Когда мы говорим слезы, то подспудно вспоминаем женщин.
Я тоже помнил слезы матери, тихо, но неумолимо бегущие из глаз, пошмыгивание носом и жуткую тишину за столом.
Вся семья молча ела суп, боясь поднять взгляд на окружающих, у меня предательски щекотал нос, и соленая жидкость начинала наполнять глаза, растекаясь по щекам, с которых он пытался незаметно их смахнуть.
Отец иногда не выдерживал и уходил из-за стола. Мама после его ухода плакала, всхлипывая, то и дело, пуская в ход платок. Суп не шел в горло, но его надо было съесть, чтобы отвлечь маму. Когда кто-то доедал свою порцию, то давал шанс встать маме и продолжить кормить домочадцев, немного отвлекая от моей персоны.
Но, слезы, то тихо, то беззвучными ручьями из маминых глаз катились вплоть до его отъезда.
После отъезда я не видел соленую мокроту маминой души, но знал, что она плачет тихо и беззвучно.
И так всю жизнь, даже когда мне было под пятьдесят. Эти слезы материнской любви питали мою душу, и вероятно помогали пройти многие испытания. Я с трудом переносил эти беззвучные страдания, поэтому в жизни старался их не вызывать, ибо любил МАМУ больше всех людей на свете.
Какое счастье иметь родного человека, коя была для меня божеством!
Берегите матерей!