Произошла эта история во времена моего детства, когда я учился в начальной школе, а это 1963-67годы.
Школа, находилась в нашем селе.
Ребятишек в то время в селах было много, и почти в каждом имелась школа, или начальная или средняя.
А средняя школа располагалась в соседнем селе, что в пяти километрах от нашего.
Во время весенней распутицы, когда снег превращается в жижу, по которой в валенках даже и с галошами особенно не находишься, а в резиновых сапогах еще холодно, устраивали нам весенние каникулы, которые старались приурочить, как раз к весенней распутице.
И вот однажды во время именно весенних каникул, я пошел ранним утром на реку. Река наша Ока.
В то время, особенного присмотра за деревенскими ребятишками не было по причине постоянной занятости родителей, которые работали и в совхозе, а после работы, в своем хозяйстве.
На реку я отправился, посмотреть замерзли ли за ночь окраины у берега. Основной лед на реке еще не ушел, но у берега окраины уже промыло поднявшейся водой, и до основного льда было примерно метров пять - десять.
Во время ночных заморозков, как правило, эти окраины прихватывало молодым тонким льдом, через который если лечь на него видно весь подводный мир.
Этот подводный мир был таким красивым, таким экзотичным, таким завораживающим, особенно когда всходило солнце.
И солнечные лучи, играя, преломляясь сквозь лед, своими бликами разукрашивали этот удивительный подводный мир.
И через этот тонкий и прозрачный лед все просматривалось до дна.
И можно было лежать и смотреть сквозь лед часами, прикрыв ладонями сбоку глаза, что бы внешний свет не мешал разглядывать подводную картину.
Там под водой, плавали маленькие рыбки, ерши, окушки, плотвички, которые подплывали к самому берегу поискать корм или по какой еще другой причине.
Иногда можно было увидеть и рыбку крупнее, иногда проплывали всякие подводные жучки – паучки, которые, как бы неуклюже, шевеля своими боковыми ногами, не могли пробраться сквозь заросли всяческой подводной травы.
И любопытно было, мне мальцу, познавать этот совсем другой мир, со своими законами, со своей жизнью, как бы со стороны.
А насмотревшись вдоволь, я как настоящий друг, решил сходить за соседским парнишкой, Вовкой, о котором я уже писал в рассказе «Калина».
И вот сообщив ему, что окраины замерзли, и можно идти на реку, мы пошли вниз к реке. Но тут я не учел следующие обстоятельства.
Пока я поднимался на бугор, пока дожидался друга, когда он позавтракает и оденется, пока мы вернулись к реке, прошло, по крайней мере, часа два с половиной. И за это время солнце заметно поднялось, и лед на окраинах немного стал мягче, да и подводное течение сделало свое дело.
Подойдя к реке, мы оценили обстановку, можно ли ступать на лед, выдержит ли он.
Вовка засомневался, на что я возразил, что я именно в этом месте уже с утра ходил по льду, он немного трещал под ногами, но все - таки держал.
И в подтверждение своих слов, я ступил на лед и прошелся по нему.
Лед, надо сказать, захрустел подо мною, но не проваливался.
Пройдя примерно метров десять, вдоль берега, и, найдя во льду вмерзшие палочки, которые я заприметил еще утром, я направился к ним.
И тут приблизившись к ним, я внезапно провалился под лед, успев при этом раскинуть в стороны руки, скорее инстинктитвно, чем осознанно, что надо сказать меня и спасло, и я не ушел под воду с головой.
Облокотившись об лед ладонями рук, я пробовал вылезти, но это мне мало удавалось потому – что ладони рук скользили по льду.
Тогда я решил зацепиться за лед ногтями, но и это мне не помогло, ногти обломались, завернулись, что еще дополнительно привело меня в отчаяние, которое надо сказать меня стало охватывать все более по мере того, как набухшая мгновенно одежда на мне стала тянуть меня вниз.
Вовка, стоя на берегу и наблюдая мое бедственное положение, не решался подойти ко мне и оказать какую - то помощь, по-видимому, он испугался и был в ступоре.
И тогда я непроизвольно закричал, возможно, от отчаяния возможно от страха, возможно от безысходности.
И на мой крик обратили внимание взрослые, которые стояли на бугре, и, увидев мое бедственное положение один из них, как оказалось, это был мой отец, очень быстро побежал с бугра к реке, ко мне.
Это обстоятельство, как то воодушевило меня, я почувствовал себя бодрей, и стал облокачиваться уже не ладонями о лед, а локтями, ломая таким, образ лед своим весом и приближаясь все ближе к берегу.
Пока отец бежал с бугра, я уже добрался, почти до берега и ощутил ногами дно, что и послужило окончательным условием моего спасения.
И когда отец подбежал, я уже стоял на берегу весь мокрый и трясся от холода. Тогда меня быстро раздели, выжали мою одежду на скорую руку.
Затем опять кое-как ее, одев, а мокрая одежда почти не одевается, а прилипает к телу, и ее не стянешь с места, но все, же кое - как напялив ее на меня, было приказано мне отцом не останавливаясь бежать на бугор к бабушке, на печку отогреваться.
«И что бы молчок, понял, а то мать прибьет»! – сказал он.
Как не понять, самому было ясно, как Божий день, что прибьет.
Тут надо сказать, что я всегда искал защиты за спиной отца, когда совершив очередной проступок, я старался избежать наказания, а именно материнского полотенца, смоченного водой для веса и скрученным жгутом вдвое. Ох, и доходчивое воспитание я вам скажу, когда достанется таким полотенцем вдоль спины или ниже.
Бежать было тяжело, холод сковывал мое тело, ноги не шли, дыхания не хватало. Посередине бугра, силы окончательно покинули меня, дыхание застопорилось, и обессиливший я уже полз на четвереньках,по тропинке, но все равно ближе к цели, ближе к печке, к теплу.
Добравшись до бабушкиного дома, который находился на краю бугра, я еле вошел в избу и обессиливший рухнул на пол.
Бабушка, все сразу поняв, запричитала: - «Ой, милый, как же так - то?»
И стала быстро снимать с меня одежду.
Я влез на истопленную с утра русскую печь и, накрывшись толстым одеялом, с головой постепенно стал согреваться и приходить в себя.
А когда бабушка напоила меня горячим молоком в который добавила чай и растопленного масла, то я почувствовал тепло внутри тела, и трясти меня перестало почти окончательно.
А еще, через какое - то время, я заснул.
И снились мне кошмары, связанные с рекой, с несчастными случаями на реке, которые, кстати сказать, происходили с регулярной периодичностью.
А именно, когда на тракторах тянули скирды с сеном из - за реки, волоком на тросах, то было несколько несчастных случаев, когда лед не выдерживал, веса трактора и скирды, и проваливался вместе с трактористом и двумя рабочими, сидевшими в кабине трактора, которые помогали в лугах трактористу зацеплять тросом скирду сена.
И мерещилось мне, что и я, вот так же, нахожусь подо льдом, кругом темно. И вынырнуть я не могу.
Течением уносит все дальше от провала во льду. И сделать - то ничего не можешь, в этой ситуации. И цепляюсь я ногтями там за лед, и кончается воздух в легких, и осознаю я всю безысходность такого положения, и горько отчаиваюсь.
И эти кошмары из детства иногда возвращаются ко мне, когда не спится, или когда на Душе грустно, от каких - то раздумий – размышлений житейских.
И лежишь в постели ворочаешься с боку на бок, пока в голове не проиграется вся эта картина с тракторами с утопленниками, одним словом, пунктик у меня по этой части появился.
Лежишь и думаешь, что и врагу такой кончины я бы не пожелал.
06.03.2011г. А.И.Копин