"Если так мало знаем о жизни, что можем мы знать о смерти?"
Конфуций
Вчера я умерла.
Не могу сказать, что меня это сильно испугало или удивило, но все же... Смерть бывает глупой и нелепой, умудряется прийти именно в тот момент, когда совсем не думаешь о ней. А вот когда призываешь ее, чтобы самым чудесным образом выпутаться из сложной ситуации, испариться, исчезнуть, провалиться сквозь землю – ее никогда не бывает рядом. Однажды, я сильно молилась, чтобы встретиться с ней, но она не явилась даже взглянуть на мои страдания. Теперь же нагрянула так, что я и не заметила. Кажется, я писала что-то, но текст не появлялся. Я и так по клавишам стучу и эдак нажимаю, а лист чистый.
Потом, чувствую, за спиной стоит кто-то. Поворачиваюсь, а это она.
Скромная такая. И не с косой металлической вовсе, как мы представляем. Нет.
Тихо стояла и улыбалась, причем искренне и совсем не страшно. Я сразу догадалась, что это она – моя смерть.
- Все? – спросила я.
- Да, - ответила она.
- Быстро как-то… Я не успела… ну в смысле, так и не дописала то, что хотела, – стала запинаться я.
- Ты не особо и стремилась, - равнодушно ответила она. – Если бы я видела, что тебе действительно важно закончить начатое, я бы обязательно дала тебе отсрочку, - добавила она, опираясь на край письменного стола.
- То есть как?
- А вот так.
- Значит, если хотеть что-то завершить, можно оттянуть твой приход? – спросила я.
- Конечно! – ответила она. – Это же так очевидно! Люди не понимают очевидного, увы. Даже не интересно работать...
Моя смерть опечалилась.
В такой странной ситуации я оказалась впервые. Мне сразу захотелось ее утешить как обычного человека, сказать, что мы понимаем все, только нам не хочется конца, потому что мы не догадываемся, что нас ждет там…после земли. Что мы частенько просто не знаем, чего хотим на самом деле, и нам кажется, что хотеть мы сможем всегда, и всегда у нас будет получаться думать, говорить, дышать, глотать например.
Но я не смогла даже повернуться к ней лицом! Мое тело уже подчинялось не мне.
Однако, такой легкости и блаженства я не испытывала ни разу. Даже в детстве на качелях, когда неведомая сила подбрасывает вверх, - а ты удерживаешься лишь цепкими руками, не чувствуя тяжести собственного веса,- нет такого ощущения свободы... Невесомость, кажется, так называется это чувство? Я стала забывать слова, что ли?
Наша пауза затянулась.
На помощь ко мне никто не приходил, хотя во всех книгах пишут, что помощь приходит обязательно, в виде Ангела, или бабушки...
Моя смерть стояла и молчала, а я пыталась найти выход, придумать нужные слова для такого момента, а в результате только мысленно металась по углам собственного сознания:
«Как так? Почему так рано? Неужели это все? А я же еще не сделала, как надо.И что теперь?»
- Успокойся ты, - пробудилась от печали смерть, - так раздражают эти стандартные мысли, ужас какой-то!
- А ко мне другие не приходят…
Почему я чувствовала себя виноватой перед ней?
Ничего плохого вроде бы не сделала, а вину ощущала.
- Ты только не расстраивайся, - начала утешать я.- Ты просто устала, вон сколько работы тебе, а выходных нет. У людей это называется "синдром хронической усталости". Это пройдет. Витамины там попить разные, ванну теплую…
- О чем ты говоришь, а? Я же смерть! А ты про витамины…
- Прости, я не подумала.
- …
- Мне захотелось помочь, но я не знаю как.
Она загрустила еще больше, опустив голову, словно специально подставляя мне под нос роскошные локоны волос.
Было видно, что ее что-то сильно беспокоит.
- Ну как тебе объяснить то, а? Даже сейчас, когда я стою у тебя за спиной и ты уже мертва, ты все равно пытаешься мне помочь. Ну что за характер такой?! Другие ругаются, кричат, трясут меня, умоляют отпустить их обратно, рыпаются как-то, а ты? Утешаешь! Наблюдаю за тобой и не могу понять, когда ты поумнеешь? – спросила смерть, подозрительно сканируя меня леденящим взглядом.
- Уже никогда.
Мы замолчали.
Я попыталась нажать на клавиши в надежде что все, что сейчас происходит – это сон, и что от удара по клавиатуре я проснусь обязательно. Просто я работала всю ночь и заснула! Но, лист бумаги на мониторе оставался чистым.
- Мне страшно, - неожиданно для себя сказала я.
- Наконец-то! – ответила она.
- Мне не тебя страшно, а страшно то, что я хочу сделать и не могу, хотя все чувствую, - повысила голос я. И представляете - у меня получилось это сделать! Видимо последние капли злости от бессилия...
Смерть села на стол.
- Ну! И что дальше? – выпалила она.
- Не знаю. Всё как-то глупо получается. Когда я могла - оттягивала время, выбирала удобный момент, чтоб писать, например. Чтоб никто не отвлекал, телефон там, разговоры, дела разные… А получается, что упускала время собственной жизни? Шанс создать новое, важное…
- Хм…
- Получается, что если мне что-то хочется сделать, надо не тянуть с этим?
- И...
- Получается, что всю жизнь я тратила только на то, что собиралась сделать, но не делала,…а когда меня уводили в сторону, отвлекали чужими проблемами, … я охотно поддавалась, так и не начав делать свое? А теперь вот...
- Наконец-то ты хоть что-то стала соображать! - ответила смерть, иронично бросая на меня взгляд.
Я смотрела на нее - такую красивую, уверенную в себе, уверенную в том, что она делает все правильно - и завидовала ей. Она выглядела хорошим работником, профи, у которого все прекрасно! Который не терзает себя внутренними противоречиями, выбором, творческими поисками. Некий истинный идеал, к которому я всегда стремилась, но не могла дотянуться. Вот и получилось что-то типа: потратила жизнь на ежедневную суету и мелочи, упуская главное; не сумела реализоваться, как следует; не успела, не использовала таланты, не раскрыла сердце... и еще много разных «не».
А вот она, моя смерть, использовала. И теперь у нее много работы, которую она выполняет безупречно, а я не могу даже нажать на клавиши, чтобы увидеть результат своих мыслей.
- Ты молодец! – сказала ей я. – Восхищаюсь твоей работой. Быстро,безболезненно, взяла и освободила меня от творческих страданий, да и жизненных неурядиц кстати тоже. Спасибо тебе!
- Как это-спасибо? – она встала и лихорадочно заметалась из стороны в сторону.- Подожди, это не по правилам! – закричала она. – Ты не можешь так просто благодарить меня. Я смерть твоя, до тебя что, так и не дошло, что тебя уже нет?
- Дошло, конечно, дошло... Но что я еще могу тебе сказать, если у меня не получается плакаться? Я не умею ныть, неужели ты тоже этого не поняла, наблюдая за мной? Мне проще поблагодарить тебя, чем умолять и оправдываться, посыпая голову пеплом за то, что…
- Вот клиентка! Меня предупреждали, что ты еще тот экземпляр, но до такой степени... – моя смерть покрутила пальцем у виска.
- Ну что я сделала плохого, что ты так злишься?
- Объясняю популярно! Нельзя давать каждому садиться себе не шею. Нельзя все время спасать других, забывая о себе. Нельзя постоянно сочувствовать и понимать. Нельзя себя жертвовать, наконец! Ты же развращаешь легкой добычей того, кому приносишь себя в жертву.
- Но, я не умею по – другому.
- К тебе смерть пришла, можно сказать дает возможность признать свои ошибки, а она –
« я не умею по-другому», да еще и благодарит! Ты что, не понимаешь, что нарушаешь вселенское равновесие в конце концов?
- Послушай. Что ты хочешь услышать от меня? Я жила так, как велело сердце…
- Ах, тебе велело сердце? Кто тебе дал право считать себя Богом, а? Благодетельница, ждущая похвалы и господствующая над другими своей жалостью и пониманием! Посмотрите на неё, какая добрая штучка! Ты потратила жизнь не на себя, а на то, что выполняла желания других. Тебе, не кажется это странным?
- Я не думала об этом.
- А ты подумай. Хотя бы сейчас подумай! – смерть отвернулась от меня и отодвинула занавеску. - Каждый человек сам должен отрабатывать свои грехи, распутывая узлы, которые навязал. А влезая в его клубок, ты отдаешь ту энергию, которую выдали тебе, чтобы развивались твои способности. Ты же разбрасываешь это по всем углам, даже не задумываясь! Там, куда ты ее отдаешь, она не приносит той пользы, которую должна принести тебе, неужели это так не понятно? - она старалась держать себя максимально спокойно, но при этом завязала узел из двух занавесок, для наглядного примера, видимо.
Я же не могла нисколечко пошевелиться, а только мысленно выражала свое сопротивление.
- Ты хочешь сказать, что нельзя сострадать, например? – начала я.
- Сострадай на здоровье, но знай меру! Не делай это бесконечно, особенно если тебя не просят, вот что я пытаюсь объяснить тебе, тебе – прожившей как зря свою жизнь. Улови разницу! – смерть встала спиной к подоконнику, сложив на груди руки, как учительница.
«Какая же она красивая, - подумала я, - чудовищно хороша...»
- Если каждый будет правильно относиться к себе, если он сможет правильно распределять собственные потенциалы, только через себя познавать других, то вы – люди, достигнете гармонии и счастья! Один не будет пожирать другого, усекла? Энергия открытого человека не будет исчезать в черной дыре обидчивого и скулящего собрата. А если взять это в масштабах всего человечества... Бог создал тебя не для того, чтобы тебя съели, а для того чтобы ты развивалась и постигала истину, Его постигала, а ты же слушала каждого встречного, да еще и старалась помогать ему… Допомогалась!
Не знаю почему, но мне показалось - на мгновение - что она не просто так болтает со мной. Она чего-то хочет от меня...
Интересная картина получается: я сижу за столом, упершись лицом в комп, а смерть разгуливает по моей комнате, читая мне эмоциональные нотации о бесцельности моей прожитой жизни.
Я молчала.
- На земле нужен и дождь, и бури, и солнце, и пурга… Нельзя понять хорошее, не познав плохое. Поэтому все разные, - как-то язвительно плеснула мне она. – Вот ответь мне! Почему «хорошие» люди рано умирают, а «плохие», по вашему великому заблуждению, живут до глубокой старости?
- Я не знаю. Может быть потому, что «хорошие» себя быстро сжигают, и им ничего не остается, чтобы жить дальше…
- Умница! Хоть это ты понимаешь. Только их и забирают раньше, потому что слишком высовываются, нарушают не ими задуманное! «Плохой» – он своей энергией дает стимул, оттенок жизни, взгляд со стороны, стремление найти выход. При этом помогает другим раскрыться больше, достать внутренние резервы, выявить их потенциал. А «хороший» что? Усыпляет снотворным своей доброты, оттеняет плохую сторону поведения другого человека? Кому понравится видеть себя с плохой стороны на фоне жизнерадостного добряка, желающего вечно помогать бескорыстно, а при этом еще и заряжать оптимизмом? Кому понравится жить с богатым и здоровым, зная о своей бедности и болезни? Вот ты например…
- ….
- Ты по сравнению со мной – козявка, а прямо говоришь, что хочешь мне помочь. Утешить даже хочешь! А я просила тебя об этом, а? Я что, пришла к тебе за утешением?
- ….
- Или ты решила, что у тебя есть силы понять смерть?
- Я как-то не думала так глубоко…
- А ты подумай.
- У меня разве есть время?
- А разве это твое дело, сейчас считать свое время?
- Ну да, время отпускаешь ты.
- Вот то-то.
Смерть определенно чего–то от меня ждала, теперь я уверенна в этом. Давала шанс?
- Неужели если человек сочувствует, если он готов поделиться хорошим настроением, своим домом, сопереживает... значит, он нарушает равновесие?
- Да.
- А как же тогда святые люди? – спросила я.
- Они наставляли и молились, если ты внимательно читала о святых людях. А если бы ты их видела…,- смерть на секунду задумалась, - нет, ты их не видела, - подвела черту она. - Святые люди сами столько горя и гонений познали, что знали сразу: кого пожалеть надо, а кого и двинуть как следует. Они Бога постигали во всех Его промыслах, и могли отличить благочестивого человека от разбойника, праведника от хитреца...
Мне нечего было ей ответить.
Я не видела в жизни святых людей, в этом смерть была совершенно права. Было видно, что я нравилась ей в роли благодарного слушателя ее аргументов. Наверное, когда она приходит, все так пугаются, что не могут выслушать ее, и она остается при своих мыслях, следуя дальше... А я внимательно слушала и искренне старалась понять. Когда еще будет возможность вот так, лицом к лицу поговорить с такой особой?
- Помощи просят у Бога! У Бога! А он посылает нужных людей на какой-то период, давая им дополнительную силу для помощи, заметь, не нарушая их собственную жизнь при этом. А вы же, умники, лезете в чужие души, пытаетесь там найти отклик на свое горе горькое, высасывая из других, может быть последнее и, по сути, не добавляя ничего себе! Не та таблетка, прописанная не тем доктором, понимаешь, о чем я твержу тебе?
Я кивнула.
Что может быть не понятного в таких очевидных словах.
- Только бывает жалко человека, когда он говорит, что жить стало тяжело, потому что сочувствия не осталось. Что много плохих и злых людей вокруг него, все обижают, не понимают... Все так сложно бывает… - промямлила я.
- А кто это решил, что плохих и злых много? У Бога все равны, ему все нужны в равной степени! Вот тебе лично много попадалось плохих людей?
- Мне нет. Но так говорят...
- А ты поменьше слушай, что говорят. Говорят, что и смерть с косой ходит в черном балахоне, - засмеялась она, - но ты же видишь, что это не так?
Я взглянула на нее и обомлела.
Она стояла передо мной в шикарном красном платье.
- А ты модница! – похвалила ее я.
- Мне без этого никак, работа такая. Каждый меня видит по-своему. Иному в последний раз хочется увидеть мечту или вечный идеал, который он искал всю жизнь, да так и умер не найдя. Вот тут мои шуточки и пригождаются.
- Можно я попрошу тебя...
- Проси. Последнее желание еще никто не отменял.
- Дай немного сил,пожалуйста, мне надо написать кое- что…
Смерть взмахнула рукой. Мои пальцы невольно коснулись клавиатуры. Казалось, что их притягивает к ней.
СПАСИБО ВСЕМ, КТО МЕНЯ ЛЮБИЛ И ПОНИМАЛ. МНЕ НРАВИЛАСЬ МОЯ ЖИЗНЬ. Я БЫЛА СЧАСТЛИВА – получилось у меня написать только большими буквами. Буквы сами печатались большими, словно хотели быть увиденными.
Смерть прочла текст и обиженно отвернулась.
- Мы с тобой проболтали всю ночь, ты не заметила? - спросила она, тяжело вздыхая.
- Нет, не заметила, - ответила я.
- С тобой бесполезно разговаривать, ты все равно ничего не понимаешь. Да теперь уже и ни к чему… Кстати, за то время что я здесь, я не пришла к нескольким людям, чтобы забрать их,- упрекнула она, - или хотя бы поговорить…
- Это хорошо. Может быть они успели сказать главные слова этой ночью, или пересмотреть свою жизнь. После твоего визита их ведь никто не услышит….
- Опять ты о других!
В комнате воцарилась тишина.
- Я тебе благодарна, что ты так много времени провела со мной. Спасибо, что разрешила написать последние строчки,… пожалуй, самые важные…- сказала я, чтобы разорвать чудовищную неизвестность тишины.
Смерть на удивление не перебивала меня, поэтому я продолжала:
- Все же про вселенское равновесие ты знаешь больше меня, не буду спорить. Но есть то, что вряд ли понятно тебе, потому что ты - не человек, и ты всесильна. Хотя и у тебя, вероятно, есть кое-какие ограничения?
Смерть кивнула.
- Трудно бывало понять, как поступить. Я и поступала по сердечному призыву - не разбирая умом, надо или не надо отдавать свою энергию. Отдавала что отдавалось, вот и все. У тебя ведь нет сердца... А это такой человеческий орган странный, который и не орган вовсе, а вселенная, зажатая рамками тела, но свободная и огромная, пространство такое… Возможно, я и расточала подаренное мне Богом, в разные стороны, как ты правильно говоришь... Наверное поэтому ты и пришла ко мне раньше... Но знаешь, когда человек живет, он почти не задумывается о себе, он постоянно окружен другими - родными и чужими… и бывает трудно отличить друга от врага, а плохого от хорошего…и никогда не знаешь, кто тебя обманет, а кто подаст руку помощи… Сегодня удалось спасти несколько жизней, болтая с тобой, надеюсь, они воспользуются отсрочкой и сумеют начать все заново…
- Только не ты!
- Не я, да... Ты знаешь, это уже не так важно. Я все сказала, что еще добавлять… Спасибо, что пришла домой - это особый подарок для меня.
Я взглянула на смерть. Она стояла в черных джинсах и черной водолазке.
- Тебе идет, - искренне похвалила я.
- Ладно давить на мою жалость, собирайся. Пора идти, время…
- А разве я могу с собой что-то взять?
- Конечно! – ответила она, сжимая мою руку по-хозяйски.
- А что?
- Свои воспоминания, - по-матерински мягко сказала она и одобряюще подмигнула.
Я так и не догадалась, что она хотела услышать от меня в этом странном разговоре.
Давала мне возможность удержать себя, чтобы спасти кого-то? А может, хотела спросить о чем–то, но передумала? Вероятно, этот разговор и был моим последним шансом продлить свою жизнь, умоляя о пощаде? Но тогда он был бы совсем коротким…
Не знаю. Но оказалось, воспоминания так греют и поддерживают, что с ними легко преодолевается страх. Ведь мы уходим не одни туда, откуда не возвращаются.
Мы уходим с нашим прошлым, пусть даже коротким.
01.10.2010 г.