Она шла по пустой и мрачной улице. Холод пронизывал до костей, дрожь охватывала всё тело, но она шла вперёд, ведь назад дороги нет, да и она не хотела возвращаться. Ей надо вперёд, вперёд к мечте. Улица была тёмной и только свет фонаря отбрасывал безликие тени на тротуар. Поток машин несся куда-то вдаль, вырисовывая виражи, они пересекали проезжие полосы и перестраивались из ряда в ряд. Люди бежали кто куда, толкаясь, перекрикиваясь, пребывая в суете. Она шла сквозь толпу, как призрак: не задевая никого и никому не мешая. Крики перемешались в её голове, она не различала голоса и не реагировала на внешний мир. Всё то, что было так ей ценно, находилось глубоко внутри, спрятанное за семью печатями.
Она оторвала взгляд от мрачного и серого асфальта и посмотрела вперёд. Люди. Сколько же здесь было людей, разных, таких разных и не совместимых между собой. Легкомысленные разукрашенные девицы, не обременённые чьими-то проблемами, да и не особо задумывавшиеся над своими – фарфоровые куклы на одно лицо. Усталые бизнесмены, которые на ходу пересчитывали в голове суммы кредитов и депозитов в банках, видящих смысл в жизни только после успешного разрешения всех их денежных операций. Опаздывающие работники, которые держаться за свою работу и боятся перечить начальству, которое стало таким крутым, что относится к подчинённым лишь бы как. Люди, какие же они разные и смешные.
Кто-то рядом громко закричал. Высокий, невероятных размеров, небритый мужчина кричал на девушку, которая случайно задела его в этом сумасшедшем потоке нецензурно выражаясь. Та в ответ кричала то же самое, даже еще похлеще, чем мужчина. А она всё шла и шла вперёд, временами оглядываясь по сторонам и наблюдая за суетящимися людьми.
Серый мир, серость, мерзость. Холод всё больше и больше пробирал её, она подняла воротник своего пальто и обняла себя руками. Опять опустила глаза и уткнулась взглядом в тротуар. Не за чем больше смотреть на толпу, там нет ничего интересного и ничего полезного дня неё. Ровные и уверенные шаги несли её прямо.
Пошёл дождь. Барабанной дробью по подоконникам застучали капли. Она подняла голову и стена ливня обрушилась на неё. Слёзы смешались с дождём, она распахнула большие глаза и посмотрела в небо. В небо, такое чужое. Тушь потекла по лицу и черные капли закапали с ресниц. Сердце сжалось. Тупая боль ранила сердце, сердце, которое так трепетно грела любовь. Все видели идущую под дождём девушку, которая шла и улыбалась. А ведь ни у кого и не было в мыслях, что у неё внутри и что она чувствует.
Она завернула в переулок, подальше от городской суеты. Тени всё больше сгущались, свет фонаря почти уже угас. Становилось всё темнее. Чёрно-белое кино. Без красок, эмоций, слов. Немой крик души, который так рвался наружу. Так хотелось разрубить эту тишину неистовым криком, чтобы потрескались стёкла. Мимо проносились серые дома, серые улочки. Невдалеке виднелась доска объявлений, на которой потрёпанными клочками шуршали остатки объявлений, оборванные порывом ветра, а может быть и горожанами. Поднялся ветер, такой же холодный и сильный. Казалось, что пронёсся маленький ураган в этом переулке. Она остановилась и прикрыла лицо воротником. Минутный порыв ветра стих. Она выглянула из-за воротника и посмотрела под ноги. На дороге лежал листок бумаги, на котором было написано большими буквами «ДОЖДИСЬ. ЕЩЕ СОВСЕМ НЕМНОГО». Сердце учащенно забилось, из глаз брызнули слёзы, которые так тщательно скрывал дождь.
«Я дождусь тебя, мой милый, ведь без тебя этот город такой серый. Я люблю тебя».
(c) Mary Cold 05.03.2011