Его звали Мозес Шара. Он не был одинок и не был несчастен. У него было дело, которым он занимался всю свою жизнь. Дело, которое он любил и которое ему передал по наследству отец Иоахим, умирая без малого тридцать шесть лет тому назад. Он много работал, жил в достатке, и у него была большая семья. Его семья. Жена Эдиль (да продлит Господь годы ее!), сыновья: Грег и Шлом (Пусть Бог сделает их подобным Эфраиму и Менаше!), дочь Эн (Пусть всевышний сделает ее подобной Саре, Ривке, Рахели и Лее!), а также его будущее (Господь милостив!)– четыре внука и три внучки.
В их доме никогда не было тихо. И сегодня шумно с самого утра. Да, Грег, его старший сын, уже больше двадцати лет живет в США с женой и двумя сыновьями, а дочь три года назад вышла замуж и уехала в Дели с мужем-чиновником, где они теперь воспитывают двухлетнюю Симону. Но Шлом остался в родном гнезде, куда привел жену, и которое наполнил смехом детей: Иоахима, Сидхарта, близняшек Прии и Сары.
Мозес любил этот шум. Он наполнял его сердце радостью. К тому же, сегодня была суббота – день отдыха. Эдиль и Шридеви – жена Шлома, превзлошли самих себя, приготовив столько вкусностей, что ему было трудно дышать, вспоминая сколько он съел за обедом.
На часах было восемь – пора включать телевизор. Преданный поклонник Болливуда, он всегда по субботам смотрел кинофильмы. Один. Это была его причуда, с которой приходилось считаться всем домашним. И теперь, Шридеви, поторапливая детей, выходила из гостиной в сад, подмигивая Шлому, а Эдиль, подав Мозесу пульт, направилась вслед за сыном, невесткой и внуками.
Сегодня был славный Шабат! Не только от того, что в его семье все было благополучно, и все они были вместе в этот день, но и от того, что сегодня вечером показывали «Не говори о любви». Мозес любил этот фильм, любил актера Арджуна Сидту, играющего там главную роль. Он был в предвкушении. Спокойное мерцание огней, по традиции зажженных женщинами, расслабляло. Он включил телевизор и улыбнулся в ответ на улыбку обаятельного молодого героя. Фильм захватил и унес его далеко-далеко…
Когда-то, почти сорок лет назад, он, молодой выпускник Индийского национального института дизайна, вернувшись в Бомбей и приступив к работе на предприятии своего отца, встретил девушку, такую нежную и изысканную, что в его груди затрепетали самые тонкие струнки. Их редкие встречи в парках были тайными, их чистая любовь была под запретом. Он – еврей, она – индуистка.
Мозес был одним из Бней-Исраэль (сынов Израиля), марахтским евреем. Легенда, которую он слышал от своего деда гласила, что их предки бежали из Галилеи во втором веке до нашей эры, спасаясь от гонений сирийского царя Антиоха. Корабль, на котором плыли беженцы, попал в шторм и потерпел крушение у западных берегов Индии, немного южнее Бомбея. Погибли все, кроме семерых мужчин и семерых женщин. Вот они-то и стали основателями общины, поселившись в одной из деревень на индийском побережье. Жили обособлено среди индусов, занимались ремеслами и сельским хозяйством. Торы не знали, но соблюдали несколько важных обрядов: шабат, обрезание, некоторые посты.
Веке в восемнадцатом многие из сынов Израиля перебрались в Бомбей, в том числе и предки Мозеса. Надо сказать, Бомбейская община багдадских евреев считала их ниже по статусу,и процесс интеграции шёл медленно, но это не помешало представителям общины найти себя в разных областях жизни. Кто служил в туземных отрядах англичан, кто стал торговцем, кто выбрал иную стезю, получив образование или решив посвятить себя искусству. Предок Мозеса стал портным. И вот, на протяжении трех веков мужчины семьи Шара портняжат. Дело нужное и доходное, к тому же творческое. Мало по малу, оно ширилось, и уже его дед владел не только швейными мастерскими, но и небольшим ткацким производством. Отец упрочил бизнес, намереваясь передать бразды правления Мозесу.
Только Мозес вовсе не думал о семейном бизнесне. Он был влюблен и решил предложить своей избраннице руку. Когда он объяснился ей в любви, она расплакалась, причитая о том, что их родные не примут этот брак. Мозес тихонько смеялся, утешая её. Он рассказал ей о словах своего мудрого деда: «Никогда не переставай верить в мечты! Иногда правда может оказаться такой смехотворно невероятной!». Мозес уверил любимую, что их родные будут совершенно счастливы соединить их, когда узнают насколько сильно они любят друг друга. Что различия в вере ничто. Он прижимал к груди заплаканное лицо девушки, повторяя про себя слова деда, словно читал заклинание.
Но мудрый дед второй год лежал под камнем со звездой Давида, а отец, посчитал решение Мозеса жениться на индуистке мальчишеством и верхом глупости, наконец, обвинив его в предательстве своего народа. Мозес в припадке юношеского максимализма кричал, что уйдет из дома навсегда, мать рыдала, цепляясь то за сына, то за мужа, отец гремел угрозами проклятья, а сестра в ужасе забилась в дальний угол гостиной. В ту ночь Мозес не сомкнул глаз. Утром он несколько раз звонил любимой, но к трубке подходили её домочадцы. Пятая попытка оказалась удачной. Договорились встретиться в условленном месте в четыре часа дня. Этот разговор был последним в их общении. Она не пришла на встречу.
Уже гораздо позже, мать открыла Мозесу, что отец звонил в семью девушки, решив их судьбу по своей воле. Мозесу было тяжело, но он не сказал отцу о том, что знает. Не сказал даже тогда, когда тот умирал. Он простил его, не услышав просьбы о прощении. Жизнь его сложилась удачно. Его жена была дочерью знакомых тетки Эзры, которые в семьдесят втором году эмигрировали в Израиль, оставив дочь в женах у Мозеса Шары. Он получил в дар большую любовь! Эдиль была настоящим сокровищем, и жизнь с ней прошла в гармонии. Но почему же он нет-нет, да вздохнет о той неповторимой первой любви, о том изысканном цветке, аромат которого будоражит его воспоминания и поныне. Помня молодость, Мозес встал на сторону сына Шлома, когда тот привел в дом Шридеви, а не еврейскую девушку.
Воспоминания не покидали его. Да, когда то и он был также наивен, как герой этого фильма.
Кино закончилось, а Мозес невидящими глазами смотрел на экран. Вчера, после полудня, случилось нечто невероятное! В их Мумбайский фирменный магазин на Mereweather Road зашли двое покупателей – мужчина и женщина. Мозес мог вовсе ничего не заметить, если бы не близняшки Прия и Сара, завизжавшие:
- дедуля, это же Арджун Сидта! Вау!
С этой минуты, Мозесу, пришедшему, вместе с внучками навестить сына на его рабочем месте, пришлось приложить массу усилий, чтобы в магазине не поднялась бессмысленная истерическая суета. Он видел, как вздрогнул Арджун, услышав визг глупых девченок, и поторопился предложить гостю и его спутнице отдельное помещение для осмотра товара, подальше от посторонних глаз. Тот с благодарностью принял предложение. Оказалось, что молодая звезда Болливуда, его любимейший актер Арджун Сидта, вместе с женой хотел выбрать сари для матери, у которой вскоре должен был быть день рождения. Мозес с теплотой в сердце уловил нежный, любовный свет в глазах актера, когда он говорил о матери. Старый портной был счастлив предложить ему весь ассортимент великолепных сари и, пожимая руку молодого человека, талантом которого восхищался, вспомнил слова деда: «Иногда правда может оказаться смехотворно невероятной!» Ко бы мог подумать, что в огромном мегаполисе он повстречается с любимым актером?!
Арджун был прост и обаятелен в общении. Близняшки вертелись у кресла, в котором он сидел, но это вовсе не вызывало в нем раздражения. Он о чем-то с интересом разговаривал с ними и открыто, по-детски улыбался. Испугавшись, что болтовня детей может наскучить гостю, Шлом и Мозес, погрозили девочкам пальцем, призывая их не докучать актерской чете. Жена Арджуна с улыбкой посмотрела на девочек и что-то шепнула мужу, тот засмеялся и похлопал ее по руке.
Когда сари было выбрано, и гости собрались уходить, Мозес с замиранием сердца попросил Арджуна от всей их семьи принять в дар для его матери небольшое украшение – брошь. Он просил передать их уважение женщине, которая дала жизнь такой звезде, как мистер Сидта. Польщенный Арджун был немного смущен, но в просьбе не отказал.
Вчера был великий день, сегодня был прекрасный шабат! Мозес пошел в спальню. Он слышал, как Эдиль стучит своими ароматными склянками. В комнате внучек горел свет, он заглянул в приоткрытую дверь. Девочки сидели перед компьютером. Увидев деда, поманили его:
- Дедуля, иди скорее, что покажем!
- Что же там такое? Какая-нибудь новая сплетня из мира шоубизнеса? – рассмеялся Мозес, подходя к столу.
- Смотри, это страничка Арджуна Сидты на Твиттере. Мы смотрели, может быть, он что-нибудь написал про наш магазин.
- Или про вас, да? – подмигнул внучкам Мозес.
Девочки зарделись.
- И что, написал он что-нибудь?
- Нет, про нас не написал. Только ерунду какую-то, – расстроено протянула Прия.
- Так уж и ерунду?! Ну-ка прочтите.
Девочки вздохнули, и Сара прочитала:
- «Сегодня я узнал, что иногда правда может оказаться смехотворно невероятной».
Едва дыша, он погладил головы внучек и спросил:
- А как зовут мать Арджуна?
- Одну минутку, дедуля, посмотрим.
Минута длилась долго. Или ему это казалось?
Наконец донеслось:
- мать Арджуна малоизвестная актриса Пинки Сидта…
Девочки еще читали, но Мозес уже не вслушивался. Он вышел из комнаты внучек, медленно дошел до спальни. Эдиль уже лежала в своей кровати. Он грузно сел на свою. Перед глазами стояла картинка: актёр передает коробочку с брошью матери, она читает небольшое поздравление, написанное рукой Мозеса, видит его имя. В её глазах стоят слезы...
Брошь, утонченный цветок лилии, покрытый перламутром – воспоминание о его любимой, теперь в её руках, в руках его Пинки. А он даже не предполагал, что этот чудесный мальчик, которым он восхищается, рожден ею, его первой незабвенной любовью. Она была матерью Арджуна и она помнила слова его деда: «Иногда правда может казаться такой смехотворно невероятной».