(Антиисторическая повесть)
Все имена, фамилии, географические понятия, названия торговых марок, предприятий, организаций, учреждений настолько вымышлены, насколько они никогда еще не бывали вымышленными. Все совпадения (хотя какие тут могут быть совпадения) являются не просто случайными, а гиперслучайными.
Глава 6. Шо за фигня? Верните наши деньги!
- У меня с головой все в порядке? – Кассандра Пентюхова, приготовилась зачитать очередную сногсшибательную новость перед видеокамерой, поэтому ей во что бы то ни стало хотелось выглядеть безукоризненной.
- Вопрос спорный, - флегматично ответил оператор Лева Троцкий, прозрачно намекая на то, что с головой у Пентюховой далеко не все в порядке. – Голова как задний карман в брюках - может прохудиться незаметно.
Лева от прочих операторов отличался тем, что всеми фибрами души противился состоянию бессловесности, характерному для людей его профессии. Он не только часто и подолгу разговаривал во время съемок, но и пытался облекать изрекаемые мысли в замысловатые одежды красноречия, за что получил от коллег прозвище Троцкий.
- Впрочем, не бери близко к сердцу, это всего лишь мысли в слух, - добавил Троцкий.
- Иди ты на хер со своими мыслями вслух. Что за город? Каждый мудак мнит себя Спинозой, - возмутилась Пентюхова. - Я тебя спрашиваю: у меня прическа нормальная?
- С прической - нормально.
- Еще бы. Тридцать баксов за этот высокий бобрик отвалила, - Пенюхова едва коснулась ладонью коротко остриженных волос на затылке. – Ты готов?
- Готов. Только я тебя умоляю: не парнокопытные явления, а паранормальные явления в нашем городе…
- Ты меня учить будешь? – Пенюхова зловеще прищурила глаза и, подавшись немного вперед, приняла позу “А ну-ка выйдем, разберемся”…
- Да мне-то что? - пожал плечами Троцкий. – Это же над тобой в прошлый раз вся телекомпания ржала. Если бы литературный редактор из запоя не вернулась, так бы и пошла в эфир со своими парнокопытными новостями.
- В камеру смотри.
- Ладно, все. Поехали.
- Поехали, Гагарин хренов, - передразнила Пентюхова Троцкого, и, переменив вульгарный тон на дикторский, продекламировала: - «Шо за фигня? Верните наши деньги!» - под таким лозунгом проводит свою акцию обманутый вкладчик «УкрЛохбанка» Пирамидон Гаевский и его сосед Иван Матросов. Если в течении ближайших пятнадцати минут банкиры не вернут деньги, Пирамидон Гаевский намерен совершить публичное самосожжение с помощью спичек Калабаховской спичечной фабрики. Спички Калабаховской спичечной фабрики: а гори оно все синим пламенем!.. Ну, как?
- Снято.
- Отлично. Теперь ждем выхода Лавандосова, делаем стенд-ап и снимаем самосожжение. Или наоборот: самосожжение, потом Лавандосов, как получится… - очертила круг ближайших задач Пентюхова.
- Привет, стервятники, - бесцеремонно вклинился в монолог Пентюховой появившийся на месте потенциального происшествия Караваев.
- Обхамить девушку может каждый, - откликнулась на столь невежливое приветствие Пентюхова. – Лева, дай ему по морде, чтобы не хамил.
Троцкий вместо того, чтобы сообразно пожеланиям Пентюховой броситься в рукопашную, неспешно достал из кармана зажигалку и протянул ее Карававеву.
- Ну, как тут обстановка? Терайбловые новости будут? – спросил Караваев, выпуская изо рта густую струю сигаретного дыма.
- Хер его знает, - сердито ответил Троцкий. – Третий час здесь паримся. Никогда такого не было. Обычно: пришел, поснимал разные планы, синхрон записал – за пятнадцать минут справился и свободен. А сегодня… день как-то… проклятый. Слышь, мужики, вы поджигаться когда будете?
Вопрос был адресован Гаевскому и Матросову - двум пикетчикам, которые расположились напротив входа в здание “УкрЛохбанка”. У Гаевского в руках был плакат с лозунгом “Паразиты, верните депозиты”, у Матросова “Всех банкиров – к стенке”.
- Простите, в каком смысле поджигаться? – Гаевский с удивлением, и даже некоторым страхом посмотрел на Троцкого.
- В прямом, - сказал Троцкий. - Если ссышь, так и скажи, а не морочь людям головы. А хочешь, я тебя сейчас сам подожгу?..
- Только не надо давить на психику, - вступился за подельника Матросов. – Вы бы, вообще, не курили здесь. У нас канистра с керосином.
- Ну, народ… Я ***ю без баяна! Откуда только такие гоблины берутся? В пробирках их что ли разводят? – возмущению Троцкого не было предела. –Только что гореть в гиене огненной собирались, а теперь: “Не курите, у нас керосин”.
Караваев бросил недокуренную сигарету на асфальт, и наступил на нее ногой.
- А зачем вы положили деньги в банк? – спросил он у пикетчиков.
- Ну, лично я ничего не клал. Я бабулькам всегда применение найду, - Матросов похлопал себя по карману, из которого торчала бутылка водки, полученная от Гаевского в качестве оплаты за участие в протестной акции.
Деньги в банке хранил Гаевский и резон его был таков:
- А как бы вы поступили на моем месте, если бы вам удалось сплавить родную тетку в дом престарелых и выручить за продажу ее квартиры сорок тысяч пендоссовских таллеров? Навар – четыре, извиняюсь, куска в год. Три сотни в месяц. Где еще такие деньги можно поднять?..
Караваев пожал плечами:
- Заработать.
- Здесь я – пас… - губы Гаевского искривила саркастическая ухмылка. - Пускай трактор работает…
Неспешное течение беседы Караваева с сомосожженцем прервал визг Пентюховой: «Троцкий, скорее сюда!» Из дверей офиса «УкрЛохбанка» вышел управляющий финучреждением Аваль Дойчмаркович Лавандосов и в окружении шестнадцати охранников направился к своему «Роллс-ройсу Фантом» ручной сборки с платиновой статуэткой богини Ники на капоте. Журналисты, пришедшие обозревать событие недели, ломанулись к нему за коментами.
- Господин Лавандосов, - выкрикнула Пентюхова, - вы собираетесь отдавать деньги обманутому вкладчику?
Лавандосов степенным жестом руки раздвинул кольцо охранников и сделал шаг навстречу «пираньям клавиатуры», демонстрируя свою открытость и демократичность.
- Самое дорогое, что у нас есть, это наши вкладчики, - начал декламировать Аваль Дойчмаркович как по написанному. - Мы и вкладчики – это одна большая семья. В большой семье…
- …таблом не щелкают, - подхватил Караваев.
- В большой семье случаются большие проблемы, - нимало не смутившись, продолжил свой спич Лавандосов. - Банковская система переживает кризис. Такого кризиса еще не было в истории банковского дела. Великая депрессия, Вторая мировая война, авария на химической фабрике в Бхопале и галопирующая инфляция в Зимбабве – ничто по сравнению с тем… с той… Одним словом, мы все должны сплотиться перед лицом нависшей над нами угрозы.
- Вы собираетесь возвращать деньги? – воскликнули сразу несколько голосов. - Да или нет?
- Я же сказал: самое дорогое, что у нас есть это наши вкладчики. Мы и вкладчики – это одна большая семья…
- Вчера вкладчику, приковавшему себя наручниками к двери вашего офиса, сотрудники службы безопасности банка оторвали руку. Как этот случай согласуется с Вашей концепцией большой семьи? – подчеркнуто безэмоциональным тоном спросил Караваев и демонстративно приготовился делать записи в блокноте.
Лавандосов покраснел, затем побледнел, затем позеленел и, ткнув пальцем в Караваева, противно, как это умеют только банкиры, взвизгнул: «Это провокация!»
Пять или даже шесть кулаков сотрудников службы безопасности банка устремились в голову журналюги. Земля выскользнула из под ног Караваева и устремилась в небо. Перед глазами вспыхнул салют победы. Последнее, что услышал Караваев были слова Лавандосова «Всем удачи! Заряжайтесь духом экстаза» и мягкий хлопок закрывающейся дверцы автомобиля.