Огненные дороги

               

В Гражданскую войну было два настоящих героя. Чапаев и я. Жалко Чапая. Глупо погиб, на съемках во время шестого дубля схлопотал пулю от золотопогоннго поручика. А меня к себе Лев Давыдович вызвал, самого Реввоенсовета председатель и говорит:
–  Через три дня годовщина нашей революции, а мы в дерьме по самое некуда, надо нам товарищей поддержать, а потому  партия поручает вам выбить беляков из Закатуевки. Это станция стратегического значения, товарищ Громыхало, там судьба всей мировой революции решается, так что отправляйтесь на склад, берите всё что надо и действуйте. Ждём от вас решительных, кошерных, можно сказать, действий. Вперёд!

Что скажу, я бы и сам покомандовать не прочь, лишь бы от стрельбы подальше, но делать нечего, пришёл на склад. Чего там только не было?  Пушек не было. Винтовок не было. Патронов и снарядов тоже не было.

– Чего изволите, товарищ Громыхало? – Смотрит на меня с прищуром, и издевается, толстый зав складом, бывший царский фельдфебель с ненашенской фамилией.
– Пулемёты давай, – говорю, – товарищ «Фон Хрендавский», да побольше!
«Фон» с притворным огорчением ответствует:
– Пулемёта только три, извините, очень быстро разбирают, да и те, что остались не ахти: один во время стрельбы на метр подпрыгивает, второй на солдат рычит – пугаются, а третий гад – по своим шмаляет.

Я в ситуации быстро разобрался. «Саботаж!» – говорю, – «Контрреволюцию, товарищ Фон, делаем, а вот я сейчас тебя буду к стенке ставить». Со мною морячки братишки-балтийцы были, они ещё со штурма Зимнего неопохмеленные, взяли складскую сволочь и на абордаж его по лбу. Сразу нашлась и выпивка, и патроны, и даже кое-что из верхней одежды. После двинули мы на Узловую, а оттуда по ж. д. в самую Закатуевку.

Ещё когда только в поезд сели, почуял я, что на нас как-то странно смотрят попутчики. Я «будёновку» на затылок сдвинул, «маузер» поправил, и слышу, как одна дамочка своему хахалю шепчет:
– Батюшки, да это же красные!
Боров её на нас глазками маленькими косит и отвечает:
          – Успокойтесь, мадемуазель, это ряженые, скоморохи. Для увеселения публики представлять будут!

          Я трезвею от злости. Зыркнул гневно на того свинорыла… Мать честная, а на нём золотые погоны! Беляк! Выхватил я «маузер» и ору:
– Братва, в поезде белые!

А балтийцы никто даже не дёрнулся – нервы стальные. Один токмо боцман Панкратыч, зевнув, револьвер вытащил, в брюхо офицеру тычет и говорит:
–  Тю, да это же кловун, он мировой капитал изображает. Слышь, кловун, ну-ка сьюмори что-нибудь!

«Золотопогонник» побагровел от натуги, и боксом Панкратычу «апперкот» сделал, не снимая перчаток. Боцман с револьвером не совладал и кончил гада, не оценив шутки. Короче, въехали в Закатуевку весело, не переставая выяснять антагонистические отношения с представителями чуждого класса. А в Закатуевке на главном пути стоит под парами бронепоезд, обзывается «Корниловец». Офицерья вокруг видимо-невидимо, будто у них тут самое лежбище.
 
Напролом идти – только лоб расшибешь, хитростью надо брать, у меня и планчик был, да только боцман Панкратыч, который пьяные зенки обратно залил по уши, в сторону корниловцев пальцем тычет и орёт:
–  Это наши, ребятушки,   вишь все чёрные – братцы-матросы! – Ручищи растопырил в объятья и на «беляков» попёр. – Здорово, братва, выпить есть!?

Те оцепенели, на Панкратыча смотрят. Он остановился, дубина, с удивлением спрашивает:
– Чей-то я не пойму откудова вы приплыли? Почему на бескозырках флот не указан!? Где боцман?!

«Золотопогонник» с тремя звёздами и моноклем, он ближе всех стоял, пальцем ткнул в Панкратыча, спрашивает:
– Кто вы такой? Что здесь делаете? – и позвал караульного.
В ответ Панкратыч:
–  Ты что, братело, в гальюне ночевал или с поезда башкой свернулся? Перед тобой самый, что ни наесть красный балтийский моряк. Да здравствует мировая революция! Смерть белым гадам!

* * *
Сегодня могила Панкратыча находится в центре Закатуевки на Боцманской площади, его имя носят пионерские отряды, сельскохозяйственная артель и завод резинотехнических изделий. А вот если бы я в том «деле» не сговорился с деповскими рабочими угнать «Корниловца» к нашим на Узловую, там его, кстати, в «Будёновца» переименовали, да вместе с товарищами, подошедшими с красных пулемётных курсов, не двинул на том бронепоезде в Закатуевку обратно, ещё не известно, как бы весь ход мировых событий поворотился.
 
Нет, только два героя было в гражданскую войну: Чапаев и я.

20.09.05.