Иногда он словно бы «просыпался» и начинал оглядывать вокруг себя все трезвыми глазами, но Лена всегда безошибочно подбирала слова, с помощью которых делала его состояние более комфортным. Она, к примеру, говорила: «Ну не думай, что тебе будет так уж плохо!» Он говорила это тихо и вкрадчиво, с покорным выражением на лице, и Селянов был уверен, что с подобным выражением на лице она и будет с ним жить дальше.
Час прозрения для него пробил, когда он приехал знакомиться с ее родителями. Отец – седой, в душе как всякий отец вовсе не был рад будущему зятю, который почему-то теперь для его любимой дочери стал главным. Мать Лены хотела, чтобы дочь вышла замуж и улыбалась чрезвычайно ласково. Селянов и догадаться не мог, что у будущей тещи его ну очень крутой нрав. Но ему стало физически плохо от мысли, что появились какие-то чужие люди, которых он не знал и знать не хотел, и которые почему-то теперь получили на него некие права. В том числе право смотреть оценивающим взглядом.
Лена почувствовала его настроение. И когда они остались вдвоем, она сказала: «Пока не поздно мы можем разбежаться». И Селянов воспрянул духом, он вспомнил, что он еще не раб на галерах, а свободный человек. Лена внимательно наблюдала за ним.
Потом они ехали в подмосковной электричке, и Селянов с отчаянной радостью думал, что все это может закончиться, и он снова будет самим собой, а не человеком, на которого как-то незаметно надели путы. Но с другой стороны было уже и тоскливо думать, что в его жизни не будет Лены. И тут Лена, точно читая его мысли, стала тихо плакать, слезы лились из ее глаз ручьями, но она ничего не говорила. При расставании сказала только: «Выздоравливай, Сережа».
И снова она подобрала очень точные слова. Селянов подумал-подумал, но оказаться уже без Лены, было то же, что добровольно отказаться от опоры в жизни.
Тогда он высказал желание на тот счет, чтобы никакой свадьбы не было. Это был последний барьер. Его бесила мысль, что и он предстанет скоро круглым идиотом. Какими ему всегда казались женихи на свадьбах. И эти пьяные и глумливые рожи будут орать – «Горько!»
И Лена неожиданно легко согласилась, что они будут только вчетвером со свидетелями. Но свадьба с гостями все-таки состоялась, единственное, на чем настоял Селянов, это на отсутствии фаты на невесте. Лена каким-то образом уговорила мать, и была на свадьбе не в дурацком белом платье, а в красивом, светло-зеленом, с непокрытой головой.