73
Клим решил разыскать Курта, всё ему рассказать. Надеялся что Лиза, узнав, кто её отец, и что пришлось пережить матери, поймёт, почему она такая строгая. Но быстро разыскать не получилось. Всех немцев перевели в новый микрорайон. Поиски затянулись. Клим написал письмо в Клуб немецкой диаспоры с просьбой выслать адрес Гюнтера Курта.
А Лиза, обделённая его вниманием, в самом деле, пошла по рукам. Приходя домой, часто заставал её с парнем, либо в постели, либо за столом. Причём, редко когда парень был один и тот же. Знал – добром это не кончится. Продовольственные запасы таяли. Спиртные – тоже. Никакие уговоры не действовали. Молодое тело требовало любви. Получалось так, что, отказавшись удовлетворять её сексуальные потребности, Клим сознательно вывел Лизу на тропу разврата.
Самоедством заниматься не стал. Решил поговорить в последний раз, припугнуть:
- Ты взрослая девушка. Должна понимать: так себя вести нельзя. Надо немедленно покончить с беспорядочными связями. От них пользы не жди.
- Почему не жди? Польза есть. Раньше у меня каждый месяц были кровотечения. Денис выпустил из меня всю кровь, теперь я чистая.
Клим опешил, не мог поверить: неужели после всего, что было, после их разговоров на тему рождения детей, она осталась в таком дремучем неведении?
- Когда прекратились кровотечения?
- А тогда же и прекратились. После Дениса ни разу не были.
- Я даже не знаю, обрадует тебя это, или огорчит. Ты беременна. У тебя будет ребёнок.
- Как – беременна? Почему? Отчего?
- Сейчас важнее знать – от кого, кто отец ребёнка.
- Да не нужен мне отец. И ребёнок не нужен!
- Нужен или нет, надо серьёзно обдумать. Ту живёшь у меня пять месяцев. Аборты запрещены, да и делать уже поздно, можешь умереть. Придётся рожать. Я займусь поиском матери и отца.
- Мать видеть не хочу. Домой не вернусь. За отца не знаю. А ребёнок… Может быть, и правда, надо подумать.
- Ребёнок – счастье для матери, что тут думать!
- Вот именно, для матери. Может быть, я тоже была для матери счастьем. Но она для меня была горем.
- Тем более надо рожать. Не повторишь ошибки матери – вырастишь дочь счастливой. Только с парнями заканчивай. Оргии ваши могут повлиять на здоровье ребёнка. И пить тебе нельзя.
- Пить не буду. Без вина обойдусь. А парни… Что, и с тобой нельзя?
- Я не парень, в отцы тебе гожусь. Найди одного, выйди замуж.
- Считай, уговорил, дядя Боря…
Клим успокоился. Был удовлетворён разговором с Лизой, её благоразумным решением отказаться от аборта, выйти замуж, родить ребёнка. Желая устроить ей нормальную жизнь, продолжил поиски отца и матери.
РЕМАРКА 42
Погружённый в хлопоты по доставанию денег, Иван забыл о романе. Сутками пропадал на работе, ездил в командировки, писал репортажи, статьи, рассказы. Мария заскучала без Насти. Не с кем поговорить, посоветоваться. Некому настроить Ивана на лирический лад.
Включила компьютер. Последний текст Иван набрал две недели назад. Решила продолжить его мысли. С одной стороны, надо скорее заканчивать роман. А с другой… После того, как обиделась на Курта и Ганса, жила в постоянной неудовлетворённости. Прочитав о сексуальных способностях Клима, решила ими воспользоваться. Но, как? Главной помехой была Лиза. Клим не пойдёт на то, чтобы её выгнать. Надо сделать так, чтобы сама ушла… Ну, да, узнает, что забеременела от родного отца, и сбежит.
Воодушевлённая удачной находкой, стала набирать текст.
74
Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Придя с работы, Клим Лизу дома не застал. Впервые за всё время. На столе лежало распечатанное письмо из Клуба немецкой диаспоры. Неизвестный администратор сообщал: интересующий Вас немецкий военнопленный Гюнтер Курт, проживает по адресу улица Гайдара, дом 3, квартира 41.
Содержание письма обрадовало, вселило надежду на скорое завершение поисков. Но беспокойство не проходило. Где Лиза? Куда пропала? Что с ней? Заметив под кроватью забытый ею блокнот, решил посмотреть, нет ли от неё записки. Раскрыв, увидел перечень мужских имён: Денис. Пьяный мужик. Боря. Боря. Боря. Боря. Боря. Боря. Вася. Боря. Петька. Боря. Забыла. Боря. Виктор Иванович. Боря. Лёнька. Не спросила. Боря. Боря. Леонид Петрович. Боря. Опять Лёнька. Электрик. Боря. Снова Петька. Не сказал.
В глазах зарябило. Перевернув страницу, заглянул в конец списка: Вовка. Снова Петька. Почтальон.
На этом список заканчивался.
Почувствовал облегчение: пришёл почтальон, затащила на себя. Понравился, напросилась в гости. Либо, сам пригласил.
Внимательно осмотрев комнату, окончательно убедился: Лиза ушла навсегда. Вещей не было. Забрала одежду, украшения, косметику, зубную щётку. Денег тоже не было. Решив, что ушла с почтальоном, даже не пытался связать её уход с полученным письмом. Кто такой Курт Гюнтер – не знает. Зачем он понадобился – тоже не знает. Найти её теперь будет легко. Почтальонов на почте не много.
Догадался, с кем ушла, но оставался вопрос – почему? Впрочем, не он ли ей твердил, что надо найти нормального парня, выйти замуж, родить ребёнка…
Сел за стол, задумался. Ещё раз достал письмо, перечитал. Внезапно, в голову ударила молния. В глазах засверкали искры, тело пронзила острая боль. Едва дотянувшись до конверта, помутневшими глазами прочитал адрес: улица Строителей, дом № 1, Велехову Климу Игнатьевичу.
Не выпуская конверта из рук, опустился на пол.
75
Пролежал двое суток. На третий день проголодавшийся Дохляк выполз из дома, жалобно завыл. Пришёл сосед, вызвал скорую помощь. Клима увезли в больницу с гипертоническим кризом.
Невзгоды, пережитые до этого, не могли его сломить. А одна мысль о том, что Лиза думает, что спала с родным отцом, выбила из жизненной колеи. Прежде неприятности сваливались на него как бы со стороны. Он не был причастен к их появлению, не мог их предотвратить, не считал себя виновным, потому сражался с открытым забралом. В случае с Лизой вся вина лежала на нём. Девушка была в состоянии аффекта. Вместо того, чтобы успокоить – воспользовался этим, не сдержал свою страсть. За один этот поступок уже заслуживал суровой кары! Даже тот факт, что не знал, кто она, не уменьшал его вины. Что мешало признаться, когда узнал? Почему не рассказал? Чего ждал? На что надеялся?
Такие мысли одолевали Клима. Взбудораженный ими, не мог спокойно лежать на больничной койке. Надо было срочно действовать. Дорога каждая минута. С трудом уговорив лечащего врача, покинул больницу. По пути домой зашёл на почту. Из семи почтальонов, только один был мужского пола: студент подрабатывал на каникулах. Разговор с ним принёс очередное разочарование. Кроме того, что и сам знал – девушка оказалась слаба на передок, сама его уложила в кровать – студент ничего нового не сообщил. Потрахался, пошёл дальше разносить письма, оставив её в кровати. Была спокойна. Волнения никакого не заметил.
Последняя надежда рухнула. Значит, Лиза ушла по его вине, навсегда, и неизвестно, куда.
РЕМАРКА 43
Мария, перечитав текст, осталась довольна. Лиза ушла, помех никаких нет, можно отправляться в гости. И причина есть: сообщить об отъезде Насти, заодно, пообещать помочь найти Лизу. Но это – позже! Сейчас надо организовать встречу с Климом.
Дальше продолжила писать так, как было нужно ей.
76
Покормил Дохляка, помылся, переоделся и пошёл на улицу Гайдара. Визит принёс новое разочарование. Прежде чем пропустить в сорок первую квартиру, дежурный вахтёр дома номер три долго рассказывал о фашистах, развязавших войну против Советского Союза, о миллионах невинно погибших людей, о гуманности русских к военнопленным. Когда дошёл до решения Горбачёва разрушить Берлинскую стену, у Клима заныло сердце. В груди возникло знакомое чувство неопределённости, опасности.
- Мне надо увидеть Гюнтера Курта, - перебил вахтёра.
- Я же Вам говорю: Берлинская стена рухнула. Теперь все желающие могут беспрепятственно возвратиться в Германию, как в Советский сектор, так и в Американский.
- Что, Курт Гюнтер уехал?
- Может, уехал, может, ещё нет. У них на вокзале пункт сбора.
Клим выбежал, поймал такси, поехал на вокзал. Если бы не остановил разговорчивого вахтёра – неминуемо опоздал. Курта увидел на перроне, перед вагоном. До отправления поезда оставалось несколько минут. Не подавая руки, не здороваясь, сказал:
- Твоя дочь, Велехова Елизавета Климовна, недавно получила паспорт. Ушла от матери. Я её нашёл. Некоторое время жила у меня… Жила со мной…
- Ты с ней спал? - вскипел Курт, - в отместку мне за Настю?
- Сейчас не об этом. Я не знал, что она её дочь. Понял, когда получила паспорт. По фамилии-отчеству. Сразу не сказал. Она случайно узнала, ушла. Её надо найти! Она беременна.
- Разумеется, от тебя!
- Не знаю. И она не знает, от кого. Ко мне пришла не девушкой. Хотела утопиться, я её спас, она отблагодарила. Сейчас не время выяснять отношения. Надо её найти, вернуть.
- Остаться не могу, должен уехать. Вот тебе мой адрес, напишешь письмо. Если разрешат – позже приеду. А найти… У меня есть знакомая женщина, из Комитета шефской помощи военнопленным немцам. Мурженко Мария Ивановна. Найди, скажи – от меня, она поможет.
- И на том спасибо. Хоть какая-то зацепка. Я уже отчаялся найти. Лиза думает, что я её отец. Как её переубедить?
- Поищи Настю. Ты же говорил, она тоже где-то тут.
Поезд тронулся. Курт вскочил в вагон.
77
От нахлынувших проблем, голова шла кругом. Где искать Марию – не знал. У Курта адреса не было. Таблетки не помогали. Давление не падало. В больницу идти нельзя, положат в стационар. Доктор говорил, надо закончить лечение. А вот на работе, надо появиться. Попросить аванс, или занять денег… Лиза забрала все.
Мастер не только занял денег, но и отпустил Клима на поиски:
- Ищи свою дочь. Поспрашивай знакомых. Заяви в милицию. Паспорт предъявит – засветится, тебе сообщат. О работе не беспокойся, потом отработаешь, в выходные. Вижу – на тебе лица нет.
Услышав обнадёживающие слова, Клим успокоился. Но в милиции заявление не приняли: надо ждать три дня.
- Она за три дня может далеко уехать.
- Может уехать, а может у соседей в лото играть. Опросите своё окружение. Не найдёте – приходите через три дня.
- Я уже всех опросил. Она ушла пять дней назад.
- Это Вы сейчас придумали. А она ушла сегодня утром. Или вчера вечером. Не морочьте мне голову.
- А где мне найти Мурженко Марию Ивановну?
- Вам Велехова нужна, или Мурженко? Зайдите в паспортный стол, там дадут адрес.
Ушёл в расстроенных чувствах.
Но судьба смилостивилась, попустила поводья. Дома его ждал сюрприз. Комната прибрана. Кровать застелена. Вещи разложены по местам. Дохляк накормлен. Стол накрыт. За столом сидит средних лет дама, приятной наружности, шикарно одетая, хорошо ухоженная, благоухающая ароматом дорогих духов.
Встала, встретила, приняла пальто, повесила. Клим, по привычке, зашёл в ванную, вымыл руки. Обернувшись, натолкнулся на полотенце. Поблагодарил, вытер руки, сел за стол. Женщина не села. Спокойно ходила по комнате, внимательно разглядывая хозяина со всех сторон. Потом произнесла мягким, приятным голосом:
- Здравствуйте, Клим Игнатьевич.
- Здравствуйте…
- А могли бы догадаться. Не ранее, как сегодня, Вы слышали обо мне.
- Мария Ивановна?
- Она самая. Пришла разделить Ваше горе. Успокоить. Помочь.
- Мне сказали, Вы поможете найти Лизу.
- Разумеется! Разделю горе… Успокою… Потом помогу… Всему своё время.
- Вам Курт сказал обо мне?
- Это долгая история. Давайте обедать.
Села, подала бутылку вина:
- Надеюсь, не разучились ухаживать за дамами?
Клим чувствовал: Мария что-то знает, и о нём, и о Лизе. Но сразу, почему-то, не говорит. Выжидает. Чего она хочет добиться от него? Усталый мозг не способен был что-либо придумать. Решил сдаться на милость гостьи. Наполнил рюмки. Одну подал даме:
- У меня нет повода развлекаться… Тост за Вами. За что пьём?
- За любовь!
Выпила, придвинулась. Обдав дурманящей смесью запаха духов и женского тела, притянула голову Клима, впилась в губы долгим поцелуем.
Странные чувства овладели им. Вспомнив, что её фамилию дал Курт, тут же воскресил в памяти первую встречу с ним, испуганное лицо Насти. Услышал её любовные стоны, потом слова: это мой муж. Эту картину сменила другая: пришедший в Зимник Курт, повествует о своих победах на женском фронте… А теперь он в продмаге, угощает девушку шоколадом. И, наконец эта дама… Так вот каков контингент его окружения!
Мария, обнимая и целуя, уже подвела Клима к кровати, а он всё ещё был в отключке. Скользнув рукой по брюкам, поняла, что поторопилась, снизила активность:
- Извини, не могла сдержаться. Давай выпьем за счастье.
Налила себе, выпила. Клим тоже выпил, успокоился, привёл мысли в порядок.
- Про Вас и Курта понятно. Откуда знаете Лизу?
- Я знаю всё. Откуда? Не скажу. Всё равно не поверите.
-А Вы, скажите!
Выпив, Клим расслабился:
- Говорите, говорите. Я поверю.
- Допустим, я колдунья!
- Докажите, - сказал Клим и налил ещё. Мария стала ему нравиться.
- Чтобы доказать, я должна начать с рождения своей бабушки. А это займёт много времени. Не против, если я начну с Вашего рождения?
- Даже так?
Взяла руку Клима. Поводив пальцем по линиям жизни, сказала:
- Вы родились на Кубани. Там познакомились с девушкой. Убежали с ней на стройку. Женились. Сыграли свадьбу. Построили дом.
Клим сидел с открытым ртом, не смея шелохнуться, а Мария, оставив в покое линии жизни, всё крепче сжимая его руку, другой медленно расстёгивала пуговицы брюк. Она пришла сюда с твёрдым намерением соблазнить его, и не собиралась от этого отказываться.
Чтобы отвлечь её, Клим спросил:
- Как звали мою жену?
- Почему – звали? Её и сейчас зовут. Настя, после ссоры с дочерью, уехала к матери. Похоронила её, ушла в монастырь. Надеюсь, Вы не хотите заново пережить своё ранение, возвращение домой, встречу с Куртом, Настей, арест, ссылку?
Клим не хотел ничего вспоминать, ибо уже лежал на кровати без брюк, позволяя наезднице беспрепятственно на нём гарцевать. Заморочив голову колдовскими рассказами, Мария добилась того, ради чего пришла.
Встала, подошла к столу, наполнила рюмки:
- Часть своей миссии я выполнила. Горе разделила, Вас успокоила. Теперь выпьем за удачный поиск Вашей дочери.
Опустошив рюмки, оба смолкли. На то у каждого были причины. Мария, провозгласив тост за удачный поиск Лизы, выпила без удовольствия, так как искать её не собиралась. Для неё найти Лизу, значило лишиться Клима.
Клим, сбитый с толку её откровениями, не мог понять, откуда она всё знает. Прокрутил в мозгах все слова, остановился на последних:
- Лиза не моя дочь.
- Знаю, она дочь Курта. Но юридически её отцом являетесь Вы.
- Всё-то Вы знаете!
- Увы, не всё. Я не знаю, кто отец будущего ребёнка. То ли Денис, то ли пьяный мужик. Но, может быть и Вы, Клим Игнатьевич. Как Вам такая перспектива?
Клим смутился, опешил, по спине забегали мурашки. Всё, что она говорила до этого – имело своё объяснение. С большой долей вероятности, его можно было оправдать. Но о жизни Лизы в его доме не могла знать, он был в этом уверен. Неужели, правда, колдунья?
- Для меня не имеет значения, кто отец будущего ребёнка. Сейчас важно найти Лизу, открыть ей правду, объяснить, что её отец Курт, а не я. Уверен, она из-за этого сбежала из дому. Увидела конверт с моей фамилией, решила, что я её отец, и ушла.
- Не надо было соблазнять несовершеннолетнюю девушку.
- Я не знал…
- Не знал, что несовершеннолетняя?
- Что она моя… Настина… Курта… Что носит мою фамилию, - наконец, нашёлся Клим.
- А что несовершеннолетняя – знал?
- Само получилось…
- Что-то смотрю, у Вас всегда само получается только с молоденькими.
Клим разозлился:
- Почему – только с молоденькими? Вот, и со старенькой!
Лучше бы он этого не говорил. Мария побледнела, взбесилась:
- Со старенькой – не само получилось. Старенькая тебя споила, завалила, потом верхом села. И долго будет сидеть, пока ты не захочешь от неё избавиться. А ты не захочешь, я знаю. Потому что тогда тебе придётся поменять эту кровать на тюремные нары. Забыл? На тебе, кроме изнасилования, ещё дезертирство висит.
Клим сидел с опущенной головой. Теперь он уже ничего не хотел.
Мария открыла вторую бутылку, налила рюмки:
- Успокойся. Я пошутила. Хотела щегольнуть своими знаниями. Вышло глупо, нелепо. Думаешь, легко жить, когда всё знаешь? Трудно – не то слово. Страшно! Ты переживаешь только о том, чего не знаешь. А я столько всего знаю, и плохого, и хорошего, что жить тошно. Оттого, что знаешь. Оттого, что в себе носишь. Оттого, что сказать никому нельзя. Либо засмеют, либо за дурочку сочтут, либо камнями забьют, как Олесю. Прости, пожалуйста. Выпей со мной.
Долгая речь его не успокоила. Напротив, разбросала мысли по углам, не мог их собрать в один пучок. То казалось, что перед ним настоящая ведьма, и он начинал её бояться. Когда превращалась во властную женщину, готов был подчиняться, идти за ней. Наконец, Мария вдруг превратилась в жалкую, обиженную судьбой женщину, которую хотелось пожалеть, успокоить, приласкать.
Подошёл, прижал, поцеловал.
- На сегодня хватит. Я и правда, не молоденькая… Пора идти. Займусь поисками Лизы. Обзвоню друзей, знакомых. Заявлю в милицию. Сам ничего не предпринимай. Узнаю что новое – приду. Не узнаю – тоже приду. Допить вино. Знаю, что сам пить не будешь.
РЕМАРКА 44
Иван принёс радостную весть: все долги выплачены! По этому случаю устроили праздник. Ужинали с шампанским, при свечах. Закончили в спальне. Но секса не получилось. Мария сболтнула, что была у Клима. Иван включил компьютер, перечитал, но ничего пикантного не нашёл:
- С немцами у тебя получалось лучше.
- Ага, особенно с Фрицем.
- Говорят, все пленные отбыли в Германию.
- Потому я и познакомилась с Климом.
- Бог с ним, с Климом. Куда ты Лизу выпроводила?
- Сама не знаю. Хочешь – перепиши мои страницы. Хочешь – придумай что-то новое.
- Дай от долгов отойти, придумаю…
Мария решила: пока Иван будет отходить от долгов, она запрячет Лизу так, что ему не найти.
Продолжение следует http://proza.ru/2011/03/07/316