Утром, когда я направилась в ванную и обнаружила, что дверь в нее плотно заперта, я совершенно этому не удивилась. Он внутри. Каждое утро Он так делал – запирался в ванной и часами примеривал перед зеркалом лица, разные-разные лица. У него их было великое множество. Лица были развешаны на крючочках, разложены по полкам….Там были лица на все случаи жизни – изображающие удивление или печаль, равнодушие или радость. Он не был лицемером, Он просто м е р и л л и ц а, а это разные вещи. На каждую жизненную ситуацию у Него был свой ответ. На каждого человека – свое лицо. Великий мой артист! Относился он к ним еще более трепетно, чем к гитарам, как к детям прям. Мне запрещалось их касаться, вытирать с них пыль или просто рассматривать – а не то жди истерики. Я и не пыталась, и в это утро спокойно оставив попытки отпереть ванную, пошла варить кофе. Напиток Богов.
Привет! – это Он мне. Лицо торжественности просто сияло на нем и сидело совершенно как влитое, честное слово! Ну еще бы не торжественно – годовщина первой встречи и так далее. Влюбленные поймут о чем я. Но в этот момент я не смогла улыбнутся, не смогла ответить тем же…Вместе с водой для кофе во мне что-то закипало и я поняла, что это ревность. Качество, которое казалось мне милым нарциссизмом вначале, обернулось настоящей катастрофой. Я ревновала Его к себе. К тому, что он был бесконечно наполнен собой и счастлив поэтому, а я искала света и тепла снаружи, но не находила.
И коварный свой план я осуществила на следующий же день. Вру. Ночь то есть. Я их сожгла. Все Его лица, все эти маски, будь они прокляты. Все эти выражения, которые помогали ему выживать в той или иной ситуации. О, этой ночью в нашем дворе пылал огромный костер. Я подумала, что редкие прохожие могут попытаться вызвать милицию, но они не попытались. Адовым пламенем расцветал костер, а в нем горели все Его лица. Теплые и живые, как только что снятая кожа…они корчились и стонали в огне, плавились, мучаясь, а я только тешилась над их страданиями…Теперь-то он узнает…теперь-то он полюбит меня и только меня…теперь-то…прежде чем бросить в огонь последнюю, я увидела на что я смотрю…знакомый взгляд прозрачно-серых глаз, слабая улыбка. Он всегда улыбался и прощал, даже если я делала Ему больно…И совершенно машинально, как в дурном сне, как в гипнозе я бросила в огонь Его лицо. Его настоящее лицо (оказалось оно пряталось среди остальных, проклятых). Помню, что успела заметить на нем следы пыли и подумать – Как же долго, должно быть Он им не пользовался….Пламя проглотило его почти мгновенно, затем погасло и все мысли пропали.
Очнулась я дома, утром в нашей постели. Вот это сон, скорее записать, скорее! Я бросилась к блокноту, повернулась и услышала тихий плач…На нашей постели сидел человек с руками-ногами-головой, со всеми атрибутами, присущими обычному человеку, но лицо отсутствовало…Белое пятно..нет глаз, рта, носа, ничего нет…а слезы? Они текли да, все…что должно было быть лицом было мокрым. А голос шел как будто изнутри. Кто я? – спрашивало существо. Почему ничего не вижу? Мне темно и холодно – продолжал Он. Я заговорила с ним, но он испугался и кинулся от меня прочь. И я поняла, что натворила – лица не были масками или игрушками, они были Его сущностью. Его эмоциями, его защитным слоем. А я сожгла их, уничтожила! А уничтожив последнее лишила Его и памяти. Я стояла на коленях перед иконой и молила Всевышнего о смерти…или о чуде. А существо на моей кровати рыдало и пряталось в оделяло, как вдруг…
- Ты помнишь? Ты ведь все помнишь, да? – Голос раздался вместе с солнечным лучом, проникшим в комнату, и я поняла, что это голос того, с кем я разговаривала в молитве...
- Когда-то давным-давно…- продолжал Голос…- и мы увидели солнце, синее небо, море и песок, совсем как на картинке. А на берегу, на коленях у самой воды стоял Сам Создатель – загорелый и обнаженный (ведь в Эдеме не носят одежды, и не лицемерят). Его руки были по локоть измазаны глиной, его мужское достоинство время от времени касалось земли, когда он пригибался…Улыбка ребенка на лице и сияющие глаза – Он Творил. Он лепил из глины. Время от времени части Его творения смывали волны, а самые огромные нагло накрывали Его с головой, но он лишь хохотал, отряхивал длинные мокрые волосы с лица и продолжал увлеченно лепить. Фигура ростом с Самого Создателя выглядела очень внушительно и если бы Люцифером уже были придуманы зеркала Бог бы понял, что статуя из глины – точная копия Его Самого! Но пока Он не знал этого и лишь радовался солнцу, морю и такой удачной статуе. А потом Ему захотелось с кем-то поговорить и он оживил фигуру, подарив ей долгий и страстный поцелуй взасос…
Так начались люди. Так начались мы. А потом…потом мы совсем забыли кто мы, забыли, что мы по образу и подобию Его Самого…, забыли, что нам не нужно притворятся и лгать, мы стали лицемерами…
- Адам? Позвала я. – Ты помнишь? – Адам, я все вспомнила…
Человек без лица, сидевший на моей кровати кивнул мне и, как показалось, слегка улыбнулся.