Было душно от жгучего света,
А взгляды его – как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Анна Ахматова
Про Икстлан я тоже не знала. Душа у меня слишком молодая. И, на-верное, неразвитая, что ли… Младенческая. Похожа на крошечного ребеночка – который лежит в позе эмбриона – и то ли родился уже, то ли ждет пока своей очереди родиться. Тесно ему лежать – и он не понимает, не ощущает своего места в мире. Он ждет, когда появится на неведомом табло цифра, – дата его рождения. Эта цифра – она тоже похожа на эмбрион. Она тоже живая, неслучайная. Она тоже в тесном своем пространстве. Два, например. Или – три.
Им одновременно надо родиться в мир – ребенку-Душе и цифре. И тогда уже на всю земную жизнь они неразлучны.
А моя Душа – она слишком неопытная. Слишком мало она путешествовала по Вселенным. Нет, она не слыхивала про Икстлан.
Нет, я не знала про Икстлан.
Я многого не знала.
У моих ровесников были Души более развитые, более опытные. Ровесники легко и уверенно обгоняли меня. Но ведь для них это было уж не в первый раз! А я путалась в определениях и датах, не могла запомнить, просто не знала всего того, о чем шутя и посмеиваясь болтали сверстники.
Конечно, много было и таких, как я, - неразвитых младенцев. Но мне не хотелось с ними. Я видела, я чувствовала блеклые их цифры рождения – они ничего не значили в мире! Они терялись в пространстве. Я спешила к своим одаренным вдохновением друзьям, - но они уже были далеко. Я не успевала за ними.
В то время как они шли по оставленным ранее следам, мне приходилось прокладывать собственный неизвестный путь.
И поэтому – когда мои сверстники тайно бегали на фильмы для взрослых, - я упивалась «Тремя мушкетерами».
Самодельные рапиры с защитными гардами, сделанными из алюминиевых половников, висели у меня на стене. И самым желанным подарком была для меня фехтовальная маска. Ее принес Андрей. Он просто принес ее – и все. Ночью за холодной металлической сеткой – было, было! – неясно проступало мужественное лицо.
Мои одноклассники ходили в походы – и потом девочки рассказывали мне, как они лежали в одном спальном мешке с мальчиками. «И наши дыхания соприкасались…»
…За частой металлической сеткой светились в темноте юные отважные глаза.
Я вглядывалась в них. Мне хотелось перевернуть маску – но я боялась увидеть пустоту. Пустым бывает небо, с которого исчезают вдруг таинственные звезды. Бывает же так? Бывает?
…что прямо на меня движется по небу светящаяся конструкция – большая, бесшумная. Я даже решила – самолет. Она ниоткуда взялась. Я сначала внимания не обратила – типичный самолет, удлиненная светящаяся сигара. Потом она развернулась, и словно закрутился впереди большой яркий пропеллер.
Потом она уменьшилась, стала похожа на звезду, начала снижаться и приближаться ко мне. И замерла передо мной – большая горящая звезда с яркими лучами. Я испугалась – стала отходить. Когда отходила – она двигалась, когда стояла – она замирала. И потом мы долго стояли: я смотрела и почти вслух спрашивала «Что это?» Мимо прошли молодые люди. Я хотела спросить их, видят ли они звезду на небе, рядом с нами – но не решилась.
И мы долго так стояли. И я знала, что сейчас я перед ними, неведомыми, - вся, со своими мыслями, со своими снами, со своей Венецией, которая снилась мне, со своими письмами, стихами и рассказами, со своим дневником, в который вечером я напишу про звезду. Я – перед ними.
Потом звезда развернулась, полетела медленно, бесшумно в другую сторону – и скрылась за крышей дома.
Что это было?
У меня стойкое ощущение, будто я видела уже это.
…Снился красивый сон. Мы идем с Андреем. Темно. Звездно. Но звезды другие, не наши привычные созвездия. Настроение – возвышенное, ласковое, даже восторженное немного. Смотрим в небо. Там формируется маленькая далекая Вселенная «L» – Вселенная Любви – из далеких многочисленных звезд. А потом – звездные потоки на светлеющем небе.
Бесполезно спрашивать – кто Вы? Не будет ответа.
Я вглядывалась в незнакомые глаза. Светилась в темноте перламутровая пуговица, похожая на звезду. Я подобрала ее утром на том самом месте из сна, на том самом месте, где стояла я, когда меняла свои очертания звезда на небе. Я зачем-то пришла утром на это место. Мне захотелось опять посмотреть на небо. Но звезды не было на небе. Она лежала в траве – небольшая горячая звезда, перламутровая горячая пуговица, потерянная отважным звездоплавателем. И теперь светилась в темноте. Может быть, в самом деле, – button – это не только «пуговица», но еще и нераспустившийся бутон?
«Ваше желание – приказ для меня. – Говорит мне покоритель звезд. – Я все сделаю для Вас. – О, не ругайте меня!!»
- Ругать Вас? Я не ругаю Вас – я Вас целую!
- Отдайте поцелуй! Зачем он Вам?
Ах, ах, я не смогла продолжить почти шекспировский диалог. Я, с моей неразвитой Душой, я не смогла…
***
В последний новогодний школьный праздник я пришла в костюме звезды. Перламутровая пуговица – нераспустившийся бутон – всё сверкало. Андрей пришел в красной кардинальской мантии и в красной блестящей маске, с которой слетали золотистые блестки. У него уже немного виднелись темные усики. И несколько блесток теперь сверкало на темном. Девочки приглашали его на танец, красиво приседая перед ним в поклоне. Он тоже приглашал девочек. Он прошел мимо меня, наклонился (наши дыхания соприкасались?) – блестки, словно звезды, просыпались на мое платье. Он успел шепнуть: «Отдайте поцелуй! Зачем он Вам?» Звезда прожгла мне платье, словно распустился неведомый цветок. Щека покалывала нежно.
«Я не хочу себе судьбу иную», - прошептала я ему вслед. Услышал не он, услышали одноклассники. «Но он не упадет к твоим ногам!» - вот что они ответили мне. Они, а не Андрей.
Вечером я вернула звезду на место, в траву, под пустым небом. Я вернула ее, словно на ступени храма положила подобранную там монетку.
Когда через много лет мы встретились с бывшими одноклассниками, - они не вспомнили о красной кардинальской мантии. Они и меня-то едва вспомнили.
«Где ты была все эти годы?» - спросили они.
Я не хочу себе судьбу иную…
Перламутровая звезда светится в ночи. Когда-нибудь и моя Душа станет мудрой. Счастливым букетом сияющих цветов распустится робкий бутон – в таинственный день, когда навсегда соединяются цифра и младенец-Душа.