ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Эта история началась, когда я впервые осознал себя. Случилось это в конце восьмидесятых, а причиной послужил ошеломляющий удар самосознания.
ГОГА
Соцгород, беззаботное лето. Залитый тёплым солнечным светом двор. Уже который день моё внимание привлекают качели, находящиеся на детской площадке. Рядом с ними, в этот раз, стоят двое мальчишек.
– Можно покачаться? – спросил я, подойдя к ребятам.
– Можно, – ответил один из них.
– Всё равно это не наши качели, – равнодушно добавил второй.
Расположившись на сиденье, я раскачиваю ногами, встречая потоки летнего воздуха. Примитивный маятниковый механизм, металлическим скрипом сопровождает моё возвышение над линией горизонта. Взлет и ожидаемое падение со щекочущим ощущением внизу живота. В такт этим раскачиваниям фигурки ребят то приближаются, и я нависаю над ними, то отдаляются. Тем временем худощавый паренёк с серьёзным лицом молча наблюдает за мной. Он одет в клетчатую рубашку с длинным рукавом и в синии шорты. Ян был похож на татарина. А тот, что выше и с русыми растрепанными, как солома волосами – его старший брат Витя по прозвищу Гога. Позже я узнал, что братьев было четверо и самый старший жил в другом городе. Проживали они точно в таком же бараке на 1-й Московской, и пока их мать весь день проводила на работе, братья были предоставлены сами себе. Я часто бывал у них в гостях и никогда раньше не чувствовал себя так свободно от родительского надзора. Время, в компании друзей, пролетало быстро и увлекательно, несмотря на то, что из игрушек я помню лишь железную пушку, в которую мы заряжали кусочки карандашей, и сборную пласиковую модель — точную копию советского вертолёта. Вертолёт брать Витька не разрешал, и поэтому приходилось довольствоваться просмотром футуристических картинок из журналов «Техника молодежи». Но главным развлечением в квартире был телевизор, который стоял в углу на четырех ножках. Как губки мы впитывали тот огромный и другой мир, льющийся потоками светозвуковых волн с экрана толстостенной выпуклой линзы. Оказываясь то в мрачном Готэме, то в постапокалиптическом мире Безумного Макса. Фильмы про ниндзя, ужасы, фантастика, всё это чертовски нравилось, но больше всего нас сводили с ума диснеевские мультфильмы, было в них что-то завораживающее и притягательное.
Гога редко составлял нам компанию, поскольку обычно бродяжничал по окрестностям Соцгорода со своими ровесниками. И когда неподалеку сгорела вечерняя школа, одним из первых расхитителей, оказавшихся на обгорелых руинах, был старший брат Яна. В тот день Витя принес настоящий микроскоп и стеклянные коробочки, в которых находились нанизанные на иглы неподвижные тельца усопших насекомых. Помню с каким любопытством в окуляр оптического прибора мы пытались рассмотреть стрекозу – древнее насекомое с сетью безжизненных глаз.
Витька часто приносил интересные детали и непонятные механизмы. Именно у него, я впервые увидел перископ от военной машины. Как и все пацаны его возраста, Витя питал страсть к пиротехнике. В глубине его карманов постоянно находились куски карбида, фигурки из свинца, петарды и монтажные патроны. Старшие ребята крепили патроны на проволоку и с размаху били капсюлем об бетонные подпорки столбов, извлекая громкий выстрел. Ещё Гога любил строить шалаши, которые гордо называл: «штабом». Подражая ему, мы пытались сооружать собственные строения. Обычно из досок и дров соседей, приготовленных для долгой сибирской зимы. Но наши постройки долго не держались, потому что их регулярно ломала соседка – старая Алуша. Ходили слухи, что старуха тайком приторговывает спиртом в нашем квартале. Мы недолюбливали ворчливых пожилых женщин и своей соседке, за горбатую осанку Витька придумал прозвище «Калачик» – так её и дразнили. Мы сооружали не только шалаши, но и выкапывали землянки, точнее копал старший брат, а мы смотрели. Землянка хороша тем, что её сложно обнаружить и сломать. И пока внутри подземного укрытия мы наблюдаем за колеблющемся пламенем свечи, Гога обещает выкопать огромный блиндаж, где будет настоявшая печь, без которой под землёй прохладно и сыро.
ЛОГОВО ПРИЗРАКОВ
За детской площадкой, находился двухэтажный сарай – чёрное покосившееся строение. Старшие ребята говорят, что здесь водятся приведения. Во всяком случае, деревянная хибара поздними вечером выглядит так, что мы в это верим. Вымощенный из круглых бревен, сарай кажется огромным. Двери мрачного строения законсервированы навесными замками, а место вокруг заросло густой травой, поверх которой живой тучей вьются голодные комары и мелкие мошки. Этой постройке далеко за пятьдесят. Однажды, набравшись храбрости, и вообразив себя охотниками за приведениями, мы решились обследовать это место. Для смелости Ян вооружился самострелом, Димка взял пугач, но, а мне досталась рогатка из проволоки. Обнаружив небольшую лазейку, мы пробрались внутрь и погрузились в запах мха и плесени. Мягкой поступью мы продвигались вперед, пугая нителапых пауков. На первом ярусе, под слоем многолетней пыли, валялось различное барахло: двуручная пила, грабли, рама велосипеда с поржавевшей цепью и люстра с треснувшим плафоном. Среди этого хлама Ян натыкается на старинный радиоприемник. Осматривая который, он пытается отломить элементы сопротивления и несколько диодов. Тем временем, Димка уже копошится на втором этаже.
– Есть там, что-нибудь интересное? – Спрашиваю я, глядя вверх, где в полоске света, сочившегося из щели, витают пыльные частички.
– Да так, херня всякая, – отвечает Дима.
Когда я вскарабкался к нему то обнаружил, что пол частично загажен сухим голубиным пометом, но перемещаться нужно осторожно, поскольку кое-где из досок торчали ржавые гвозди и кто-то уже наступил на рыхлый скелет мертвого голубя. За полками с инструментами я вижу широкую щель, через которую, с высоты второго этажа, видна вся ограда, где соседские девчонки играют в классики, а у забора дремлют собаки.
– Гога не разозлится, из-за того, что ты спёр его пугач?
– Нет, - спокойно отвечает Дима. - Витька сегодня «втыкаться» ушёл.
– Это как?
– Ты не знаешь?! – удивляется Ян.
– Он клей нюхает, – отвечает младший брат. – Вместе с друзьями на чердаке нашего дома. Знаешь сколько там пустых тюбиков из-под Момента?!
– Нанюхавшись, они становятся как пьяные, – усмехается татарин. – И «мультики смотрят.
Мне это непонятно, и пока я представляю и осмысливаю сказанное, Дима замечает на полке настольный хоккей, который он вытаскивает наружу. Щурясь от дневного света, мы отряхиваем пыльную одежду.
НОВЕНЬКИЙ
Через некоторое время, у нас появился новый знакомый – Игорь. Я помню, как его задирали старшие ребята. Приятели Гоги запугивали бедолагу прямоугольными штуками, которые были у каждого. Пять соцгородских хулиганов: толстый Протез, Витька, трусливый Хадаша, рыжий Цирус и Эдик, который всегда носил перочинный нож. Как мушкетёры, пацаны делали резкие выпады, угрожая Игорю странными предметами, перемотанными тряпичной изолентой. А тот истерично вскрикивал и пугливо отскакивал от обидчиков. Всю компанию эта травля забавляла, и парни продолжали атаковать беднягу, как стая охотничьих собак, обступивших раненное животное. Каждый удачный укус электрическим током, сопровождался дружным смехом нападавших и подстегивал остальных. Кажется, тогда случился мой первый кошмар. Я проснулся ночью, было очень страшно. На звук плача пришла встревоженная мать, и сильно удивилась, что причиной пробуждения стал страх смерти. Я рассказал, что представил, как на спящих людей обрушиться потолок старого барака и погребет нас под обломками. Кроме того, в этом возрасте меня уже беспокоили такие вопросы: «Все ли дети воспринимают мир, так, как вижу и чувствую я?» И поскольку я не мог получить ответы, то информационный голод с каждым годом лишь усиливался.
ШАНТАЖ
Солнце равномерно раскаляет оцинкованную шляпку грибка песочницы. В тени под треугольным конусом, от летнего зноя прячется щуплый Игорь. Он играет с моделями советских автомобилей, которые подарил ему отчим. А вот и Ян. Недавно он поссорился с Игорем и поэтому бродит один и выпинывает застрявшие камни, пока мы беззаботно играем в квадрате песочницы. Наконец-то решившись, мой друг походит к железному мухомору и обращается ко мне:
– Пойдем, во вкладыши поиграем?
– Мне надоели вкладыши.
– Тогда давай из шприцов побрызгаемся, – предлагает татарин. – Я два десятикубовых нашел.
Заманчивое предложение, но новые игрушки гораздо лучше и я предпочитаю остаться.
– Хочешь за девчонками последить? – продолжает сманивать Ян. – Вчера, Гога бинокль принес. А еще, он на Титовскую сопку к локатору идти собирается, обязательно что-нибудь притащит.
Я молчу.
– Если останешься здесь с Игорем, то, я расскажу твоему бате, что ты материшься, – выдвигает последний аргумент татарин.
– Мне всё равно, – равнодушно отвечаю, поскольку не верю, что он это сделает.
После этих слов шантажист отправляется к нашему бараку и когда возвращается, издевательски произносит:
– Иди, тебя там чего-то батька зовет.
Я не верю, что он нажаловался, но встаю и направляюсь домой. В тени перед крыльцом, сидит мой отец. Над ним деревянный каркас, полностью зарос цепким хмелем. Растение так разрослось, что место напоминает уютный зелёный шатёр. Отец никогда не бил меня, но я видел, как обезумевший от алкоголя, он бил мать, хотя она тоже далеко не подарок. Увидев его холодный взгляд, я понимаю, что Ян все-таки рассказал. Тяжёлое чувство вины и страха давит к земле, а неизбежность наказания надвигается тёмной тучей. Опустив голову, я подхожу к отцу, и чем ближе, тем становлюсь меньше.
– Если ешё раз услышу, что ты материшься, я тебе язык проколю, – сурово говорит он. – Ты меня понял?!
В воздухе запах алкоголя, а мне крайне неприятно от переживаемых чувств. Я ухожу, стыдливо сгорбившись, как нашкодившая дворняга, а про себя проклинаю друга-доносчика.
USA
С наступлением осени, мы стали школьниками. В тот период случился первый конфликт с соседскими пацанами. Начало противостояния я не застал и вышел, когда ссора переросла в забрасывание друг друга камнями. Это была настоящая война в дворовом масштабе. Главным у противников был Юра Футболист – маленький пацаненок в китайской бейсболке USA California. Были среди них и Кузьмич и Виталя, но тогда я их не знал и, оказавшись по разные стороны баррикад, мы мчимся за деревянные бараки, чтобы заполнить карманы галькой и щебнем. Быстро бежать неудобно, поскольку камни оттягивают одежду, и штаны норовят позорно сползти. Придерживая одной рукой брюки, другой ты бросаешь холодные камни в соперников. Отогнав нападавших с детской площадки, мы заблокировали их во дворе у Футболиста. И только когда Ян метким броском подбил Юру, наши противники сложили «оружие».
ПРЕКРАСНОЕ ДАЛЁКО
За зелёной аллей огромные тополя ветвями тянутся к солнцу. Наши детские взгляды полны надежды и устремлены вперед сквозь пространство и время. Наивные мечты о грядущем. И пока Ян считает, по сколько лет нам стукнет в далеком двухтысячном, моё воображение рисует картину светлого будущего, которое не похоже на обыденную реальность, где я узнаю, что братья переезжают из Соцгорода в другой район. В посёлок Энергетиков, что находится на той стороне технического озера Кенон. Позже они уедут жить на Урал в Екатеринбург – так для меня начнутся девяностые и совсем другие истории.