Долго шла война гражданская, много жизней людских унесла она. Но всякой войне конец приходит, настал вот мир и на земле россейской, многострадальной. Стал и в Сибири народ с партизан до дому возвращаться, хозяйство поднимать, по-новому жить учиться.
Задумала власть люд деревенский в колхозы собирать, сподручнее так, говорят, сообща хозяйство-то вести. А еще в верхах порешили заводы новые строить, на Магнитке-горе, на Амур-реке, в иных местах. Нефтишко на Волге да на Урале в Чусовских городках добывать стали. Токмо в наших краях тихо было. Да вот в годе 32м, это когда враги погубили Сергея Мироновича Кирова, аккурат, в тот год большой ученый, академик Иван Михайлович Губкин и сказал, что искать нефть за Уралом следоваит, что пора уже идти за ей в Сибирь-матушку. В газете “Правда” о том напечатано. У меня вырезка под скатеркой лежит, храню ее.
Два года с тех пор минуло. Пришел в наши края человек, геолог по роду занятий, он историю земли нашей учит, по камушкам смотрит. Есть, бают, така наука – геология, про то, какой землица наша была во времена стародавние, когда ишшо и человека на ей не было. А фамилия того человека была Васильев. Пришел он на Юган-реку, в село Юган, значит, и нашел в той реке ключ нефтяной.
А было это так. Жил в том селе гончар, имя его мне неведомо, а фамилия была такая – Косолапов. Не иначе кто из предков его по-медвежьему по землице ступал, вот и пристало видно прозвище. Заприметил он на реке-то, что аккурат напротив Юшкинова Яра кажные десять минут со дна реки выбрасывается клубок темный масляный. А как он до поверхности-то дойдет, так и расплывается. За глиной он туда ходил, к яру-то, да вот и приметил. Вроде бы и в старину тот ключ знавали, да побаивались видно, считали, что сила нечистая это балует. А товарищ Косолапов вот, сознательным оказался, написал о ключе в газету местную да заявку отправил.
В тресте “Востокнефть” как прознали про ту заявку, решили послать геологов, на ключ посмотреть да пробу с его взять. И сказывают в Югане, что пришла их в ту пору цельная партия, это отряд по-ихнему, стало быть. Показал им товарищ Косолапов то место. И послал геолог Васильев телеграмму своему начальству, что, мол, есть выход нефти, надобно провести детальные геологические работы провести. Так и написал – детальные! Ту телеграмму ажно в газете напечатали. Во как! Видно наипервейшей важности находка была, коль в газете об ей написали.
Закипела работа на Югане! Стали геологи землю рыть, проверять, нюхать да жечь! Бульканье то у самого берега было, вот и решили копать. А как раскопали дно в том месте, так, булькать ишшо шибче стало. А на воде пятна масляные в одно большое пятно слились. Народу-то собралось тьма, день не выходной был, по большей части ребятишки да старики пришли. Кто побоязливее, те в сторонку отбежали, а кто и знамением себя осенил, иные молитву шептали. Народ-то темный. Посмотрел на них товарищ Васильев, улыбнулся им, успокоил. С пол-версты вдоль берега осмотрели, кое-где копали. И там взбулькивало, и пятна по воде шли, но уж не так шибко булькало. Собрали с воды пленку в стеклянные бутылочки, они у их специальные были, чудные такие, пузатенькие. Долго они пленку-то собирали. Подписали кажную, бумажки наклеили.
Как копать-то закончили, стали спрашивать у местных, не было ли аварий, каких. Может катер, какой здесь поломался. Те им в ответ, мол, катера только по большой воде сюда приходят, не ломались они здесь, не проливалось с их масло. Записал товарищ Васильев слова все в тетрадочку и порешил, что надоть зимой сюда станки буровые завезти, да продырявить землицу-то, поглубже.
О том, как работы велись на Югане, он в ноябрьские-то праздники большую статью написал в газете. И вышло, что в то лето окромя юганского ключа, иные выходы нашлись. На Малом Атлыме да речке Белой, что от Тавды недалече. На Белой-то речке рыбаки колхозные сетями поймали пучок травы, а на ей жидкость маслянистая. А у берега заболоченного, у мхов те же пятна, что и на Юган-реке. А еще товарищ Васильев в газете шибко хвалил местное население за помощь, без которой, они, геологи, стало быть, не управились бы.
Как зима наступила, да снег землю накрыл, стали в “Востокнефти” народ снова в путь-дорогу собирать. Порешили сорок человек в Верхюю Тавду направить, и еще сорок – на Юган. Такое количество народу у них уже экспедицией называют. Сам товарищ Васильев в Тавду, на речку Белую народ повел, а на Юган послали главным товарища Гуголя. А собирали народишко в Тюмени. Оттудова и летели самолетами, да лошадьми до места везли станки буровые. Станки те небольшие, ручной силой в действие приводятся. Порешили на Югане десяток скважин пробурить, кажную глубиной в сорок аршин. А ишшо взяли они с собой щупы специальные, коими можно дно вглубь на пять метров осмотреть. Их-то самолет привез. Диковинная штука, железная, на солнце блестит, аж жуть! Не то, что еропланы фанерные, дунет ветерок, он и качается. И летчик-то, водитель, стало быть, самолетный, в телогрейке кожаной, важная видать птица, летчик-то! Всем селом ему площадку топтали. Сел справно, аккурат к краю площадки. Летчики-то у нас самые лучшие, это факт! На весь мир честной прославились, когда челюскинцев-то спасали. А ишшо, етова, енерала-то италиянского, что на дирежабле летал. Ихние-то не могли найти, а наш нашел и сел на льдину-то. Спешил наш летчик шибко назад возвернуться. Видно служба у его така, всем его надоть.
Снегу в ту зиму на Югане намело, страсть! Последние версты до села шибко трудно дались. Народ по избам разместили, накормили, обогрели. А под лабораторию ихнюю велено было выделить сельский клуб. Вот в ем с утрева и стали совет держать, где скважины бурить. В местах же, где пятна нефтяные выходят, порешили ямы рыть, шурфы, по-ихнему, по-ученому.
Наметили геологи для бурения кусок берега длиной в две версты и принялись за дело. До самого Первомая бурили. Тридцать две скважины у их вышло. Весь берег речной издырявили. Что ж поделать, коль стране нефтишко нужно, опять же для самолетов да машин разных горючка. Самая-то глубокая скважина на семьдесят аршин вышла. Другие помельче были. Ребята молодые деревенские, кто побойчее, в помощники напросились. Старики же с опаской наблюдали, близко не подхаживали, побаивались, вдруг всшебутнется сила подземная, булькнет что есть мочи. Ту землицу, что из скважины доставали, несли в лабораторию ихнюю, смотреть, видно, есть в ей нефть, аль нет.
В праздник первомайский народное гуляние устроили, а пред тем митинг был возле клуба. Голова сельский выступил, Иван Лукич Тауров, поведал о мировой обстановке, об окружении вражеском, о том, что должны мы трудом своим преумножать силу страны нашей советской, об успехах трудовых односельчан. О дружбе, что меж геологами и селянами образовалась, рассказал. После него взял слово товарищ Гуголь. Сказал он слова теплые народу деревенскому, за помощь благодарил, за сознательность. Поведал он, что имеются мол, битуминозные вытяжки, стало быть, оставила нефть в землице след и поиск ее продолжать нужно и далее. Заглушил его слова народ криками радостными, в ладоши все захлопали. Опосля, как водится, танцы начались под гармонику, гулянье да братанье. Степан Бураков, вот смеху-то, до того набратался, что с утрева в хлеву совхозном проснулся! А так, вроде мирно прошло, живы все, ну синяки-шишки там, как водится, а так ничего, обошлось без происшествиев. Дык, с культурными людьми, с учеными ведь общались-то, вот Иван Лукич и наказывал, чтобы не осрамились пред ими. Васька, зять евоный, тот не потреблят сам, следил вот, кто уж шибко надирался, того до дому оттаскивал, а за Степкой не доглядел видно.
Как лед на реке шибко ломкий стал, бурить-то кончили. Народ со станками домой засобирался. Сборами товарищ Домбровский командовал, а сам товарищ Гуголь пошел по берегам Большого и Малого Югана, новые выходы искать. Ружьишко, да суму с пожитками собрал, и пошел вдоль берега. Они, геологи, навроде, охотника, по земле бродят. Токмо ищут они выходы породы разной, молоточек у их да скляночки. А ишшо дневник полевой имеется, книжечка така, куда он записыват все интересное, что видит. Привычный, видно, товарищ Гуголь к таким переходам, спокойнехонько так собрался да пошел, будто в соседнее село.
Как обе эспедиции возвернулись да посмотрели ученые, что им геологи-то приевезли. Порешили они большую геофизическую экспедицию снарядить. Геофизики, это такие геологи, что землю насквозь видят. Есть у них особливые механизмы да аппараты. Где им геологи накажут смотреть, там они и ходют и смотрют. А чтобы аппарат-то ихний показал чего, надо заряд в землю взорвать. А аппарат шум поймает да по нему и скажет геофизик, по шуму-то, бурить здесь скважину, аль нет. Четыре базы больших в Главгеологии наметили для эспедиции ентой. Одну порешили, подальше, на севере, в Остяко-Вогульске поставить, иные же Тавде, Кургане да Ишиме. Да не суждено было той экспедиции-то во всю силу поиск начать. Грянула война Отечественная, война Великая. Позвала Родина-мать сынов своих на защиту земли родной. Уж не до поиска стало. Долгих восемь годочков ишшо земля сибирская ждала пока придут люди за богатствами ее, в недрах укрытыми. Такова уж доля ейная была – ждать. Шибко длинна вышла путь-дорожка до сокровищ ее подземных. При царе подступились и токмо сейчас дверцу приоткрыли через сорок годочков. Пришли люди, новые уже, другие, молодые. Пришли и закипела работа у их, споро пошла. Скважин набурили глубоких, посмотреть, из чего же земля сибирская сложена. У Тюмени-города их ажно три штуки вышло.
Ну, то уж в другое времячко-то было, про то свой рассказ надобен. А на Юган-реку они тоже пришли. Вот сидим мы туточки, разговоры ведем, а они сейчас вот и ищут там. Найдут, поди, уж коли товарищи Васильев да Гуголь нашли без средствов разных, а енти с машинами-то в раз сыщут.