Очередь к дамскому мастеру выстраивалась с раннего утра, женщины готовы были ждать часами. Стройный с безукоризненно уложенными седыми волосами, Иосиф был неотразимо хорош. Не в пример слащаво-выхолощенным жеребцам глянцевых журналов. Глядя на современных стилистов, вспоминается бабушкина фраза: "Тьфу, срамота-то, какая!".
Его руки порхали, как крылья бабочки, едва касаясь моей головы. В кресле клиента, я испытывала блаженство. Хотя на первый взгляд не происходило ничего особенного: привычные процедуры и банальная химическая завивка через час готова. Никто кроме Иосифа не умел обслуживать клиентов с таким артистизмом и изяществом. Несмотря на разницу в возрасте, я тихо обожала мастера. Испытывая лёгкие уколы ревности к его жене. Пытаясь найти в ней какой-нибудь изъян, но приветливая и очень миловидная женщина вполне соответствовала своему супругу. Эта пара не просто дополняла друг друга, а была единое целое. Он смотрел на неё с бесконечной нежностью, не стесняясь и не скрывая своих чувств.
Наблюдать за тем, как Иосиф работает, было одно удовольствие. В отточенных движениях и жестах сквозила магия непостижимого волшебства. Измотанные бытовыми проблемами строительницы коммунизма, садясь в его кресло, начинали чувствовать себя женщинами. Представители сильной половины человечества давно утратили способность восхищаться женщиной, а Иосиф умел делать это. Нет, не делать. Дарить. Он дарил каждой клиентке драгоценное внимание, давая понять, что она неповторима - достойна любви и уважения. Это было настоящим откровением для многих.
Иосиф относился к женщине, как к священному сосуду, как к драгоценному бриллианту, который нельзя хватать грязными лапами с нечистыми помыслами. От него уходили не только с новой причёской или стрижкой, уходили окрылённые. Пусть ненадолго, всего на несколько дней или часов, но гордо вскидывали голову.
В свежей рубашке и галстуке, с неизменной улыбкой, Иосиф никогда не опаздывал. Галантно склонив голову, приносил свои извинения тем, кому сегодня не повезло. Желающих всегда было больше. Однажды я имела глупость привести свою легкомысленную подружку. Светка, подпав под неотразимое обаяние мастера, тут же начала флиртовать с ним. Иосиф совершенно не переносил пошлости, и сурово отшил самовлюблённую дурочку. Я осталась довольна, а Светка обиженно заявила, что парикмахер оказался так себе.
В другой раз, закончив колдовать с моими волосами, Иосиф неожиданно поинтересовался:
- У вас есть молодой человек?
- Нет, - смущаясь, ответила я.
- Это ничего. Не торопитесь. И обязательно найдётся тот, кто по-настоящему оценит. Вы достойны лучшего.
Мне бы промолчать, а я, заливаясь краской, невпопад ляпнула:
- Вы очень похожи на артиста Д… Только по моему красивее его.
Иосифа развеселила моя наивная глупость:
- Говорить комплименты - обязанность мужчин. Вот если бы вы сказали, что как артист я лучше, чем он. Впрочем. Чтобы вы могли сравнить, вот вам два билета. Наш народный театр открывает сезон премьерной постановкой. Это далеко на окраине города. Если придёте без кавалера, не волнуйтесь, мы с женой вас обязательно проводим.
Я не могла упустить такую возможность и пришла в кампании самой скромной из подруг. После спектакля Иосиф предложил пересечь старую часть города пешком, автобусы в столь позднее время ходили очень редко. Напрямую до нашего общежития было ближе. Тогда я узнала, при каких драматичных обстоятельствах сложилась эта удивительная семейная пара. Майя училась на режиссёрском факультете, а Иосиф готовился стать актёром. Случайная встреча на студенческой вечеринке перевернула им жизнь. За Майечкой ухаживали сразу несколько претендентов, надо было действовать смело и решительно. Иосиф весь вечер был в ударе, много шутил, рассказывал анекдоты, стараясь ни на минуту не терять из виду красивую девушку. Майя заметила привлекательного и остроумного парня, но безмятежное счастье влюбленных было недолгим. Теперь Иосиф говорил об этом с едва заметной грустью, а тогда удар казался сокрушительным:
- Сам виноват. Нечего было подставляться. Знал, что не в каждой кампании можно быть откровенным. Но уж очень хотелось поразить смелой выходкой понравившуюся девушку. Вот и поразил. Как вы верно заметили, я не просто похож на артиста Д… Я прихожусь ему близким родственником. Это мой старший брат. Надо отдать ему должное, он очень разозлился на меня, но не бросил. Будучи лауреатом Сталинской премии, осмелился хлопотать. Поэтому приговор был самый мягкий. Год лагерей и поселение в этом милом городе, без права вернуться в столицу.
- Год. За что!? - с ужасом переспросила моя не очень сообразительная спутница.
Я дёрнула её за рукав. Иосиф пояснил:
- За политический анекдот, деточка. Тогда за это сажали. Вы не знали? Ну, да ладно. Как видите, всё закончилось хорошо. Я выжил. Майя приехала ко мне, мы поженились и счастливы. Даже смогли осуществить свою мечту, работаем в театре. Кстати, как вам наша премьера?
Мы не были искушёнными театралами и наперебой принялись расхваливать спектакль, получалось коряво, но от всей души.
Однажды гуляя с молодым человеком, мы заскочили погреться в старую церквушку, где в это время шло вечернее богослужение. Оказавшись в полупустом помещении мой спутник занервничал. Находиться в культовом сооружении для секретаря комсомольской организации было совершенно некстати. Поняв свою оплошность, он потянул меня к выходу, но я осталась. Впервые попав на церковную службу, с интересом наблюдала за тем, что происходит. Лики святых, строго глядевшие с расписных стен, не то чтобы впечатлили или потрясли, скорее устыдили.
Первое чувство, посетившее меня в храме Божьем, не чувство священного трепета перед неизбежностью кары небесной, а чувство неловкости. Почему-то сделалось нестерпимо стыдно за свою жизнь, хотя не могла припомнить, что такого плохого я успела натворить. Но захотелось плакать. Дальше произошло совсем уж неожиданное. Молодому батюшке прислуживал, не кто иной, как знакомый мне дамский мастер. Смиренно склонив голову, передавал требуемые по ходу службы церковные атрибуты и целовал руку священника. Не было в его поведении даже капли актёрства. Сдержанное уважение сквозило во всём его облике, естественно оттеняя природное благородство Иосифа. Певчими руководила его жена. Я впервые отстояла всю службу до конца. Хотя не была крещёной. Мой спутник дожидался меня снаружи:
- Ну, ты даешь. Я задубел совсем.
Бедолага продрог до костей и еле двигал губами, но старался говорить как можно мягче, по всей видимости, я ему нравилась. Взявшись за руки, мы побежали к автобусной остановке.
Получив диплом, я пришла попрощаться с самым лучшим дамским мастером. Иосиф грустно улыбнулся и посмотрел на часы:
- Рабочий день у меня закончился. Присаживайтесь. Я сделаю вам бесплатную стрижку. Это будет моим подарком. Я так понимаю, получили распределение куда хотели. Значит, вряд ли судьба сведёт нас ещё когда-нибудь.
Хотелось сказать много хорошего в ответ на его доброту, но я стала достаточно взрослой и понимала, бывают ситуации, когда не нужно слов. Вызывая безоговорочную симпатию, Иосифу удалось избежать ревнивого гнева своих клиенток. Любил он всегда одну, а остальных жалел. Меня по-отечески опекал и учил самоуважению. Жил без фальши и поступал искренне, следуя чистым душевным помыслам. А впрочем, почему жил!? Возможно, ещё живёт и, как прежде, дарит женщинам то, чего так не хватает - внимание настоящего мужчины.