Она приходила сюда тренировать свой оптимизм, когда мозг раздувался до размеров настольного глобуса,
и суицидальные тараканы готовились в очередной раз расплодиться в лабиринтах её нестерильных мыслей.
Визиты в сумасшедший дом с идеальной точностью попадали в десятку, снова влюбляя её в незатейливую реальность, где каждая кухонная салфетка имела место и смысл. Кактус, паразитирующий на подоконнике, вдруг превращался в Розу Экзюпери. Всё, что относилось к её измерению, безоговорочно приобретало сакральный смысл.
Вернее способа убедить себя в совершенстве своей свободы она не знала.
Жители желтого дома уже узнавали гостью и даже отличали запахи её духов.
За L’ambre Angel, как щенки, увязывались одни, за Nina Ricci загипнотизированной эскадрой тащились другие.
С неподдельным восторгом идиоты норовили дотронуться до одежды прекрасной посетительницы, а кое-кто даже ухитрялся схватить её за ухоженные руки, которые она отмывала потом, как после кладбища.
До чего же упоительно она лила в ладони молочно-медовый гель и тихо смеялась роскоши махрового полотенца!
Даже выщербленный в ванной пол не был таким удручающим, как до прогулки в дурдом.
Выемки в кафеле смотрелись лишь тонким намёком на издержки возраста, как лицо еще красивой, но уже не юной женщины.
В какое уютное убежище превращался коричневый плед, под которым ещё вчера она не могла унять дрожь скорченного от тоски тела.
Она переходила из палаты в палату, без стеснения рассматривая искажённые недугом лица, выражения которых вызывали у неё самые разные ощущения: от жалости и отвращения до желания содрать с этих лиц остатки мозга.
Иногда психи просили у неё деньги, и она давала, с брезгливостью наблюдая, как одАренные прячут свою "манну" в провшивленные матрасы.
Когда больные мычали и скрюченными пальцами неандертальцев почёсывали затылок, она тихо, но страстно захлебывалась собственной уникальностью. Эго её раздувалось до величины Юпитера и несло её вон! вон из затхлой тюрьмы для олигофренов! Она спотыкалась о погрешности тротуара, застревала каблуками в газонах, задевала прохожих зонтом, но всё же стремилась… болезненно и истерично, совсем как сумасшедшая, дышать и любить своё место под Солнцем…