Ущелье волка3

Игорь Иванов 99
Задумавшись, я взглянула за окно. Погода явно портилась. Солнце закрыла плотная облачность, предвещавшая скорый дождь, который мог затянуться ни на один день. Правда, даже эта унылая осенняя пора не могла испортить моего хорошего настроения и предвкушения того, что, наконец, займусь настоящим делом.
Я улыбнулась этой мысли продолжив, свое «путешествие» по необъятным просторам «всемирной паутины». Мои усилия оказались не напрасными. Я выудила информацию о том, что во время оккупации Франции фашистскими войсками в районе Кормей в подземельях сохранившейся средневековой крепости располагался бункер Адольфа Гитлера – «Вольфшлюхт»*. При отступлении под натиском союзников он был взорван, входы завалены. Крепость сохранилась до наших дней, но раскопками в ней по причине угрозы обрушения стен никто не занимался.
Все…


Больше ничего не нашла, как ни старалась. Оставила бесполезное занятие и решила прослушать автоответчик.  Кроме сообщения от брата, что он уходит в рейс, да молящего голоса Этьена с просьбой перезвонить ему – больше ничего не было. Последнее, традиционно проигнорировала и занялась сбором вещей и всего необходимого в дорожную сумку. Спать отправилась пораньше, но долго не могла уснуть, прокручивая в мыслях предстоящее путешествие и испытывая при этом восторженно-возбуждённое состояние. Однако, в конце концов, сон меня всё-таки одолел, и он оказался настолько глубоким, что даже сновидения его не тревожили. Чего не скажешь о назойливом электронном писке будильника, напомнившего о себе ровно в 6.30 утра. Первым желанием, какое у меня возникло – это запустить в него подушкой. К счастью моё сознание неожиданно сбросило с себя остатки сна, и я вспомнила о путешествии предстоящего дня.

Несмотря на мелкий, противный моросящий дождь, я не изменила своему распорядку, правда, потом мне пришлось в спешке собираться, т.к. поезд, на который заказала билет накануне, отправлялся в 10 часов с Северного вокзала. С завтраком я покончила достаточно быстро, сбросила посуду в мойку, совершенно не подумав о том, что с ней станет через неделю, пока буду отсутствовать. Затем, второпях «впрыгнула» в короткую серого цвета юбку, а поверх белой блузы надела жакет такого же цвета, что и юбка. Накинула плащ, прихватила зонт, сумку и покинула свою квартиру.

Такси останавливать я не стала из опасения попасть в пробку, а воспользовалась метро. В 9.30 я была уже на вокзале, забрала билет, приобрела в киоске какой-то бульварный роман, чтобы скоротать время в дороге и вышла на перрон.


*Ставка Гитлера "Вольфшлюхт" ("Волчье ущелье"),одна из семи ставок, располагалась на бывшей франко-бельгийской границе, близ городка Брюли-де-Пеш (Bruly-de-Pesche). Название города в книге намеренно искажено (прим. Автора). 


Я нашла свой вагон и спустя пару минут уже сидела у окна в мягком, удобном кресле. Напротив заняли свои места попутчики, от которых меня отделял стол. Один из них – тучный, среднего возраста мужчина в тёмном костюме. Его красноватое, полное лицо с двойным подбородком, чертами походило на лицо «гвардейца» из моего сна. Он грузно опустился в кресло, «жалобно» заскрипевшее под его запредельным весом. Мне даже показалось, что оно может не выдержать и сломаться. Но нет – устояло! Маленькие, похожие на свиные, глазки за толстыми стёклами прямоугольных очков бесцеремонным взглядом оценивающе окинули мою внешность, и даю руку на отсечение, ещё немного и у этого типа потекли бы слюнки, как у «истосковавшегося» самца, внезапно увидавшего привлекательную самку.

«Я не твой секретарь, толстячок! Нечего на меня пялиться!», - высказалась я про себя. Однако была не далека от того, чтобы  выразить своё возмущение вслух. Думаю, это ему бы совсем не понравилось.

Рядом с «толстяком» в кресло опустилась монахиня с непроницаемым лицом медного будды и возраста, давно перевалившего за «барьер легкомыслия», если такой термин вообще применим к её сану. Несмотря на внешнее безразличие «служительницы господа» к окружающему миру, это нисколько не помешало и ей «пройтись» по мне изучающим взглядом и потому, как изменилось выражение её лица, я решила, что вырез на моей блузке, наверное, выходит за рамки «монастырского стандарта приличия»
Рядом со мной в кресло «плюхнулся» подросток лет четырнадцати – пятнадцати, монотонно жующий жевательную резинку.

Нечего сказать, компания, в обществе которой мне предстояло провести четыре часа, подобралась «весёлая»! Оставалось одно – достать из сумочки тот бульварный роман, что я приобрела на вокзале и уйти с головой в чтение.

Не успела прочесть и трёх страниц, как состав плавно тронулся с места. Это отвлекло меня от романа, и я перевела внимание за окно, где с нарастающей скоростью «убегали» назад привокзальные постройки. Дождь усилился, и по стеклу потянулись неровные струйки воды, сметаемые набегавшим воздушным потоком.

«Толстяк», видимо всё-таки сообразивший, что его интерес ко мне тщетный, извлёк из кейса ноутбук, разложил его на своей половине стола и уткнулся в дисплей. Монахиня, как и подобает её сану, «отдалась» псалмам карманного молитвенника.

Что касается третьего моего попутчика, то краем глаза я заметила, как он «тайно» изучает красочное издание, лежавшее у него на коленях и, смею заверить – это были совсем не комиксы, иначе ему незачем было прятать их под столом. Представляю реакцию «монастырской дамы», если бы она увидела выпуск «Плейбоя» в руках у несовершеннолетнего мальчишки! Эта сценка возникла в моём воображении, и мне едва удалось сдержать улыбку, вернувшись к стремительно менявшемуся пейзажу за окном.

Экспресс пересекал промышленный район, где сосредоточился комплекс электротехнических предприятий. Их корпуса едва просматривались сквозь туманную завесу дождя. Миновав Вильмомбль и обогнув возвышающиеся вдалеке мрачные стены тюрьмы Роканкур, поезд заметно увеличил скорость, оставляя далеко позади огромный мегаполис. И вот он уже мчится среди поблёкших равнин и одетых в золото лесов.


Осень… Мокрая, дождливая осень. Пора унынья и тоски, но не для меня. Я по настоящему влюблена в тебя: твой калейдоскоп красок, влажный воздух, испускающий особый, ни с чем не сравнимый аромат опавшей листвы, запах нежно щекочущего ноздри дымка от костров. Только ты, осень, по-особому будоражишь моё воображение и нежно проникаешь в сердце той сладостной и приятной болью, заставляя его учащённо биться.

Залюбовавшись красочной сказкой осенней природы, я невольно позабыла о том, куда и зачем еду. В мыслях я благодарила Годара за предоставленную возможность целую неделю провести на девственно-чистом, лишённом запаха выхлопных газов воздухе, вдали от суеты городских кварталов и улиц.

 Определённо я должна получать удовольствие от своей работы. Что может быть лучше – совмещать обязательное с приятным?
 «Пофилософствовав» ещё немного на эту тему, я вновь вернулась к страницам романа. Дойдя где-то до сороковой, поняла – мне попалась наискучнейшая книга, к тому же с банальным любовным сюжетом. Пришлось её захлопнуть и вернуть обратно в сумочку.

Сосед по правому креслу тоже завершил своё занятие и, надев на уши стереонаушники плеера, принялся «наслаждаться» какофонией «сумасшедших» звуков, очевидно «Мотокрафт», насколько я смогла определить. При этом он с хрустом поглощал картофельные чипсы из цветного пакетика и тряс головой в такт тому, что звучало у него в ушах. Такое поведение моего юного соседа явно вызвало неодобрение со стороны монахини. Только его это нисколько не смущало. Похоже, он не замечал, что она отвлеклась от молитвенника, и поглядывает на него с осуждением. К своему стыду признаюсь, что это в какой то степени меня забавляло.

 Спустя некоторое время возле нас появился стюард, кативший перед собой никелированную тележку с набором закусок и напитков. 
 Я попросила сок и пакетик песочного печенья. У соседа напротив запросы оказались куда большими, впрочем, при его габаритах было не удивительно. Монахиня не взяла ничего, очевидно, соблюдала пост. Мой беспокойный попутчик справа обошёлся бутылкой Колы и фисташками. «Толстяк» принялся поглощать жареного цыплёнка и запивать его пивом с таким аппетитом, что глядя на него, я пожалела о «скромности» моего заказа.

 Два с половиной часа пути прошли почти не заметно. Несмотря на комфортные кресла, я начала ощущать, что сидеть становиться уже не столь удобно, как раньше. Возникло острое желание хоть немного размяться. Я решила подняться со своего места и пройтись в конец вагона, где находилась туалетная комната. Там я придирчиво осмотрела в зеркале своё отражение. Скорее по привычке, чем по необходимости поправила волосы и без лишней скромности заключила, что мой шарм как всегда при мне и вообще выгляжу вполне превосходно.

 Не удивительно, что при моём возвращении «толстяк» с выражением лица, какое у него было, когда он ел цыплёнка, "оценил" взглядом  мою фигуру, и пока я садилась в кресло, задержал своё внимание дольше, чем требуют правила приличия, на моих ногах. От зоркого глаза монахини это не ускользнуло и, она посмотрела на меня так (почему-то именно на меня!), что честное слово я готова была вместо мини-юбки надеть такую же сутану, как у неё и склонить голову в знак покаяния своей «распутной», "грешной" души. Ко всему прибавилась ещё и не двусмысленная ухмылочка "толстяка".


 «Влепить бы тебе звонкую пощёчину», - подумала я. – «Эта улыбочка враз бы слетела с твоей слащавой физиономии».    Негодование просто переполняло мои чувства. Как жаль, что не умею «выплёскивать» его наружу.
- Тебя как зовут? – неожиданно отвлёк меня сосед справа. Такая бесцеремонность меня даже смутила, ведь разница в возрасте была ни в его пользу.
- Максина, - ответила я вместо того, чтобы напомнить ему правила хорошего тона.
- А меня – Филипп, но можешь звать просто – Фил. – С чего он решил, что я вообще его как-то буду называть?
- Очень приятно, Фил, - вопреки подуманному, сказала я. Он извлёк из своей сумки колоду карт и фишки.
- Сыграем? А то нуднейшая поездка, получается, - пожаловался он. с чем не согласиться быдо нельзя. Оставалось принять его предложение, что я и сделала. Тут неожиданно «обрёл» голос и «толстяк».
- Не возражаете, если и я присоединюсь к вам?

Несмотря на возникшую к нему неприязнь, пришлось смириться с его компанией. Он в свою очередь обратился к монахине:
- А Вы не желаете быть четвёртым игроком, матушка? – Одного выразительного взгляда служительницы церкви было достаточно, чтобы понять – не следовало к ней с таким вопросом обращаться. Нет, она не стала читать «назидательные проповеди» на тему морали и нравственности, не высказала даже своего возмущения, но её лицо сделалось таким, что и без слов стало ясно, что она обо всём этом думает. Впрочем, расписать покер на троих – тоже не плохо.

Когда карты были розданы, «толстяк» решил, что пришло время представиться.
- Меня зовут Жорж, Жорж Миле, - назвал он своё имя с каким-то акцентом в голосе. Тогда я не придала этому значения. – Я менеджер страховой компании.

 Услыхав это, я, у кого отношение к страховым компаниям по понятным причинам было не самое лучшее, почувствовала, что моё спокойствие может мне и изменить. Будь я один на один с этим господином, думаю, он совсем бы не обрадовался. С другой стороны, никакой его конкретной вины передо мной не было, не считая, конечно, откровенной озабоченности в его взгляде. Тем не менее, благодаря мне, после нескольких партий он лишился значительной части фишек (жаль не денег!). Никакого злорадства, но без стеснения признаюсь, что его проигрыши обрадовали меня не меньше, как если бы я «рассчиталась» с той страховой компанией, которая так бессовестно «нагрела» меня. Горка фишек рядом со мной продолжала увеличиваться и не скажу, что не получала от этого факта морального удовлетворения.

- Потрясно играешь! – заметил тогда Фил. – Как тебе удаётся?
- Сама не знаю, просто везёт, - слукавила я. На самом деле, везение тут было ни при чём. Всё намного проще. Ещё в детстве у меня обнаружились склонности к языку цифр и формул. Он и по сей день остаётся для меня «открытой книгой». А если учесть, что ко всему прочему, я обладаю отличной памятью и способностью замечать те мелочи на которые, обычно мало кто обращает внимание, то, всё вместе даёт мне возможность не испытывать особых трудностей там, где требуется логическое мышление и наблюдательность. Карточные игры и шахматы в данном случае не исключение. Признаюсь, что сама я к этим своим способностям, отношусь очень спокойно. В конечном итоге, на выбор моей профессии математические наклонности не повлияли. Надо сказать, к большому не удовольствию моего отчима, видевшего во мне достойную смену на посту руководителя компании, которой он владел.