Получив удовольствие от шикарного детектива Марека Краевского "Пригоршня скорпионов", я, конечно же, схватился за следующую его книгу "Призраки Бреслау". Это - приквел: действие происходит в 1919 году в немецком городе Бреслау (ныне польский Вроцлав).
Следствие ведет обаятельный и грешный Эберхард Мок - невротик, алкоголик и эротоман, ветеран Первой мировой, то есть, представитель "потерянного поколения", как Ремарк и Гитлер: "Лет ему было тридцать шесть, в бедре у него застрял осколок, его одолевал ревматизм, дурные воспоминания, слабость к алкоголю и рыжеволосым женщинам. Сейчас Мок мучился с похмелья", - так представляет своего героя автор. Образ этого неординарного сыщика - главное достоинство книги.
К сожалению, как мне показалось, "Призраки Бреслау" уступают "Пригоршне скорпионов". Мягко говоря. А если жестко - вышел на этот раз у автора полный пшик! Книгу я читал ради "вкусных" деталей и образов, но, как детектив, она никакая! А развязка вообще кажется притянутой за уши.
Тем не менее, не хочеться уподобляться тем читателям и критикам, которые ждут от писателей только великих шедевров, и ежели таковых не дожидаются, то начинают писателей презирать. Все-таки шедевр, это редкая ценность. Шедевры невозможно печь как оладьи, каким бы мастером ты ни был. И создание шедевра зависит не только от таланта и умения автора, но во многом и от удачи. А публика-дура этого не понимает. (Может, потому и молчит столько лет Зюськинд, что понимает: если следующий его роман ну хотя бы чуть-чуть, ну, хотя бы в чем-то будет уступать "Парфюмеру", то на автора тут же польется водопад помоев. Такова уж психология толпы....)
Вобщем, ладно. Буду считать, что "Призраки Бреслау", это разминочное упражнение перед хорошим рывком. Все равно эта книга выделяется в лучшую сторону среди потока примитивного "палп-фикшн". Она, скажу так, имеет некий "бэкграунд". В ней довольно удачно воссоздается атмосфера очень интересной эпохи - между двумя великими войнами: цветет оккультизм, зарождается фашизм, разлагается аристократия, ну и тэпэ.
Завязка такова: совершается несколько эксцентричных убийств, по некоторым признакам - ритуального характера. К расследованию привлекают Эберхарда Мока, хоть он служит не в "убойном", а в "отделе нравов": проверяет бордели, регистрирует шлюшек, ловит гомосеков, не гнушаясь при этом который раз попользоваться служебным положением или превысить полномочия, то есть - берет мзду, спит с проститутками на халяву и имеет взаимовыгодные связи с бандитами. Нормальный такой мент! Только с образованием классического филолога - изучал в университете латынь и древнегреческий, и поэтому в трудные минуты утешается шедеврами античной литературы.
А привлекают его к расследованию серийных убийств, потому что рядом с трупами обнаруживают записки, в которых убийца сообщает, что моральная ответственность за эти убийства лежит на... Эберхарде Моке!
Вобщем, хорошая завязка, но, повторю, мне кажется, что автор на этот раз все-таки лажанул. Бывает... Желаю ему в будущем удачи!
Иногда автор лажает и в деталях (или это его русский переводчик лажает?). Например, на одной странице у одной проститутки "налитая грудь", а через страницу эта грудь уже почему-то "мягкая". Так налитая она все-таки или мягкая? Разница офигенная, между прочим!
А в одном эпизоде маленькая девочка "зарывается лицом в шерсть собаки-боксера"... Автор (или переводчик?) собак-боксеров видел когда-нибудь? Гладил их? У этих собак такая шерсть, что в нее даже блоха с трудом зароется, не то что девочка!
Цитата (просто так) : "Действие кокаина подходило к концу. Узник сортира, только что помиравший со смеху над собой и своим положением, теперь призадумался, как бы ему отсюда выбраться".
Еще цитата, свидетельствующая о том,что автор нарушает один из основных законов жанра, смешивая детектив с лав-стори, но получается все-таки довольно мило и забавно: "Мок не сдержался, поцеловал девушку, провел рукой по спине и ягодицам. - Что принести? Угря? Камбалу? - Не ходи никуда. - Эрика касалась своими губами его губ. - Я хочу угря. Твоего собственного. - Боюсь, - шепнул Мок, - у меня не получится... Мне уже не двадцать лет... - Перестань болтать, - строго сказала она".