...Странная она была - эта Нина. Машинистка из нашей редакции. Мы даже не представляли, сколько ей лет. Такие женщины без возраста. И одежду носят какую-то старушечью, неприметную. Волосы, собранные на затылке пучком. Светлая кофта под сарафаном. Очки.
С нами Нина не общалась. Разве что скажет тихим, бесцветным голосом: «Я не могу прочесть это слово – тут неразборчиво». Выслушает ответ, не поднимая головы, и снова стучит по клавишам.
Кажется, она жила со старенькой мамой. Мы ее никогда не видели. О том, что мама умерла, узнали случайно: Нина не выходила на работу три дня. Такого еще не было. Она никогда не брала отпуск.
И снова все, как всегда. Молча. По клавишам. В девять пришла. В шесть ушла. И так еще восемь лет. А потом Нина умерла. И мы первый раз пришли к ней домой. В маленькой комнате с белеными стенами не было ничего, кроме железной кровати и деревянной тумбочки, выкрашенной масляной краской - такие раньше были в больницах.
Никто ничего не сказал, но каждый, наверное, подумал: «Что она делала в этой полупустой комнате без телевизора каждый день после шести, или по выходным?»
P.S. ...Это история о тотальном одиночестве - так мне кажется. Когда человек - волею обстоятельств или в силу особенностей своей личности - живет "за стеклом" и не соотносится с внешним миром. Или внешний мир не соотносится с ним - опять же в силу обстоятельств или особенностей его личности. И кто его знает - счастлив он, или, наоборот, глубоко несчастлив в этом своем бесконечном уединении.