В одном лесу был муравейник. И жили в нем муравьи. Тьфу ты, опять жили-были …
Конечно, жили-были в том лесу и другие муравейники с муравьями. Но речь-то пойдет об отдельно взятых муравьях в отдельно взятом муравейнике в отдельно взятом лесу. Ух, уже устал.
Проходящему по лесу жизнь в этом муравейнике казалась обычной и будничной. Как и везде. Муравейник стоит, муравьи бегают. Снуют, так сказать, туда-сюда. Все, вроде, при деле. Полная, словом, гармония. Но стоило повнимательнее присмотреться и тогда … Презабавнейшую картину можно было понаблюдать.
Снуя туда-сюда, муравьи, прежде всего, заботились о себе, а не о муравейнике. Таскали товары, ели, спали. Но тут же гадили, воровали, что-то обрушивали. Впрочем, муравейник отвечал им тем же. То ходы проторенные перекроит, то ворота одни закроет, а на других плату за вход-выход введет. Шлагбаумы понаставит, заборы, перегородки разные. А муравьи, сообразительные, видать, существа, давай эти самые препоны обходить, ломать, крушить, а поломанное по норкам своим таскать.
Принесет какой-нибудь муравьишка хвоинку в общий дом, а другой две хвоиночки, нужных ему в хозяйсткве, и утащит. Думаете, первый возмутится такому обороту дела? Нет, поворчит, конечно, для порядка. А потом целую шишку ухватит, и давай ее к себе таранить. Шишка, вроде, ему и не к чему. Да как же ж тут же ж справедливость не восстанавливать? А второй, глядя на такую справедливость-безобразие, уже и сам тащит что-то не очень и нужное, но опять же ж чужое. А как же ж?
Вот и рушился муравейник постоянно. То тут что-то рухнет, то там чего-нибудь лопнет, то сям все поломается, треснет и упадет. С челове … ой, с муравьиными жертвами.
И из-за жизни такой пропиталось все вокруг. Нет, не кислотой муравьиной. А ненавистью, злобой и завистью. Отдельные муравьи, которые побашковитее и помоложе, в другие муравейники сбежали. Но большинство продолжало вот так вот существовать, среди разрухи, дерьма и вранья, оправдываясь тем, что этот самый муравейник – их родная, значит, родина.
И, что характерно, все были недовольны друг другом. Муравьи жаловались на других муравьев и сами на себя. Муравейник постоянно сетовал, что ему достались какие-то неправильные жители. Кляли, проклинали, призывали, клеймили, увещевали, требовали … И постоянно спрашивали: «Когда это кончится?»
И так из поколения в поколение, из поколения в поколение … Долго ли еще? Кто его знает? Муравьиная жизнь скрыта от посторонних глаз. Да и не интересна она остальным. Неужели дождутся какого-нибудь лесного хулигана, который однажды придет и так бабахнет, что разнесет по всему огромному лесу и муравейник, и его обитателей. А что? Мне один знакомый лесник рассказывал о подобных случаях. Может, врал для острастки?