78
То, что Велехова Анастасия Григорьевна её родная мать, Лиза знала, и не сомневалась. Об отце ничего не знала. Мать о нём никогда не говорила.
- Подрастёшь – узнаешь, - был её ответ. Взяв в руки злополучный конверт, неожиданно узнала, что хозяин дома номер один, на улице Строителей – её родной отец, Велехов Клим Игнатьевич, с которым она уже полгода живёт, и каждую ночь трахается. Посмотрела свой паспорт: всё сходится. Фамилия, отчество. Значит, дядя Боря знал, что отец, и продолжал трахать. Решив, что он не в своём уме, собрала вещи и ушла, чтобы никогда не слышать его объяснений. Да и что тут объяснять? И так всё ясно…
Надо бежать. Куда? Над этим она не думала. Как – вот какой вопрос её мучил. Вышла во двор. Увидела Лёньку:
- Мне нужны деньги. Займёшь?
- Чего ради? Отработаешь – дам.
- Мне много надо.
- Много надо, много отработаешь.
- Мне надо сегодня, сейчас.
- Ладно, пойду, позову пацанов.
Через час в очереди стояла толпа из десяти подростков. Лиза их обслуживала, Лёня собирал деньги. Забирая свои вещи, наткнулась на заначку Клима. Её тоже прихватила с собой.
Не очень боялась, что её будут искать, тем не менее, чтобы окончательно запутать следы, отказалась и от поезда, и от автобуса, решив уехать на попутной машине. Выйдя дворами из города, пошла по первой попавшейся дороге. Шла долго. Лёгкий плащ не спасал от холодного ветра. Увидев автобусную остановку, зашла погреться. Сюда ветер не задувал, но теплее от этого не было. Редкие машины проходили, не останавливаясь. Продрогнув, вышла на середину дороги. Бортовая машина, груженная досками, остановилась. Водитель вышел, обругал:
- Куда лезешь? Тебе что, жить надоело?
- Я замёрзла, возьмите меня.
- Куда тебе надо?
- Всё равно… Хочу уехать из этого города.
- Что, милиция ищет?
- Да, милиция, отвезите меня куда-нибудь.
- Я еду в район, там брат главврач больницы. В кабине место занято, жену везу в роддом. Если не боишься замёрзнуть – влезай в кузов.
Подсадил Лизу, дал телогрейку:
- Укутайся, ложись на доски. Путь не близкий.
Водитель спешил, ехал быстро. Беспощадный ветер продувал насквозь и телогрейку, и плащ, и платье. Лиза потеряла счёт времени. Каждая минута казалась вечностью.
Прибыв на место, водитель отвёл жену. Пока оформляли, вернулся за пассажиркой. Девушка не двигалась. Сам снять не смог, пригласил санитара. Вдвоём занесли в санпропускник. Чтобы обезопасить себя, брату сказал:
- Это тебе добавка. Подобрал на дороге, без сознания. Кто такая, откуда взялась, как там оказалась – не знаю.
В больнице Лиза пролежала с осложнённой бронхопневмонией два месяца. Там же и разродилась недоношенной, слабенькой девочкой. Чтобы исключить попытки поиска, назвала первую пришедшую на ум фамилию: Сысоева Валентина. Понимала – если назовёт свою фамилию – сразу найдут. Если ничего не скажет – объявят, что нашлась неизвестная, тоже найдут.
От больничного листа отказалась. Доктор уговаривать не стал, но предупредил:
- Надо поберечь себя. После перенесенной болезни и трудных родов, детей у Вас не будет. Берегите ребёнка.
В больнице оставаться не решилась. Слишком близко отъехала от дома, если будут искать – найдут. Выписавшись, взяла билет до Новосибирска. Чтобы окончательно запутать следы, вышла через несколько остановок. На то была причина…
79
Воспользовавшись отсутствием Ивана, Мария навестила Клима, чтобы сообщить «радостную новость»:
- Знакомые сообщили, что два месяца назад в роддоме райцентра Велехова Елизавета Климовна родила девочку. Выписавшись, уехала поездом в Москву.
Мария специально назвала Москву и настоящую фамилию Лизы, чтобы успокоить Клима и направить его поиски по ложному следу. Много воды утечёт, пока он будет искать в Москве Велехову Елизавету.
Клима новость обрадовала. За обедом был весел. Решил отблагодарить Марию. Допив вино, уложил в кровать. Впервые в жизни почувствовав себя хозяином положения, был активен, действовал, как настоящий мужчина. Обнимал, целовал, ласкал, медленно раздевал, постепенно приближаясь к заветной цели. Вдруг понял, что ему нравится наблюдать, как женщина заводится от его ласк, слышать вздохи, стоны, чувствовать, как вздрагивает тело от каждого прикосновения. Доведя до экстаза, продолжал ласкать губами, языком, наслаждаясь её божественными муками.
Мария блаженствовала долго. Наконец, терпение достигло апогея. Она уложила Клима на себя, и не отпускала до тех пор, пока не разразилась многократным оргазмом.
РЕМАРКА 45
Между супругами Мурженко завязалась продолжительная внутренняя борьба. Мария, разбудив у Клима чувства настоящего мужчины, не хотела его упускать. Поэтому делала всё, чтобы Лиза исчезла из его жизни. Понимала: если Клим Лизу Найдёт – расскажет, кто её отец. А она расскажет ему, что всё время жила с матерью в семье Мурженко. Клим всё поймёт, встречи прекратит. Потому и сменила Лизе фамилию, лгала Климу в своё благо.
У Ивана цели были другие. Ему нужна была развязка конфликта для продолжения романа. Для этого Лиза должна быть здесь, и рожать должна здесь. И фамилию должна носить – Велехова. С такими мыслями обратился к Марии:
- Я не понял, кто пишет роман – я, или ты?
- Что тебя не устраивает:
- Ответь на вопрос!
- Ты, конечно. А я помогаю.
- От твоей помощи у меня голова болит. Куда ты отправила Лизу?
- Не куда, а зачем. Чтобы не мешала мне с Климом встречаться.
- Надо вернуть. Без неё разрушится концепция романа. Не будет связи поколений.
- Если она вернётся к Климу, он меня выгонит. Я ему такого наговорила…
- Клим – не велика потеря. Он свою роль в романе сыграл. А Лиза нам ещё нужна.
- Что, без Насти ты можешь обойтись, а без Лизы – нет?
- У тебя память короткая. Ты не помнишь, что написано в предыдущих главах.
- И что же там такого написано?
- Во-первых, она должна знать, что немка, и зовут её Эльза. Сказать ей об этом можешь только ты, либо я.
- Ну, об этом ей знать не обязательно.
- Ей не обязательно, а читателям известно, что мать Греты – немка. Кстати, и дочь её – Грета, о чём Лиза не знает. Как ты это объяснишь читателям.
- Да, придётся её найти. Только дай немного времени. Понравился мне Клим.
- Что-то вас на молодых потянуло.
- Кого это – вас?
- Тебя, Пугачёву, Бабкину…
- Ты храбрый был, когда Настя у нас жила. Теперь поостыл? А должен со мной рассчитаться.
- Ничего я тебе не должен.
- Ты был с двумя женщинами, со мною и Настей. Теперь моя очередь. Возьму, и приведу Клима в дом.
- Во-первых, он не придёт. А во-вторых, у тебя аж три немца было?
- Ну, да, если бы я в окно не выскочила, Фриц бы меня на части разорвал своей культёй.
- Успокойся. Ты у меня не такая старая. Приеду из командировки, что-нибудь придумаем. А ты пока разыщи мне Лизу!
- Не парься, разыщу. Фамилию прежнюю сохраню, Эльзой сделаю, и дочь будет Грета.
- И как ты это сделаешь?
- Перепишу пару абзацев, и все дела. Допустим, Лиза увидела сон. Что она не Лиза, а Эльза, потому что – немка. В честь отца-немца, дочь назовёт Гретой.
- А отцом-немцем, останется товарищ Велехов, с красноармейской фамилией Клим?
- Пока – да, а потом что-нибудь придумаем.
- Ну, да, как всегда: ты запутаешь, а я придумаю.
- Не переживай, придумаю сама.
80
В поезде Лиза ехала первый раз в жизни. Ей было всё равно, куда ехать, что с ней там будет. Ею двигало одно желание – подальше сбежать от отца. Пятнадцать лет она спрашивала о нём, но мать хранила молчание. Оказалось, всё это время он был рядом, ждал, пока она подрастёт, чтобы уложить в постель. Теперь нисколько не сомневалась в правильности принятого решения. Ни мать, ни отец не заслужили того, чтобы жить вместе с ними. Он – потому, что допустил такое, она – потому, что способствовала этому своим поведением.
Повезло ей с попутчиком, или нет, об этом она узнает позже. А пока рядом сидел молодой парень Гафур, который шутил, развлекал, играл с малюткой, с гордостью говорил о своей профессии старшего чабана. Ему ничего не стоило уговорить Лизу выйти с ним.
- Тебе всё равно некуда ехать. С ребёнком ты никому не нужна. На квартиру никто не пустит. А на дворе зима. Ты сделала одну глупость, поплатилась здоровьем, два месяца пролежала в больнице. Сама ослабла, ребёнок тоже слабенький. А мне нужна домработница. Жить будешь у меня, работать по хозяйству.
Выбора не было. Лиза согласилась. Вышла вместе с ним.
Гафур привёз их к себе. Оставив хозяйничать, ушёл по своим делам. Квартира убрана. Делать нечего. Но у неё теперь появилась приятная обязанность: заниматься дочерью. Нагрела воды, искупала, накормила, уложила спать. Приготовила ужин. Почувствовав голод, поела, легла. Утомлённая долгой дорогой, заснула спокойным, глубоким сном.
Ночью пришла женщина, представилась Марией Ивановной. Села на кровать, взяла за руку, начала рассказывать события последних дней:
- Мама Настя, убитая горем, долго искала тебя, обходила все дворы, опрашивала каждого встречного, делала запросы через милицию. Потеряв последнюю надежду, уехала на родину. Там, похоронив мать, ушла в монастырь, замаливать грехи. Мне поручила продолжить дальнейшие поиски, найти тебя, и сообщить тайну, которую сама не осмелилась поведать. Отец твой – военнопленный немец. Этого нельзя было тебе говорить. Если бы узнали – представляешь, что было бы в школе? Тебя хотела назвать немецким именем, но побоялась, назвала Лизой. А мысленно всегда звала Эльзой. Мечтала внучке тоже дать немецкое имя Грета. Любила его, он ей жизнь спас. Потом их пути разошлись. Воспитывала тебя сама, с нашей помощью. Остальное ты знаешь.
Лиза, ощущая пожатие руки, явственно слыша голос. Не сомневалась: она находится рядом. В голове роились разные вопросы. Почему отец – немец? Почему носит русскую фамилию Велехов? Почему он так себя вёл с ней? Почему назвался Борей? Почему мать всё скрыла от неё? Хотела спросить, но не могла произнести ни слова.
Проснувшись, долго не могла прийти в себя. Так отчётливо видела Марию Ивановну, слышала голос. Кое-что прояснилось, но загадок стало больше, чем было.
Немецкое имя понравилось. Дочь назвала Гретой.
Если бы знала, что вся её история придумана этой самой Марией Ивановной для того, чтобы получился увлекательный роман, назло ей родила бы мальчика! Но произошло то, что произошло.
РЕМАРКА 46
Вернувшись из командировки, Иван, перечитал последние главы, остался доволен. Он не мог придумать, как вывести героев романа из создавшейся ситуации, а женская изобретательность позволила Марии решить проблему одним абзацем. Решил: пусть и дальше сама пишет. Мне забот меньше, и ей новый интерес. А если что не так – перепишу на свой лад.
За обедом похвалил:
- Ты ловко вывернулась из тупика. Молодец. Что дальше будешь писать?
- Если писать буду я – оставлю Эльзу у Гафура, пока Грета не подрастёт. Нельзя их сейчас возвращать. Когда Грета вырастет – мы состаримся. Объём романа уже достаточный, а до развязки ещё ой как далеко. Пора переходить к третьему поколению.
- Ты о романе думаешь, или о Климе?
- Одно другому не мешает. Надо совмещать полезное с приятным.
- Ну, совмещай, совмещай. Только меня в покое оставь…
- А как же природа? Ты обещал выезд, с шашлыками?
- Как закончим роман, так и будет тебе природа, обещаю.
- А пока, может я, всё-таки, приглашу Клима, для поднятия твоего тонуса?
- Не думаю, что он на это способен. Разве, Настя вернётся…
- Забудь! Она выпала из концепции. Не будешь же ты из-за неё переписывать пол романа?
Довольная разговором, Мария продолжила писать.
81
Пришёл Гафур. Взял девочку на руки:
- Как ты её назвала?
- Грета!
- Что, лучше имени не могла придумать?
- Имя хорошее. Я – Эльза, она будет Грета. Долго объяснять. Да это тебе и не нужно знать.
- Грета, так Грета… Необычно, интересно: Эльза и Грета. Знакомых немочек у меня ещё не было.
- Теперь будут.
Лиза была довольна. Дядя Боря будет искать Лизу, а она – Эльза. Пусть ищет!
Гафур предупредил:
- Мы надолго тут не задержимся. Через неделю уедем на стойбище, надолго. Там казахи овец пасут, и мы с ними будем жить. Напиши, что нужно тебе и для девочки. Я куплю. Ты отдыхай, мне надо готовиться к отъезду. Скоро весна начнётся.
Переоделся, опять уехал по делам, оставив Эльзу на хозяйстве.
Вернулся поздно. Увидев спящую Эльзу, присел рядом. Долго любовался красотой молодой женщины. Наконец, осмелился поцеловать. То, что произошло позже – ошеломило его и озадачило.
Недостатка в девушках он не испытывал. Каждый приезд в город заканчивался оргией: то дома, то у друзей, то в гостинице. Деньги водились. Девушки слетались, как пчёлы на мёд. Познал он молодых и старых, красивых и страшных, худых и полных, страстных и фригидных. Каждая из них старалась ему угодить, чтобы больше получить денег. Потому и презирал их, ненавидел, старался больше одного раза не встречаться. Если приходили вновь – давал денег и выгонял.
Почувствовав поцелуй, Эльза взвинтилась, всем телом прижалась к мужчине, за мгновение высосала из него мысли обо всех прошлых женщинах, и Гафур не понял, как был вовлечён в страстную пляску любви, длившуюся бесконечно долго и закончившуюся обоюдным изнеможением.
Эльза не была похожа ни на одну из его женщин. Гафур понимал: отдавалась не за страх, не за деньги, не из благодарности. Исключительно, ради удовольствия. Чувствовал: опытом не обладает. Отдаётся, руководствуясь многовековым женским инстинктом. Это волновало, интриговало, забавляло.
В чём заключалась подготовка к отъезду на стойбище, Эльза не знала. Гафур её в свои проблемы не посвящал. Когда приготовления были закончены, заказал такси. Эльза взяла свой нехитрый скарб, ребёнка, и они отбыли в аэропорт. Дальше летели вертолётом. Гафур объяснил:
- Морозы упали, дорогу развезло, машиной не доедем. Да и путь неблизкий.
Летели долго, пока не заметили стойбище из дюжины юрт. Это и был конечный пункт их путешествия.
82
Для Эльзы началась новая эра. Гафур поселил её с Гретой в отдельную юрту. Степной уклад жизни казахов её устраивал. Людей не много. Народ вежливый, гостеприимный. В душу никто не лезет, ни о чём не расспрашивает. После пережитых неприятностей, жила, будто в раю. С обязанностями справлялась легко и быстро. Вместе с казашками убирала, готовила еду, помогала по хозяйству. Над статусом не задумывалась. Кто она для Гафура? Жена? Любовница? Домработница? Квартирантка? Скорее всего – всё вместе взятое.
А кто она была для Дениса? Для алкоголика? Для дяди Бори, который Клим, папа, а, может быть, и ещё неизвестно, кто?
Гафур к ней относился хорошо, к ребёнку – тоже. В душу с расспросами не лез. Больше того, что ему нужно знать – не спрашивал. Даже фамилию не спросил. После каждой отлучки в город, привозил всё необходимое ей и дочери. Изредка заходил в юрту, целовал в губы и, как бы со стороны, наблюдал за её действиями. Она могла, не испытывая дискомфорта, обходиться без мужчины долгое время. Но поцелуй взрывал её изнутри, возбуждал необузданную страсть, и она уже не могла сдержаться. Гафуру это нравилось.
Имел ли он связь с другими женщинами, Эльза не знала, и знать не хотела. Другие мужчины стойбища к ней не приставали, относились с почтением. Женщины тоже были доброжелательны, помогали, учили, давали советы. Гафура тут уважали.
Самое трудное было научиться готовить. Раньше она кухней не занималась. Экзотических блюд казахской кухни не знала, ничего о них не слышала. Женщины стойбища взяли шефство, и она постепенно начала осваивать секреты приготовления незнакомых блюд.
Очень скоро научилась готовить любимое блюдо Гафура баурсаки – обжаренные в масле кусочки теста.
Забой каждого барана заканчивался приготовлением куырдака, традиционного супа-пюре из порубленных и переваренных субпродуктов. А если в него добавить картошку, и приготовить не на газовой плите, а на улице, на дровах – получится замечательное жаркое.
Ни один праздник не обходился без степного мяса по-казахски, бешбармака, приготовленного из баранины и теста. Ну, а к нему, обязательно надо подать в маленьких пиалочках мясной бульон сорпу.
Особо любимое блюдо Гафура – сомса по-казахски: фарш из печени, сердца и лёгкого в сдобном тесте.
Если съели барана, и не приготовили асып – казахские колбаски – считай, что баран пропал.
Вдруг оказалось, что приготовление чая – тоже искусство. Пришлось постичь и его.
Поначалу было неудобно есть без вилок и ножей, сидя на дастархане, скрестив ноги. Но к этому Эльза привыкла быстро.
Все эти премудрости она постигала под патронажем старых казашек.
Но, со временем, узнала она и многое другое. Сколько овец числилось за старшим чабаном Гафуром – не знал никто, кроме него. Каков был приплод, сколько забивали, сколько продавали – тоже не знал никто. Чьи овцы – тайна. Лишь из случайно подслушанных обрывков разговоров, Эльза могла догадываться, что в многочисленной отаре содержатся овцы чиновников различных рангов, от обыкновенных клерков, до прокурора и мэра города. Пасли овец чабаны, лечили ветеринары, забивали и разделывали специальные рабочие, продавали продукцию реализаторы. Хозяевам, в любое время, по их просьбе, отвозили нужное количество мяса, а в конце сезона представляли полный отчёт и сумму вырученных денег. Суммы были баснословны. Так что у Гафура в сундуке всегда лежало несколько нераспечатанных пачек денег, которые никто не брал, ибо на стойбище не было магазина. Всё необходимое для жизни завозилось из города, откуда часто приходили грузовые и легковые машины, а иногда и вертолёты.
Гафуру Эльза нравилась и как хозяйка, и как женщина. Не капризничала. Была послушна. С хозяйством управлялась. С женщинами стойбища дружила. Не ревновала. К нему не приставала. Но если он желал её, то, после первого поцелуя, она взрывалась, и не могла успокоиться, пока не теряла сознание от следующих один за другим красочных оргазмов. Такой женщины у него не было. Если такая жизнь устраивала Гафура, то Эльзу – тем более. Даже узнав, что в городе у него жена и три сына, не обмолвилась об этом ни единым словом. Так, в мире, дружбе, согласии и счастье она прожила четырнадцать лет.
Грета называла Гафура папой, он её – дочкой. Забыв о прошлых бедах, Эльза, вместе с ними, забыла о том, что ребёнку надо было взять в роддоме справку, а в ЗАГСЕ – свидетельство о рождении. В результате, Грета росла без фамилии и отчества.
83
Клим жил надеждами на благополучный исход поисков Лизы. Доверившись Марии Ивановне, сам никаких попыток не принимал. А Мария, каждый приход начинала с отчёта, из которого становилось всё понятнее и понятнее, что Лизу она не найдёт никогда. К сожалению, Клим это понял слишком поздно. Она, уволившись с работы, практически поселилась в его доме на правах хозяйки. Одела его и обула. Провела газ, купила холодильник, стиральную машину, телевизор, музыкальный центр. Стирала бельё, готовила еду, прибирала в комнате. Ухаживала за Дохляком. Не позволяла Климу подмести пол, помыть посуду. Не раз предлагала рассчитаться с работы. Он чувствовал, что живёт на содержании богатой дамочки, испытывал дискомфорт, но расстаться с ней не мог. Вначале терпение подпитывалось надеждой на скорый поиск Лизы. Потом привык. Долгая жизнь в одиночестве, без женщины, надоела, а Мария, умело скрашивая его убогую жизнь, превратила её в маленький рай. Он стал хорошо питаться, модно одеваться. Догадывался, что по её ходатайству, его сделали бригадиром, увеличили зарплату, назначили пенсию по инвалидности. Она предлагала сделать операцию, чтобы избавить от хромоты, но Клим отказался. И увольняться с работы не стал. Боялся перейти в полную зависимость от всемогущей женщины, не догадываясь, что является продуктом её воображения, и что бы он ни решил, будет так, как она захочет.
А Мария ничего не жалела для молодого любовника, всё делала, чтобы удержать своё последнее счастье. Купила роскошную кровать с альковом. Оборудовала её всевозможными приспособлениями из секс шопа. Шампанское, свечи, музыка, эротичное бельё, валики, подушечки, кольца и прочие принадлежности стали необходимыми атрибутами, сопровождающими их оргии. Но этого было мало, ей хотелось всё новых и новых впечатлений.
Однажды проговорившись о муже, отважилась пригласить Клима в гости. Он отказался:
- Ты хочешь, чтобы твой муж выбросил меня с окна?
- У нас первый этаж.
- У меня одна нога уже поломана. Не хочу хромать на обе.
- Я предлагала тебе сделать операцию. Сейчас такой дефект устраняют легко.
- Почему ты не хочешь устранить дефект мужу? Или, такие операции не делают?
- Делают и такие, только ему это пока не нужно.
- Не пойму, что тогда ему нужно?
- У нас жила домработница. Мы занимались сексом втроём. Ему нравилось. Теперь я хочу побыть с двумя мужчинами одновременно.
- И он согласен?
- А куда ему деваться? Я же соглашалась быть третьей. Теперь – его очередь.
- Не думаю, что это хорошая идея. Недавно смотрел по ящику передачу. Правда, или нет, но говорят, что пятьдесят процентов женщин, хотя бы раз в жизни, занимались между собой сексом. А целовались – ещё больше. А мужчины с мужчинами – меньше одной сотой процента.
- Сексом с вами буду заниматься я, по очереди. Вы будете только смотреть, и заводиться.
- Да не надо мне заводиться, - сказал Клим и упёрся в Марию упругим копьём.
- Тебе не надо, а ему – надо, сказала Мария и повела его в кровать.
Продолжение следует http://proza.ru/2011/07/29/290