Посвящаю Евгению Кубареву, моему другу и соплавателю, ушедшему из жизни.
Уставший после длительного перехода, мурманский дизель-электроход медленно, но величаво втягивался в акваторию испанского порта Бильбао. Его крутой форштевень и большие якорные клюза напоминали полярную сову на скальном бреге арктического острова. А свежая ржа по бортам судна - след крепко погулявшей волны на просторах Атлантики. Штормовой океан накопил усталость и в душах моряков. Экипаж ждал встречи с гостеприимной, солнечной Испанией, которая ещё со времён конкистадора Франсиско Писарро, знала, чем дышит морской бродяга, ступивший на её землю...
Первый помощник капитана (помполит) Дмитрий Борисович Крук, перед швартовкой признался старпому Юрию Чёрному:
- Будь моя воля, закрыл бы судно на ключ!
- Что так? - удивился на ходовом мостике старпом.
- А то, что с режимом Франко даже сегодня, в сентябре 1971 года, у нас нет дипломатических отношений. Так что в случае ЧП на берегу, куда и к кому обращаться? Ни посольства тебе, ни консульства…
Более всего помполита пугало изобилие солнечного напитка, а главное - исключительно низкие цены на виноградное вино. Хоть и уважал он испанцев, как отважных в прошлом мореплавателей. Но телевизионные передачи с корриды вызывали у Дмитрия Борисовича, смешанные чувства. С одной стороны, тореадоры, эти смуглые, темноволосые и стройные мужчины с узкой талией, конечно, храбрые парни. Артистично красуясь перед публикой, особенно её женской частью, они отправляли на тот свет невинных и здоровенных быков. Надо признать, что не без риска для жизни. Однако, обожаемое испанцами и волнующее кровь зрелище, по мнению Крука, походило на красочно обставленное убийство.
Не все испанцы одинаково воспринимали корриду. На стоянке в Бильбао у Дмитрия Крука побывал гость, «русский испанец». Так называли детей, вывезенных в СССР во время гражданской войны в Испании и вернувшихся со временем на Родину. Серхио Родригес рассказал про бои с быками в испанских деревнях, где они принимали жестокие формы.
- В деревне Кориа быки служили мишенями для стрелков из лука, а в Тордесиллас их забивали до смерти палками. В некоторых селениях за ними устраивалась настоящая охота на автомобилях, а до начала жестоких забав, быкам сшивали носовые отверстия и ослепляли кислотой, - поведал Родригес.
- А как молодые люди относились к этому зрелищу? Не протестовали? – поинтересовался Дмитрий Борисович.
- С протестами выступала группа правозащитников. А вот молодые люди, о которых вы спрашивали, и, прежде всего девушки, толпами записывались в школы корриды, - закончил свой рассказ испанец.
Впрочем, коррида - для испанцев, а вот дешёвое вино в Бильбао - это незатихающая головная боль для Дмитрия Борисовича, вызванная тревогой и беспокойством за экипаж. Он прекрасно понимал, что уставшие от трёхнедельной качки в Атлантике, моряки не прочь «расслабиться» на берегу. Только бы в меру и без ЧП!
Крепко инструктированные Круком и опасаясь франкистского режима, некоторые моряки тащили продукцию Бахуса на судно. Второй электромеханик Паша Пурга поднимался по парадному трапу судна с большой, литров на пять, бутылью в плетёной корзинке на плече. В стеклянной таре плескалось густое тёмно-красное вино, напоминавшее по цвету кровь, поверженного на арене быка.
- Не многовато ли вина для одного человека? – поинтересовался помполит.
- Почему для одного? Гостей приглашу, а вы – так самый желанный! У меня скоро день рождения.
- Спасибо, Павел Иванович, на судне не употребляю.
- Так это же сухое вино. Вечерком, чисто символически…
Но и лёгкое вино могло крепко развеселить, если не ограничивать праздник души одним стаканчиком! Ближе к полуночи с кают нижних палуб стали доноситься задорные звуки гармони. Стало ясно, что к отдыхающим подключился виртуоз народного инструмента токарь-моторист Печёнкин. Ритмы гармошки сопровождали разухабистые частушки в исполнении голосистого матроса Димы Соколова. Коллектив «разгружал» накопленные за штормовой переход отрицательные эмоции. И помогало ему в этом благодатное испанское вино, что забурлило в молодой крови. Солнечная Испания, на земле которой рос чудный виноград, не скупилась поделиться своими щедротами с православными северянами.
Дмитрий Борисович Крук, прижавшись к спинке мягкого кресла в кают-компании, настороженно прислушивался к звукам с нижней палубы. Помполит опасался нежелательного развития событий. И напрасно! Моряки отдыхали на своей территории, не подвластной правителю Франко! Другой расклад получился на следующий день, когда, гуляя по городу, моряки посетили таверну.
Боцман Черных с матросами Иваном Сукач и Андреем Крикуновым зашли в одно из многочисленных в Бильбао заведений. Лёгкое виноградное вино пилось легко и быстро, а стоило копейки. Как приятно, как хорошо было на душе, просто благодать! И всё-таки, для полного счастья чего-то не хватало. Боцманюга Антон Черных, родом из Сибири - натура вольная, широкая, загрустив о русском просторе и удали, вдруг предложил:
- А что, Андрей, смотайся-ка ты на судно, да пригласи сюда моториста Печёнкина с гармонью и танцора, матроса Димку Соколова! Скажи, что боцман непременно просил!
Сказано - сделано. Ноги от лёгкого винца, что сапоги-скороходы, сами понесли их владельца. Печёнкин и Соколов прибыли не только с гармошкой, но и с компанией уволенных моряков. Ну и... закружился хоровод...
Испанцы, как известно, народ весёлый - от создателя и по крови. Разогретые задорными частушками русских моряков, да ещё под гармошку Печёнкина, они крепко аплодировали, не улавливая смысла частушек. Да и не к чему он, ритм и мелодия не требовали перевода. А когда пустился в пляс Дима Соколов, приветственно завопили:
- bueno amigo! Танцы в присядку для местных жителей - зрелище экзотическое. Это не привычная для них чечётка под кастаньеты.
Интересная деталь в Бильбао: будь то бар или таверна, в них непременно должен был присутствовать на стене портрет генералиссимуса Франко. Его наличие проверял полицейский, обходя заведения и не забывая при этом дегустировать хозяйское вино. В разгар веселья и пожаловал долговязый страж порядка. Опершись о стойку бара, он потягивал виноградный напиток, строго рассматривая публику.
В этот момент что-то «замкнуло» в голове у четвёртого механика Миши Рудыка. Эх, молодость! Вразвалочку он подошёл к портрету каудильо в рамочке, висевшей на стене и развязно обратившись к полицейскому, ткнул в генералиссимуса пальцем:
- Объясни-ка, служивый, что за личность в рамке?
Мишкины манеры явились оскорбительными для испанского стража порядка. Конечно, Рудык не прав: для республиканцев Франко – кровавый диктатор, развязавший гражданскую войну. Однако для бывших фалангистов и официальной Испании начала 70-х годов прошлого столетия – ещё глава государства! Возможно, механик и сообразил, что находится в чужой стране, законы которой надо блюсти, но было поздно. Не долго думая, полицейский врезал Рудыку оплеуху, защищая авторитет правителя (каудильо). Мишка крепко пошатнулся и едва не грохнулся на пол. Спорить и возмущаться было бесполезно, да и чревато последствиями. Только теперь вспомнили Дмитрия Борисовича и его напутствие - «Быть трижды осторожными в Бильбао». Как чувствовал командир…
Опасаясь нежелательного развития событий, моряки тихо, мирно, с гармошкой под мышкой, покинули питейное заведение. Отрезвевший Миша Рудык, проклиная себя за содеянное, просил прощения у товарищей.
- Какое мероприятие сорвал! - тяжело вздыхал боцман Черных, - зубы-то хоть целы?
- Да всё нормально, Антон Иваныч, - виновато глядя в сторону, отвечал Рудык.
- На всю жизнь теперь запомнишь облик диктатора Франко.
А ведь я читал, мужики, про почти аналогичный случай в российской истории.
Закурив сигарету, боцман Черных поведал притихшим морякам о происшествии, описанным русским писателем Владимиром Войновичем.
- При царе Николае I один пьяный мужик, как наш механик Рудык, бузил в кабаке. Его пытались урезонить: «Как же ты сидишь под портретом государя-императора и говоришь такие слова?». На что тот ответил: «Плевать я хотел на вашего государя!». Его, естественно, в кутузку и приговорили к битью шпицрутенами. А поскольку это было равно смертной казни, то такие дела доходили до государя. Николай I, когда прочёл дело, написал резолюцию: «Передайте этому идиоту, что я тоже плевать на него хотел. Но моих портретов по кабакам, что бы больше не вешали»...
- Царь российский, конечно, был либералом по сравнению с диктатором Франко и его жандармами. И по поводу портретов, не в пример каудильо, рассуждал вполне демократично, - добавил к рассказу Антон Иванович.
- Правда, справедливости ради, следует сказать, что диктатор Франко, развязавший в Испании гражданскую войну, к концу своего правления отдал власть королю, - напомнил боцман.
В 1976 году Франциско Франко похоронен в Долине павших, так называемой Valle de los Caidos. По воле генералиссимуса - в крупнейшем в Европе комплексе, расположенном на 120-ти гектарах, похоронены погибшие с обеих сторон во время гражданской войны. Однако, некоторые испанцы возмущаются, тем, что бывшие жертвы покоятся со своими палачами, иные – предпочли бы иметь мемориал наподобие Освенцима или Маутхаузена. Таковы настроения испанцев по поводу Долины павших в Кастилии.
Но вот в Бильбао, провинции басков, у мурманских моряков праздник был явно испорчен. Понурив головы, они уныло шагали в сторону своей законной территории, на борт советского судна. И лишь матрос Димка Соколов, пытаясь поднять настроение, напевал вполголоса: "Не нужен мне берег испанский (турецкий) и Африка мне не нужна..."