Я – дома. Соседская кошка умывалась на подоконнике коридора. Подмигнул ей и повернувшись к своей двери, осторожно открыл.
Леха слушал блюз. Значит, его настроение на нуле.
- Эрудит, явился, не запылился… - проворчал он вместо приветствия.
- И вам не хворать. – ответил я и снял куртку – Чего опять случившись? И вообще, эрудиция – это пыль, вытряхнутая из книги в пустой череп. А я, между прочим, последнее время не занимался уборкой пыли.
- Ну да, конечно. Посмотрел бы для интереса, чего люди гудят, как пчелы – парировал он. – Ты свою пыль вытряхнул в эту пустоту.
- Кончай дурить. Ты прекрасно понимаешь, что им это все до фени.
- Да, кончено, только вот Энди жрут поедом… Может, зайдешь и объяснишься?
- Я что, похож на страдающего исключительно сильной интеллектуальной независимостью? И вообще, я есть хочу. Еле ноги принес, а ты меня тут… сексом по телефону угощаешь.
Я прошел в комнату, бросил ноут на диван и, стянув свитер, направился мыть руки. С Лехой говорить не хотелось. Дико хотелось есть и спать. Голова начинала раскалываться. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, эллипсы, тонкие зубчики яркого черного цвета стали впиваться в меня…
- Эй, очнись. Слышишь? Очнись. – на меня смотрел Леха.
- Я что, опять свалился?
- Нет, блин, отдохнуть прилег.
- Ладно. Не ворчи. Есть поесть что? – с трудом поднявшись с пола, я посмотрел в сторону кухни. Нос уловил приятные запахи, мягкие, пушистые, золотистого солнечного цвета. Картофель. Обыкновенный картофель, отваренный. Масло и зелень.
- Может, принести в комнату? – тихо спросил Леха.
- Нет. Просто давай поужинаем?
Леха улыбнулся и помог мне дойти до кухни. Я следил, как он накрывает на стол. Его движения были плавными, быстрыми и точными. Нет ничего лишнего. Все так, как необходимо. Точность, плавность создавали рисунок, достойный блюзовой композиции. Звучал Карлос Сантана. Темно-синяя музыка кружилась и рисовала великолепные узоры, рассыпалась на крошечные осколки, собиралась вновь и кружила-кружила-кружила. Яркие фиолетовые вспышки смешивались с золотистыми каплями, обволакивали их и, сияя, падали на коричневато-шоколадный голос Сантаны…
- Очнись и давай все же есть… - тихо тронув меня за плечо, сказал Леха. Я кивнул.
Ужин прошел в полном молчании. Только голос Сантаны все звучал и звучал…
Вот с ужином было покончено. Картофель был очень вкусным и ароматным. Мне стало тепло и солнечно. Леха улыбнулся.
- Чай? При свечах? В тишине? – спросил он
- Нет. Давай под Сантану. Но при свечах. – я помолчал, наблюдая, как Алексей двигался, заваривая чай. Отточенность движений. С каждым днем его движения приобретали былую точность и легкость. Он становился собой. В кухне распространился запах бархатными сиреневыми линиями с чуть серебристыми оттенками. Те ГуаньИнь… Китайский улун… Я улыбнулся и попытался достать свечи. Леха моментально пресек мои действия.
- Я сам. Сиди. – и он достал свечи с сиренево-серебристыми вкраплениями.
- Где достал этот чай?
- А что? Тебе не нравится?
- Наоборот. – Я улыбнулся. – Знаешь, есть легенда о нем. Это бирюзовый чай. Один крестьянин каждый день молился Божественной Гуанинь – Богине Милосердия. Однажды она явилась ему во сне и сказала, что на следующий день в лесу он встретит знак, посланный ему свыше. Отправившись по утру в лес, крестьянин увидел чайное дерево, по форме напоминающее статую Богини. Он пересадил это дерево в свой сад и весь год бережно ухаживал за ним. Следующей весной из листьев дерева приготовили чай, аромат и вкус которого были ни на что не похожими. В знак благодарности крестьянин назвал чай в честь великой богини. Его еще зовут чаем Железной Богини Милосердия.
Леха улыбался.
- Если ты начал вспоминать о легендах чая – значит, все в порядке. – констатировал он.
- Отстань. Я просто забыл поесть. Вот и все.
Леха щелкнул зажигалкой. Маленькие язычки пламени устремились вверх. Они подрагивали под музыку, меняли свои оттенки и смешивались с линиями чая, принимали оттенок бирюзы и сирени и тихо что-то шептали на своем языке. Музыка огня, чая и блюза наполнила кухню своим очарованием и закружилась в пространстве. Линии переплетались и рассыпались, соединялись вновь и тихо таяли…
- Ну, отошел? – тихо спросил Леха.
- Да ну тебя. Иди уж в свою сеть. Я почитаю… - огляделся в поисках своей книги, что вчера так и не дочитал. – И… я посмотрю, что там с Энди.
Леха улыбнулся и ушел в комнату. Я закурил и уставился в окно. Сантана все звучал. Вечер… Энди… Парень, который задает вопросы. Все мы задаем вопросы. Так или иначе. Но часто не получаем ответов. Все проходим период, когда пытаемся выяснить ответы и привести их в соответствие со своим взглядом на мир. И как часто нам не дают ответов. Либо, скучающим голосом говорят – Ты не прав. Что это, безразличие окружающих? Или обычное непонимание друг друга? Что? И почему Леха сказал, что Энди оказался в ситуации не очень приятной? Дым от сигареты рисовал абстрактные узоры и истончаясь, исчезал в вытяжке. Синевато-серые абстракции на фоне белых стен… Энди… Мне вспомнился Жозеф Жубер. «Убедить можно лишь в том, в чем люди хотят убедиться». Почему Энди сейчас испытывает некие затруднения? И что это за затруднения? В чем он хочет убедить людей? Что он задел своими вопросами? Ладно. Оставим пока Энди. Все равно надо смотреть, что произошло. Как же мне все это надоело…
Я вошел в комнату.
- Леха, я спать.
- Давай. Ты действительно глянешь?
- Да. Завтра. Слушай… а что такое история вообще?
Леха удивленно поднял глаза на меня.
- Ты… о чем? – проговорил он
- Ну… я вообще, просто.
- Хм… История – это дистиллированная сплетня – засмеялся Алексей.
- Томас Карлейль. Откуда ты взял эту цитату?
- Не все тебе, ребенок, сыпать цитатами.
- Ага. Цитата – это неверное повторение чужих слов. Не помню, кто. Зайди в гугл и глянь. А я – спать. – и схватив подушку – улегся на диван. - Потом меня разбудишь.
Леха лишь удивленно глянул на меня и промолчал.
Через пару дней я нашел силы и зашел в сеть…