Когда город начинает предзимние хлопоты, когда дворники, пятясь задом, впирают кули рыжей соли для посыпки улиц в каптерки, когда население варит клейстер и, высунув языки, мажет клейстером оконные рамы - происходят невидимые миру события.
В октябре, в первых числах, по городу мчится пикап. Буфет при ресторане "Скифский базар" шлет по адресу тарталетки и ящики горской воды "Исти-Су". Пикап прибывает, после чего два курьера и трое внештатников расставляют пищепродукты и воду на столе в конференц-зале. Промеж тарелок лежат здесь блокноты с тиснением "УЧАСТНИКУ СОВЕЩАНИЯ" и стоят пепельницы из банного мрамора. Сегодня тут, как и всюду, состоится вече с широким привлечением авторского актива:
ЛИЦО НАШЕГО ПЕЧАТНОГО ОРГАНА В НОВОМ ГОДУ
Официальный докладчик, отпив пахнущей мокрым пальто воды "Исти-Су", одной рукой впивается в спинку стула, другою же рубит в воздухе так, будто расчленяет мясную тушу на филей, кострец и сычуг. Одним словом, докладчик резко говорит - что беда. Что жанры агонизируют. Профессиональный уровень корреспондентов хромает. Налицо сплошная наклонная плоскость и потеря критериев. Очерк сполз до кондиций статьи, статья - до корреспонденции, корреспонденция - до заметки. И фельетонисты не поднимают слов на дыбы, и тональность фельетонов такая, будто зануда просит в долг три рубля. Словом - плохо, товарищи, собратья, коллеги. И мы достукаемся, что наш подписчик откачнется к параллельному органу "Твои досуги".
Затем начинаются прения. Соавторы Юврюжихин - Холлендро кричат о сплошной тягомотине рубрик. Что рубрики не оправдали. Чей-то дискант кричит о серости заголовков. Узколобости верстки. Безликости и глухоманной лубочности иллюстраций.
Короче, активность, озабоченность страшные..Узколобости, а наряду с ней безликости дают сокрушительный бой. И верится, что Н-ский печатный орган в новом году будет брав, читабелен, интересен. Что не одну шишку набьет подписчику неподписавшийся, пытаясь склониться с ним вместе над интереснейшей печатной страницей.
На этом собрание иссякает, с табунным топотом авторский актив покидает зал, и уборщица, содрогаясь, сливает в раковины теплую "Исти-Су".
Но члены редколлегии знают, что битва не выиграна. Что надо обеспечить тылы. Что вряд ли приходящий вовремя, а оттого трудноувольняемый фельетонист Танкред Псович вдруг заблещет гранями в предпенсионный период, развернет читательскую массу к журналу. И сотрудникиФ.Гвоздева, И.Соци, В. Ляжских тоже не генераторы таланта, не дяди Гиляи. Поэтому надо изыскивать другие пути к сердцу подписчика.
И сильный грохот раздается в доме-башне на площадке шестого этажа.
-Таисия, - говорит квартиросъемщик жене. - А не чистят ли это квартиру нашего визави?
Тут, взявши в руку тяжелоранную двузубую вилку для рыбы, квартиросъемщик бодрит себя внутренним криком:"Не дрейфь!" - и врывается на площадку. Однако, там не выносят мебель из квартиры его визави. Там толпятся двенадцать рабочих, отворяющих дверь на чердак.
-С какой целью, товарищи? - спрашивает квартиросъемщик.
-Хуже не будет, - обнадеживают шустряки, пропадая в отверстии. После этого на крыше долго гремят сапоги, слышен лязг металлоконструкций, стеклянные хрусты и крики:"Врубай реле!". И ранним вечером над городом и непогодой возжигаются буквы:
ГАЗЕТА - НОВОГО РАЗВЕДЧИК.
ЖУРНАЛ - УЧИТЕЛЬ И СОВЕТЧИК.
ПУСТЬ В КАЖДОМ ДОМЕ СТАР ИЛЬ МАЛ
ПРОЧТУТ ГАЗЕТУ ИЛЬ ЖУРНАЛ!
А уже середина октября. Ширится подписочная страда. Растут буквенные размеры. Коты тикают в подвалы, на крышах уже ничему нет места, кроме грозового электричества букв:
УСПЕХИ СТРАНЫ И ЖИЗНЬ ВСЕГО СВЕТА
УЗНАЕШЬ, ЧИТАЯ ЖУРНАЛ ИЛЬ ГАЗЕТУ!
Весь неон, аргон, криптон, ксенон и прочий фосген привлечены сюда и пульсируют над жилмассивами. Это газовая атака на потенциальных подписчиков. И деться некуда: реле врублено.
Но как-то все же не возникает шибкой уверенности, что подписчик ринется в отделения связи, что криптон и ксенон свое сделают.
И, чтобы было спокойно, на периферию высылаются ударные группы. Они проведут читательские конференции в гуще масс, на местах.
Комплектуется группа по давно известным канонам: один непьющий член редколлегии, один привлеченный артист (желательно общенационального ранга), один спортсмен (желательно - олимпийский призер).
А жизнь вносит свои коррективы. Жизнь карает нерасторопных, и зря бегут они, ловя эпоху за хлястик скрюченным пальцем. Сей же час выясняется, что прошляпили всех знаменитых, что давно они выехали пропагандировать в Теберду, Оймякон и Сиреники орган "Твои досуги" и пр.
Приходится без олимпийца и мастера сцены. Олимпийца заменяет стоппер Корзубый, дисквалифицированный на пять календарных игр за попытки ввести в игру не только захваты, но и засосы. Мастера сцены заменяет этнограф Бржевальский (демонстрация первобытнообщинных танцев и эротических культов племени ВУОАП).
Ударная группа быстро двигается в назначенной географической зоне. Но, не полагаясь целиком на обаяние тт. Корзубого и Бржевальского, член редколлегии по вечерам исчезает. Все просто. На стороне он вступает в контакт с разъездным сотрудником из палаты мер и весов. Сотрудник, починяя весы организациям и населению, одновременно будет пропагандировать идеи подписки.
И он-то, скромный герой, дальше всех двигает дело. Он не сусолит насчет Пеле и "сухого листа", насчет вуоапских тазобедренных танцев. Он идет по селу, на цепях бушуют собаки, хрустит под ногами первый ледок, и он стучит в запотелость окна эталонной полукилограммовой гирькой:
-Открой, Герасим. Это я, Спиридон.
-Чо? - высовывается в наброшенной на плечи овчине Герасим.
Слышь,Герасим, исзвестен я в нашей местности как дельный мужик?
-Ишо как! - встает в струнку Герасим.
-Тогда велю тебе оформить подписку на источник знания "Звукоряд". Не то многие люди узнают, что гонишь ты по ночам насекомовку на основе инсектицида "ДУСТ". И Мишане скажи, и Христику, чтобы тоже оформили, они тоже насекомовку гонят. Не то будет лихо. Усек, Герасм? Путин с Муляжом вон куда цены на казёнку загнали! При этом деле ву вас спрос будет бешеный.
Таким вот образом все происходит. И "Звукоряд" выясняет по предварительным данным, что полностью не прогорел, что народ его любит.Но до прошлогоднего уровня еще не добрали. А так хотелось бы натянуть до 102,7%!
Коллектив мозгует. Пять дней в редакции не вощат полы, потому что и по ночам плеяда - Танкред Псович, Гвоздева, Соци и Ляжских - не покидает постов, жжет огни. В это напряженное время ответственный секретарь входит к редактору. Можно гасить огни и всех распускать по домам, говорит секретарь. Дело в шляпе. Ибо чем завлекают читателей все печатные органы? Тем ли, что шлют на переподготовку своих Псовичей, после чего они прибавляют в классе? Не тем. Масличным жомом не выжать из Псовича свежей струи. Так чем же завлечь? А печатать ужасы с продолжениями. Детективы. Теперь даже ежедневные газеты печатают. Альманах "Пешеход" печатал "Стрелки сцепились в полночь" - и спасся! Приложение "Рукосуй" напечатало "Разведчик - он, не лазутчик" - и ушло от беды. Я вот даже слыхал - на пенсионных удостоверениях детективы будут печатать. Чтоб активнее брали.
-Но где же взять автора?
Оказывается, и тут не беда. На другой же день всеми видами транспорта прибывают семеро в замшевых пальтифраках. Они переводчики. Вот у каждого по роману ужасов.
Четыре дня редактор читает непотребное крошево из погонь "Форд-фалконов", "тойот" и "волво" за автомобилем "Импала-225-черный соболь". А поскольку читателя теперь прежде всего привлекает точное знание, атрибутчина, то авторы не жмотничают насчет точных деталей. На тридцати страницах идет перепалка из "бергманнов", "фроммеров", "кольтов", "голланд-голландов", "маннлихер-каркано", "пипер-байяров" и "астр"…Свистят экспрессные пули, звенят выброшенные экстракторами хорнет-патроны, кровь хлобыщет рекой.
Затем, израсходовав огнеприпас, все, сопя, бросаются врукопашную. Сверкают ножи матросские, гуркхские, меркаторские, финские, навахи, стилеты, кинжалы, палаши и всяческие мачете. Океан крови.
Затем уцелевшие отбрасывают булат. Каратэ, самбо, дзю-до, джиу-джитсу, сумо. Груда холодеющих тел.
-Добрые старые времена!- валится на спинку кресла редактор. - Шейнин, Овалов, Шмелев Олег… Процентовка вполне человеческая:2,6 убийства на печатный лист! Где отечественный детектив, пронизанный гуманизмом?
Опять поздно хватились. Эмвэдэизированная литература разобрана. Но на свете не без везенья. В редакцию все же приходит щекотальщик нервов в большой бороде и с тиком в левом глазу. У него в малиновой папке содержится рукопись. Итак:
Где-то на Западе. Отщепенец Кислов влачит. На грани чего-то его подбирает сексот империализма Эмшвиллер. Школа сексотов. Упражнения в стрельбе по мишени "бегущий генсек" и «национальный лидер!» Выезд под личиой туриста на бывшую родину. Дрянь Эмшвиллер сует Кислову кобелька пекинеса:
-Сами люччи и верни друг!
Где-то в России. Посещение туристами атомной электростанции. Отстав от гида, отщепенец трется спиной о стену. Он втирает в твидовую ткань пиджака анионы, катионы, протоны и всяческие флюиды, осевшие на стене. У резидента они вытрясут пиджачную пыль на компьютер - и русских секретов как не бывало!
У резидента:
-Вам привет от Маленького-Концерта!
-Мы не знаем этого советского человека.
Два паразита у самовара. Пекинес жрет одесскую колбасу.
Полковник, два капитана, взвод задержания. Сержант надевает наручники отщепенцу и резиденту. Пекинес зверски глядит из угла. Полковник сержанту:
-А поднесите к свету эту собачку…Так и знал! Смотрите, товарищи два капитана: подушечка второго пальца на правой лапе более потерта, чем остальные. Обучен, сукин сын, радировать на ключе! Мол, хозяев обезвредят, а он все равно радирует в центр разведданные. Не вышло, господа! Свяжите ему лапы, сержант.
-Да чего же связывать, товарищ полковник? Враг не дремлет, а мы тем паче не спим. У меня, окромя наручников, и налапники есть! А коли птиц враги привлекут или рыб - у меня на тот случай и наклювники есть, и нажаберники!
…И дальше все идет как по маслу. В ноябрьском номере журнал дает почин детективу. На заставке в интригующей позе изображен паразит Кислов. Из его пистолета вылетает красной морковью огонь. Пекинес показывает ему лапой очередные цели.
И тираж, удивительное дело, растет, хотя налицо наклонная плоскость и потеря критериев.