не его дело. Он будет выполнять приказ. Тайники подготовите Вы сами. Сами же будете и следить за ними. Мы направлять человека на подстраховку не будем.
Тронхейм кивнул и вновь закурил. Потом отошел от парапета и потряс ногами, будто кошка, выходящая из воды. Полковник продолжал сидеть. Наемник вернулся и оперся руками о гранитную стенку, вновь оказавшись лицом к пляжу и солнцу, коснувшемуся горизонта. Было видно:  он прикидывает что-то в уме. Через некоторое время Тронхейм повернулся к нанимателю.
- Расходы будут немаленькими. Понадобится большой объем наличности, причем –  старыми купюрами среднего достоинства. Получить их надо будет сразу, чтобы уменьшить количество сеансов тайниковой связи до минимума. Чемодан денег…  Вы представляете, сколько это весит?
-Представляю,-    Полковник кивнул. – Килограмм пятнадцать –двадцать. Его доставят в указанное Вами место. А как Вы ими будете распоряжаться – не моя забота. Хоть на тачке возите, хоть волоком. Ответственность ляжет на Вас.
Тронхейм помолчал немного, потом вздохнул и медленно двинулся по набережной, вынудив Полковника покинуть насиженное место. Мужчины шли молча. Через некоторое время наемник продолжил разговор:
-Хорошо. Допустим, что с финансированием операции вопрос решен. Как будет осуществляться связь?
- Напрямую со мной. Связь односторонняя. Будете посылать мне электронные письма.
- А Вы?
- Я сам Вас разыщу, если мне срочно понадобится переговорить.
- Не хотелось бы…- Тронхейм поморщился.- Давайте, остановимся на Сети. В обе стороны. Кстати, Ваши коллеги отслеживают электронную переписку?
- Не без этого,-  Полковник пожал плечами.- Только, объем передач довольно высок. Все, мы просто физически не отследим. Но, случайности не исключены, и об этом надо подумать сейчас.
- Коды?
- Договоримся.
- Угу… - Тронхейм пожевал губами.- Способ оплаты?
- Прежний.- Полковник развел руками.
- Время? – Тронхейм остановился.
- Вчера… - собеседник виновато улыбнулся.- Чем быстрее, тем лучше, как Вы сами понимаете.
- Хорошо, Полковник. Для начала я туда прокачусь и посмотрю на месте, что и как.

Территория завода «Росток» изобилует ангарами – бывшими производственными помещениями.
Я провел своего нового знакомого через блокпост и свернул налево в первый цех. Серж послушно шел попятам. Ангар этот представлял собой, по сути, некую санитарную зону и, одновременно, вторую линию обороны. Сейчас даже трудно предположить, что в нем делали: все, что могло стать укрытием (в том числе и станки), было выброшено, остались только какие-то производственные емкости. Их, видимо, просто не смогли унести. И остались, непонятно зачем, секции ограждения из сетки-рабицы. Голый пол служил идеальным местом, на котором бойцы, засевшие под крышей, имели возможность расстреливать противника как мишени в тире.
Обычно, в ангаре, прохаживаясь по железному решетчатому переходу, тянувшемуся через цех на высоте нескольких метров, дежурил часовой. «Долговец» гулко топал тяжелыми ботинками по решетчатому полу перехода, извещая всех, что он на посту и не заснул. Раньше для этой цели сторожа использовали деревянные колотушки, постукивая ими в такт ходьбе, теперь – подкованные армейские ботинки. Звуки шагов, доносившиеся из ангара, успокаивали: «Долг» не дремлет, а бдительно несет службу. Один часовой в ангаре много не навоюет, естественно.  Но, по тревоге, минуты через три сюда успеют подтянуться «Долговцы» из казарм, превратив ангар в ловушку для противника.
Серж, по своей природной любознательности, хотел было что-то спросить у часового, но в ответ получил стандартное: «Иди своей дорогой, сталкер!». Я сгреб бегуна в охапку и вытащил вон на улицу. «Долговцы» с непонятливыми не особо церемонятся…
Выйдя из ангара, мы оказались на «центральной площади», где я дал волю своим эмоциям:
- Ты что, полный идиот?! Или жить тебе надоело?!
- А что случилось? – Серж сделал удивленное лицо, что, надо сказать, удалось ему без особого труда.
- Зачем к «Долговцу» полез, я тебя спрашиваю?
- Спросить хотел…
- Ага. Понятно. Спросить. Пристрелил бы он тебя нафиг, вместо ответа. И был бы прав, между прочим.   
- Это почему? – Серж насупился. Ребенок, право слово!
- Это потому! На посту он, понимаешь, нет?
-Понима-а-ю, - протянул Серж.
-Ни хрена ты не понимаешь! Короче, я тебя довел до относительно безопасного места? Довел! Дальше – сам. Крутись как хочешь, но мне на глаза больше не попадайся – плохо кончится.
- Для  кого? – Серж продолжал изображать скудоумного, хотя в глазах его я заметил некий стальной отблеск.
- Для меня… Вот, пристрелю я тебя на территории «Долга», и мне запретят здесь появляться. Что делать буду?
-  А я что без тебя делать буду?! – Серж начал злиться, отчего его лицо покрылось красными пятнами, будто  он в «Ржавые волосы» влез. – Куда мне теперь идти?
Хотел я ему, конечно, адрес назвать. Точный. Что бы не заблудился, в случае чего, но сдержался. Малахольный, что тут поделать? Как он с таким подходом к жизни до своих лет просуществовал? Ума не приложу.
- Если финансы позволяют, иди налево, там бар. «100 рентген» называется. У здешнего бармена можно много интересных вещей приобрести за деньги. Ну, или за услуги. Бармен часто новичкам задания дает, те, за которые серьезные сталкеры не берутся. А новичку – в самый раз. Опыт приобрести, амуницией разжиться, знакомства полезные завести.  Если денег нет, иди туда, - я махнул рукой в сторону ангара, стоявшего от нас чуть левее чрез площадь. – Там «Арена»  - место гладиаторских боев. Хозяин принимает ставки на исход поединка. Ему всегда нужно свежее мясо, поэтому он охотно встречает новичков и хорошо платит. Если сразу не ухлопают, разживешься деньжатами. А не хочешь, ступай прямо – к «Долгу» придешь.
- Ты же сам только что говорил, что к «Долговцу» лучше не подходить.
- Это, если он на посту. А так, скажешь охране, что хочешь в «Долг» вступить, тебя и пропустят. У них тоже нехватка бойцов. Каждый человек на счету. Они набор в свою группировку не прекращают никогда. Вот, послушай! - я указал пальцем вверх.
Громкоговоритель, висящий на кирпичной стене цеха над нашей головой,  откашлялся и начал вечернюю пропагандистскую программу, прерывающуюся помехами, невесть как попадающими в провода. «Свободные сталкеры! Ветераны и новички! Вступайте в ряды «Долга»!» - вещало чудо советской индустрии «массмедиа». Серж глядел на динамик приоткрыв рот. Не ожидал, видимо, что все так серьезно.
- И что?  - Серж отвел глаза от рупора и посмотрел на меня.
- Ничего! Если примут, будешь учиться. Потом, за «Долг» воевать. Там у тебя будет шанс приобрести хорошую выучку и реальные навыки практического боя в условиях Зоны. «Долг» - организация серьезная, и бойцы там подготовленный. Лучше них, пожалуй, только «Наемники», но к ним я тебе соваться не советую. Так что, иди к «Долговцам». Если примут, то, считай, повезло тебе.
- А если нет?
- Издохнешь где-нибудь под забором. Все, Серж, ты меня достал! Вот тебе на дорогу, - я вынул из кармана горсть патронов для дробовика и вложил их в руку ошарашенного бегуна. – И катись куда хочешь!
Я развернулся и пошел в бар, оставив Сержа стоять в полном ауте под накатывающими на небо черными тучками. Ага, он-то, наверное, думал, что я и дальше с ним нянькаться буду. Сейчас, как же! Новичков в отмычки пусть себе Вокс набирает. Они у него как раз мрут, как мухи на морозе. А Крохаль  и один походит. Так спокойнее.
 Миновав двух охранников (одного при входе, другого на лестнице), я спустился в бар. Знакомые ребята, примостившиеся за столиками, приветственно подняли  руки. Я отсалютовал в ответ. Тут не принято бурно выражать свои эмоции.  Поднята рука – значит, все у тебя в порядке. Это и ответ, и пожелание коллегам одновременно. Такова традиция. Если ты слишком бурно радуешься возвращению, значит, не уверен в своих силах. А, раз не уверен, достойной компании для хорошего рейда ждать придется очень долго.
 За дальним столиком пристроились Бобер с Кузей. Последний, заглотив порцию водки, махнул мне рукой «иди сюда» мол, и показал на непочатую бутылку. Я так же жестом ответил: «Позднее». К немому разговору присоединился изрядно раскрасневшийся Бобер: «Потом не останется». Я развел руками: «Ну, что поделаешь». Бобер махнул: «А, ну тебя». Я постоял немного и показал: «Угощаю, если дело выгорит». Кузя с Бобром одобрительно переглянулись, а я в это время уже подошел к бармену, проявлявшему за своей стойкой некоторые признаки нетерпенья, чего обычно за ним не водилось. Ну-ну, старик, спокойно. Товар уже близко, только руку протянуть. Не стоит так нервничать. Все будет хорошо и точно. Как в аптеке. Ты получишь хабар, который потом спокойно перепродашь втридорога, я получу свои деньги, честно заработанные потом, кровью и постоянным риском быть сожранным, и мы оба разойдемся, взаимно довольные удачной сделкой.
- Здорово, Крохаль! Как делишки? – голос бармена, с хрипотцой постоянного потребителя вонючих сигарет, немного подрагивал, но, в целом, оставался обычным. Огромной выдержки мужик!
- Хао! Большой Вождь! – я поднял правую руку, изображая приветствие индейцев.
Бармен понял жест по-своему и выставил на стойку граненый стакан, до краев налитый водкой.  Такой вариант трактовки жеста меня вполне устраивал. Если тебе наливают, не отказывайся. Второй раз могут не предложить.
- За счет заведения? – улыбка расползлась по моему лицу со скоростью лопнувшего на брюках шва.
- Если не насвистел про «Яблочки», то с меня еще один – типа премия.
- Выкатывай! – Я опрокинул в себя стакан и с трудом сдержал навернувшиеся на глаза слезы. Потом подышал, уловив ток горячего воздуха в носу, смачно рыгнул и почувствовал, как по телу разбегается приятное тепло, добираясь до кончиков пальцев и выгоняя из них засевший еще в Долине озноб. Нет, что бы там врачи ни говорили про цирроз, но водка удобнее анитрада: не только радионуклиды, но еще  грусть-тоску из организма выводит.
- Потом, лады? – бармен протянул мне крепкий соленый огурец. Знает, зараза, чем меня пронять можно!
- Лады, - я шумно и с удовольствием захрустел предложенной закуской. – Где ты такие огурчики достаешь? Засол отличный: хрен, смородина, чеснок. Ух! Аж до мозгов добирается, когда кусаешь!
- Ты, главное, смотри не потеряй эти мозги. Вместе с головой! Подмени меня,- бармен окликнул своего работника. – Пошли. – Это он уже мне кивнул головой.
- Веди меня, Большой Вождь в свой вигвам. И пусть твоя скво приготовит бизоний язык в пряных травах.
- Крохаль, когда ты эту привычку бросишь, придуряться? – Бармен поморщился. – Каждый раз какой-нибудь фортель откалываешь. У меня уже зубы ноют, глядя на то, как ты из себя шута корчишь.
- Никогда, о Большой Вождь, я не брошу придуряться!  Ну, так что? Будет бизоний язык в пряных травах, или я обменяю добытые скальпы на огненную воду у бледнолицых? – меня уже несло. Напряжение последних дней, перестрелка на Свалке, Серж и принятая внутрь упомянутая огненная вода смешали последние мысли в моей  голове.
- Хамишь? – Бармен картинно нахмурился. – Гляди, прогоню.
- Не гони меня, Большой Вождь! Я тебе еще пригожусь.
- Пошли, - бармен оттаял. – Тоже мне, Мантигома Ястребиный Коготь.
Пока мы шагали по длинному, тускло освещенному коридору, тянувшемуся вдоль всего подвала, бармен поинтересовался:
- Скажи мне, Крохаль, почему «Большой Вождь»? В прошлый раз, помнится, ты меня «Великим Инквизитором» обозвал, а до того – «Христофором Колумбом».
- Это абсолютно рендомно. – Язык мой заплетался, и мне хотелось уже только одного – отоспаться. – Просто, сегодня одного индейца до бара вел, вот и всплыло.
- Всплывает, обычно, знаешь что?
- Знаю, но речь сейчас не об этом.
- А о чем? – бармен остановился перед массивной металлической дверью и принялся возиться с замком.
- О гонораре.
 - Сначала хабар покажи. А то я «Яблочек» еще в глаза не видел, а водку, а счет фирмы, ты уже трескаешь.
- Слушай, Большой - Вождь - Скупая - Душа - Гроза - Барыг - Король - Черного - Нала,  я тебя хоть раз подводил?
- Попробовал бы только… - Бармен, наконец, отпер строптивый замок и со скрипом открыл дверь. – Проходи, садись, показывай.
Вот он, знаменитый «зал для переговоров»! Тут мне еще не доводилось бывать. Обычно, все дела с барменом решались в комнатке за стойкой. Я огляделся. Хоромы барские: низкая большая комната, посредине, под единственной лампочкой,- грубый стол, пара стульев, кресло, вдоль стен - какие-то ящики. В дальнем углу смутно угадывалась вторая дверь: лампочки хватало только на то, чтобы осветить стол и небольшое пространство вокруг. В луче света, падающем на столешницу, отчетливо были видны пляшущие пылинки. Сама столешница, однако, была чистой, будто ее недавно протерли.
  Мы сели друг против друга. Я вытащил из рюкзака контейнер, открыл его и высыпал содержимое на стол. Глаза бармена засветились: в круге света лежал настоящий артефакт «Райские яблочки». 
Бармен долго рассматривал редкий трофей, щуря то один глаз, то другой. Потом  пощупал хабар, взял артефакт, поднес «Яблочки» к лицу, понюхал, и, так мне показалось, собрался попробовать на зуб, как золотую монету. Грызть «фрукты» бармен, однако не рискнул. Удовлетворившись осмотром, он встал и направился к дальней двери, прихватив артефакт с собой.  Дверь бесшумно открылась, пропуская хозяина, потом закрылась, так же тихо, оставив меня одного в комнате.
Я закурил и отвалился на спинку стула. Только теперь усталость дала о себе знать в полной мере, и организм окончательно сдался: сначала у меня отнялись ноги, потом неведомая тяжесть добралась до живота, потом мягкой дубиной стукнула по голове. Сигарета выпала из ослабевших рук на бетонный пол, и я провалился в густой, липкий как болотная тина, сон без сновидений.
- Вставай, Вождь Краснорожих! – Бармен тряс меня за плечо. – Счастье проспишь!
Я поднялся со стула, сладко и хрустко потянулся и посмотрел на часы. Они оказывали 21:48. Проспал-то я всего, получается, минут двадцать,  а ощущение было такое, будто всю ночь дрых. В теле неожиданно обнаружились запасы бодрости. Может, ожидание гонорара, за которым должны последовать дружеские посиделки с Кузей и Бобром, так на меня подействовало?
- Держи. – Бармен протянул мне сверток.
- Что это, Большой Вождь?
-  Язык бизона в пряных травах от моей скво, твою мать!
Я развернул бумагу. Купюры приятно зашелестели. Одну из них я вынул и демонстративно понюхал:
- Ах, как аппетитно пахнет этот язык! Что твоя скво добавила туда, розмарин? Передай ей, что она – замечательная кухарка, затмившая своим ослепительным блеском Луну, Солнце и всех этих поворов-лягушатников вместе взятых.
- Иди на хрен, Крохаль!- Бармен довольно улыбнулся. – А по пути загляни к Воронину, тебе посылка пришла.
- На хрен-то, конечно, я пойду, но, прежде, ты анонсированный стакан огненной воды налей. Я, конечно, не жадный, только ты мне обещал! – я делано погрозил бармену пальчиком. – А обещания свои выполнять надо всегда. Ты сам меня этому учил, если помнишь, конечно.
-Вот же сквалыга! – бармен рассмеялся, на удивление звонко и задорно. Потом тяжело закашлялся и сплюнул на пол желто-серый комочек. – Пошли!
В баре, за время нашего отсутствия, народу прибавилось: из рейда пришел Ганс и уже успел догнать Кузю с Бобром в плане принятого на грудь. Шустрый товарищ! Теперь троица смотрела осоловевшими глазами на меня, ожидая  продолжения. Тем более, сам предложил…  А обещания свои, если помните, надо всегда выполнять, даже, если не хочется или накладно. Но,  попить сорокаградусной чертовки с ребятами - дело святое. Тут жадничать нельзя никак, иначе потом долго пустой ходить будешь.
Я взял у бармена пару бутылок водки, обещанный стакан, налитый до краев, огурцов и тушенки. Потом, со всем этим грузом присоединился к товарищам. Хорошо, что коллеги мне помогли, иначе, что-нибудь я точно бы на полу оставил.
Когда я подсел к столику и освободился от ноши, то смог спокойно разглядеть ребят, которым без риска доверил бы свою спину в любое время и в любом месте Зоны. Судя по довольным глазам Ганса, ходка у него вышла удачной и он ждет не дождется, чтобы поведать нам свои приключения. Интересно, что случилось на маршруте, если сталкер аж светится от счастья? Не каждый день Гансу выпадает удача рассказать что-нибудь занимательное. Обычно, его истории – давным-давно рассказанные  у костра байки. А тут, судя по всему, на языке у него вертится что-то такое, чего никто еще не слышал.
- Как жизнь, старатели? – Я поставил бутылку на стол, и ей тут же завладел Ганс. – Что нового в Зоне  ее окрестностях?
Вопрос, заданный мной, был риторическим – в Зоне каждый день что-то новое происходит. И, одновременно, ничего нового. Такова уж ее карма: все, что случается, можно либо объяснить с точки зрения банальной логики, либо признать, что такое уже с кем-то было. Беда в другом: объяснить и признать можно, а вот предсказать – никогда. Даже намечающийся выброс аномальной энергии из центра Зоны. Вроде бы существует расписание (ученые составляют и с большой охотой продают всем желающим), но точное время угадать невозможно. Только минут за пятнадцать- двадцать есть шанс сказать: будет Выброс. Поэтому сталкеры стремятся укрыться за сутки до предполагаемого часа. Только Кузя ходит до последнего. Появляется в укрытии позже всех, но, всегда, заранее и не впопыхах. Говорит, что по приметам может угадать, когда Выброс случится. Сколько его не пытают, какие такие приметы, он не колется. Молчит, как пень. Ну, да Зона ему судья. Не хочет говорить – и не надо. Однако, факт остается фактом, Кузя приходит всегда вовремя, не теряя лишних минут ни на поверхности, ни в убежище. Что-то Кузя знает, но не скажет никому. Чувствую.
 Спрятаться от глобального катаклизма несложно – достаточно заползти в закрытое помещенье, желательно – ниже уровня почвы. Подойдет любой подвал любого заброшенного дома. Главное, чтобы дверь была, которую запереть можно, или, это еще лучше, завалить изнутри. Не повезло с подвалом – залезай в любую бронированную коробку (хоть танк, хоть БТР – без разницы), благо, что такого добра по Зоне разбросано по самое «не балуйся». Проблема в другом:  в подвалах, чаще всего, кто-нибудь живет. Твари Зоны обожают устраивать себе гнезда под землей. Выкурить их с насиженного места, обычно, крайне трудно. Однако, голь на выдумку хитра. И сталкеры придумывали, как мутанта выгнать подручными средствами. Иногда до абсурда доходило. Бюрер, например, на дух не переносит дыма в помещенье. Одна дымовая шашка, и телекинетики бегут из подвала как ошпаренные.
 Если же тебе повезло, и мутантов в подвале нет, то все равно надо проявить бдительность – аномалии никто еще не отменял. Допустим,   подвал чист (во всех смыслах, ибо сидеть сутки, или больше, рядом с догнивающей тушей как-то не весело), но у тебя остается шанс наткнуться на пулю бандита, или нож бродяги из соперничающего клана. Словом, даже такое несложное, казалось бы, мероприятие, как выбор убежища, превращается в соревнование. Соревнование с чужой скоростью, удачей, наитием. Соревнование с  Зоной, по правилам которой нам приходится существовать. Соревнование, которое, в конечном итоге, выиграть невозможно, потому что Зона меняет правила по пять раз на дню.
Поэтому мне за всех ответил Ганс. Ответил обычной формулой, такой же риторической, как и заданный вопрос:
- Ничего, выжить пытаемся, вот и все. – Сказал и разлил водку по стаканам.
Мы подняли граненое стекло, наполненное до половины– фронтовые «сто грамм» вновь возродились – и выпили не чокаясь. У каждого было кого вспомнить под этот безмолвный тост.   Потом, практически без перерыва, налили еще по «сто» и выпили, теперь уже за живых. Тут Ганса прорвало. История, что вертелась  у него на языке, наконец-таки была озвучена.
- Мужики, прикиньте, как я тут попал!
Мы дружно выразили удивление, что Ганс, неожиданно заделался снайпером и во что-то там попал. Косоглазие Ганса (в переносном смысле) уже стало притчей во языцех среди ходоков. Бобер,  даже, высказался в том плане, что сталкер,  все-таки, промахнулся, а цель просто ветром сдуло. Я добавил, что, наверное, он близко стоял и стволом, случайно, задел, вот мишень и упала. Кузя же, в приступе остроумия, озвучил мысль, будто приятелю все приснилось с перепою. Ганс пообижался для виду, надулся и пригрозил, что вообще ничего нам рассказывать не будет. Пришлось его уговаривать и вновь поднимать стаканы, теперь уже за Ганса, чтоб хорошо ходилось, стрелялось и  рассказывалось.
-Ладно, черти, - оттаял сталкер. – Вы и зомби при случае уговорите. Слушайте. Я крайний  раз на «Агропром» ходил. Так прошвырнуться, посмотреть, что к чему. Сами знаете: артефактов там  - как мозгов у псевдогиганта. Все уже хожено – перехожено раз по сто пятьдесят. Но, иногда, что-то, все же, попадается. А мне ломотно было куда-то дальше забредать. Вот и пошел.  Через Свалку, как сами понимаете. Ну, там – то без особых проблем, только намочило меня по самые помидоры. Помните, ливень зарядил на два дня? Во, тогда я и ходил. Причем, застал он меня посреди пустоши, там и спрятаться-то негде. Пришел в ангар у путей мокрый как губка. Ну чего, обсушился в ангаре, благо, там никого не было, словно метлой подмели, и тронулся. Кстати, мужики, если что, там в ангаре, справа от входа, ямка есть. Я в ней схрон устроил. Поглядываете, чего и как, может пригодиться. Так вот, обсушился, переночевал и утречком пошел на «Агропром». Для начала я в туннель нырнул, ну, где поезд раскуроченный стоит, а за ним поле аномальное. Все говорят еще, что поле непроходимо. Брехня! Есть там проход, я его нашел и дальше пробрался! Правда, все болты оставил, пока аномалии обкидал. За полем, значит, туннель осыпался, и свободного места там метров тридцать осталось всего. На этом пятачке я один мегадевайс нашел. «Хеклер-Кох», только под наш патрон от ПМ переточенный. Судя по почерку – Медок его до ума доводил кому-то. И этот кто-то там его сховал. Ничего машинка, даже не ржавая и стреляет бойко. Я, когда выбрался, на собаках его опробовал. Отлично палит, лучше родного. Короче, когда к «Агропрому» вышел, то увидел, что на территории военные сталкеры кого-то зачищают. Война идет такая, что, прям, горячая точка! Кого вояки там прихватили, ума не приложу, но морщилово солидное получилось. К военным лезть – сами понимаете – себе дороже выйдет. Я в сторонку, справа за холмом спрятался. А там…! Артефакты россыпью. Дешевенькие, конечно: «Медузы» да «Выверты» в основном. Но столько! Плантация прямо! Я часть пособирал и отвалил – тяжело все на себе переть, и фонит там, будто на реакторе сидишь. Я, от греха подальше, решил уходить. Думаю, потом приду, остатки заберу. Прикиньте, мужики, получается, что военные меня на плантацию навели. Прикольно, да?! Отнес хабар, значит, в свою нычку, немного переждал и позавчера пошел. Вышел опять, как в тот раз за холм, остатки собрал и намылился уже уходить. Вдруг чувствую, голова кругом идет, и с места сойти не могу, будто держит меня кто.  Неужели, думаю, контролер?  Да не должно их тут быть, вроде! Последнего, кажись, Стрелок там давным-давно завалил. Да и то, от места, где я стоял, до подземелий километра два будет. Контролер-то тот в катакомбах под «Агропромом» жил. С тех пор народ туда ходил – чисто. Кровососов, правда, там встречали, не без этого, ну и все. Контролеров, вроде, не было. Стою я, значит, и уже с белым светом почти простился. Думаю: «Все, приплыл, заберет меня Зона». Слушайте, ситуация – хоть плач. Потом чувствую, вроде ветра теплого. Со спины накатило. Всего меня обдало, значит, и волна дальше в  сторону Свалки пошла. Получается – из центра Зоны чего-то надуло, типа Выброса, только ощущение другое. Когда Выброс идет, то меня всего корежит, да так, что в глазах черно делается. А тут- по другому, вроде, даже приятно. И отпустило. Голова просветлела, ноги опять меня слушаются. Я, значит, бегом и оттуда подальше. А  бегом-то только в сторону Свалки можно. Получается, что вслед за волной иду. Подхожу к завалам, тем, что у ангара, но со стороны «Агропрома», ну, на дороге которые, и слышу: на Свалке перестрелка. Да такая странная. Вроде как куча народу с «Калашами» ходока с М 16 зажала и морщит потихоньку. А тот, получается, в одиночку по Свалке носится и даже отбиваться умудряется. Я, значит, тихонько на холм влез, там справа есть один, ничего себе такой, подходящий, и смотрю: человека четыре военных гоняют одного бедолагу от кучи к куче. Только военные странные какие-то. Свалка-то – наш сектор, стало быть, и вояки в нашем камуфляже должны бегать, ну, соответственно, и оружие наше. Эти же в форме НАТО, только расцветка как для пустыни, все с «Калашами» у одного за спиной вообще РПГ болтается. На миротворцев ребятки явно не похожи. Кто такие, я так и не понял. Дальше - больше. Присмотрелся я к ходоку, а на нем старый – престарый костюм. Я похожих в Зоне и не видел. Потом уже, с «Долговцами» перетер, так они сказали, что в таких костюмах по Зоне только сначала ходили, первые сталкеры, так сказать. Ну вот…  Отбивается ходок этот, значит, от военных и потихоньку в мою сторону смещается. Ну, думаю, сейчас до меня добежит, и вояки меня вместе с ним тут и положат. А фигли там…  Сталкер до контейнера ржавого добежал и спрятался за ним. Я смотрю, тот военный, что с РПГ, свою дуру взял, на плечо пристроил и как шарахнет! А от меня до того контейнера – метров сто всего. Слушайте, такой грохот был, что я там чуть не кончился. Когда немножко оклемался,  смотрю:  военный-то промазал. В смысле – в сталкера. Контейнеру-то, ясен перец, полный кирдык пришел. Только воронка от него осталась. А сталкер, военным за железякой не видно было, в канавку нырнул и отползти успел. Словом, его даже не задело. Я думал, мужичонка головой повредится, все-таки он ближе меня к взрыву был. Нет, гляжу, пополз-пополз и в бок воякам вышел. Пока те в бинокли Свалку разглядывали, сталкер «Эмку» достал и гранатометчика приложил. Отомстил, значит. Военные, понятно, в круговую оборону и давай поливать место, где сталкер затихорился.  Им-то не видно: сталкер в ямке лежит, камушком прикрылся, и хрен его оттуда пулей достанешь, все заряды в «молоко» летят. Сталкеру тоже не весело – уходить надо, а некуда, со всех сторон его к земле прижимают. Он только через щель отстреливаться может, да и то – больше для острастки, чтобы военные, значит, не сильно борзели. Чистой воды ничья. Эти подойти не могут и тому деваться некуда. Тут, вдруг, бац, сталкер на  камень завалился. Я в бинокль -  полголовы как не бывало. И, что самое странное, мужики, я выстрела не слышал! Нет, то есть слышал, конечно, но только этих ребят, а они сталкера грохнуть ну никак не могли. Получается, кто-то сбоку до него добрался. А сбоку там – дорога и поле, и холм черти где. На поле точно никого не было- сам видел. Стало быть, с холма его ухлопали? Снайпер, получатся? Только расстояние там до холма, сами представляете- даже СВД не потянет, да еще  с такой точностью. А башка у сталкера разлетелась, будто арбуз об асфальт. Военные притихли, потихоньку из укрытий повылазили и к сталкеру потянулись. Осмотрелись, значит, старшой рацию достал и чего-то в нее говорит. В это время вижу – с холма кто-то спустился и к моим воякам направился. А за плечами у него – чехол, здоровый такой, что – то в нем крупное лежит, к бабке не ходить. Минимум – «Баррет». У амеров, знаете, есть такая винтовка крупнокалиберная. Она-то точно с холма достать может. Только грохоту от нее – как от танка.  А я выстрела не  слышал, во как.  Короче, эти ребята меж собой чего-то тереть начали, а тут сзади от меня вертолет нарисовался. Наш! Ми 24! Представляете, из Зоны прилетел! Чума просто! Военные трупы в вертолет погрузили и отбыли. В Зону! Прикиньте, мужики – в Зону! Я еще чуть полежал и пошел. Медленно так пошел, тихо-тихо. Назад. С холма спустился, покружил там, а потом на блокпост «Долга» вышел. А самая-то фишка, мужики, представляете? Пока я лежал, мне на ПДА некролог пришел: Семецкий умер. И не просто умер, а застрелили его!  В голову! На Свалке! И время совпадает!  Во как!
Ганс закончил рассказывать  и оглядел нас, ожидая мнений. Я промолчал, поскольку не знал что сказать. Получается, что Ганс видел то же, что и я, только подробнее. Не пригрезилось мне, значит, перестрелка на Свалке, а я так на это надеялся! Бобер с Кузей тоже промолчали, только, не сговариваясь, посмотрели друг на друга и головами в такт закачали – не поверили. Ганс опять начал обижаться: как это так, ему не верят? Кузя еще его подначил: дескать, Ганс, надо тебе погоняло менять и зваться Бароном, в честь Мюнхгаузена. Тут Ганс совсем приуныл, чуть в слезы не ударился. Пока его успокаивали, последняя  бутылка и закончилась.
Спать мне не хотелось совершенно, тем более, что я с хорошей прибылью остался, поэтому мы взяли еще одну «поллитру» и принялись обсуждать рассказанную историю. Ганс с удовольствием включился в игру (выпивка-то дармовая, чего ж не поиграть). По прикидкам коллег выходило, что почудилось все это Гансу от избыточной   дозы радиации. Ребята балагурили, я им поддакивал, но мысли, вертевшиеся в голове, были неспокойными – назревает что-то в Зоне, как пить дать назревает.
Вскоре, однако, водка и всеобщее веселье вытеснили из моей головы мрачные мысли, и я под  хохот коллег, поведал историю о встреченном мной сегодня бегуне. Особенно отметили ребята то место, когда Серж начал кричать «Ау» и на его зов набежали слепые псы. Я уже чувствовал, что эта история будет записана в анналы сталкерских легенд, наряду с байкой про мечтавшего о полетах ходока.
Под хорошее настроение очередная бутылка опустела, и теперь к бармену побежал уже Ганс: надо же было отметить встречу с легендарным Семецким!
Выпили за Вечного Сталкера, чтоб ему спокойно ходилось и умиралось.
В это время дверь в бар открылась, и я спиной почувствовал надвигающиеся неприятности.  Волосы на загривке у меня зашевелись, а к пальцам подкатил холод: пресловутое Сталкерское чутье не сидело без дела. Я обернулся. На пороге стоял Телеграф и за шиворот держал, догадайтесь кого, правильно – Сержа.
Телеграфа я недолюбливаю, как и он меня, впрочем. Началось все с того, что Охотник меня в отмычки взял. Я тогда, получается, Телеграфу дорогу перебежал. Он тоже на эту должность претендовал, причем, активнее других. Только Охотник меня выбрал, хоть я и не напрашивался. Телеграф, потом поклялся, что отомстит. До крупных неприятностей, пока,  дело не доходило, но, по мелочи, он мне много напакостил. Я ему, кстати, тоже. В отместку. Враги мы с ним, короче. Каким боком Серж тут, вот что интересно? Где он Телеграфа задеть успел?
 Ребята узнали Сержа по моему описанию и вознамерились, было, позлословить, но увидев, что Телеграф потащил страдальца в нашу сторону, притихли и ощетинились. В баре, конечно, разборок устраивать никто не будет, но потом можно получить серьезные проблемы, тем более что сидели они в моей компании. О моей же вражде с Телеграфом знали почти все.
Телеграф волок упирающегося бегуна к нашему столику под недоуменную тишину в зале. Возле столика он разжал руку, и Серж грохнулся на пол. На лице новоиспеченного ходока явственно читались следы встречи с чем-то твердым и костистом. Кулак Телеграфа всегда оставлял характерные следы.
- Это твое? – Телеграф указал пальцем на барахтающегося у его ног Сержа. – Я спрашиваю, это твое?
- А тебе не пофигу? – я встал  и вцепился глазами в глаза оппонента. Играли в гляделки мы недолго. Телеграф обвел глазами бар и спросил:
- Чье это чмо?
Ситуация складывалась неприятная. Пахло скандалом и дракой, может быть, даже со стрельбой. Хозяин этой территории – бармен – такого не любил и старался не допускать резни.  Поэтому он вышел из-за стойки и перехватил инициативу:
- А тебе зачем это нужно, а?
- Есть причины.- Бармену Телеграф грубить не решался, однако и лица своего старался не терять. – Так чье это? Он мне задолжал.
Обстановка требовала принятия экстренных мер, ибо ребята уже знали, что я поручился за Сержа. Скоро, учитывая необычность происходящего, об этом прознает вся округа. Если я не произнесу своего слова, реноме мое будет сильно подпорчено, чего бы мне очень не хотелось. Пришлось брать все на себя:
- За него ручался я. Можешь свои претензии мне адресовать, если рискнешь.
Про «рискнешь» я, конечно, зря сказал. Телеграф только ждал повода, чтобы развязать открытый конфликт и разделаться со мной навсегда. И он не упустил случая, благо, что я его сам так легкомысленно предоставил. 
- Рискну,- глаза сталкера налились кровью. – Ты такой же сопляк, как и твой выкормыш.
А вот про «сопляка» уже Телеграф зря заикнулся. Такие оскорбления, да еще нанесенные публично, не прощают. И все вокруг поняли, что миром дело не закончится. Мы стояли друг против друга, глядя глаза в глаза. Между нами было метра два свободного пространства, нейтральной территории, которую мы оба могли преодолеть одним прыжком. Со стороны, наверное, казалось, что через секунду мы бросимся в драку, круша стулья и столы.
- Для начала, - я начал закипать и чувствовал, что уже с трудом себя контролирую, но попытался решить дело без мордобоя, - что сделал тебе этот молодой человек? Прежде чем докапываться до меня, объясни, чем он тебе так не угодил.
- Я перед тобой отчет держать не обязан!- Телеграф сжал кулак и двинулся на меня. – Ты никто, и звать тебя никак!
 Ой-ой-ой, плохо-то как! Неужели он собирается решать наши взаимные претензии прямо тут? Тогда, при любом исходе боя, мне в бар ход будет закрыт. Плохо, очень плохо! Я отступил на полшага назад и развернулся вполоборота к наступающему на меня комку ярости. В драке Телеграф не шавка! С ним трудненько придется. Еще неизвестно, чем разборка закончится для меня. Шансы на победу у нас с ним примерно одинаковые. Однако, он явно тяжелее меня, значит – более инертен, что даст мне некоторое преимущество. Люблю айкидо! Оно, как известно, учит использовать энергию противника против него самого.
Драку предотвратил бармен. Он спокойно подошел к Телеграфу сзади и положил тому руку на плечо. Телеграф, не оборачиваясь, скинул ее и двинулся дальше, медленно наступая на меня.  Бармен смиренно пожал плечами и коротко, без замаха, оприходовал Телеграфа кулаком по почке. Надо отдать должное бойцу: после такого страшного удара не каждый и на ногах-то устоит, а Телеграф еще умудрился развернуться и замахнуться  на неожиданно появившегося нового противника.
Однако, удар провести он не успел, потому что взгляд его уперся в ствол пистолета, который держал владелец «100 рентген». Что бы там не говорили, а крышевал эту точку бармен не первый день, и опыт усмирения особо буйных клиентов у него, определенно, имелся.
Под холодным взглядом пистолета Телеграф остановился и опустил кулак.
- Так что у тебя за дело к юноше? – бармен продолжал держать Телеграфа на прицеле. Рука, в которой была зажата вороненая «Beretta» не дрожала. Силен мужик!
- Юноша вызвал мен на бой!- Тишина в баре стала просто-таки гробовой. Было слышно, даже, как потрескивает под потолком лампа. – Он только что пришел и уже вызвал меня на поединок. На «Арену».
Твою ж мать! По неписаным правилам, если новичок, себя никак еще не зарекомендовавший, вызывает на «Арену» ветерана,  тот вправе отказаться и вызвать, в свою очередь, поручителя новичка. На моей памяти, однако, такого не случалось ни разу. Правда, и новички ветеранам перчатку не бросали. Телеграф воспользовался этой лазейкой, что  бы от меня избавиться и еще больше укрепить свой авторитет.  В том, что случилось, была и моя вина тоже. Это же именно я поведал Сержу про место сталкерских боев, а он воспринял мой рассказ как руководство к действию. Верно сказано: язык мой – враг мой. Я, порой, хотел вырвать у себя этот вредный отросток.
 Встречаться с Телеграфом на «Арене» мне ой как не с руки!  Это была, фактически, родная его территория. Не проходило недели, чтобы Телеграф кого-нибудь там не убил. Гладиатор долбанный! Поединки с его участием ценились высоко и  ставки принимались астрономические. Это был заработок Телеграфа. В Зону он практически не ходил и жил за счет кровавых денег «Арены». Именно поэтому он и не рисковал подлавливать меня в Зоне. Тут, при прочих равных, моя территория, и шансов у Телеграфа завалить Крохаля- ноль целых, хрен десятых. Вот на «Арене»- другое дело. Я даже с трудом представлял себе, как там внутри все устроено. Один раз только, помню, я побывал на схватке, и то, по настоянию Охотника, который в обязательном порядке устроил для меня экскурсию.
Честно сказать, мне не понравилось наблюдать за боем. Война тогда шла двое на трое: два сталкера (родные братья, между прочим), против трех бандитов, которых где-то поймали ребята из «Долга». Бойцы с АКСУ быстро и слаженно завалили разномастно вооруженных бандюков поодиночке. Фактически, то, что я видел, было изощренной казнью и больше ничем. Словом, мне не понравилось!
- И что дальше? – Я пошел ва-банк, ибо принимать вызов надо достойно. Посмотрим, хватит ли у Телеграфа наглости пригласить меня на поединок открыто.
- С ним боя не будет! – Телеграф ощерился и сплюнул на пол. – За него ты ответишь!
- Можно считать это вызовом?
- Считай!
- Бобер, кружку!
Бобер молча поднялся, прошел до барной стойки и взял пустую пивную кружку. С ней он вернулся к нам. Я снял с шеи медальон (такой получает каждый сталкер от своего ведущего, когда перерастает отмычку) и опустил его внутрь. После этого Бобер повернулся к Телеграфу, и на дно кружки упал медальон моего врага. Теперь уже кровного врага. Телеграф принял бой, бой в котором может выжить только один, так как проигравших хоронят возле блокпоста.
Бармен взял из рук Бобра кружку и поднял ее над головой.
- Внимание! – бармен говорил негромко, но в окружающей тишине голос его проникал во все щели бара. – Бой состоится после Выброса. Время будет уточнено. Место – «Арена», с хозяином я договорюсь. Ставки приниматься не будут. Букмекер, принявший ставку на этот поединок, лишится сюда  доступа. С этой минуты охрану «Арены» возьмет на себя «Долг». Вход на «Арену» до боя закрыт. В нарушителя, кем бы он ни был,  будут стрелять  без предупреждения.  До начала поединка бойцы не могут встречаться друг с другом. Виновный будет изгнан с территории «Ростока». А сейчас, Телеграф, уходи, и чтоб в «100 рентгенах» до окончания боя я тебя не видел. Потом – пожалуйста, если сможешь, конечно!
Телеграф не ответил. Он хмуро, исподлобья, оглядел присутствующих, особо отметив меня, развернулся и медленно двинулся из бара. Напряженная тишина проводила его до выхода. Даже хлопнувшая снаружи дверь не разрядила обстановку. Все сталкеры в баре молчали, глядя на меня.
Возле барной стойки есть кусок стены, утыканный гвоздями. На гвоздях висят медальоны сталкеров, погибших в Зоне. Нашедший такой медальон, приносит его в бар и оставляет на стене. Это - своего рода кладбище, ведь не всегда в Зоне удается достойно придать тело земле. Иногда случается, что и хоронить-то нечего. Только медальон, если его находят, помогает идентифицировать останки.   
Бармен поставил кружку с нашими медальонами на полочку возле «Печальной стены». Теперь они покинут временное пристанище только после боя: один - на шею победителя, другой – на стену.
Я стоял и смотрел на происходящее, будто во сне. Вот не думал, что все так сложится. Меньше всего мне хотелось погибнуть на «Арене» под улюлюканье толпы. Но, приняв бой, я не оставил себе выбора: скрывшись, я становлюсь персоной вне закона, даже тут, на Проклятой Земле, где законов нет. И каждый встречный будет иметь моральное право пристрелить меня, если у него получится.  Это, конечно, может случиться в любой другой момент. Посему, мне, по большому счету, было бы наплевать на Телеграфа, если бы не одно «но»: если я откажусь, от меня отвернуться приятели, помощи мне просить будет не у кого, даже барыги перестанут принимать у меня хабар. Останется только уходить из Зоны, либо умирать. Ни первого, ни второго мне, пока, не хотелось.
Из тягостных раздумий меня вывел Серж.
- Извини, Крохаль, я тебя так подвел.- Серж виновато уставился в пол.
- Уйди, смотреть на тебя тошно. – Я демонстративно отвернулся от бегуна и сел на свое место за столиком. Ребята расположились рядом, и Бобер разлил «по пятьдесят».
- Давай!- Бобер поднял стакан.- За удачу! Она тебе точно пригодится! Чтоб в трудную минуту эта мерзавка от тебя не отвернулась. С нее, бабы гулящей, станется хвостом вильнуть в тот момент, когда она особенно нужна. Так что, пьем за женщин и за госпожу Удачу, собравшую все характерные черты женского рода: коварство, легкомыслие, страстность и красоту. А еще, за блондинок, красящих корни волос в черный цвет.
Бобер завершил свой витиеватый и непонятный тост. Мы чокнулись, так и не выяснив, за что же, все-таки, подняли стаканы. Ну, можно сказать, что каждый пил за свое, за то, что ему сейчас было больше всего нужно.
 Я проглотил водку, будто дистиллированную воду – даже вкуса не почувствовал. Проглотил механически, без удовольствия и смачного «Хе-е-е-е» в конце. Проглотил, только чтобы не обижать друзей. Ребята-то за меня явно переживали.  Кузя даже достал из внутреннего кармана комбинезона две сигары.
- Держи, - приятель протянул серебристые цилиндры тубусов и продолжил, стремясь развеселить меня:- Последние, для важного случая берег. Дружок мне привез, еще до Зоны. Говорил, что на Кубе такие только мафиози курят. Но, поскольку там все мафиози, то сигары эти продаются на каждом углу. Вот он и привез мне целую коробку.
Я, вяло усмехнувшись, принял сигары, распечатал одну и понюхал. Отличный кубинский табак. Давненько такого мне не доводилось пробовать. Я вытряхнул сигары из тубусов, положил их на стол и ножом разрубил пополам. Получилось четыре обрубка.  По одному на брата. Теперь можно было и табачку покурить, привезенного неизвестным товарищем с Острова Свободы.
- Угощайтесь,- кивнул я ребятам. – Может, последний раз нормальным продуктом балуемся.
Молча вместе закурили. Над столиком закрутился сизый горький дымок, собираясь в спирали и кольца, ложась слоями на воздух и превращаясь в клубы. Было интересно наблюдать за игрой табачного дыма, игрой зависящей как от прихоти курильщика, так и от случайного сквозняка, принесенного подвыпившим ходоком сверху. Дымок играл, перетекая из одной формы в другую, успокаивая мои нервы и умиротворяя мою душу. Казалось, уносясь ввысь и там истаивая, он снимает весь груз печалей с моих плеч.
За спиной раздалось шевеленье, и виноватый голос сказал:
- Крохаль…
Я обернулся. Серж стоял недалеко от нашего столика и переминался с ноги на ногу будто школьник, разбивший мячом окно в директорском кабинете.
- Чего тебе?
- Извини меня!
- Хорошо, извиняю, только за что?
- За то, что я тебя подставил.
- Это не ты меня подставил, а я сам.
- Как так? – Серж начал потихоньку приближаться к столику. Ребята разом встали и угрожающе сжали кулаки. А ведь, чего доброго, пристукнут они его сейчас. Только Кузя остался сидеть: его сломанную в Темной долине ногу все еще покрывал гипс, уже расписанный фривольными картинками, высказываниями и пожеланиями. 
 - Я сам виноват, - голос мой звучал устало, даже мне стало слышно. - Не надо было выручать тебя, сейчас бы проблем не было. Сидел бы я тут и водку трескал, отмечая удачную сделку.
-  А я бы тогда погиб.
-  Зона должна получить свое кровавое подношение. Сталкеры приходят и уходят, незаметно, будто их не было тут вовсе. Не ты первый, не ты последний. А теперь погибнуть все шансы есть у меня. Ты так и не понял, что ли? Телеграф вызвал меня на бой до смерти. С «Арены» уйдет только один.  И, скорее всего, им буду не я.
- Ты сильный, ты справишься.- Серж подошел еще ближе. – Я уверен, ты сможешь победить этого бугая. Я знаю…
 - Ребята, сядьте.- Я посмотрел на товарищей и те послушно расселись за столиком, не спуская злых взглядов с Сержа.- А ты, за ради Зоны, скройся с глаз моих, ибо терпенье у меня не безгранично. Хорошо еще, если просто морду разукрашу. А то, ведь, и покалечить могу, да так, что за тебя потом ни один хирург не возьмется, разве что – Болотный Доктор. Но до него еще дойти надо, а я к тебе в провожатые наниматься не собираюсь. Так что, пока цел, бери ноги в руки и чеши куда подальше, радуясь, что легко отделался. А если надумаешь из Зоны отвалить, то можешь смело рассчитывать на мое отеческое благословление и холодного цыпленка в дорогу. Давай, сыпь отсюда, ходок недоделанный.
Серж, однако, просьбам не внял и положил ладонь мне на плечо. Я, как был, правой рукой ухватился за его кисть, потянул немного вперед, левой рукой перехватил за локоть, и лицом вперед отправил Сержа в вояж до стола. Стол, встретившись с сержевым телом, со скрежетом проехал вперед и уперся в ноги моих приятелей. На пол со звоном грохнулись стаканы. Бутылка упала на бок, и водка потекла по столешнице, смешиваясь с кровью, капающей из носа Сержа.
Ребята даже не шелохнулись. Только Ганс поморщился. Он не был любителем кабацких драк.
Серж встал, и, покачиваясь, развернулся в мою сторону. К тому времени я уже был на ногах, в полной готовности продолжать начатый бой. Бегун смотрел на меня, сощурив глаза. С носа у него стекала солидная порция крови. Поврежденная Телеграфом скула тоже начала кровоточить. Хорош, нечего сказать! Серж, вдруг, без замаха, без какой-то подготовки коротко выставил вперед левую руку. Если б не мои бойцовские навыки, нокаут мне точно был бы обеспечен: настолько четко и быстро бегун провел удар. Определенно, кто-то хорошо постарался, обучая Сержа разным хитрым приемам. Я уж, насколько искушенный в рукопашном бою, я такого броска еще не видел.
 Кулак просвистел мимо уха. Я только успел отклониться и тут же, на противоходе, перехватил атаковавшую руку, провел ее чуть дальше, развернулся вокруг своей оси и рванул  Сержа на себя, докручивая его руку вниз. Серж, последовав за своей конечностью, кубарем полетел к соседнему столику. Однако, и тут он не угомонился: вновь встал и направился ко мне. Силен парень, ох силен!  Мысль эта не была закончена, потому что я пропустил удар. Серж с разворота, как шел, очень быстро и с кошачьей   грацией провернулся на одной ноге и хлестко обрушил вторую мне на голову. Звон в ушах и ощущение полета подтвердили, что приложили меня грамотно. Продолжалось, надо сказать, это не долго: очень скоро я встретился с полом и на секунду выпал из реальности, погрузившись в сладостный мир красно-розовых кругов.
Когда я встал, Сержа уже держали трое. Да и меня, стоило лишь немного придти в себя, тут же зафиксировали несколько человек. Так и стояли мы, глядя друг другу в глаза, налитые кровью и яростью. Потом я расхохотался. Я смеялся звонко, заливисто и свободно, как не смеялся еще никогда в жизни.  Ощущение непонятной радости наполнило меня. Серж, стоя напротив, корчился в руках моих приятелей. Корчился от смеха, такого же заливистого, как и мой. Через некоторое время, нам вторил уже весь бар.
Держащие меня руки разжались, и я стек на пол, продолжая смеяться. Поддержать меня было некому – все хохотали. Наверное, никогда, от момента основания, «100 рентген» не слышал такого удалого ржача.  Смеялись сталкеры – суровые мужики, привыкшие полагаться только на себя и на свой автомат; смеялись «Долговцы», презиравшие ходоков, но с удовольствием выпивающие с ними в баре, стремясь послушать последние новости из Зоны; смеялся бармен, который уже не первый год держал всю братию вольных сталкеров, избравших «Росток» перевалочной базой, в ежовых рукавицах; смеялся охранник на входе, которому вменялось проверять приходящих на предмет оружия, но который, слишком халатно относился к своему делу. Даже Бублик – толстый помощник бармена - тихо подхихикивал, спрятавшись за стойкой между бутылок. Словом, смеялся весь бар «100 рентген».
- Представляешь, -захлебываясь обратился я к одному из ребят за спиной. – Если б он меня сейчас ухайдакал, вот бы облом Телеграфу вышел, а?
В ответ на мою реплику по бару прокатилась очередная волна хохота. Стены содрогались. Лампочки под потолком готовы были выпасть из своей  стальной оплетки. Если бы наш смех превратили в сейсмические волны, то их сила достигла бы баллов шести-семи, не меньше.
Всеобщее веселье прекратил бармен, громко выкрикнув в одной из пауз между порывами смеха:
- Мальчики!
Все затихли и выжидательно посмотрели на хозяина бара. Только мы с Сержем продолжали всхлипывать, пытаясь задавить рвущийся наружу смех.
- Мальчики! – повторил бармен.  – Пошалили и хватит! А то вы мне всю мебель переломаете! Учитывая необычность ситуации, санкции к провинившимся применяться не будут. Но, это первый и последний раз.  Всем по пятьдесят за счет заведенья!
Дружный одобрительный рев поглотил эти слова. Потом, в наступившей тишине раздался пришепетывающий (зубки, стало быть, я ему подрихтовал), с грустинкой голос Сержа:
-  А я не пью…
Теперь даже бармен не смог остановить гомерический хохот, потрясший, казалось, всю территорию «Ростока». Когда народ отсмеялся и потянулся к стойке за обещанным, я подошел к Сержу, сидящему на полу бара, и протянул руку, чтоб тот мог подняться.
-  Вставай! Ты где так ногами махать научился, непьющее чудо?
Серж благодарно мне кивнул, ухватился за предложенную руку и встал на ноги.
 - В школе карате занимался. – Серж принял свою обычную виноватую позу и опустил глаза в пол. - Одно время меня даже в сборную города звали. Обещали золотые горы и поездки, а получился мордобой на ринге и сидение дома, потому что друзей по двору у меня тогда не было: все свободное время тратил на тренировки.
- Молодец, - я потряс гудящей головой.- Хорошо учился. А на счет «не пью» запомни: в Зоне не пьют, только лечатся. Пошли, с ребятами познакомлю.
Знакомство с ребятами прошло «на пять», как говориться. Непьющий Серж в одиночку уговорил «поллитру», потешил старателей рассказом о своих злоключеньях и, привалившись спиной к стене, уснул, сладко похрапывая и причмокивая. Мы же продолжили наши посиделки. На будущее я смотрел уже не так пессимистично. Что ни говори, а хорошая драка прекрасно снимает стресс, особенно, если сопровождается она до, во время и после завершения, холодной водочкой, разлитой в хорошей компании под задушевный разговор о жизни.
- Крохаль! – Кузя посмотрел на Бобра и Ганса, готовящихся присоединиться к Сержу. – Я тебе вот что сажу. Телеграф, конечно, падаль, только недооценивать его как бойца не стоит. Я много раз видел, как он ведет себя на «Арене». Чистый волк! Я тебя не пугаю, а хочу, чтоб ты знал: есть несколько мест, где он любит сидеть, ожидая противника. Я тебе потом нарисую подробненько, что и как. А пока слушай и запоминай. Телеграфа, наверняка, поставят слева от трибун. Ты, как претендент и вообще новичок, начнешь справа. Какое оружие будет, я, конечно, не знаю. Скорее всего – ПМ. Это хорошо. Стрелок из Телеграфа аховый, значит, у тебя есть шанс его прищучить. Вперед не лезь, жди, когда он сам на тебя нарвется. Он, сперва, где-нибудь засядет и будет тебя караулить. Но терпенья у него нет, потому он и в Зону не ходит – не может часами лежать и на аномалии смотреть. Скорее всего, он из засады выползет и тебя искать начнет. Тем более, что у него руки  чешутся Крохаля завалить. Значит, будет он по «Арене» кружить, а ты сиди себе спокойно. Я там одну нычку приметил, потом на плане покажу. Отличная позиция, особенно для хорошего стрелка. Усидишь смирно – шансы твои возрастут намного. Смотри: Телеграф бесшумно ходить не умеет, хоть и пытается. Наверняка за какую-нибудь железяку зацепится. Еще, Телеграф тихо не дышит – пыхтит как паровоз, особенно когда нервничает. Значит, услышишь ты его, в любом случае, раньше, чем он тебя. Вот, тогда стреляй сразу, не раздумывая. Хоть стрелок он не ахти, но с реакций у него все в порядке, может опередить тебя с выстрелом. А там уже как Зона даст. Ну, как попадет? Это, если ПМ вам дадут. Могут и лупары выделить. Для боя оно, конечно, зрелищней. Только из лупары в упор садить надо, тогда эффект будет. Смотри, промажешь издалека, перезарядиться можешь не успеть. Тогда тебя только скорость спасет. А со скоростью у Телеграфа все в порядке, даже лучше. Ты, конечно, тоже не улитка, но на стометровке против него не потянешь. У тебя стартовая скорость хорошая и бежать ты можешь долго, Зона научила. Только тут не Зона, тут спринт все решит. Поэтому, используй свои сильные стороны: стартуешь ты быстрее, значит – стартовал и откатился за контейнер. Гранат вам, конечно, не дадут, а то вы, чего доброго, зрителей покосите – были прецеденты: сталкер один гранату кинул, в противника не попал, зато со второго этажа взрывом какого-то генерала смело. Военные потом сильно огорчались. Дальше. Остаются ножи. Если все впустую расстреляете, то биться вам на клинках. Не знаю как ты, а Телеграф ножом владеет на твердую четверку. Есть у него фирменная фишка: он левша, но нож держит в правой руке. И  стреляет, кстати, справа, уж не знаю почему. Начинать, наверняка, будет правой рукой, но это игра. Финальный удар он наносит слева. Сколько раз сам видел. И нож из руки в руку перекидывает очень быстро, не всегда уследить получается. Правой руки не бойся, бить ей не будет. А вот с левой поосторожней – любит обратным хватом нож держать. Еще, ножи у вас будут свои, но перед боем их обязательно проверят на наличие яда, так что царапин не бойся, не повредят.   
Кузя еще что-то долго говорил, только я его уже не слушал. Мысли мои были далеко от Зоны. Я вспоминал своего инструктора по рукопашке, Николя Ивановича – дядю Колю, огромного старого мужика, который не уставал повторять нам, тогда еще совсем зеленым пацанам, что нет непобедимых противников, есть упущенные возможности. В поединке, как  в любви, бойцу всегда дается шанс, важно его не проглядеть. Вспоминал первое занятие с нашей группой, когда дядя Коля вывел нас на поляну и расставил попарно. На вопрос одного крутого человечка (какими-то там единоборствами он на гражданке занимался) «а почему не в зале» дядя Коля, совершенно не напрягаясь, уронил вопрошавшего на рядом стоящий пень. Да так, что боец еще несколько дней в лазарете пролежал, похрустывая  ребрами при каждом вздохе. Пока солдатик не выздоровел, дядя Коля успел объяснить, что зал хорош для спорта, а в бою необходимо уметь использовать любые особенности местности. Еще дядя Коля учил, что длинные спарринги нужны для кино. В реальной жизни поединок должен закончиться за два-три удара. Если больше, то это от лукавого, значит, такой ты боец.  Вспоминал, как инструктор учил терпеть нас боль. До сих пор мороз по коже пробегает от его садистских опытов. Потом, дядя Коля показал, как боль контролировать и отключать. Полезное уменье, только злоупотреблять им не стоит. Боль иногда нужна, чтобы от глупых решений уберечь. Еще инструктор показал (особо избранным, повезло мне) несколько приемов с применением биоэнергетики. Я не верил, думал – постановка. Видя, как можно тихо снять часового, даже не притрагиваясь к нему, считал, что все это показуха, рассчитанная на внешний эффект. Считал так, пока дядя Коля, посмеиваясь, чуть не задушил меня, стоя метрах в пяти за спиной. Эффект, надо сказать страшный: такое ощущение, что тебе на шее затянули удавку и назад тащат.
Еще, почему-то, вспомнился наш психолог, постоянно твердивший, что человек по физиологии близок к свинье, а по психологии к крысе.  Обидное определение он тут же доказывал на примерах, а потом учил нас, как пользоваться этими особенностями психики.
-Крохаль! – Голос Кузи вернул меня в реальный мир.- Ты что, не слушаешь?
- Извини, задумался. Так что ты сейчас говорил?
- Я говорил, что неплохо бы еще немного водочки и баиньки. Завтра Выброс, а потом у тебя бой, надо выспаться, тем более, ты после рейда. Так что, давай, надо посошок организовать, чтобы спалось слаще.
- Согласен, кого пошлем? – Я обвел взглядов три храпящих напротив тела. Серж уже успел уютно устроиться на плече Бобра.
- Никого, сам схожу, перекурим только.
Мы достали сигареты и закурили. В пустой пивной жестянке окурков уже было с верхом. Неужели все за одну ночь?   Голова от выпитого, выкуренного и полученного в ухо гудела, будто большой колокол. Нет, пора завязывать с разгульной жизнью, а то, чего доброго, не закончу то, зачем в Зону пришел. В самом деле, как я без больших денег дома появлюсь? Надо зарабатывать. Куш маячит на горизонте, только как до него без снаряжения добраться? К слову о снаряжении, надо к Воронину заглянуть, посылочку забрать и расплатиться за товар. Совсем некстати мелькнула мысль: «до боя мне снаряга ни к чему, а потом может и вовсе не понадобиться, так что, лучше денежки приберегу».
Кузя затушил окурок, тяжело, упершись руками в колени, поднялся и пошел к стойке, постукивая гипсом по полу. Бармен давно уже спал в комнате за баром, и всеми делами заправлял его подручный – Бублик. Был он толст и неповоротлив. Как в Зону попал, оставалось загадкой для всех. Слухи ходили, что Бублик, в свое время был у бармена кем-то вроде курьера, а потом за Периметром набедокурил и в Зоне скрылся. Сталкер из него не получился, да и как получится, если в Бублике веса сто с гаком килограмм, а роста – метр с кепкой, если на табуретку встать и подпрыгнуть повыше. Вот и пригрели его в «100 рентгенах» за прошлые заслуги. Бублик был хмурым на вид товарищем, но крылатые фразы с его вечно бледных губ, удивительных для полного человека, слетали с завидной регулярностью. Именно ему приписывали авторство знаменитой единицы объема «куболитр» и не менее знаменитого: «…«Электра» в заднице, так и  искрит, так и искрит!».
Кузя что-то сказал Бублику, тот кивнул, достал из-под стойки графинчик и передал моему приятелю. При этом он тоже что-то ответил. Кузя чуть графин от смеха не выронил, когда услышал. Давясь «ха-ха», Кузя добрался до столика и плюхнулся на стул.
- Чего тебе Бублик сказал.
- Что коктейль, который он мне дал, любому контролеру мигрень на месяц обеспечит.
- И что?- я не сразу уловил тонкий английский юмор Бублика.
- Ты только представь…
Я попробовал представить, пожалуй, самого коварного мутанта в Зоне, мающегося от головной боли с хорошего перепоя. Получилась такая уморительная картина, что я захохотал во все горло, разбудив Бобра. Тот сонно поворочался, поводил глазами, стряхнул с плеча посапывающего Сержа и посмотрел на нас.
- Продолжаем веселиться?- Голос его был хриплым со сна.- О, «Сливки», разливай. Сейчас мы их попробуем. Давай-давай!
Только мы собрались пригубить стаканчик знаменитого местного напитка, который делался из всех остатков спиртного методом сливания оного в единую емкость, как дверь в бар открылась, и в нее вошел собственной персоны Болотный Доктор.
С легендарным эскулапом жизнь меня сводила дважды: первый раз мы с Охотником встретили его недалеко от Янтаря, второй раз он меня лечил после той приснопамятной встречи с кровососом на «Милитари».
Доктор подошел к стойке, взял красного вина (других напитков, говорят, не признавал) и направился к нашему столику.
- Поздорову, старатели, что нового в Зоне слышно?
- Здравствуйте, Доктор!  - дружно ответили мы. Только к нему в Зоне поголовно обращались на «Вы».- О новостях лучше Вас спросить, Вы больше нашего знаете.
Доктор принял похвалу как должное, пригубил вино и ответил:
- Выброс скоро, до Болот дойти не успею, решил тут переждать. 
Прогноз говорил, что до Выброса еще сутки, но, раз Доктор утверждает, значит так и будет. А прогноз, как обычно, нагло врет. Странно только, что Доктор домой во время не собрался. Неспроста он сюда заглянул, ох, неспроста! Бобер поднялся, извинился и пошел к Бублику, чтобы тот поднимал на ноги бармена. Бармен, в свою очередь, оповестит сталкеров о времени Выброса.
Пока Бобер ходил, Доктор достал из кармана какой-то небольшой сверток и протянул его через стол мне.
- Держи,- голос эскулапа оставался ровным, как будто в его посещении «100 рентген» не было ничего странного. – Ты знаешь, что с этим делать.
Я распаковал сверток и на стол упал жетон на стальной цепочке из шариков. На одной стороне его было написано: «Виктор [Охотник] Леонидов». Медальон Охотника! Несколько раз я видел, как в минуты отдыха учитель снимал его с шеи и задумчиво вертел между пальцев, размышляя о чем-то своем, мне недоступным. Несколько раз я спрашивал у Охотника, что за мысли крутятся в его голове, но он всегда отшучивался, уводя разговор в сторону. Однако, я по глазам видел, что думы в его мозгу бродят тяжелые, для осмысления которых нужно много времени. Гораздо больше, чем полчаса перед очередным переходом по аномальной местности, где полно мутантов, мечтающих тобой перекусить.
- Откуда? – Я даже осип от волненья. Кузя и подошедший к этому времени Бобер поняли, что дал мне Болотный Доктор, и тоже ждали ответа, затая дыханье.
- На Милитари деревеньку слева от дороги знаешь? – Доктор говорил размеренно, будто диктор на радио. – Ту, где башня водонапорная стоит? Там домик один есть, примерно в середине деревни. В домике подвал. Там и нашел.
У меня внутри все оборвалось. Именно в этом месте я схлестнулся с кровососом. Стало быть, Охотника он заломал, сволочь. Ладно, гаденыш, за мной должок! Если жив после «Арены» останусь, непременно до тебя доберусь и горло перегрызу, будь ты хоть трижды мутант и кровь у тебя радиоактивная!
Я медленно поднялся и сгреб медальон в кулак. Потом деревянной походкой дошел до барной стойки. За ней уже стоял бармен, а не Бублик.
- Что с тобой? – бармен посмотрел на мое окаменевшее лицо и остановившийся взгляд.
- Фронтовые…- только и смог вымолвить я. А потом тихо добавил: - Охотник… 
Бармен молча налил полстакана спирта и положил сверху кусок черного хлеба. На негнущихся ногах я доплелся до «Печальной стены» и поставил стакан на полку. На ту, где уже была кружка с моим жетоном, полученным в свое время из рук Охотника. Потом я пристроил медальон учителя на свободный гвоздь, повыше. Пока стальная пластинка крутилась на цепочке, я успел заметить на медальоне вторую надпись, с другой стороны, там, где пишут имя сталкера, взявшего тебя в отмычки. На моем написано «Охотник», на его медальоне гордо красовалось «Меченый»…