Солнце. Очень много солнца и света: жара, опаляющая кожу моего лица, проникающая в ноздри и пылко щекочущая глубоко внутри горла. Я хватанул ртом раскаленного воздуха и закашлялся: внутрь попали мельчайшие частички песка, смешанные с пылью этого горячего места. Я уже был ни в кафе, но в пустыне, вернее в оазисе с прекрасными раскидистыми пальмами, а дальше, насколько хватало глаз простирались желтые дали, сопки, горы из песка и я сидел прямо на пышущей жаром, земле. Опираясь спиной о пальму, я вгляделся в небольшой поселок и две человеческие фигуры неподалеку от меня: они сидели на прекрасном вышитом ковре совсем рядом от меня, но совершенно не обращая внимания на мое столь удивительное появление.
Мужчина был белокож, с длинными волосами цвета зрелого хлопка и голубыми глазами, ослепительного, светлого оттенка, который довелось мне видеть лишь однажды, у ангела Жаниэля. Он сидел ко мне в фас, и я видел как жаркий вихрь, приходящий из пустыни играет с его волнистыми волосами, приподнимая кольца завитых пружин и тут же бросая их на плечи, на его лицо, а мужчина откидывает их, улыбаясь и хмурясь одновременно, словно ведет диалог с шалуном – ветром. На его теле была надета длинная белоснежная сорочка до щиколоток, полностью прикрывающая его светлую кожу, а на ногах легкие брюки из того же материала, открывающие монохромные росписи, причудливым узором вьющиеся по ступням. Мужчина будто почувствовал мой взгляд, и посмотрел прямо на то место, где я сидел, но было видно, что его глаза смотрят вдаль, сквозь меня.
Его лицо было светло и ясно до прозрачности, до хрустальной, родниковой прозрачности: прекрасное, пропитанное светом и солнцем этого места оно лучилось добротой и сердечностью. Мягкий облик усиливался тонкокостным телосложением: немного узкие плечи, длинные ноги с небольшими ступнями и руки с узкими ладонями, которые были словно и не мужские: белоснежные, нежные и мягкие на вид.
- Кириэль! – услышал я его имя из уст той, что сидела рядом с ангелом, - Смотри!
И Лейла и Кириэль с удовольствием стали смотреть на несколько перекати – поле, сухими шарами промчавшихся совсем рядом с нами, а потом еще и еще, нескончаемым потоком движущихся вглубь пустыни, на большой скорости влекомые зовом ветров.
Лейла…О, это была она – хитрая и лживая Шеду. Ее волосы бели заплетены в любимую косу, ниспадающую в естественную ложбинку в спине, и украшена цветными кристаллами и бисером. Тонкий топ из такого же материала, что и на ангеле едва прикрывал ее высокую грудь, а на шее вились нескончаемым потоком бусы и ожерелья, своим объемом и количеством вызывая мое недоумение. На ногах у нее были широкие шаровары из синего, полупрозрачного материала, который не скрывал ее изысканных форм и округлостей, а на голых щиколотках позвякивали браслеты из желтого металла. Чертовка, она была одета очень дерзко. Я вскочил и в приступе бессмысленной ярости хотел броситься к Кириэлю, чтобы оттащить его от той, кто будет способствовать его падению, но мои руки резали лишь воздух, когда я в порыве отчаяния пытался схватиться за руку ангела.
Как кобра готовится к прыжку на жертву, так и Лейла уже повернулась к ангелу, когда тот еще смотрел на шары пустынных растений убегающих вдаль. Она обернула голову к Кириэлю и полуприкрыв глаза упивалась его близким присутствием, рассматривая нежную, чистую кожу щек, розовые небольшие ушные раковины, завитки льняных волос, гибкую линию шеи и подбородка.
- Ты такой далекий… - шепнула она ему, и ангел с удивлением обернулся, очутившись совсем рядом с ее лицом.
- Я рядом с тобой. – сказал Кириэль и чуть отклонил корпус тела назад.
Но искусительница продолжала делать свое черное дело: выгнув спину, она медленно и томно потянулась, исподлобья глядя на Кириэля, который наблюдал за ней немного отодвинувшись.
- Но ты не хочешь стать еще ближе… - горячо продолжила шептать она, когда Кириэль немного нахмурился, и его молодое и такое покойное лицо вдруг прорезало несколько морщин, а цвет кожи потемнел.
А Лейла привстала и поменяла позу, сев на свои поджатые ноги: завлекая, стараясь принять наиболее выразительное и соблазняющее положение.
- Когда я брал тебя своим Шеду, ты была чистой и непорочной девушкой, что же изменилось за последние пару лет, что ты так настойчиво стараешься искусить меня? Ты же прекрасно знаешь, что я лишусь ангельской благодати, лишь преступив для себя обет безбрачия.
- Я люблю тебя… - прошептала Лейла, - О, как же я люблю тебя. – и она встала на свои круглые, красивые колени и потянулась к Кириэлю, который безмятежно и любуясь смотрел на нее, - Но тебе неведомо это чувство к человеку и никогда ты не узнаешь, что же такое испытывать эту сладкую боль, которая рождается внутри тебя и нарастает, стоит лишь увидеть объект обожания, обласкать его глазами, коснуться и почувствовать дрожь под пальцами от обжигающей страсти, которая подобна опаляющему огню приносящему духовные и физические муки.
Змея…Я дрожал, слушая ее сладострастные речи несущие яд. Лейла томно подкатила глаза, приоткрыла губы и горячо говорила прямо в лицо ангелу, которому, казалось, очень нравилась та ложь, которой она угощала его. Глупец. Милый, простодушный глупец. Мальчишка. Почему же ты не видишь ее лжи? Ты же в состоянии читать мысли! Последние слова я кричал, но толку было в том, что я сквозь время доносил звуки, которые были для этих двое не более ветра, шуршащего в листьях пальмы, не более шороха песка, крутящего воронки около их ног.
Весь смысл развернувшейся картины был в том, чтобы совратить ангела, дать ему пасть, чтобы Падший мог с гордостью повергнуть еще одного Хранителя и завладеть Шеду, злой, мерзкой, подло переметнувшейся из одного лагеря в другой. Для меня не могло быть ничего хуже чем подобная низость; неужели, принимая ее своим личным Смотрителем, Кириэль не увидел того мрака, который сидит глубоко внутри этой чертовки? Ведь склонности каждого человека можно усмотреть даже не читая его мыслей.
Лейла придвинулась еще ближе к ангелу и сейчас говорила в его ухо:
- В твоих глазах миллионы водяных частиц мирового океана; твои волосы ласкает и обнимает солнце, растворяя свет своих лучей в их безупречном цвете; твои нежные губы подобны первым майским розам – такие свежие, такие благоухающие; твоя кожа как нежные лепестки водяной лилии, мягкая, утонченная, лучащаяся далекими звездами на ночном небе. Как же ты прекрасен, любимый мой!
Тонкие волосы на виске Кириэля приподнимались от ее быстрого, учащенного дыхания и сбивчивой речи, но я чувствовал, что девчонка просто боится быть раскрытой в своей лжи: ее нижняя губа мелко дрожала, а глаза были широко распахнуты. Но разве мог ангел отличить любовный порыв от боязни быть раскрытой заговорщицей? Налицо одни и те же симптомы любовной лихорадки. Мне не оставалось ничего другого как наблюдать за разворачивающимися событиями, в бессильной злобе и ярости скрестив руки на груди и устремив на искусительницу глаза полные беспомощных слез. То, что происходит сейчас, уже состоялось, и я не смогу повернуть время вспять, чтобы исправить ошибки, допущенные обманувшимся ангелом!
В этот самый миг что – то кольнуло меня глубоко- глубоко внутри, когда я осознал такую несовершенную сущность столь высоких существ. Они могли быть также слабы, как и мы, люди. Они могли не чувствовать обмана, закрывать глаза на фальшь, подвергаться соблазнам и быть повергнутыми ими и все это с невинными, младенческими глазами в которых светилась радость и желание узнать больше; убеждение, что все, что не происходит – к лучшему, или если и не к лучшему, то к переменам, которые сулят новую жизнь, так не похожую на их прежнюю, бывшую. О, до чего же Кириэль был сейчас похож на существо хоть и падающее, но падающее осознанно и добровольно, в надежде, что ему откроется нечто такое, что он сейчас не имеет! Милый, светлоликий ангел с удивительной улыбкой и мягким свечением своей души, читаемой с лица! Прекрасный, красивый и верящий в самое лучшее. Как же ты будешь обманут: жестоко, низменно и пусть хоть минуты физической близости принесут тебе то, что ты так жаждал получить.
Лейла подняла свою руку и дрожащими пальцами провела по белому виску ангела и тот чуть улыбнулся ей и посмотрел прямо в ее темные, глаза, глубоко – глубоко заглядывая в них и не видя злобы, но лишь наслаждаясь их абсолютным совершенством цвета.
- Ты диковинное дитя человеческое. – сказал он ей. – Твой голос поет мне хвалебные речи, которые будоражат мою душу и чудное ощущение охватывает меня: словно находясь на земле, я парю в воздухе! Никогда прежде я не чувствовал подобного, летая, я летал, а находясь на земле, я опирался на нее, а тут что – то особенное, необычное…
- Ты предчувствуешь зарождение любви. – сказала Лейла, - То же испытываю и я, но уже целый томительный год, пока я безуспешно пыталась достучаться до тебя.
Она взяла его руку и положила себе под левую грудь:
- Чувствуешь, как бьется сердце? Оно трепещет чувствуя твою близость. – и аккуратно отделив прядь его волос она бесстыже поцеловала ее, изображая глубокую покорность и смирение.
- Мое сердце пульсирует в том же ритме, - будто удивляясь, сказал Кириэль с наслаждением вглядываясь как Лейла все прикладывает и прикладывает его локон к своим губам, - Я словно начал жить быстрее, время ускорило свой бег, заставив мое тело претерпеть метаморфозы - страшащие меня, но сладострастно опутывающие в кокон безмятежности, убаюкивающие разум, но открывающие для меня новые впечатления, о которых я ранее не задумывался. Я словно теряю контроль над собой, но вместе с тем фантастически жажду, хочу и мечтаю об этом.
Лейла поднималась поцелуями все выше и выше, виток за витком: неумолимый конец всему, что имел Кириэль и что получил, усыпив бдительность. Она дошла своим порывом до лба – высокого, чистого и на миг остановилась, словно этим жестом спрашивая дозволения у ангела, - о, хитрая!, - и чуть откинувшись назад, посмотрела на Кириэля, который все так же улыбаясь милой, открытой улыбкой смотрел на нее – прямо, искренне. Обливаясь слезами и наскоро вытираясь ладонями, я смотрел, как искусительница взяла его чудесное, светлое лицо в свои смуглые ладони и стояла так несколько секунд, толи на миг одумавшись, толи оттягивая момент подальше, чтобы еще более затянуть петлю интриги и чувства. Я видел, как ангел прикрыл глаза в истинно – человеческом порыве, и заметил, как в тот же миг будто померкло что – то в его облике: словно свет, идущий из него перестал светить, а чудный, белоснежный оттенок его кожа потускнел, превращаясь в среднестатистическую кожу землянина с чуть расширенными порами и покраснениями.
Но Лейла уже прикоснулась губами к его губам: только чуть дотронулась и тут же отпустила, пробуя, смакуя, наслаждаясь медленным падением ангела. И откинув голову назад наблюдала за его реакцией, и он распахнул глаза, явив миру обычную, голубую радужку и вздрогнув всем телом, смотрел на Лейлу уже помутневшим взором широко раскрытых глаз, в которых пропала радость света, но появилась так свойственная этому мигу страсть. Человеческая, любовная страсть, доселе невиданная ангелом, отчего он смутился и весь сжался, чувствуя начавшийся момент своего падения. Казалось, еще одно мгновение, вот – вот и он откажется от своей идеи стать ближе к людским желаниям, попробовать их на вкус, ощутить всей душой; но соблазнительница не дала ему передумать, одуматься, уже накрывая своими губами его нежные, полураскрытые губы и обхватывая его своими бесстыжими руками за шею.
Я последний раз посмотрел на ангела, чей лик уже совсем погас и видел, как одинокая слеза скатилась с его щеки смешиваясь с волосами цвета льна и кожей, тона белой лазури.
Отведши глаза вдаль, в жаркую пустыню, мое боковое зрение еще выхватывало картинки физического желания двух тел, сплетенных воедино страстью замешанной на лжи и обмане, но я уже плохо видел и соображал. Сочувствие сковало меня своими жалостливыми цепями, и я плакал как дитя, пока яркий свет вокруг меня не зарябил, превращаясь в тусклую полумглу.
* * *
- Ты мерзкая притворщица! Обманщица! – закричал я Лейле, лишь увидев, что мое сознание вновь в измерении, где все подчинялось Падшему.
Девица обратила ко мне свой взгляд раскосых глаз и томно улыбнулась, обнажая небольшие, белые зубы, показавшиеся мне жуткими клыками, явившимися из развернутой пасти страшного чудовища.
- Ведь он был таким чудным, таким чистым! – продолжал кричать я и слезы не спешили высохнуть на моих щеках.
- Кириэль? – переспросила изменница, не прекращая улыбаться, - О, он был не лучше обычного человека.
- Он был наивен и верил тебе!
- Он был болваном! – сверкнула глазами Лейла, - А болванам место на свалке. Пусть даже это будет свалка для ангелов.
И она засмеялась – звонко, задиристо и я услышал, как за барной стойкой довольно фыркнул Даниил. Повернувшись, я зло посмотрел на него:
- Где сейчас Кириэль? – спросил я.
- Далеко отсюда. – ответил тот и опрокинул в себя очередную рюмку какой – то жидкости, - Не для твоего ума знать где он находится.
- Зачем ты мне все это показал?
- Идет война. Будь готов стать частью ее.
- Жаниэль? – переспросил я.
- Он следующий в моем списке. – сказал Падший и повернув ко мне свое ошеломляющее красотой лицо, сжал губы в тонкую нить, - И запомни сейчас, что в его падении будет замешена и твоя дочь.
- Ты не просто изощренно жесток, но ты еще подл до безумия. Когда же это Падший сдал позиции, когда перестал принимать бой как полагается настоящему воину, Хранителю Тени и стал предлагать своим противникам земных женщин?
- Любые средства хороши, чтобы достичь цели.
- Ты низкий и мерзкий трус!
- Я – стратег и берегу свои силы. – сказал Падший и потянувшись на кресле, встал и направился ко мне, - Или ты скажешь, что это недостаточно разумно?
- Жаниэль никогда не впадет в искушение. Он – другой.
- Еще недавно ты думал, что все ангелы – девственно – святы… - Даниил остановился около меня и внимательно всмотрелся в меня, - Что же ты скажешь сейчас?
- Я видел хитросплетение лжи и обмана.
- Ты видел искушение ангела, которого он не выдержал. Стоит ли замечать, что в его падении виноват он сам? Лейла лишь подтолкнула, но в пропасть он прыгнул сам!
В горьком душевном измождении я окинул взглядом Даниила и схватился за голову, не в силах более выносить проникновенного, глубокого взгляда его миндалевидных, черных глаз:
- Манипулятор - ты уверенно прокладываешь себе дорогу из трупов, хитрец – из любой ситуации ты выйдешь сухим из воды, безжалостный – я уверен, что если придет черед Лейлы платить по твоим счетам – ты пожертвуешь и ей.
- Чтобы ты даже и не сомневался. – улыбнулся Даниил, - Поверь, точно так же поступит и она.
И Падший с радостью на лице и задорным блеском в глазах, обратился к Лейле, которая с таким же обожанием посмотрела на него.
- Обожаю… - шепнула Лейла ему, и Даниил поспешил к ней, увлекая ее за руки и закружив по комнате в странном, рваном хороводе двух негативов.
Я смотрел на их танец без музыки и содрогался, думая о том, какие козни стряпают эти двое, если даже знают о готовности каждого из них в любой момент вонзить нож друг другу в спину. В их паре смешались все качества, которые казались мне ранее не совместимы: обожание и ненависть, предательство и верность, привязанность и отторжение. А главное, все это были завернуто в оберточную бумагу жестокости и бессердечия, соединенные воедино в злости и злобе против тех, кто вставал у них на пути к победе, к их общей победе.
- Чего же вы хотите? К чему стремитесь в своих поступках? Я с горечью и болью смотрю на вас – с улыбкой на своих прекрасных, удивительных лицах вы творите беспросветное зло. Что может быть ужаснее, как воочию видеть то, что сами являясь гармонично – созданными, вы сеете зло во все ином мироздании? - обхватив себя за плечи, я забился в самый отдаленный угол этого страшного места, чтобы быть как можно дальше от этих двоих.
- Я хочу, чтобы Хранители Света пали. – ответил Падший продолжая вальсировать, - Мы все хотим избавиться от них.
- Кто – все?
- Мои собратья – Хранители Тени. Они сейчас далеко, но придет миг их вызволения, когда падет последний из Хранителей Азии и Восточной Европы.
- Жаниэль? – я сказав первое, что пришло в мою голову, холодея от ужаса.
- Я бы хотел, чтобы это было так, но нет, хотя Жаниэль определенно составляет сложность. Он сильный Хранитель и вряд ли я выдержу против него в равном бою.
Неожиданно бросив руки Лейлы, Падший отправился к барной стойке, где опустился на стул:
- Мне нужен тот, кто стоит за Жаниэлем, в его тени, прячась и укрываясь за его могущественной спиной. Этот кто – то – ключ, разгадка к тайне освобождения моего рода и зная это, Хранители усердно скрывают любую информацию о нем.
- Найдя и повергнув этого ангела, ты освободишь великое воинство Хранителей Тени? – не веря собственным ушам, я во все глаза смотрел на Падшего, - Сколько же ангелов ты уже уничтожил и почему до сих пор тебя не ликвидировали?
Падший с превеликим удовольствием на лице откинулся на спинку стула и сказал:
- Я на Земле уже больше сотни лет и избавился от всех Хранителей Азии. Сначала я просто сражался, но так как силы мои ограничены, я стал прибегать к хитрости. – опять плеснув себе в бокал жидкости из бутылки, он продолжил, - Почему меня до сих пор не выследили и не убрали? Что такое сотня лет для человека ты знаешь, но ты не знаешь, чему равно это количество времени для бессмертного существа. Почему ангелы все еще не ринулись спасать свое святое воинство, ведь по легенде, если один из Хранителей по каким – то причинам падет, на его место будет приставлен другой? Да потому что они по – большей степени заняты собой, нежели делами земными! Они не в курсе событий, потому что смотрят на вашу Землю не чаще, чем ты смотришь на звездное небо. Когда ты в последний раз смотрел на небо? А теперь помножь это время на летосчисление бессмертного и в сухом остатке тебе покажутся годы, во время которых Хранители Света все – таки бросают свой взгляд на землю и проверяют наличие там своих собратьев. Ты спросишь как же так? Как же такое возможно, что приставленные служить человечеству, ангелы нехотя исполняют свой долг? А ты посмотри на гордеца Жаниэля и тебе все станет ясно. Большинство «их», - и Падший показал на небо, - Не видят дальше собственного носа, пребывая лишь в сладкой гармонии с собой и приходят в чувства лишь по зову Создателя, когда вдруг назревающая беда уже окатит первой огромной волной тайфуна. Ангелы не столь совершенны и прекрасны, как думаешь о них ты: ленивцы и глупцы, стоящие того, чтобы их уничтожить.
- Чтобы их могли заменить подлые лжецы?
- Земля немногое потеряет, сменись на ней власть.
- Это неправда – вы властвуете лишь стихиями разрушающими, тогда как Хранителям Света подчиняются элементы спокойствия.
- Небольшая встряска не повредит планете… - заметил Даниил и махом осушил свой стакан.
- Вот так просто: Апокалипсис не заказывали?
Я сидел, вжавшись в свой угол и наблюдал за тем, как Падший расправляется со спиртным. Тот замолк, и казалось, обдумывал что – то. Неожиданная догадка сразила меня наповал:
- Ты думаешь, что информация об искомом ангеле была у Олеси в компьютере, а теперь, о ней знает лишь Жаниэль?
- Да.
- Расправившись с Хранителями Света Восточной Европы, ты выпустишь в наш мир всех Хранителей Тени?
- К моему большому сожалению не всех, но в количестве убитых Хранителей Света – на их места станут Хранители Тени и те в свою очередь начнут завоевания следующих земель.
- Какая математическая точность. – прошептал я в удивлении.
- Это исходит не от меня. – сказал Падший приподнимая одну бровь и многозначительно глядя на меня и я понимающе закивал головой, - Предопределенность во всем, что касается сверхсуществ, но, заметь, не людей.
- Надо же, какая перестраховка во всем. – про себя подивился я диковинному плану, - Что ж, подобное положение вещей всегда дает шансы на победу, даже если ангелы действительно не особо щепетильные существа.
Прижавшись подбородком к своим коленям, я начал раздумывать над словами Падшего. Вызывая глубоко внутри образ такого неравнодушного мне Жаниэля, я тщетно силился вспомнить нечто, что указывало бы на то, о чем рассказал Даниил. Ангелы – эгоистически настроенные существа, занятые исключительно собой? Я отрицательно покачал головой – это было точно ни о знакомом мне Хранителе. Я знал его только с лучшей стороны: при мне он охотился на Падшего, чтобы освободить человека, разумом которого тот овладел. Разве этот поступок не является показателем того, что ангел переживает за человечество, спасая землю от нападок зла? А то, как он восхищался чудом зарождения новой жизни, разве не доказывает его искреннего восторга человеческим существованием? Я провел ладонью по лбу: у меня начала болеть голова и знобило.
- Ты можешь лгать, Падший. – прошептал я, не желая верить демону.
- Какой мотив?
- Заморочить мне голову, быть может для того, чтобы склонить на свою сторону - как произошло с этой девушкой.
Мои слова позабавили Падшего - он ухмыльнулся и сначала взглянул на Лейлу, а потом на меня:
- Твоей жертвы мне не нужно. Ты всего лишь старый, потрепанный жизнью, человек. Не без талантов, но они не представляют для меня интереса, впрочем, как и для Жаниэля. Я держу тебя здесь лишь для того, чтобы у твоей дочери был стимул достать мне информацию.
- Как она это сделает? – жалостливо заломил я руки, - Как? Она не обучена приемам Шеду и не сможет выдержать натиска ангельских способностей. Она даже не знает того, что искомая информация, оказывается, была об ангеле, которого скрывают все Хранители, чтобы обезопасить себя от преждевременного падения своего легиона. Почему ты не сказал ей этого? Ей было бы намного проще!
- Ты плохо знаешь свою дочь, отец. – многозначительно глядя на меня сказал Даниил, - Надеюсь, она еще удивит всех нас.
- Но неужели ты думаешь, что женщина подобная Олесе, может каким – то образом повлиять на такое существо как Жаниэль?
- Как раз такая, и сможет - он не ждет от нее подвоха. Она уж слишком проста.
- Думаешь?
- Предполагаю.
- Ты в состоянии видеть будущее?
- Лишь частично и ты в курсе, что будущее – очень относительно, оно в состоянии меняться, лишь только человек примет иное решение.
- Что же ты видишь сейчас?
Даниил лукаво улыбнулся своими губами формы кровавого сердца и легкая тень умиротворения и улыбки скользнула по его лилейному лицу:
- Терпение, друг мой. – сказал он.
- Ты доволен и потому, мне становится страшно – неужели твой задум осуществиться и падут последние Хранители Света Восточной Европы?
- Жди, старик. – последние слова слетели с его языка и Падший обернулся к недопитой бутылке. Видимо, неумеренное употребление спиртного было еще одним его пороком.