КАМНИ
Камни соединяют всё. Они рождаются от скал, устилают берега горных рек, приносятся ими к морю. Вода придаёт камням округлость, шлифует их, обтачивает. Камень всегда прекрасен, остры его края или круглы, мал он или велик, как утёс. Это дети гор, они сохраняют их красоту, несут в себе их душу, мудрость. Они – осколки вечной жизни, частицы судьбы. Над каждым камнем рождается новая мысль. Берёшь его в руку, гладишь, скользишь по нему взглядом и видишь поля спелой пшеницы, цветущие яблони в саду, или летящие по небу облака. А вот - луга с пестрящими на них цветами. Вот - изумрудная зелень хвойных лесов. Вот - голубые глаза озер.
Вот ягод рябины - вкрапленье в гранит.
А этот, как солнце лучами горит.
Вот месяц сияет. А этот, как ночь.
А этот - искрится весельем, точь в точь.
В них души людские сокрыты. Молчат.
В иных же - как будто сердца их стучат.
Собираешь их полные ладони и не хочешь расставаться с ними. Принесёшь, уложишь в доме на видное место и поглядываешь, любуешься.
-----------------------
ГОРЫ
Славятся морские камешки да ракушки своей красотой. Притягивают жадную руку погладить, поласкать, да в карман засунуть – на память. Хочется украсить ими свою пёструю жизнь и любоваться не один день. Хороши не менее камешки, по которым бегут воды Зеленчука. И сами воды – хрустальные, голубые с бирюзой и белыми пенистыми бурунами. Поэтому и Зеленчук. Цвет свой берет от небесной синевы, а закроется небо тучками, посереет и хрусталь воды. Да только всё равно хорош. Вода жгучая, крапивная, ледяная. Зайдёшь в неё, окунёшься как в шампанское, а выйти ноги не дают- сводит мышцы судорогой от холода. Телу хорошо, привольно, будто заново родился, свеж и чист. Нет покоя реке - шумит, журчаньем отдаёт, воркует. С гор течет. Берега одеты зеленью. В верховьях - ель да сосна, ниже - бук, берёза да осина. А потом и степь ковыльная проглядывает вдоль каменистого русла. Но вода прозрачна до самой Кубани. Принимает Кубань в себя молодца, не устоять перед его натиском. А может - на равных сливаются.
А в горах небо рядом. Будто и не стоишь ты в высоте, а летишь по небу, стоя на вершине, как на корабле в море. Облака все под ногами, как пена морская. Только солнце ближе, чем на море, и холоднее. Не жжет, не палит, а ласкает. Поэтому и снег там не тает. А в проталинах цветы все весенние - крокусы да эдельвейсы. Вот она - Колыбель Мира! Чиста и прозрачна.
«Лучше гор могут быть только горы»
Горы рождают водопады. Когда водопад бодрствует, он оглушает окрестность шумом стремящегося вниз неукротимого потока воды. Ослепляет симфонией струй, струек и брызг. Достигая в конце своего бега разлившегося внизу озерца, вода бурлит в нём холодным кипением, разносит вокруг капли туманной влаги, холодит кожу, расцвечивает воздух радугами. Зимние, спящие водопады поражают величием застывшего хрусталя на скалистых склонах гор. Хрусталь приобретает разные оттенки, отражая цвета камней. Переливается на солнце искорками, рождает тишину вокруг себя. И тишина эта, царящая в воздухе, заставляет задуматься о вечном, прекрасном, о смысле жизни, которую дарит нам природа.
В горах рождаются облака. Когда дождь умоет растения и насытит землю в ущельях, лес облегченно выдыхает из себя ещё слабое, реденькое облачко, которое не спеша устремляется ввысь. Оно сливается по пути с братьями, охорашивается, приобретая пушистость и округлость форм. И плывёт белым лебедем вдаль мимо скалистых хребтов к снежным вершинам.
Плохой человек горы не полюбит, нет там места грязи. Вся вниз стекает.
А ночью – звёзды рядом. И всё шепот слышен. Лёгкий, далёкий, манящий. Вот он Космос, рядом. Великое пространство. Ощущение с ним единства. Вот слияние бытия и вечности. Вот Песнь жизни, отсутствие страха. Все проблемы остаются внизу. А возвращаешься к ним как возвращаешься к жизни - с радостью и печалью одновременно.
ТЕСНИНА
Снежные вершины гор, ледники на них, уступая знойному напору солнца, начинают плакать, теряя при этом свою силу. Слёзы их собираются ручейками, образуя речки, устремляются по скалам вниз.
Вода точит камень, она пробивается сквозь скалы, образует в них затейливые тоннели, прекрасные арки, узкие, тесные проходы. Она бурлит меж каменных монолитов, белая от пены, высекая причудливые утёсы, награждая их формами, то черепахи, то медведя, то головы дракона. Там, где берега расширяются на время, она образует голубые, прозрачные озёра, манящие своей влагой и кристальной чистотой. Погрузить бы своё тело в хрусталь воды и раствориться в ней!
Берега теснины обточены, гладки, перемежаются разнообразием цветов камня. Обнажённое тело скалы прекрасно, как тело женщины. Гладишь его бока взглядом и рукой, налюбоваться не можешь. Там, где вода уходит под землю, ощущаешь тайну природы, мысленно следуешь за ней дальше, ждёшь появления воды вновь. Там под землёй ей темно и тесно и, пробивая себе дорогу к свету, вода вымыла, выгнала всё нечистое, лишнее, образовала сводчатые пещеры и таинственные гроты. Просачиваясь через их своды, развесила сталактиты, вырастила из их основания сталагмиты, соединила их в колонны, украсив подземное царство.
Вода появляется над землёй неожиданно, бурно и радостно вырывается из плена, обрушивается водопадом и стремится вдаль. Она искрится каплями алмазов и создаёт радуги. Выбежав из теснины, река получает покой и отдых. Она разливается по равнине и продолжает в полудрёме свой путь.
Но смирение её обманчиво. Когда в горах проходят ливни, вода, собираясь в ручейки, ручьи, потоки, с бешеной скоростью устремляется вниз. Сила потока крепнет с каждой минутой. Он увлекает за собой камни, вырывает с корнем деревья, обрушивается по ущельям в долины. Сель сметает всё на своём пути. А, когда вода иссякает, на месте потока остаётся груда камней и песка, искалеченные, обструганные деревья, как изломанные спички и мёртвое дыхание пустыни, которая ещё не скоро вернёт себе жизнь.
------------------------
СТЕПЬ
Я хочу, чтобы вы полюбили степь. Многие считают её однообразной пустыней, сухой, жаркой землёй, на которой не на чем остановиться глазом. Всё познаётся в сравнении.
Мне всегда нравился лес. Я завидовала людям, живущим в средней полосе России с пышной зелёной массой хвойных и смешанных лесов, многочисленными речушками и озерцами. Попав туда волею судьбы и прожив пять лет, я начала искать край леса, где наконец-то начнётся открытое пространство и кончится пышное однообразие леса.
Со степью познакомилась, когда мы купили дачный участок в окрестностях Сенгелеевского озера. Не было на нём дачного домика, чтобы укрыться от непогоды и переночевать. И приходилось нам с мужем и двумя сыновьями-дошколятами раз в неделю проходить двадцать километров в день туда и обратно, чтобы привести в порядок кусты и деревья плодоносящего сада, прополоть грядки с клубникой и унести с собой скромный урожай.
Часть дороги шла по мелколесью, потом начиналась степь без конца и края. И только в последние минуты она заканчивалась обрывом и взгляду представлялась лощина с плодовыми деревьями и кустами, мелкими редкими домиками на участках. А в дали – гладь Сенгелеевского озера. По лощине бежала речка Буковинка, но терялась своими берегами под кронами деревьев и только добежав до запруды, разливалась мелким озерцом, где находили прохладу натруженные тела дачников и ребятишек.
Идя на дачу каждое воскресенье, начиная с мая, каждый раз приходилось удивляться и восхищаться разнообразию и красоте степи. Сначала, после привычного мелколесья открывалась картина ярко-желтого мира, окаймлённого голубым небом с редкими по нему облачками. Это цвели густые майские травы, затмевая обилием цветов зелень самой травы, сливаясь в душистый золотистый ковёр. Вблизи проглядывали и другие оттенки, но при взгляде вдаль, всё было желтым.
Через неделю степь была уже голубой и сливалась цветом с небом. Это расцвели обильно другие травы и другие запахи стояли над степью. А в небе щебетали жаворонки, носились вернувшиеся ласточки и стрижи.
В следующее воскресенье настала пора красных лохмачей и такого же цвета лазориков. Всё это переливалось волнами на ветру и жужжало роем пчел и шмелей. А небо всё еще оставалось голубым.
В конце мая обильно цвела земляника. На зелёном фоне травы выделялись белые кружевные острова и редкая пестрота других цветов.
В июне степь ещё зелена, многотравна, пестра. Идут покосы. Пчёлы снимают нектар с цветущего разноцветья. А небо начинает бледнеть, как будто уходит куда-то ввысь. Если поискать в траве, можно найти шампиньоны. Те самые замечательные грибы, которые искусственно выращивают для гурманов предприимчивые люди. В естественном же произрастании они ничем не отличаются по вкусу и изобилуют в эту пору на просторах степи.
Июль одевает степь ковыльным инеем седины. Белые, мягкие волны ковыля стелятся, переливаются под знойным небом. Начинают стрекотать кузнечики и сверчки. Ещё поют в траве куропатки и фазаны.
Лишь август приносит признаки старости и увядания степи. Цветов уже мало, травы подсохли и шелестят на ветру, но звуки жизни ещё громче в стрёкоте, жужжаньи и щебетаньи.
Сентябрьские дожди вновь оживляют степь пробивающейся молодой зеленью.
Однажды нам пришлось заночевать в летней степи. Всю ночь мы просидели у костра и наблюдали, как искры от него, поднимаясь ввысь, бледнели в свете звёзд. Небо чёрное, яркое от звёзд, далёкое. Сверчки потрескивают, куропатки посвистывают. А к утру - полная тишина наступила. И с первым лучом солнца всё запело, зазвенело, затрепетало вокруг. Как будто все ждали взмаха дирижёрской палочки, чтобы участвовать своим голосом в общем оркестре. Вот – истинное ликование жизни! Вот песнь восходящему солнцу! Радость наступившего дня. После такой дружной встречи забываешь о бессонной ночи, наполняешься силой земли и утра. И идёшь в день весёлый и бодрый.
Теперь вы полюбили степь?
------------------------
МОРЕ
Море встретило нас ворчливо и неприветливо. Оно топорщилось зелёными волнами по всему обзору, перекатывалось к берегу и разбивалось о гальку уже серыми, грязными волнами. При этом шумело, как бы досадуя на обилие людей на пляже, так надоевших ему своими голыми телами, бесконечными разговорами, смехом, детскими криками. Чайки выискивали свободные места на песке, садились на берег, вытесняя людей. В воздухе чувствовалась гроза. Со стороны прибрежных гор ползли чёрные мохнатые тучи, но все надеялись, что их унесёт ветром в сторону и возможность купания ещё продлится. Морской ветер постепенно набирал силу. Теперь уже волны вдали покрылись яркими белыми бурунами, а зелёный их цвет всё темнел, приближаясь к чёрному. Достигая берега они уже не разбивались о него, а превращались в маленькую, но грозную лавину, сметали всё на своём пути, разливаясь по берегу на несколько метров, завоёвывая пространство.
Между тёмным морем и чёрным от туч небом протянулась по горизонту светлая полоса. Здесь зарождались смерчи, соединяя собой две стихии. Сначала тоненьким чёрным жгутиком они повисали из туч в море. Затем тело их разрасталось, превращаясь в воронку. Середина смерча светлела, окантованная чернотой, а узкое основание оканчивалось тысячью кипящих и бурлящих фонтанов, как корона, охватывающая тело водяного столба. Люди на берегу любовались этой чарующей, грозной красотой стоя, как бы из уважения к силе и мощи природы. Ночь всё поглотила своей темнотой без луны и звёзд, поливая землю и море потоками дождя и примиряя их между собой.
Наутро море было серым от грязи, смытой дождём с гор. Усталые от шторма волны разбивались о волнорезы массой брызг и пеной уходили обратно в море. Каждая, уходящая от берега волна, тащила за собой прибрежные камни. Разбивала бегущую к берегу очередную, которая, как бы перепрыгивая через преграду, обрушивалась на камни сердито и обессилено.
Шторм продолжался, но уже чувствовался его приближающийся конец. Солнце пыталось выглянуть из серых облаков и всё чаще заливало округу своим светом. Ветер с моря всё с большей натугой силился продлить гонку волн, но и он , периодически иссякая. Давал себе передышку. Вновь надувался из последних сил. Вода устала, она просила покоя. К концу третьего дня она стала очищаться от грязи, утихала и светлела. А утром четвёртого, предстала перед глазами кристально чистой, прозрачной гладью, холодно поблескивая под лучами ласкового солнца, одаряя купающихся людей своей свежестью.
Море нельзя сравнивать с пляжем. Пляж – это грязная, затасканная лохань, где крики, брызги, плескание, барахтанье. Всё сразу.
Море нужно почувствовать кожей. Слиться с ним в едином дыхании. Увидеть, как оно соприкасается с небом, образуя горизонт. Горизонт есть только в море. Он ощущается, как сужение пространства до плоскости, которая поглощает всё.
Море – это ласка и нежность воды, её утренняя чистота и прохлада. Зовущая даль. Это шум прибоя, спрятанный в ракушках. Зной солнца в середине дня. И тихий плеск воды после захода солнца. Это гнев и ярость стихии, отражённые в шторме. Это пена укрощённой волны.
Море не может быть другом. Оно своенравно и неукротимо на поверхности. Тихо и загадочно в глубине. Здесь всегда покой. Здесь проходит своей чередой размеренная, сказочная жизнь. Здесь никогда не бывает бури.
А на катере прогулочном , если поплывёшь на закате дня, то увидишь, как солнце купается. Прямо в море уходит оно, оставляя свой след на воде. Вслед ему луна поднимается и вокруг серебро рассыпает своё. И звёзд огоньки все в воде отражаются.
------------------
СОСНЫ
Я выросла под соснами. Их запах источал живительную силу, кора искрилась жилками смолы, стекающими по стволу, ветви давали тень и успокаивали истомлённое зноем тело. Под сосной дышалось легко, облетевшая хвоя укрывала землю лёгким ковром, подобным китайской циновке. Будто не на земле лежишь, а паришь над ней низко-низко на воздушной подстилке. Шишки, пока зелёные, как ароматные свечи стоят - гладкие, ребристые. А как созреют, раскрываются чешуйки и дарят сосновый орешек, раскусишь его – маслянистой смолой отдаёт.
Залезть если по веткам на старую сосну выше дома, всю округу оглядеть можно. Как на мачте корабля стоишь и оглядываешься. Белка пробежит, шишку собьёт и стрелой на макушку. Клёст на шишке висит и клювом её разделывает.
На большой ветке сосны мне подвешивали качели. Раскачаешься на них выше крыши, коснёшься зелёных веток-облаков руками и летишь меж них, как птица.
Ствол сосны не обхватишь рукой, а прижмёшься к нему, то тепло ощутишь и в ушах словно слабый звон и нашёптывание слышно. И уходят куда-то печали да тревоги, все мысли становятся светлыми и ясными.