Мы встретились с ней холодным февральским утром. На юге зимы иногда бывают морозными. Снег покрыл улицы плотной пеленой, толстая кора льда вгрызлась в мощеные тротуары маленького городка, просочилась в чернозем и заставила всех прохожих превратится в белесые тени.
Она упала метрах в десяти передо мной, немного ушибла ногу и с трудом пыталась подняться. Вместе мы справились с тяжестью крепкого немолодого тела. Она опиралась на меня и все время боялась меня «сломать». Я действительно доходила ей до плеча, но мой хрупкий вид всегда был обманчивым. Анна Андреевна была одета в добротное серое пальто и невероятно белый пуховый платок. Статная, высокая, с правильными, высеченными по академическим канонам чертами лица. Она была вдовой полковника. Служили в Оренбурге, после отставки приехали сюда на юг. Обычная история, только не было в их парадной жизни места детям. Так уж они не совещаясь решили с мужем- жить друг для друга. И жили душа в душу. Он из каждой командировки привозил ей подарки, звонил, если задерживался по службе, и отправлял водителя отвезти ее на работу. А она занималась тем что всегда любила- книгами. Она любила запах свежей типографской краски, шуршание страничек и закладки, которые мастерила сама. Выдать книги, проверить, принять. Нехитрая работа, две помощницы, для учета и поддержания порядка. Ее день в городской библиотеке проходил быстро и приятно- посетители в основном были вежливыми и интеллигентными людьми, да и сама Анна выглядела ослепительно значительной и уважаемой женщиной. Таким лишних претензий не предъявляют.
А всю остальную жизнь занимал ее Алёшенька. Когда-то не умевшая сварить макарон, она научилась готовить, обстирывать, холить своего полковника. Среди соседок и сотрудниц она слыла уравновешенной и приятной, но замкнутой и недоступной. В подруги ей никто не рисковал набиваться, но это ее мало волновало. У нее был главный и единственный друг, в понимании которого она никогда не усомнилась. Ее все устраивало и не беспокоило, до того самого дня, когда его не стало.
Мы стояли у большого заснеженного окна и рассматривали свадебную фотографию. Они действительно были очень красивой парой.
В чайнике тонкого фарфора поднимались кверху длинные чаинки настоящего индийского...
-Не знаю, Катенька, куда теперь себя приспособить. Раньше рецепты собирала, мужа своего радовала. А теперь вот... Она провела по волосам, аккуратно постриженным и уложенным. В парикмахерскую схожу, маникюр, почитаю, телевизор погляжу и все. Больше не придумала занятий.
«Кать, твоя бабулька звонит!»,- мама крикнула из кухни. «Мам, ну я же просила, ее Анна Андреевна зовут, как Ахматову!» Мама добавила вдогонку еще какой-то комментарий про то, что дочка- мать Тереза, вечно то собачку притащит домой, то каких-то старушек спасает. Конечно, Люся это не от злости, она работает много, трое детей. Просто ей не хватает любви и другой, счастливой женской жизни.
«Анна Андреевна, я сегодня уезжаю, на практику. Вот принесла Вам небольшой подарок. Полезная книжка, хоть и маленькая. Я и себе такую купила. Хорошие рецепты и еще тут в конце советы, как выводить пятна, чем очищать накипь, я вот уже чернильное пятно почти свела.» Морщинки вокруг ее зеленых глаз стали на секунду глубже, она сделала над собой небольшое усилие, до конца выпрямила спину и подняв подбородок чуть выше, сказала с улыбкой: «Спасибо, детонька, не забывай старушку, как вернешься, приходи!»
Ко мне в лагерь, где я отрабатывала смену пионервожатой, пришло письмо от мамы, в котором она написала только строчку: «Катенок, так устроена жизнь, держись!». Я еще раз открыла конверт, надеясь найти продолжение и увидела газетную вырезку. Маленькая статья городской газеты сообщала о случае смерти пожилой одинокой дамы. «Труп пожилой женщины, умершей от остановки сердца, был найден в квартире по улице Ленина на ворохе старых газет и книг. Вторая комната квартиры была полностью заполнена книгами и газетами. В руках женщина держала старый семейный портрет. Врачи криминалисты предполагают, что смерть наступила через остановку сердца в результате отравления тяжелыми металлами, входящими в состав типографской краски...»
Так устроена жизнь...