43
Клим выздоравливал трудно. Питание скудное. Нужных медикаментов нет. Нечем обрабатывать рану, промывать, бинтовать. Перевязки делали редко. Переливание крови вообще не делали. Всё внимание уделялось раненым бойцам, которых, после поправки, отправляли на фронт. Жаловаться не на кого. Продолжалась кровопролитная война. Всё делалось во имя победы.
Накануне нового года прибыла большая партия раненых. Гражданских лиц, кто мог передвигаться, выписали. Получив больничный лист, Клим зашёл к врачу, поинтересовался судьбой Насти. Услышал неожиданный ответ:
- Велехова Анастасия родила девочку, неделю назад из роддома выписана. Их забрал представительный мужчина.
- Он не сказал, куда? Вы спрашивали?
Доктор долго думал, говорить, или нет. Решив, ответил так же непонятно, как сказали ему:
- Я интересовался. Мужчина тот оказался шутник. Ответил, что забирает мать и ребёнка в двадцать первый век.
- Куда-куда? В 21 век? Как это?
- Я точно так спросил. Он сказал, что всё равно не пойму.
- Странно. То же самое мне сказала женщина в землянке…
Попрощался, и ушёл. Сдал больничный лист, зашёл в цех. Мастер ругнулся матом, велел выходить на работу в первую смену второго января.
В землянке всё оставалось без перемен, только мороз давал о себе знать. Клим сходил в цех, принёс вязанку щепы, подбросил в печь. Вспыхнувший огонь украсил стены весёлыми бликами. На тепло собрались свободные от смены рабочие. В разговорах коротали время, ждали наступления Нового, 1944 года. Настроение испортилось. Клим безучастно лежал лицом к стене.
В полночь с новогодними поздравлениями пришли гости. В новом всплеске оживившегося разговора послышался знакомый голос. Скорее, даже, не голос – акцент, который Клим не мог ни с чем спутать. Повернув голову, увидел Курта – весёлого, жизнерадостного, крепкого.
Знал, что на шахтах работает много немцев. Знал, что прибывших военнопленных поселили рядом с ними, отдали им на попечение. Знал также, что, по каким-то международным нормам, к ним хорошо относятся, кормят лучше, меньше нагружают работой. Они здесь объединились в свою диаспору.
Теперь в этом убедился: немцы принесли консервы, сухари, концентраты. «Шампанского не хватает», - подумал Клим, но к столу не подошёл. Решал задачу: говорить Курту о Насте, или нет. Не надеялся его здесь увидеть, не был готов к принятию решения.
Если бы знал, что попал сюда по воле какого-то писаки, влюбившегося в Настю – оторвал бы ему яйца. То, что Курт оказался рядом, его озадачило. Не мог понять, как такое могло произойти. Случайно? Не похоже. Тогда – как? Известно ли Насте, что он здесь? Знает ли она об этом? По длительному рассуждению, пришёл к выводу, что знает, более того, это её протекция.
В раскалённой буржуйке приятно потрескивали дрова, по стенам блуждали огненные блики, ноздри щекотал запах пшённого концентрата, в ушах слышалось шипение разогреваемой свиной тушенки. В землянке царило праздничное настроение. Отвернувшись от весёлой компании, уткнув лицо в стену, прикрыв голову телогрейкой, Клим думал.
Как могло такое произойти? Фашисты на нас напали. Захватили земли, уничтожили людей. Мы поднялись на защиту Родины, гоним их за пределы своей территории. Я чудом не погиб. Получил тяжёлое ранение. А результат?
За все праведные дела, я, никому не нужный инвалид, страдаю в сырой землянке, вкалываю по двенадцать часов в сутки, питаюсь квашеной капустой и мёрзлой картошкой. А фриц, которого я, лишь случайно, не встретил на перевале и не пристрелил, соблазнил жену. Чтобы выгородить себя и её, скрылся от правосудия на краю Земли, неплохо здесь устроился. Явился в землянку с подарками, нагло повествует о женщинах, соглашающихся отдаться за банку консервов. Неужели Настя – тоже за консервы? А за что ещё можно было отдаться пленному немцу?
Клим едва сдерживал себя, чтобы не задушить Курта. Знал, что с ослабленным после больницы здоровьем, не совладает с откормленным немцем. Долго скрипел зубами, пока успокоился. Не дождавшись наступления Нового года, заснул, приняв решение не встречаться с Куртом, ничего ему не говорить: раз он так смело говорит о победах на женском фронте, значит, о Насте не знает.
Новый год ничего нового не принёс. Продолжалась война. К обыденной работе, помимо гробов, от Армии добавился заказ на изготовление деревянных ручек: на лопаты, топоры, молотки, грабли, кайла. У Клима, в дополнение к больной ноге, после травмы едва шевелились пальцы руки. Работать было трудно, к концу дня уставал. А ещё, ему вменили в обязанность приносить обрезки древесины для топки печи. Приходя в зимник, падал в спячку. Не имел ни друзей, ни товарищей. Их разговоры были не интересны, а о себе ему нечего было сказать.
Потеряв надежду привлечь Клима в компанию, все от него отвернулись. Так он жил одиноким среди людей, и кличку ему дали – Бирюк.
Но судьбе было угодно сжалиться над ним. Бирюком он жил не долго. Очередная, случайная встреча с Куртом, в одночасье поменяла его планы.
Они встретились в магазине. Клим, отоварив хлебные карточки, бережно заворачивал в серую бумагу полученный паёк, когда к нему подошёл отутюженный, сияющий радостью Курт, только что одаривший молоденькую продавщицу ларька плиткой чёрного шоколада. Отступать было поздно. Клим вскипел. Вспомнив новогодний вечер, хотел плюнуть сопернику в лицо. Вовремя сдержался. Знал, что за оскорбление немца взыщут строго. Правительство выполняло договорённости о содержании военнопленных.
Курт попытался по-дружески обнять Клима. Тот отстранился, поданную руку не пожал. Вышли на улицу.
Несмотря на сложные отношения в прошлом, разговор получился спокойный. Но, кроме разочарования, ничего не дал. Оба любили Настю, оба желали ей добра. И оба ничего не могли сделать.
Сообщение Клима о том, что Настю забрали в двадцать первый век, повергло Курта в уныние. Слова Клима он понял не буквально, а так, как понял – получалось ещё хуже. Многие знакомые неожиданно уходили навсегда, об этом знали, но не говорили даже намёками, не обсуждали, каждый понимал, как хотел. Успокаивало только то, что Настя жива, родила дочь. Это радовало, вселяло надежду на благополучный исход. Клим понял – не для него. Зная, что ребёнок от Курта, принял решение уехать домой, на Кубань. Здесь его никто и ничто не держит.
Долго молчали. Прощаясь, Клим пожелал Курту найти Настю:
- Ребёнок твой, значит, и Настя твоя. Не знаю, что там между Вами было, но, видно, у меня с ней жизнь с первой встречи не сложилась. Может быть, у тебя сложится. Бирюком в землянке жить не хочу. На стройку в посёлок возвращаться нельзя. Уеду к матери на хутор.
Клим, прощаясь навсегда, не думал, что судьба предоставит им ещё одну встречу.
44
К встрече молодой мамы с ребёнком Мария готовилась основательно. Отважившись помучиться на операционном столе, по возвращению не досчиталась пятнадцати килограммов веса, превратив фигуру в эталон топ модели. Груди, лишившиеся висящих лоскутов кожи, приобрели девичьи формы. Разглаженные лазерным лучом морщины омолодили лицо. Остальное доделали мастера салона красоты: причёску, макияж, маникюр. Иван торжествовал. Рассматривая старые фотографии, убеждался, что жена выглядит лучше, чем тридцать лет назад.
Организовали вечер любви. Помогая друг другу, установили ёлку, накрыли стол. Цветы, торт, шоколад, музыка. С перерывами на танцы, опустошили бутылку шампанского. Прошлое не вспоминали. Негласно договорились начать новую жизнь.
Вечер продолжили в постели. Мария была прекрасна! Кокетничала, баловалась, шутила, заводила мужа грациозными движениями, нежными прикосновениями, ласковыми словами. Иван принял игру, включился в неё. Впервые испытав удовольствие от близости с женой, любовался ею, наслаждался появившимся в теле томлением. Несмотря на давно возникшую эрекцию, опасаясь возврата прежнего равнодушия, всячески отдалял момент главного процесса, только теперь поняв, что счастье не в снятии напряжения между ног, а в бесконечном ожидании этого самого счастья. Полученный оргазм превзошёл ожидания.
Впервые за этот день вспомнил о Насте: нужна ли она им для счастья? Как сложится их совместная жизнь? Но отогнал эти мысли: именно с Насти всё началось. Если бы не она, Мария оставалась бы стареющей домохозяйкой, он иногда заходил бы на десять минут в её спальню, чтобы расслабиться, быстрее уснуть, и с утра продолжить скучную серую жизнь. Эти мысли вытиснились другими: завтра в семью прибудет пополнение. Надо подготовиться к приёму молодой матери и ребёнка.
Утром навели в квартире порядок. Застелили детскую кроватку, рядом поставили коляску. На одной из освобождённых от книг полок расставили купленные игрушки, другую заполнили комплектами детского белья. Чета Мурженко не имела детей, не знала, какие у них потребности, что нужно в первую очередь. Приобретали наугад. К обеду, Иван привёз Настю в дом.
45
В отличие от них, Настя материнским инстинктом чувствовала, что и как надо делать. Положила ребёнка, прошлась по комнате, в момент преобразила её. Вроде ничего не поменяла, но комната посветлела, стала уютной. Это её качество Иван заметил давно, только сейчас решил привить его Марии. Его радовало, что жена, подражая Насте, преобразила себя, и он надеялся, что и впредь будет следовать её советам.
А Настя, уйдя с ребёнком в комнату, обдумывала тактику и стратегию своего поведения. С самого начала, зная, зачем её взяли в эту семью, приняла соответствующую тактику, и не ошиблась, достигла определённых результатов. Они помолодели, посвежели, стали лучше одеваться. Изменился их быт, появились новые темы для разговоров. Видела, чувствовала, что своим поведением внесла в интимную жизнь стареющей пары новизну отношений.
Вместе с тем знала, что Иван от неё не откажется, рано или поздно, потребует за свои услуги такую плату, на которую она никогда не согласится. Одно дело, забавляться с Марией. Это, вроде игры в куклы: наряжать её, красить, пудрить, раздевать-одевать, давать советы, беседовать на ничего незначащие темы, давать уроки секса. Она даже согласна помогать настраивать на нужный лад износившиеся любовные струны Ивана. Только не ложиться под нелюбимого, стареющего мужчину, когда в этом нет необходимости, не говоря уже о потребности и желании.
Перебрала в памяти своих мужчин. Только с Климом она была в законе. С остальными – по случаю. Не по потребности, а по необходимости. И что с того? Получалось так, что сексуальное наслаждение не зависит ни от штампа в паспорте, ни от любви. Опыт подсказывал, что с Иваном она не получит того, что получала с майором. Для себя решила: сопротивляться, упираться до конца, тянуть, сколько можно. Она тоже хочет счастья. В конце концов, у неё есть муж, его надо найти.
Но мысль о счастье и муже посетила её на одно мгновение, их вытеснила другая, самая главная мысль жизни: дочь! Она посвятит ей жизнь без остатка. Сделает всё возможное, чтобы дочь не пошла по её пути. Это будет мощным аргументом для Ивана. Против него он не сможет пойти.
Взяла дочь на руки, пошла в гостиную.
РЕМАРКА 31
У Марии всё было готово для торжественного обеда, а Настя не появлялась. Иван подходил к её комнате, слушал, каждый раз пробовал ручку закрытой двери, смотрел на Марию и качал головой. Оба не могли понять причину её уединения. Не имея своих детей, не могли даже предположить, что мать может пожертвовать ради ребёнка едой, шампанским, сексом.
Иван включил компьютер. Перечитал последние страницы романа. Надеялся найти в них причину Настиной замкнутости. Наконец, догадался соотнести её поведение с рождением ребёнка. Но не хотел верить, что их тройственному союзу пришёл конец:
- Настя стала матерью. Теперь всю энергию переключит на дочь.
- Ну и правильно. Ребёнку нужен уход. Этим она и будет заниматься. Ни на что не променяет. А если с кем и станет себя делить, то не со старым кобелём вроде тебя.
- С кем она будет делить любовь – зависит от меня. Как напишу, так и будет.
- Уймись ты, наконец! Ты меня не можешь обслужить, а о ней и не думай…
46
Настя вошла с ребёнком на руках и с улыбкой на лице. Глядя на счастливую мать, глупо было продолжать разговор об интимных отношениях. Иван усадил её за стол, разлил шампанское, предложил тост за «нового человека». Настя внесла поправку:
- Этого нового человека я решила назвать Лизой. Елизаветой. Мой… Её… Наш…
Долго думала, как назвать Курта. Наконец, решилась:
- Отец хотел дать ей немецкое имя. Я понимаю, что официально этого делать нельзя. В больнице видела сон. Мудрый человек посоветовал дать ей русское имя, сходное с немецким. В паспорте будет значиться Елизавета, а называть можно Эльза. Ему будет приятно.
Настя имя немца не назвала, но и так всем было понятно, кого имела в виду.
- Значит, поздравляем с приходом в наш дружный коллектив Елизавету…
Иван помолчал:
- Девочке надо бы отчество придумать.
- А придумывать ничего не надо. Она Елизавета Климовна. Мой муж Клим, на него и запишу.
Иван поднял бокал, встал:
- За Елизавету Климовну и её красавицу-мать!
Мария глянула на него исподлобья. Настя разрядила обстановку:
- О красавице матери придётся забыть навсегда. Я по необходимости сошла с верного пути. Дочь хочу воспитать честной, порядочной, целомудренной. Чего бы мне это ни стоило.
Марию такая речь успокоила. Ивану оставалось только смириться.
Девочка была чудесная. За обедом спокойно перебывала у всех на руках. Настя не пила, только пригубила бокал. Мария последовала её примеру. Иван, допив шампанское, захмелел. Когда Настя освободила грудь для кормления ребёнка, подвинул ближе к ней стул. Уловив его жадный, похотливый взгляд, Настя ушла в свою комнату. Инцидент исчерпался. Раз и навсегда.
РЕМАРКА 32
Ночью были поставлены все точки над и. Мария настояла, чтобы предварительные договорённости относительно Насти были аннулированы. Иван робко пытался её переубедить, ссылался на утверждённый издательством синопсис романа, не хотел отказываться от идеи придуманной им игры с компьютером, от секса втроём. Наконец предложил компромисс:
- Попробуем хотя бы, поиграть в компьютер. Предложим каждому писать желание. Посмотрим, что напишет Настя. Может быть, ещё не всё потеряно.
- У тебя только секс на уме. Ты о другом подумай. Как теперь будешь ремарки вставлять? Как раньше – нельзя. Настя теперь с нами, получается не роман, а сплошная ремарка. И без них нельзя. Что-то придётся решать без неё. Думаю, это и будет ремарка.
Договорились утром сделать Насте предложение «поиграть в компьютер». А в ремарки включать только свои диалоги.
47
Как и ожидали, с ремарками проблем не возникло. А Настя отказалась не только от игр, но и от компьютера:
- Мне это не интересно. Я для вас сделала всё, что могла. Теперь займусь дочерью. Буду для неё образцом поведения. Если вас такое решение не устраивает, сразу скажите. Сниму квартиру, после окончания отпуска устроюсь на работу. Попытаюсь найти Курта и Клима. Позже, если не будут препятствовать, может быть, уеду к матери.
Такое заявление заставило всех задуматься.
Мария была довольна. Муж изменился в лучшую сторону. Посвежел, похорошел, стал следить за собой, опрятнее одеваться. К ней лучше относится. А в интимных отношениях произошли такие сдвиги, что, боясь потерять достигнутое, не желала чего-то лучшего. По опыту знала: лучшее враг хорошего.
Иван, ещё на что-то надеясь, принял тактику выжидания.
Маленькая Лиза, ни о чём не догадываясь, ничего не зная и не понимая, мирно сосуществовала на одной площади с тайно враждующими сторонами.
Настя, отважившись на такое заявление, замкнулась в ожидании реакции своих благодетелей. Твёрдо решила: что бы они ни выдумали, никогда не согласится на действия, которые могут помешать воспитанию дочери. После пережитых мытарств она окрепла духом, приобрела опыт, успокоилась, ничего не боялась. Да и чего можно было бояться после норы с крысами в сырой, холодной землянке?
Дочь ворвалась в её жизнь как ураган, завладела мыслями, временем, всем существом, всеми желаниями. Настя забыла прошлую жизнь, вычеркнула её из памяти. Для неё перестали существовать Мария, Иван, Курт, Клим, майор. Всё это, начиная от возвращения Клима, до конуры в землянке, она вспоминала, как кошмарный сон, старалась забыть, отдавая всю себя служению маленькому комочку живой плоти. Дочь для неё стала ангелом хранителем, Богом, смыслом жизни.
Иногда задумывалась: правильно ли она поступила? Как устроилась бы её жизнь, если бы начать её с начала? Вот волшебный перстень. Закажи желание, поверни несколько раз, и начни жить с того момента, когда совершила первую ошибку. Но чем глубже такая мысль проникала в её сознание, тем труднее было принять решение. Анализируя поступки, она не могла выбрать тот, которого хотела избежать. Каждый жизненный шаг отпечатывался в сознании не только отрицательными эмоциями, но и положительными. Причём, положительных, было больше. А по глубокому рассуждению, получалось, что без отрицательных эмоций не было бы положительных. Подтверждалось правило: после гадости бывают радости.
Вспомнив первую встречу с Климом, заново испытала нахлынувшие на неё тогда чувства. Отменить её, или нет? Что она дала? Эйфорию первых дней пребывания на стройке, свадьбу, строительство собственного дома… На этом фоне тяжёлый труд, неудавшаяся первая брачная ночь, казались пустяками.
Война изменила устоявшийся жизненный уклад, но подарила встречу с Куртом, необыкновенное чувство зарождения внутри живого существа.
И даже вынужденная связь с комендантом позволила впервые ощутить полноту удовлетворения женской страсти.
Так о чём жалеть? Какой эпизод вычеркнуть? Удали любой из них, и жизнь пойдёт другим путём. Лучше или хуже – ещё неизвестно. А та, которую прожила, подарила ей чудесное создание, которое она не променяет ни на один миг прожитой жизни.
Оставив в покое волшебный перстень, Настя занялась самым любимым для неё занятием – дочерью. Елизавета, питаемая материнской заботой, радовала улыбками, весёлостью, агушками, смехом.
Ей Настя посвящала всё время. Составила специальную программу ухода и воспитания, строго её выполняла. Не спускала ребёнка с рук, не давал ступить ногами на пол. Вовремя кормила, поила, укладывала спать, будила, возила в коляске на прогулки, подолгу гуляя на свежем воздухе. В благодарность за это, Лиза росла красивой, весёлой, здоровой девочкой. По окончании декретного отпуска, Настя устроилась работать няней в ясли, только чтобы ни на миг не разлучаться с дочерью. Шла с нею на работу, весь день была рядом, вместе возвращались домой.
Мария, убедившись в том, что Настя не претендует на Ивана, успокоилась. Была довольна теми подвижками, которые произошли в их отношениях с появлением Насти. Но изменения, произошедшие в её сознании, уже не позволяли довольствоваться тем, что предоставлял ей муж. Она изменилась не только внешне, но и внутренне. Раньше старалась реже смотреться в зеркало. После косметических операций, подолгу смотрела на своё отражение, и в её ожившем воображении появлялись мысли, которых раньше не было. Она вдруг поняла, что рано махнула на себя рукой, что достойна лучшей жизни, большего женского счастья, нежели то, что даёт муж.
Сославшись на рост расходов в связи с увеличением семьи, устроилась на работу. Иван возражал:
- Нам что, не хватает на жизнь?
- Нам хватает. Но у нас ещё есть Настя и Лиза. Девочка подрастает, расходы увеличиваются.
- А порядок в доме кто будет наводить?
- С этим хорошо справляется Настя.
Иван сдался легко. У него появилась надежда: когда Мария пойдёт работать, он чаще будет оставаться наедине с Настей. И никуда она от него не денется…
А Мария жаждала пойти на работу с единственной целью. Она решила найти себе любовника.
Продолжение следует http://proza.ru/2011/03/07/293