Леший, пробудился от струйки воды залившей ему рыло. Перебив сон, где Леший был человеком, вода вернула его в реальность бытия, в которой он не разумное существо, а дикость со всеми проявлениями животных инстинктов. Встряхнув головой и потянувшись, Леший вскочил и зевнув, крикнул.
- Весна!!!
Весна у Лешего всегда ассоциировалась с пробуждением, но не как с очередной проведённой во сне ночи, а с общим восстановлением сил, кризис в которых проявлялся всегда в начале декабря и валил на койку, как последний лист осени, до начала марта. Выглянув из дупла, Леший не видел явных проявлений в виде капели, которая и должна была залить рыло водой, и этому он явно удивился, понимая, что вода с потолка не может появиться сама собой извне, без какого либо воздействия, типа таяния снега на ветвях дерева или первого весеннего дождя.
- Привет, Леший!
Леший по голосу узнал Вурдалака и выбравшись из дупла, и увидев его сидящим на макушки его дерева сразу всё понял.
- Не дай бог, то о чём подумал, правда! – сказал Леший, провел ладонью по лицу и стал её обнюхивать. – Убью! – закричал Леший и стал забираться на дерево.
- Леший! Это совсем другое! Это не моча! – в панике закричал Вурдалак и стал оглядываться в поисках дерева по-соседству, чтобы туда перебраться.
- Я дам тебе не моча! Я твоё дерьмо за версту чую!
- Леший погоди!!! Ну как ещё можно было тебя разбудить?!! А ведь сегодня уже шестое марта! Восьмое марта на носу!
Леший приостановил свой подъём и удивлённо спросил.
- Шестое?
- Да! Шестое! А тебе надо ещё подарок Кикиморе достать! Как никак женщина!
- Во блин! Уже шестое!
Леший спустился на землю и стал думать.
- Бить будешь? - донеслись слова Вурдалака сверху.
Леший был в думах и лишь через минуту ответил.
- Слазь! Сильно не буду! – произнёс Леший, и хапнув горсть снега, стал мыть им лицо.
Вурдалак с ухмылкой и страхом в глазах спустился с дерева и приложив палец к левой щеке сказал.
- Сюда! И дури поменьше!!!
Дури у Лешего спросонья ещё было достаточно и удар получился тяжелым, но не во вред Вурдалаку, а во вред рогам проходившего мимо Лося, куда Вурдалак прилетел и с которыми упал наземь.
Вурдалак прикрылся рогами от ожидания удара копытом, но его не последовало и лишь с треском из чащи донеслось.
- Спасибо!
- Пожалуйста! – бодро произнёс Вурдалак и вскочив на ноги, рукой указал на рога. – Во! Твой подарок Кикиморе!
- Прощаю! – произнёс Леший и подняв рога стал их осматривать.
- Ты меня прощаешь?!! Да это я тебя должен прощать за такой удар! Ты меня чуть не убил!
- Много говоришь! Вот если бы рога ещё цветами украсить!
- Леший! Я тебя прощаю! А насчет цветов проблем нет! На человеческом кладбище свежая могила и венков на ней предостаточно! Бумажные цветочки до восьмого своей красоты не потеряют!
Через два часа Леший с Вурдалаком стояли в кустах на опушке леса и смотрели на раскинувшееся перед ними кладбище. Тёмные памятники на белом снегу пугали Лешего! Ему казалось, что памятники и есть покойники, которых не погребли в могилах, а закопали по пояс!
- Замёрз? – спросил Лешего Вурдалак.
- Неее! Страшно! Памятники будто люди!
- Да ладно тебе! Какие к чёрту люди! Камень! Железо! Дерево! Па-мя-тни-ки! Вон там правее большего с крыльями свежая могила! Туда и пойдём!
- Может ты сходишь!?
- Леший! Я тебе уже рога достал! Тебе ещё и цветочки нахаляву подавай! Пошли!
Произнесённое Вурдалаком, «Пошли!», уже через пять минут нельзя было связать с движениями, которые в дальнейшем производили Леший с Вурдалаком, ведь они просто ползли по занесённому снегом кладбищу, прощупывая по ходу движения снег в поисках оградок, запнувшись о которые, падали вначале пути.
Издалека, от кладбищенской сторожки донёсся лай собак.
- Не ссы! Могила уже вот! Берём пару венков и в лес!
Лес, встретил Лешего и Вурдалака объятьями, а собак задержал на опушке рыком проснувшегося Медведя. Две нечисти стояли прислонившись к стволам деревьев и тяжело дышали, не замечая венков, которые держали в зубах. Если честно, то ещё не много, и Лешего и Вурдалаком порвала бы свора собак. Они это понимали, и от этого дыхание вскоре перешло в смех, от которого венки упали к их ногам.
- А меня рыжая сучка, хап-хап за пятку и никак! Мои мозоли ей не по зубам!
- Да ладно Леший! Я видел, как ты бежал! Сучка проста не видела твоих пяток, до того они быстро двигались! Ты не Леший! Ты летел как конь, которому сказали, что отрежут яйца! Ха-ха-ха!
- Ха! Ты бы на себя со стороны посмотрел! Будто шакал с поджатым хвостом летел попукивая на ходу! Что-то знакомым дерьмом запахло! Фууу! Вурдалак! Почисти круп! Ха-ха-ха!
Леший и Вурдалак от радости, что без ущерба для здоровья вышли из этой передряги, заливались смехом и прикалываясь друг за другом, не заметили, как с ветвей спустилась Сова и прохаживалась рядом с ними.
- Веселитесь?! – громко произнесла Сова.
Леший с Вурдалаком будто подавились, услышав эти слова.
- Кхе-кхе! Сова! А ты что здесь делаешь! Ты вроде в город зимовать улетала! – удивлённо проговорил Леший.
- А ты Вурдалак ножкой венок не зарывай! Расхитители гробниц!
- Сова! Ты что в городе фильмов пересмотрела! Какие расхитители? Мы все венки не забирали! Только два! – сказал Вурдалак и подняв венок стал его отряхивать от снега. – Да и то для поздравлений нашим самкам!
- Да чё ты врёшь! У тебя самка? Да быть этого не может!
- Я перед тобой Сова распинаться не буду! Если сказал, для самок, значит для самок!
Леший не слушал перебранку, он спокойно достал из складок своего тела холщевый мешок, и пока Сова была увлечена Вурдалаком, резким движением накинул мешок на Сову и через секунду уже завязывал его кожаным шнурком.
- Ты чё!- закричал Вурдалак!
- Пускай до девятого, в мешке посидит! А то всему лесу разболтает о венках! – тихо сказал Леший и подняв венок, и закинув мешок за спину, двинулся в чащу.
В дупло залезли в сумерках. Мешок с Совой поставили на пень стоящий в центре. Вурдалак начал потрошить завяленную на зиму летучую мышь. Леший шурша листвой доставал бутылки с мухоморовкой. Всё это в тишине. Молчала даже Сова, она будто умерла, и от этого видимо было сказано первое слово.
- Как ты там Сова? - спросил Вурдалак.
- Да пошли вы к чёрту!
- Жива! – улыбаясь сказал Леший.
- Прости нас! – шкрябая ногой за ухом, молвил Вурдалак.