Владимир Ильич очень стеснялся своих стихов, считая их слабыми.
— Да, батенька, — говорил он, когда его просили почитать, — не Пушкин я и даже не Ломоносов.
Но вот домашние концерты любил устраивать в свободную минуту. Бывало, усадит Надежду Константиновну на софу, сам посреди залы встанет. Кепку свою знаменитую набок, козырьком над ухом повернет, штаны пониже приспустит с талии, ноги пошире, одну руку с растопыренными «козой» пальцами в сторону отставит (Наденька своя, можно и подурачиться) и объявляет:
— Выступает всемигно известный агтист Тити-моти. Спешите! Пгоездом, всего один день.
И начинает петь:
Вставай поскогей,
По фиг, гусский ты, евгей.
А то будешь заклеймен,
Пгоклят или угнетен.
Если не бугжуй, а габ —
Тебе будет всякий гад:
Обоггеем и накогмим
И не будешь ты голодным.
Пгиходи в нашу коммуну,
Будешь, как и мы, ты умным.
Надежда Константиновна хохочет, ладошкой слезы утирает и рукой машет на Вождя:
— Да ну тебя, Володька! Уморил, право! Ну, кто же так поет? Никто так не поет. Ты послушай Шаляпина или Собинова. Вот как петь надо.
— Нет, — поводит "козой" из пальцев Владимир Ильич, — у Шаляпина гомансы, а я новый стиль музыки изобгёл. Геволюционный тгёп называется.
— Фу, Володя, не звучит, — морщится Надежда Константиновна. — Что еще за трёп? Пусть и революционный. Надо бы как-то загадочно, на иностранный манер. Например, революционный трэп. И псевдоним ты себе взял слишком эротичный. Что за Тити-моти? Я думаю, одну «ти» следует убрать. Гораздо лучше будет.
Владимир Ильич согласится с замечаниями и дальше свою речевку исполняет. Под конец Надежда Константиновна даже похвалила его:
— Очень хорошие слова. Пламенные. Ты сам придумал?
— Нет, — честно признался революционный трэпер, — это я с фганцузского пегевел. Эжен Потье сочинил, а мне понгавилось. Мне даже кажется, что у меня лучше, чем у Агкаши Коца получилось.
********
Примечание: Аркадий Яковлевич Коц перевел в 1902 году текст Интернационала на русский язык.