Ноги странника, израненные острыми камнями бесконечных дорог, ступили на прохладную землю оазиса. В тени олив тихо журчал ручей, приглашая присесть и отдохнуть, вдоволь напиться свежей воды – благословения божьего.
Достав из дорожной сумы полузасохшую лепешку, странник размочил ее в чистой воде ручья и, отправляя в беззубый рот кусочек за кусочком, погрузился в свои думы. Он мысленно продолжал разговоры с путешественниками, встреченными на бескрайних дорогах: о вечности, смирении, добродетели, щедрости, об испытании воли, искушении и его преодолении, о служении Создателю и народу.
Насытившись, задремал странник. Жаркий безоблачный день догорал. Перламутровые тона небес постепенно сливались с тончайшим фиолетовым покрывалом ночи, и на них зажигались огромные звезды. Пустыня готовилась ко сну: умолкла саранча, птицы перестали петь, лишь редкое уханье гиены и визгливый лай шакала нарушали благоговейную тишину оазиса.
Стреляющие камни пустынь криком боли своей разбудили странника. Рядом располагался на ночлег караван верблюдов, навьюченных тюками с разным товаром. На фоне темнеющего неба верблюды ступали с каким-то величием и грацией, как будто несли на спинах своих весь мир. Гигантской змеей извивался караван, приближаясь к спасительному оазису. Уже слышалось тяжелое учащенное дыхание верблюдов, шорох их широких лап, крики погонщиков и верблюдовожатых.
Развьюченных животных укладывали спать, спутывая им ноги, чтобы не ушли в жаркую, грозящую смертью, пустыню. Больше других суетился хозяин каравана. Каждого верблюда проверил – удобно ли ему, каждый тюк пересчитал – не потерялось ли что в пути, когда, пережидая самум (песчаный ураган), караван буквально свалился под натиском огненного ветра, несущего песчаный хаос со скоростью стрелы, пущенной из лука.
– Слава Создателю! Все на месте! Видит Аллах, что тружусь я в поте лица своего и в делах купеческих, и на ниве веры. Все невзгоды пути делю с работниками моими, вот и оберегает меня Аллах в трудах моих, – чуть возвышенно (в меру разрешения веры) думал о себе купец.
Вскоре разгорелся костер, огоньки которого отражались в блестящих глазах верблюдов, задумчиво пережевывающих свою жвачку. К костру пригласили и странника. Но странно: в котле не было похлебки, что укрепила бы силы погонщиков, в кипятке не распаривался кусок вяленого мяса, который издавал бы такой приятный, притягательный, жизнеутверждающий запах.
После молитвы купец каждому раздал по кусочку лепешки и щепотке соли, а горячий кипяток из дорожного котла каждый мог набрать себе сам. И себе взял, и страннику подал купец ту же еду, сопроводив словами:
– Боюсь, что излишества совратят меня с пути праведного, поэтому и ограничиваюсь пищей беднейших - кусочком хлеба да щепоткой соли.
Приняв хлеб и щепоть соли, странник воскликнул: Какое кощунственное пренебрежение к Создателю! Он благословил тебя богатством и здоровьем, а ты оскорбляешь Его, даровавшего тебе такие блага. Тебя Создатель благословил богатством и могуществом, а ты отказываешься от радости – поделиться с ближним. В погоне за добродетелью огрубело сердце твое. Бог дал тебе много. Прими дары его, радуйся им, раскрой свое сердце и ладони, поделись дарами с миром и за щедрость твою еще больше будешь Им вознагражден.
Перед необычным странником пал на колени купец: – В чем нарушил я смирение свое перед Богом? Разве скромность моя не проявление добродетели? Я искренне хочу жизнью праведной избежать мирских соблазнов!
– Может, и так, – ответил странник. - Но если ты будешь вкушать мясо и пить вино, то, несомненно, поймешь, что бедному люду нужны, по меньшей мере, хлеб с солью. А если сам, на глазах у бедного люда, будешь обходиться хлебом с солью и чистой водой встреченных ручьев, то скоро придешь к выводу, что беднякам достаточно просто воды и камней.
И продолжил странник: Создатель послал тебе искушение богатством, обрати его в добродетель, которая зовется щедростью и заботой о благе ближнего. - И умолк его голос, и исчез сам странник, растворившись в ночи.
В глубоком смятении смотрели друг на друга караванщики и купец: разве щедрость способна умножить богатство?
Далеким эхом их мыслям отозвался голос странника: Умножая умножишь, когда поделишься. Помни не оскудеет рука дающего.