Идрийский маг. сага 1 идущий сквозь сумрак

Пролог


     -… Чудные дела стали твориться в нашей деревне в последнее время…
     -И не говори, Гарид! Такие дела, что хоть ноги уноси! Вот, к примеру, вино. Оно у меня, ежели урожай хороший, на рынке уходит по два гелиса за бочку. На эти деньги до следующего урожая жить можно. А в этом году, боюсь, как бы по миру пойти не пришлось. Поначалу-то всё чин чином – собрали, подавили, в кувшины разлили…хороший урожай, много денег можно было бы получить… А сегодня черпаю я из крайнего кувшина – уксус!..
-Да иди ты!
-Чтоб мне, если вру, уксус! И главное, с чего бы? Виноград-то в этом году уродил такой, что хоть под стекло да на ярмарку – за деньги показывать, работников моих ты сам знаешь: худого слова про них не скажешь, толковые ребята…а потом я вспомнил, у кого я, шляпа, эти кувшины-то покупал, и всё понял! Кувшины-то Ардин делал, чтоб ему пусто было, собаке, он над ними власть и имеет…И главное – раньше всё было тихо, а в этом году ему, видать, чего-то в голову стукнуло… Бассагит проклятый! Найду – в бараний рог скурчу!
  -Эймина! Ещё кружечку вина! – крикнул Гарид Сегд, кузнец, в другой конец зала. Через зал, лавируя между столами, к ним подплыла полная немолодая женщина с двумя кружками в руках. Из кружек пряно пахло вином. Оба посетителя улыбнулись и, взяв по кружке в руки, отхлебнули из них…
     За  окнами трактира  «Рыжий Кот» догорал тихий идрийский вечер, крыши домов пылали красным светом, а  на горизонте играли алыми искорками вершины Хрустальных Гор. Горы эти, конечно же, были сделаны не из хрусталя, а название своё они, как утверждала легенда, заполучили с лёгкой руки одного из древних идрийских королей, Фаррада Пятого, который, увидев сверкание снежных вершин на ярком солнце, сказал: «Воистину, эти горы не каменные, а хрустальные! Смотрите, как они сверкают на солнце!». С тех пор прошло много времени, королей в Идрии больше не было, а название это к горам так и прилипло, и теперь уже никто не мог припомнить, как назывался раньше горный хребет, отмежевавший просторы Гелиона от других земель…
Дагара была одной из тех деревушек, мимо которых поезда проезжают, не останавливаясь, и которые существуют в памяти людей лишь отметкой на железнодорожной карте. Уютно расположившись у Южной Магистрали, она отмеряла дни своей жизни по одному пассажирскому и двум товарным поездам, следующим из Идрилиона в Хрустальные горы. Три раза в неделю поезда с грохотом и лязгом проносились через деревню, заставляя вздрагивать стёкла в окнах окрестных домов, наполняя воздух запахом чёрного дыма и разогретого на солнце металла. А в конце недели происходило Событие. Пассажирский поезд торжественно замирал у платформы, и из его чрева высыпали туристы, прельщённые целебным воздухом Хрустальных Гор; длилось это всего две минуты, и в это время железнодорожная станция становилась для дагарцев центром мира. Затем поезд снова трогался в путь, грохоча по блестящим на солнце рельсам; вскоре грохот стихал, и всё становилось как обычно…
А в конце лета виноградники на склонах пустели, вино переливалось в большие, врытые в прохладную землю кувшины, и жизнь в деревне затихала. Единственным островком её оставался трактир – именно там собирались местные фермеры и всякий сброд, чтобы посудачить о своих делах…
           Гарид посмотрел в окно и сказал:
         -Балбесы мы с тобой, Норэд. Вот мы тут волынку тянем, переливаем из пустого в  порожнее, а надо бы скинуться всей деревней да нанять человечка из Охотников Гелиона, чтоб пошёл и убил эту сволочь.
-Кишка тонка, с бассагитом-то тягаться, – мрачно заметил Норэд.
-Ничего не тонка! – возразил Гарид. – Я бы и сам пошёл, да только я сейчас против него – что блоха против собаки: выкусит и не заметит … А Охотника нанять надо. Гляди: затянем дело – он нас по миру пустит!
    Сказав это, он запустил вилку в лежащее на тарелке румяное заячье мясо. Норэд Малс, фермер, смачно отхлебнул вина из кружки и закусил его заячьей лапкой. А за столиком напротив сидел какой-то неизвестный бородач с чёрной повязкой на левом глазу и сосредоточенно прислушивался к их разговору. На первый взгляд, ничего особенного он из себя не представлял – ссутуленный бродяга в старом пальто и нахлобученной на самые глаза широкополой лэримитской шляпе. Никто на него не обращал внимания. А зря – если бы хоть кто-нибудь из посетителей трактира присмотрелся к нему внимательнее, то увидел бы, что этот оборванный бродяга внимательно ловит каждое слово, произнесённое в стенах «Рыжего Кота»…
    -Эй, господа! – окликнул он Норэда и его собеседника. – Вы простите мне, если я вас прерву на минутку? Просто ваш разговор так интересен, что я не могу не принять в нём участие. Видите ли, меня крайне интересуют бассагиты…
    Кузнец и фермер почти одновременно оглянулись туда, где сидел незнакомец. Тот на секунду отвёл взгляд за окно, где в синих сумерках, кое-как освещённая фонарём, со скрипом покачивалась вывеска с намалёванным на ней рыжим котом, державшим в зубах пузатую сосиску. Затем он снова посмотрел на  двух дагарцев и, встав из-за столика, подошёл к ним.
    -Вы не возражаете, если я присяду здесь? – спросил бородач, отодвигая из-за стола табурет.
    -С чего бы! – сказал Гарид и тут же крикнул: - Эймина! Ещё кружку вина для нашего гостя!
    -Нет, благодарю вас, - отказался гость.
    Однако пышная немолодая хозяйка уже несла ему навстречу деревянную кружку с рубиновой жидкостью внутри. Поставив её на стол, она удалилась.
-Бассагиты его интересуют, – неодобрительно хмыкнул Гарид. – Видимо, правду говорят, что земля наша исстари дураками не оскудевает. Болтать-то оно, конечно, все горазды, особенно если по пьяному делу, а вот ты попробуй, сунься к нему – костей не соберёшь…
-К нему? – переспросил бродяга, пододвигаясь в Гариду поближе.
-Ну да. – подтвердил Гарид. – Есть у нас тут один такой… Ардин, Арди, з-забери его Небытие…В горах вроде сейчас живёт. А раньше гончаром у нас работал. Приехал пять лет назад эдакой скромницей и говорит: «Я, мол, жить у вас буду, горшки лепить ». Ну, тогда-то по нему неясно было, что из него выйдет – мальчишка и мальчишка, чёрненький такой, ну, как все у нас здесь. А у нас как раз о том годе гончара какая-то болячка свалила, и заменить его некем. Ну, мы и приняли…
         Глаз бородача под капюшоном настороженно сверкнул.
    -…И два года было вроде как всё в порядке. Но вот ему стукнул восемнадцатый год, и понеслось. Кровь бассагитская  в нём проснулась или как это там у них называется…И тут такое началось, что не приведи небо!.. Я вам так скажу: если бы мы вовремя не спохватились, он бы нас всех подчистую выкосил. А так он ушёл в горы и оттуда, конечно, тоже пакостит помаленьку, но тут уж мы ничего не можем поделать. Вот, думаем, не нанять ли Охотника…
    -Спасибо… Скажите, а где в вашей деревне можно остановиться на ночлег? – спросил бородач.
    -Пожалуйста, где угодно, - предложил Гарид. – Хотя бы даже и у меня. Пятьдесят Гедми за ночь…
    -Благодарю вас …
    Итак, где-то через полчаса Гарид с бородачом вышли из «Рыжего Кота» и направились в дальний конец деревни, где стоял домик кузнеца. Солнце уже зашло, горы вырисовывались на фоне тёмно-синего неба смутным рваным силуэтом, и странник в капюшоне, шагавший по деревенской улице, изредка поглядывал в сторону горных вершин. Когда они покинули главную улицу Дагары и свернули в узкий тёмный переулок, где не светилось ни одно окно и не было ни единого человека, бородач посмотрел на кузнеца и сказал:
   - Простите моё любопытство, но мне хотелось бы ещё что-нибудь узнать о вашем  бассагите…
   -Да ну вас, - пренебрежительно заметил Гарид. – Нашли о чём  к ночи-то говорить! Бассагит – он и есть бассагит, даже вспоминать о нём не хочу…
   -А придётся! – прошипел бородач и протянул к кузнецу правую руку, плотно сжав её в кулак.
   Вдруг Гарид, который ещё за секунду до этого чувствовал себя довольно бодрым (если не считать лёгкого хмеля после двух кружек вина), ощутил, что его горло сжимает чья-то невидимая, холодная рука. Бородач сжал кулак плотнее – и Гарид в панике стал судорожно хватать воздух перекошенным ртом, однако воздух кончался, наступало мучительное удушье, в глазах всё потемнело, и вот он уже с ужасом понял, что силы покидают его окончательно и бесповоротно, что его попытки вырваться выглядят беспомощно и жалко, в глазах всё темнее и темнее, а его недавний собеседник стоит, протянув к нему руку, холодно смотрит своим единственным глазом и жадно пьёт протянувшиеся из тела кузнеца голубоватые сверкающие ручейки жизненной силы… Последний вздох – и Гарид Сегд тяжело повалился на каменистую дорогу.
    Бородач разжал кулак, глубоко вдохнул свежий вечерний воздух и произнёс:
    -Вот так-то, Сегд. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…
  С этими словами он выхватил из-под полы плаща маленький острый кинжал и взмахнул им, разрезая густой вечерний воздух.
    В том месте, где по воздуху прошлось лезвие кинжала, возникла узкая тёмная царапина. Царапина эта быстро разрослась до размеров порядочной, в человеческий рост, чёрной дыры, в которую и шагнул неизвестный в коричневом плаще – не колеблясь и не раздумывая. После чего дыра затянулась, не оставив по себе ни малейшего следа.
    А незнакомец был уже совсем в другом месте…
     Перед ним был длинный сводчатый коридор. В этом коридоре, в нишах, озарённые сиянием светильников, стояли, как почётный караул, два ряда статуй из агата – изящных воинов-феггали, древних Гвардейцев Тьмы со щитами в руках и в боевом облачении.
          -Ну, вот я и дома, - удовлетворённо сказал бродяга и стал разоблачаться.
Сначала он скинул пальто. Затем повязку, под которой оказался второй чёрный глаз, столь же пронзительный и столь же холодный, шляпу и, наконец – длинную, всклокоченную бороду. И вот уже бородача не было и в помине – в сиянии светильников стоял высокий молодой человек со смуглым лицом и длинными смоляными волосами, в которых белела седая прядь.
   Это и был Ардин Карр. Тёмный маг из Идрии… 









               
  Глава первая
         «Из пустоты пришедшее…»               


      …Городишко был крошечный. И, надо сказать, весьма и весьма убогий. Узкие грязные улочки, которые мостили, наверное, ещё в дораскольные времена, после недавнего ливня превратились в одно большое, вязкое болото, в котором с довольным хрюканьем возились свиньи. Там, где немощёные дороги превратились в совсем уж непролазные лужи, местные жители набросали старых досок и камней, чтобы можно было перебраться на другую сторону. 
       И стоит ли говорить о том, что в будние дни в Гарфаде сложно было увидеть незнакомое лицо…
       На крыльце дома стоял, раскуривая трубку, невысокий плотный человек с рыжей бородой. Из темноты веяло влажной землёй и навозом, отсыревший табак разжигался плохо.  Рыжебородый покусывал закопченный кончик трубки, проклиная про себя  дождь, прошедший над городом, и устало глядел в темноту улицы, разбавленную мерцающими огнями уличных фонарей.
      И вот тут-то он и увидел незнакомца.
      Незнакомец был высокий, смуглый юноша с лицом явного и очевидного южанина. На вид – лет двадцать, не больше, но в его длинных, смоляных волосах отчётливо белела седая прядь. Одет он был – сохрани меня небо! – в костюм Ордена Гэрилэта, каких рыжебородый за всю свою жизнь не видел не только в Гарфаде, но и даже в Идрилионе, куда ездил по делам полгода назад. В руке незнакомец держал чёрную трость с набалдашником в виде головы волка, и когда он опирался на неё, становилось заметно, что юноша слегка прихрамывает на правую ногу.
     -Ишь ты, какой франт, – отметил рыжебородый вполголоса, затягиваясь табачным дымом. – Бассагит, наверное, а может быть, просто вырядился… И каким ветром его занесло в наш город – ума не приложу…
     Вдруг юноша остановился. Не приближаясь к рыжебородому, окинул его взглядом – и пошёл дальше. Мужчина вздрогнул, чуть не выронив трубку: взгляд у незнакомца был неприятный, ледяной, точно дыхание северного ветра. Рыжий вздрогнул повторно и осторожно взглянул туда, где стоял незнакомец в чёрном, однако там уже никого не было. Только полы его чёрного сюртука, будто крыло коршуна, хлопнули на ветру и  тут же скрылись в тени…
     -Ну как есть бассагит! – пробормотал рыжебородый, глубоко затягиваясь. – На тебе…  Этих нам ещё не доставало…
      Затем потушил трубку и скрылся за дверью.
     Он даже не подозревал, что в город пожаловал сам Повелитель Тьмы…
      

        …Гарфада-Вечная Дыра, мрачно заметил про себя Ардин. Городок ничуть не переменился за четыре года…
        Ардин не торопясь шёл по главной улице Гарфады. Улица эта, в общем-то, была ненамного шире обычного переулка, а главной она считалась только лишь потому, что по обеим её сторонам жались, как птицы на ветке, разные лавочки и трактиры. Внимательно присматриваясь к вывескам, Ардин с удивлением обнаружил, что за четыре года ни одна из лавочек не покинула своего места.
       Пекарня. Вывеска, изображающая большой румяный крендель. Именно сюда тётушка посылала его за хлебом, когда в доме кончались лепёшки. Она вообще редко когда пекла хлеб – разве что по большим праздникам…
       «Боевой петух», трактир. Вывеска с красно-зелёным петухом. Любимое дядюшкино заведение, из которого он обычно возвращался изрядно навеселе и, бывало, колотил своего племянника. Ни за что. Просто так…
        Большой чёрный сапог. Вывеска сапожника Адманда Гарра – того самого, который, бывало чинил Ардину прохудившиеся ботинки: новых-то у дядюшки с тётушкой всё равно было не выпросить.
         Кувшин. Дядюшкина вывеска…
         Краем глаза Ардин взглянул на перстень с Мёртвой Звездой, тускло мерцавший у него на пальце. Почти три года назад, когда Ардин только-только узнал о своём магическом происхождении, перстень этот был белым. По мере того, как отправлялись в Небытие родственники и знакомые Ардина, перстень исправно темнел. Сейчас он был тёмно-серого, почти чёрного цвета. И скоро должен был почернеть окончательно…
         «Значит, это и есть тот самый город, Повелитель Сивериус? – проговорил мурлыкающий голос Советницы в его мозгу. – Не впечатляет, что и говорить».
         «Они, кажется, до сих пор здесь живут, Маррагиди. – ответил Ардин. – Мои последние родственники. Моя цель…»
«Повелитель, в Тилиссе вас ждут с нетерпением. Наместник Ордена Зеддис уже распорядился, чтобы начинали подготовку к вашему вступлению в Орден…»
«Я рад за Зеддиса, Маррагиди. Пожалуйста, оставь меня одного…»
«Как угодно, Повелитель…» – сказала Маррагиди и умолкла.
         -Эй, ты! Кто такой? – рявкнул чей-то бас у него за спиной. Ардин обернулся  и увидел перед собой двух мужчин в голубовато-сизой форме идрийской полиции; на правом рукаве у каждого горел малиновым огнём шеврон с гербом Идрии. Из-за этих самых, весьма приметных знаков отличия – по мнению Ардина, слишком приметных – идрийская полиция получила от простых людей нелепое прозвище «малиновки».
        Одну из «малиновок» Ардин узнал сразу. Мужчина лет пятидесяти, с порядочной сединой на висках, ходивший в констеблях ещё в далёкие годы Ардинова детства. Ардин в последнее время всё хуже и хуже помнил людей, которых знал до восемнадцати лет, но этого констебля он забыть не мог. Как же! Ведь именно он, дежуривший на главной улице в день Ардинова побега, помог будущему Повелителю Тьмы покинуть город – дал денег на билет и подсказал, куда ехать.
    Второй констебль был моложе, на голову ниже Ардина, и на вид казался очень крепким. Ардин решил про себя, что парень был в городской полиции совсем недавно – слишком уж уверенно он держался. И, надо понимать, именно ему принадлежал тот самый бас…
      -Я тебя спрашиваю – ты кто такой? – повторил молодой констебль, подтверждая догадки Ардина. – Откуда ты в нашем городе взялся?
      Ардин невозмутимо повернулся к «малиновкам» и взглянул парню в глаза. Тот моментально отвёл взгляд.
      -Путешественник я, – отозвался Ардин, с удовольствием отмечая про себя, что от обоих «малиновок» невыносимо разило пивом. Видимо, стражу свою они уже сдали, подумал молодой маг, разглядывая  полицейских по очереди. Значит, всё в порядке.
      -Погоди-ка… – проговорил седовласый, внимательно присматриваясь к Ардину. – Путешественник…Что-то мне лицо твоё знакомо. Где я тебя мог видеть?
       Взгляд констебля скользнул по чёрной мантии Ордена, на мгновение задержался на холодном скуластом лице и, наконец, остановился, высмотрев среди смоляных волос седую прядь. При виде этой пряди  старый констебль мгновенно просиял:
       -Погоди, так это же… Ардин Карр, если я не ошибаюсь?
       Ардин неохотно кивнул и про себя послал «малиновок» в Небытие.
       Он меня помнит, мрачно подумал Ардин. Помнит моё человеческое прошлое. А значит, по Кодексу Ордена, его надо убить. Но нападение на  констебля посреди города… нет, тут надо придумать что-то другое…
       -Ардин! Ардин, забери тебя Небытие! Значит, вернулся-таки в родной город?.. Ну надо же, как  переменился… А я смотрю и думаю – ты или не ты?!.. Глаза-то уже не те, что прежде… В бассагиты, что ли, подался? – спросил он вдруг, разглядывая Ардинов чёрный сюртук. – Ну да, их костюм! Вот уж никак от тебя не ожидал…
-Бассагит, говорите? – проговорил Ардин вполголоса. – Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…
        -Что? – удивился констебль.
        -Ничего, не обращайте внимания, – загадочно произнёс Ардин, пристально глядя констеблям в глаза. – Я всего лишь простой идриец, приехавший в Гарфаду, чтобы навестить родственников. Хотите что-нибудь на это возразить?
Констебли и не думали возражать: они стояли, внимательно глядя на Ардина, и ловили каждое его слово. Наконец, старый констебль сказал, задумчиво покачав головой:
          -А ты, парень, и вправду изменился. Есть в тебе что-то такое… хм… неприятное, что ли. Страшненькое… Ну, ладно. В конце концов, это не моё дело. Передавай привет дяде…
        -Обязательно передам, – ответил Ардин и, желая довести проделанное до совершенства, добавил: – И ещё кое-что: здесь не было никакого Ардина Карра. Запомнили?
-Так точно, – послушно ответили констебли. – Здесь не было никакого Ардина Карра…
        -Вот и всё. Можете идти, куда шли, – снисходительно заявил Ардин и, развернувшись спиной к «малиновкам», зашагал к мастерской дядюшки. Уже у самых дверей он обернулся и окликнул собравшихся уходить констеблей:
        -Господа?!..
        -Что, уважаемый?
        -Забыл вас спросить: как в этом городе с бассагитами?
        -Никак, – мрачно отозвался младший. – Свет миловал, они к нам не суются…
        -Молодцы констебли…– с таинственной улыбкой заметил Ардин и скрылся за дверью мастерской.

        …Вообще-то в окне дядюшкиной мастерской была вывешена табличка с надписью: «Не работаю». Однако Ардин в последнее время редко обращал внимание на подобные мелочи, а потому  с ледяным спокойствием шагнул сквозь дверной проём.
       Здесь всё было хорошо знакомо. В мастерской царил сумрак, разбавленный лишь мерцанием  большой, сильно коптившей керосиновой лампы, о которой в комнате неприятно и резко пахло. В желтоватых отблесках её огонька смутно отсвечивали расставленные по полкам кувшины, горшки и миски, еле виднелся где-то в глубине комнаты знакомый гончарный круг. Кроме того – это, как отметил про себя Ардин, за четыре года тоже не поменялось – в воздухе витал, смешиваясь с ароматом керосина, крепкий запах вина, исходивший от трёх валявшихся на полу плетёных бутылей.   
     Разумеется, подумал Ардин, наподдавая одну из бутылей кончиком трости. Старый пьяница успел порядочно нализаться за день. Что же, всё будет даже проще, чем я предполагал…
     Тем временем в глубине дома послышалась знакомая шаркающая походка, и раздражённый хмельной голос проревел из темноты:
      -Ну ведь, кажется, ясно написано – «не работаю»!..
      Через минуту из темноты возник и хозяин голоса – такой, каким Ардин его помнил с детства: низенький, чуть полноватый мужичок с вечно лиловым от вина носом и совершенно лысой, блестящей головой. Свирепо обшарил взглядом мастерскую и, заметив стоявшего у двери Ардина, проворчал:
      -Кого ещё там Небытие принесло?
      Ардин ничего не ответил. Просто одарил хмурого дядюшку леденящим взглядом – таким, что дядюшкин нос из лилового моментально стал серым, а маленькие поросячьи глазки полезли от страха на лоб.
       -Великие Феи!.. – пролепетал наконец дядюшка, испуганно воззрившись на племянника. – Ардин!.. Где же ты… четыре года…
      Ардин улыбнулся – самой дружелюбной улыбкой, на какую только был способен. Рука его незаметно скользнула к поясу и легла на рукоять кинжала.
      -Что, произвожу впечатление, да? – спросил он.
      -Да уж… – пробормотал дядюшка. – Слушай, Арди, ты на меня так больше не смотри, ладно? А то у меня от твоего взгляда мурашки по коже… Ты теперь бассагит, что ли?..
      -Вроде того, – сказал Ардин. – А где тётушка?
      -А, ну конечно! – воскликнул дядюшка и прокричал куда-то в темноту:  – Маллана! Иди-ка сюда! Посмотри, кто к нам пришёл!..
      Из темноты снова раздались шаги, и в мастерской возникла моложавая медноволосая женщина. Увидев Ардина, она расплылась в притворной улыбке.
      -Ардин? Ты? Где ты пропадал все эти годы?
      -Это не имеет значения, – ответил Ардин. – Разве вы не рады меня снова видеть?..
      -Я… я же тебя… того… – пролепетал дядюшка. – Колотил часто…
      -Всё это в прошлом, – загадочно произнёс Ардин, медленно приближаясь к гончару. – Я уже давным-давно всё забыл. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…
      -Что? – переспросил дядюшка.
      -Ничего особенного. Неужели вы не обнимете своего племянника после стольких лет?..
       И, не дожидаясь ответа, сгрёб оторопевшего гончара за плечи. Тот охнул от неожиданности, но потом всё-таки собрался с мыслями и неуверенно похлопал племянника по спине.
       -Маланна! – обратился он к стоявшей рядом жене. – Иди, собери чего-нибудь поесть… нашему  Арди…
       Маланна кивнула и убежала из мастерской. Ардин остался наедине с дядюшкой. Старый гончар подозрительно покосился на племянника, попытался вырваться из его объятий – и не смог: руки Ардина держали его крепко, точно железные щипцы. А в правой руке юноша сжимал что-то острое, холодное… старый Карр не понял сразу, что же это такое было…
       -Ардин! – вполголоса произнёс он. – От…отпусти меня…
       -Погодите, дядюшка, – проговорил Ардин, странно улыбаясь. – Я же всё-таки не виделся с вами целых четыре года… и знаете, недавно я понял, что вы с тётушкой очень мне нужны. Очень…
       -Простил, значит? Я так и думал, что когда-нибудь ты поумнеешь…– ответил  дядюшка. – Да отпусти ты меня, в конце-то концов! У тебя же не руки, а… а клещи какие-то…
       -Да, да, сейчас отпущу, – произнёс Ардин голосом, от которого у старого гончара побежали по спине мурашки. – Вы – последние из моих родственников, кто ещё остался в живых, и, поверьте, это достаточно много значит для меня. Три года я мечтал наконец-то снова встретиться с вами, чтобы наконец-то отдать вам то, чего вы заслуживаете… как мои родственники…
     И, прежде чем дядюшка успел что-то сказать, Ардин одним точным движением вонзил ему в спину кинжал.
     Лицо старого Карра исказилось гримасой боли, из приоткрытого рта вырвался хрип. По лезвию кинжала, впитываясь в плоть гончара, побежал чёрный вихрь. Ардин улыбнулся и, наклонившись поближе к уху дядюшки, вполголоса произнёс:
     - Вгада а агдэвхэд ни авдэ а агдэвхэд. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся…
     И разжал руки. Безжизненное тело старого Карра повалилось на пол. Взглянув в его широко раскрытые глаза, Ардин улыбнулся: глаза стали сплошь чёрными.
     Как и у всех, чью душу поглощало Небытие…
     -Один есть, – холодно сказал Ардин, переступая через тело и направляясь на кухню, где тётушка уже готовила ужин…
    …Она стояла у плиты и помешивала какое-то варево в большой кастрюле. Когда Ардин подошёл к ней со спины, она даже не обернулась. И лишь негромко вскрикнула, когда лезвие кинжала  воткнулось ей в спину. А затем упала – очень медленно, так, что Ардин успел подхватить её и прислонить к ножке стола. Так она и осталась сидеть на кухне, уставившись мёртвыми чёрными глазами в пространство. 
         Холодно улыбнувшись, Ардин развернулся и пошёл прочь из кухни…
 

    …На втором этаже соседнего дома ярко горели окна и раздавались хмельные голоса – видимо, там что-то праздновали. Оглядев пирующих Взором Гэрилэта, Ардин разглядел среди них юношу и девушку, одетых в красное, и определил, что на втором этаже справляли свадьбу.
     Невеста показалась Ардину смутно знакомой. Порывшись в глубинах своей памяти, Ардин сообразил, почему – именно эту девушку в своё время сватали ему в жёны дядюшка и тётушка. Затем Ардин вгляделся в лицо жениха и с удивлением узнал в нём Малла – своего старого знакомого, соседского сыночка, часто насмехавшегося над врождённой хромотой Ардина и его странной седой прядью… 
    И, наконец, прислушавшись к их мыслям, с облегчением убедился, что оба за последние четыре года начисто позабыли о существовании Ардина Карра. Как и остальные гости, сидевшие за праздничным столом…
     Их счастье, заметил про себя Ардин.
    Перед молодыми Ардин увидел большой, синего стекла бокал с вином, в которое, по старому идрийскому обычаю, был подмешан мёд. Согласно традиции, этот напиток молодые должны были пить из одного бокала – чтобы совместная жизнь была такой же сладкой, как мёд, и такой же крепкой, как вино. Ардин между делом попытался вспомнить хоть один идрийский обычай, в котором не учавствовало бы вино, но ему так ничего и не пришло в голову – как ни крути, а вино сопровождало идрийцев всю жизнь: с рождения, когда младенцу при наречении имени помазывали лоб вином, и до самой смерти, когда покойнику давали с собой на тот свет маленькую, специально для этого купленную бутылочку …
    Разумеется, и прочие гости на свадьбе не отказывали себе в вине – но на этот раз уже безо всякого мёда. Строго говоря, Ардин всегда был уверен, что народу, столь глубоко связанному с вином, вроде бы и не полагалось так нещадно пьянствовать, однако сейчас эта попойка, для приличия названная свадьбой, была весьма кстати: ведь вряд ли кто-то из пирующих  заинтересовался бы чем-то, кроме очередной кружки вина. А  больше в городе, кажется, никто не бодрствовал – кроме разве что малиновок, но те патрулируют улицы и вряд ли станут проверять, что творится в домах…
      Засыпала Гарфада. Затихала. Прекрасно…
      До утра здесь никто не заинтересуется судьбой старого гончара-пьяницы и его склочной жены. А утром… утром они заглянут в дом старого Карра – и не найдут там ничего, кроме двух горсток чёрной пыли. И тогда, возможно, вспомнят о странном юноше в чёрном, наведавшемся вечером в город… Ну что  же, к тому времени он будет уже очень далеко отсюда.
     «Всё сделано, Маррагиди. – обратился он к Советнице. – Я ухожу из города».
     «Как прикажете, Повелитель Сивериус» – отозвалась Маррагиди.    
      Ардин удовлетворённо кивнул – не то невидимой Советнице, не то самому себе – и рука его сама собой легла на рукоять кинжала…
       -Эй, ты! А ну-ка повернись! Дай на тебя посмотреть!..
       Ардин оборачиваться не стал. Только взглянул Взором Гэрилэта туда, откуда доносился голос, и увидел русоволосого молодого – во всяком случае, казавшегося молодым – человека в белой мантии Ордена Виллата. На груди у молодого человека отсвечивал мягким серебром медальон со знаком Гелиона Изначального – диск и узкий полумесяц, пронзённые тонким лучом… значит, трёхлетний барьер уже пройден и  парень может распознать силу Небытия, хоть и не сразу…
      Ну, конечно, не всё так трагично, заметил про себя Ардин. Выше шестой или пятой когорты он никогда в жизни не поднимется. А стало быть, и волноваться особо нечего…
      -Во имя Света! – воскликнул аррагит, глядя на Ардина. – Кто ты такой? Что-то я не помню тебя в нашем городе…
      -Я простой путешественник, – ответил Ардин. – Жил раньше в этом городе… Простите, но мне надо идти…
       И шагнул вперёд, не убирая ладони с кинжала и рассчитывая, что аррагит вскорости перестанет им интересоваться и уберётся восвояси. Однако парень оказался куда более настырным, нежели на то рассчитывал Ардин: он обошёл Повелителя Тьмы кругом и взглянул ему в лицо.
       -Где-то я уже видел такое лицо, – проговорил он.
       -Парень, не стой у меня на пути, – холодно заявил Ардин. – Или крупно пожалеешь…
       -Мантия Ордена Гэрилэта! – воскликнул аррагит . – Кто бы мог подумать!..
       -Тебя это не касается, – отрезал Ардин и решительно шагнул вперёд.
       -Седая прядь… – холодеющим голосом продолжал последователь Виллата. – Хромота… Во имя Высшего Света, да ведь ты же… ты же…
       -Ну, давай, продолжай! – проговорил Ардин. – Кто я? Может быть, Гэрилэт? Гэрилэта вы сами убили тысячу лет назад… Нет, моё имя Сивериус. Тебе оно ничего не скажет…
       -Повелитель Тьмы! – выпалил наконец-то аррагит и уже открыл было рот, чтобы выкрикнуть заклинание, одновременно совершая какие-то пассы обеими руками, но Ардин одним точным движением схватил его за горло. Аррагит издал маловразумительный хрип. Ардин усмехнулся и сказал:
       -А теперь слушай меня внимательно. Мне не нужен лишний шум, запомни это. Уже  сейчас моих сил хватает на то, чтобы превратить в пыль весь этот город вместе с его жителями. Но это не нужно ни мне, ни тебе. Поэтому, ради своего Высшего Света, молчи о том, что увидел, иначе мне ничто не мешает сделать так, чтобы ты замолчал навсегда…
       -Тёмная тварь… – прохрипел аррагит. – Для чего ты явился в наш город? Я же вижу – у тебя перстень со знаком Мёртвой Звезды! Но он ещё не почернел до конца – значит, у тебя ещё осталось что-то, что связывает тебя с миром людей! Ты пришёл сюда для того, чтобы уничтожить это!..
     Последние слова аррагита насторожили Ардина. Краем глаза он взглянул на упомянутый перстень – и убедился, что настырный аррагит был совершенно прав. Перстень, который после гибели дядюшки и тётушки должен был окончательно почернеть, тем самым знаменуя полный разрыв с миром смертных, всё ещё оставался тёмно-серым.
      Что-то здесь не так, подумал Ардин. Неужели я что-то упустил?
      -Тебе не быть Повелителем Тьмы до тех пор, пока перстень не почернеет окончательно, – прохрипел аррагит. – И ты это отлично знаешь. И я не стану молчать о твоём прибытии в город.   Я…
     Но договорить он не успел: кинжал Ардина вонзился ему в грудь по самую рукоять.
     Аррагит коротко вскрикнул. Ардин выдернул кинжал, и тело врага повалилось на мостовую. Чёрная  трость Повелителя Тьмы упёрлась последователю Виллата в горло.
      Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся, подумал Ардин, переступая через тело. Не думаю, чтобы аррагиты сильно обеспокоилсь судьбой этого сопляка. А полиция в наши внутренние дела не лезет, и правильно делает. Так что вроде бы всё в порядке…
     Кроме одного. Перстень. Он так и не почернел.
     Неужели я действительно о ком-то позабыл?
     Но об этом потом. А сейчас из города надо уходить…
     …Лезвие кинжала одним махом вспороло влажный ночной воздух. Посреди главной улицы Гарфады возник, медленно  перерастая из узкой тёмной царапины в приличных размеров чёрную дыру, портал Тени Мира.
      В этот портал Ардин и шагнул. И исчез. А затем исчезла и чёрная дыра, ведущая в Пограничье Небытия.
       И в Гарфаде снова стало тихо…


      «И всё-таки, в чём же дело? Я уничтожил всех своих родственников, каких только помнил. Стёр память всем, кто был знаком со мной больше, чем один день. Неужели где-то ещё остались те, кого я не знаю?..»
       Ардин был у себя в замке. Сидел в высоком кресле перед камином, протянув к огню ноги в чёрных туфлях и мрачно разглядывая перстень с Мёртвой Звездой. Настроение у него было прескверное.
    Потому что перстень по-прежнему оставался тёмно-серым. А должен был быть чёрным. И это было странно…
    «Где же я просчитался? – думал Ардин, глядя то на перстень, то на весело пляшущий в камине огонь. В витражные окна звонко барабанил дождь. – Неужели кто-то из моих родственников остался в живых? Нет, это невозможно – ни один смертный не выживет после удара кинжалом Басса. Остаётся только одно – у меня есть ещё какой-то родственник, о котором я не слышал. Братья-близнецы, разлучённые в младенчестве?.. Чепуха, конечно. Как в бестолковых народных сказках…»
     Ещё несколько секунд Ардин смотрел на перстень безо всяких мыслей. А затем вдруг подхватил с пола трость, вскочил на ноги и вскрикнул:
     -Авад ва Таэр!
    С набалдашника трости сорвался небольшой огненный шар и, стремительно преодолев комнату, врезался в семенившую по каменным плитам жирную крысу. Крыса с ужасающим визгом, пылая, будто живой факел, отлетела к стенке.
      -Вот так, – кровожадно усмехнулся Ардин и снова уселся в кресло.
      -Прекрасный удар, Повелитель Сивериус. – раздался мурлыкающий голос из полутьмы.
      -Маррагиди? – спросил Ардин, не оборачиваясь. – Я знаю, ты здесь, в замке. Я, наверное, как-нибудь смогу отличить, когда ты обращаешься ко мне через Связь Разума… и когда ты стоишь у меня за спиной…
      -Повелитель, я чувствую себя спокойнее, когда нахожусь рядом с вами… в плотском облике, – проговорила Маррагиди. – Вы ещё так неопытны…
      Ардин обернулся и оценивающим взглядом окинул Советницу. На сей раз она приняла облик маленькой черноволосой девочки в белом платье. В руках она почему-то держала корзинку с ягодами.
     -Неопытен, говоришь? – переспросил Ардин и усмехнулся. – Ну-ну… Но должен тебе сказать, что у тебя опыта не больше…
     -Повелитель, я…
     -Ты бы хоть иногда смотрела, как выглядят люди, прежде чем принимать их облик, – наставительно заметил Ардин. – Во-первых, платье твоё – не идрийское, а верренийское. Во вторых, в корзинке у тебя – клюква, а в Идрии она не растёт…
      -Поняла, Повелитель Сивериус…
      -А ещё… – Ардин презрительно усмехнулся, – …ещё у тебя коленки отгибаются назад. Как у кузнечика…
      Бледная Маррагиди покраснела от смущения, будто спелое яблоко. Взглянула на свои колени – и те мигом выгнулись в нужную сторону.
      -Уже ближе, – одобрительно произнёс Ардин. – И хвала Небытию, что тебя в таком виде наблюдал только я. Представляешь, как бы удивились смертные, если бы увидели такую… хм… правдоподобную девочку?..
      -Вы, как всегда, правы, Повелитель, – живо отозвалась Маррагиди. Платье её в тот же миг сменило свой цвет на синий, а клюква в корзинке превратилась в абрикосы.
      -Ну вот, так ещё куда ни шло, – сказал Ардин. – Но в людей тебе лучше всё-таки не превращаться: рискуешь попасть впросак…
      -Как прикажете, Повелитель, – проговорила Маррагиди и в почтении опустилась на колено. – Но я вообще-то явилась не для этого. Я хотела обсудить с вами одну вещь…
      -Перстень, наверное? – спросил Ардин.
      -Ваша проницательность безгранична, Повелитель Сивериус. – откликнулась Маррагиди.
      -Что же ещё… – вполголоса произнёс Ардин. – Сейчас у меня, Маррагиди, существует лишь одна проблема, о которой тебе, как я вижу, уже доподлинно известно… Одним словом, почему мой перстень до сих пор не почернел?
       Маррагиди смущённо опустила глаза.
      -Я был уверен, что мои дядюшка и тётушка были последними, – задумчиво продолжал Ардин. – Но я, по-видимому, ошибся… и мой последний родственник, которого я не знаю, до сих пор живёт где-то и ведать не ведает о моём существовании, так же как я – о нём, и единственное, что знает об Ордене Гэрилэта – это слова из старых сказок, которые ему в детстве рассказывала мамаша… о доблестном герое, который победил старого мага с длинной бородой… Кстати, Маррагиди, – обратился он к Советнице, – мне всегда было интересно: откуда, забери его Небытие, всё-таки взялся этот штамп – тёмный маг с длинной бородой? Неужели они не знают, что у магов бороды не растут?
     Маррагиди какое-то время молчала, уткнувшись взглядом в чёрные плиты.
     -Традиция, – произнесла она наконец.
     -Разумеется, – заметил Ардин с кислым выражением. – Как и всегда…
     Маррагиди смиренно промолчала.
    -Ну да ладно. Сейчас главное – разыскать этого неизвестного родственника и довершить дело. Не знаешь, где бы он мог быть?
     Маррагиди скорчила скорбную физиономию.
     -Я не слышу тебя, Маррагиди! – проговорил Ардин.
     -Мой Повелитель, я… – сказала Маррагиди и запнулась на полуслове.
     -Что случилось? – гневно спросил Ардин.
     -Я… я не вижу его, Повелитель Сивериус. – смущённо ответила Советница. – Он скрыт от моего взора…
     -То есть… как это – скрыт? – гневно переспросил Ардин.
     -Не знаю, – призналась Маррагиди. – Может, у него есть защита от Магии Небытия… Не нужно делать поспешных выводов, мой Повелитель. Если он укрыт от моего взора, то от вашего-то уж наверняка не скроется. Не думаю, чтобы эта защита была настолько сильной…
      Ардин задумчиво покачал головой. Затем, ничего не отвечая Маррагиди, попытался включить Взор Гэрилэта…
      И вдруг всё исчезло.
      То есть на самом деле, конечно же, всё осталось на месте – и витражные окна, за которыми в темноте шелестел дождь, и жарко горящий камин с древней лепниной, и Маррагиди, смиренно стоявшая за спинкой кресла. Просто Ардин, сидевший в кресле, вдруг перестал всё это видеть. А увидел он нечто совсем другое…
     …Густой лес островерхих зданий, ощетинившихся шпилями ветроловов и дымовыми трубами, вплотную примыкал к древним, с бойницами и вмятинами от пушечных ядер, стенам, окружавших Старый Идрилион. И где-то там, в глубине этого древнего города, возвышалась высокая, стрелой уносящаяся в небо башня, на вершине которой тускло отсвечивали медью знаменитые идрийские куранты…
      -Мой Повелитель! Что с вами? – донёсся до него голос Маррагиди.
      Ардин вздрогнул и очнулся. Бойницы, стены, дома и стрельчатая тень – всё это растаяло.
      -Что вы видели, Повелитель Сивериус? – поинтересовалась Маррагиди, положив руку Ардину на плечо.
      -Город… Старый Идрилион, Башню Ювелиров… – проговорил Ардин, глядя на пляшущее в камине пламя. Душевное равновесие понемногу восстанавливалось.
      -Видение, – заметила Маррагиди, обнимая Ардина за плечи и тоже глядя на огонь.
      -Видение, – повторил за ней Ардин. – Знаешь, Маррагиди, я думаю, что это не случайно. Я не видел моего последнего родственника, но мне почему-то кажется, что он должен находиться в Идрилионе… Там мы с ним и встретимся. И, если уж твой взгляд не может его разыскать, то я лично наведаюсь в этот город. И уж тогда…
       -Тогда оборвётся ваша человеческая жизнь и начнётся новый путь – путь Повелителя Тьмы, – продекламировала Маррагиди.
       -Это я и без тебя знаю, – мрачно отозвался Ардин. – Я отправляюсь в Идрилион, Маррагиди. Прямо сейчас…
     -Пусть Мёртвая Звезда ведёт вас, мой Повелитель, – проговорила Маррагиди, медленно растворяясь в густой полутьме залы.
     Не говоря больше ни слова, Ардин выхватил из ножен Кинжал Басса и полоснул им воздух…



           Отступление
      (Из дневника Ардина Карра)

               
      «Пятое дагра, 7809 г. Э. Р.

          …Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
          И это объясняет всё остальное…
          Не пытайтесь достучаться до моего сердца – у вас ничего не выйдет. Однажды утром я проснулся – и понял, что у меня нет больше сердца.
         Вместо него у меня отныне – идеальный кристалл льда. Чистого, как слеза, и холодного, как прикосновение смерти.
         У меня нет больше души. В жилах моих отныне гуляет ночной ветер.
          Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
          Обо мне ещё не знают, но уже боятся. И это великолепно…
        Совсем недавно я думал, что уже сжёг все мосты, ведущие к моему человеческому прошлому. Ушли в Небытие все мои родственники, все те, кто ещё помнил, что Сивериус когда-то звался Ардином Карром, сыном гончара из южной Идрии. Я так думал – но, Великое Небытие, как же я заблуждался!
     Остался ещё один мостик. Последняя верёвочка, соединяющая два края пропасти.
      Она где-то там, в Идрилионе.
     Я уже откуда-то знаю, что это – она. Моя неизвестная сестра, где ты? Я не вижу тебя, но чувствую, что ты где-то поблизости. Я чую твою душу, как охотничий пёс чует на тропе след убежавшего зверя. Ты где-то здесь, сестрёнка, и ты от меня не скроешься. Охотничий пёс слишком долго шёл по следу, чтобы отступать сейчас, когда зверь уже совсем близко, настолько близко, что пёс уже чует запах его плоти…
     Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
     Уж прости, сестрёнка…
     Наш род обречён, сестрёнка, и был обречён с самого начала, как только Ардин Карр впервые увидел свет. И если вспомнить, кем я был раньше – а в последнее время мне всё труднее и труднее это делать – и подумать о том, кем я стал теперь, то становится ясно, чем всё кончится. Это было предопределено, сестрёнка, ещё тогда, когда нас с тобой и на свете не было – в те древние времена, когда Виллат Светлый пронзил своим мечом грудь Гэрилэта Тёмного. В той битве, как известно, погибли оба Повелителя. Что-то будет теперь?..
      Никто не знает этого точно. Даже я.
     Но зато я знаю, чем окончится наша встреча, сестрёнка. Когда след наконец-то приведёт пса к его жертве, когда мы с тобой, наконец-то,  встретимся, я обниму тебя после долгой разлуки…лишь для того, чтобы вогнать  тебе кинжал в сердце.
      Он ждёт этого часа, Кинжал Басса. Давно ждёт.
      И скоро этот час наступит.
     Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
     Жди меня, сестрёнка! Я иду…»      


            Глава вторая
          Кровная родня
   
       
         …Наступала ночь. Полная луна холодно смотрела с небес на ощетинившиеся горные хребты.
        Небывалое полнолуние настигло Дагару в эту ночь. Лунный потоп, обрушившийся на степь, захлестнул деревню в одно мгновение, и вокруг настала тишина. Замолчали соловьи, не шумели кроны деревьев, испуганно молчали собаки во дворах, а жители деревни, спрятавшись от лунного потопа за высокими заборами, за дубовыми дверями и плотными ставнями, успокоились и заснули. И со стороны деревня казалась мёртвой, будто отсюда ушли все живые существа, бывшие здесь. Она затаила дыхание, будто ждала чего-то очень важного…
       Ардин Карр, молодой деревенский гончар, стоял у крыльца своего дома и немигающим взглядом смотрел на безумствующую луну. Ему сегодня исполнилось восемнадцать, и он был единственным, кому не спалось в эту странную ночь. По правде сказать, в последнее время его вообще часто стала мучить бессонница, и он к этому даже привык, но сейчас ему было почему-то особенно трудно уснуть. И Гэрилэт его знает, что было тому причиной…
        Луна в бархатном небе загадочно ухмылялась, глядя в чёрные глаза гончара. Взгляд Ардина устремился к югу, туда, где сверкали в лунном свете заснеженные вершины гор. Уже не впервые Ардин поймал себя на том, что ему безумно хочется туда – к водопадам и горным ущельям…
      Но – нельзя.
       «…Тысячелетняя эпоха Света подойдёт к концу,  – проговорил вдруг непонятно откуда взявшийся голос. – В мир придёт Он; Тот, кто есть и человек, и маг; черноволосый и убелённый сединами, Он, гонимый и почитаемый, вечный и мимолётный, счастливый и несчастный; Он придёт с Юга, облачённый в чёрное, и будет он юн, и красив, и суров, и безжалостен…»
        Ардин вздрогнул и оглянулся вокруг. Вокруг по-прежнему было пустынно. Да и кто из деревенских стал бы говорить подобное? Ночью?..
        А всё-таки голос продолжал звучать…
    «…Ибо Он есть Великий Идрийский Маг, новое воплощение Гэрилэта, – продолжал голос. – Тот, кто есть воля и орудие Мёртвой Звезды, Тот, кто поведёт бассагитов во славу Небытия …»
        И только в эту минуту Ардин с удивлением понял, откуда доносился голос.
        Он звучал в глубине его сознания…
  «… И станут Ему подвластны и земля, и небо, и всё сущее в этом мире, и вступит Он в Лунный Дворец, и настанет тогда Тысячелетняя эпоха Тьмы…Повелитель Сивериус, вы меня слышите?»
        Это была первая ночь, когда будущий Повелитель Сивериус услышал голос своей Советницы…

       -Повелитель Сивериус! Вы меня слышите?..
       Над столицей Идрии собирались тучи. Ардин, не отрываясь, смотрел на башню ратуши Идрилиона, возвышавшуюся над нахохлившимся городом – знаменитую Башню Ювелиров. Двадцать лет назад какой-то мастер – не иначе, выживший из ума – заменил на ней, с разрешения городского совета, старые куранты новыми. Очевидно, кто-то ему покровительствовал, этому безумцу, кто-то очень важный и влиятельный, поскольку это невиданное по дерзости предприятие сразу же получило добро в мэрии, и часы были построены в кратчайшие сроки. Торжественное открытие обновлённых курантов назначили на 17-е вейла 7789-го года.
Открытие было хоть куда. Маррагиди неоднократно показывала его своему хозяину, и каждый раз Повелитель Сивериус покатывался со смеху. Вечером 17-го числа на площади в Старом Идрилионе собралось огромное количество людей. Часть из них были местные, часть специально приехала из разных концов Идрии, чтобы поглазеть на невиданное чудо современной техники, обещанное идрилионскими властями; чуть в сторонке стояли, самодовольно улыбаясь, механики, собравшие часы, а на трибуне, рядом с мэром, его супругой и прочими официальными лицами, помещался сам инженер-изобретатель.
Около получаса собравшиеся скучали, выслушивая длинную и потрясающе тоскливую речь мэра; наконец, это измывательство окончилось пышной фразой «…и пусть ход этих часов, названных Часами Нового Века, станет отсчётом новой эпохи в жизни нашего города!». Музыканты заиграли туш, и мэр торжественно сдёрнул белое покрывало с новых часов.
Когда взгляды собравшихся обратились на знаменитое сооружение, над площадью повисло напряжённое молчание; смолкли даже музыканты на своей площадке, поражённые невиданным зрелищем. И зрелище это внушало, по правде сказать, не столько восхищение, сколько ужас и желание отвернуться.
Посреди площади стояло странное сооружение из меди, нержавеющего железа, стекла  и электрических ламп, с огромным количеством непонятно чему служивших шестерней и балансиров. Горожане стояли, потупившись. Изобретатель возвышался над толпой с видом полководца, разбившего многотысячную армию. Туристы взирали на часы, открыв рот, а маги – как аррагиты, так и бассагиты – не очень-то жаловавшие и прежние часы, от новых открестились с особым презрением, заявив, что это сооружение не имеет с часами ничего общего. И то сказать: застарелая нелюбовь к механике была, пожалуй, единственной общей чертой у двух извечных противников…
Несколько дней спустя новые куранты установили на вершину  башни. На то, чтобы горожане успели к ним привыкнуть, ушло ещё несколько лет…
      Глядя на Башню Ювелиров, Ардин в глубине души разделял взгляды столичных магов: диковинное, ярко блестящее электрическими лучами сооружение совершенно не подходило к строгой, ещё древних времён башне ратуши. Но куда денешься, если оно простояло на этой башне уже двадцать лет!.. Люди же по природе своей таковы, что могут привыкнуть к чему угодно. Часы Нового Века успели сделаться визитной карточкой города, а идрилионцы отзывались о них не иначе, как с распиравшей грудь гордостью. А то, что они не нравились Ардину – что же, его мнения здесь никто не спрашивал…
      -Повелитель Сивериус! – настойчиво повторил голос, и Ардин почувствовал чью-то руку у себя на плече. Конечно же, это была Маррагиди в плотском образе. – Я наконец-то увидела её!
     Ардин усмехнулся.
      -Я её уже почти нашёл, – ответил он Советнице. – И, надо сказать… Впрочем, что я тебе рассказываю – ты же сама всё прекрасно знаешь…
      -Конечно, знаю, Повелитель, – отозвалась Маррагиди.
      Ардин холодно улыбнулся самому себе. Чего ещё можно было ожидать… Уже третий год он пытался изжить в себе привычку разговаривать с Маррагиди как с существом из плоти и крови, и уже третий год у него ничего не выходило – слишком уж часто Маррагиди показывалась перед ним в человеческом образе. Чаще всего – как маленькая черноволосая девочка: это был её любимый образ, хотя воплощение не всегда проходило гладко. Книга Теней утверждала, что в таком же образе видел свою Советницу Гэрилэт… Ардин Гэрилэтовой Советницы не помнил и потому вынужден был верить на слово.
     А найти неизвестную сестру Повелителя Тьмы оказалось, в общем-то, достаточно просто. Очутившись в Идрилионе, Ардин первым делом нащупал на  влажной брусчатке След. След оказался пронзительно-голубым, что недвусмысленным образом говорило о твёрдости духа его хозяина… вернее, хозяйки: едва взглянув на голубую полоску света, протянувшуюся через улицу, Ардин сообразил – След принадлежал его новоявленной родственнице, и никому другому.
     Никаких дополнительных розысков больше не требовалось: пойдя по протянувшемуся по кривым улочкам следу, Ардин, в конце концов, пришёл к Башне Ювелиров. След этот тянулся по башне вверх, будто виноградная лоза, и обрывался где-то на самом верху, около часов. И, приглядевшись к тому месту, где оборвался след, Ардин увидел её.
    Гэрилэт её знает, что она там забыла, на самой вершине Башни Ювелиров, рядом с этим чудовищным механизмом… Ардина это не интересовало. Главное он уже видел – около самых часов, на краю широкой каменной площадки сидела, свесив вниз ноги в коричневых дорожных ботинках, девушка в одежде Охотников. На лбу у девушки красовались огромные тёмные очки с кожаными наглазниками, вроде тех, что были в ходу среди авиаторов, а на поясе с двух сторон можно было разглядеть две кобуры с пистолетами. Если смотреть с площади, да ещё так поздно, как сейчас, не обладая при этом  Взором Гэрилэта, так её и вовсе не было видно.
     Охотница, подумал Ардин и криво улыбнулся. Да, это уже будет посложнее. Это тебе не деревенский пьянчужка-гончар и не его туповатая жёнушка. Охотники просто так в руки не даются… впрочем, об этом мы подумаем позже.
     И, выхватив из ножен кинжал Басса, Ардин вспорол лезвием влажный ночной воздух. Затем привычно шагнул сквозь возникший перед ним портал Тени Мира – и очутился на башне. На той самой площадке, где сидела, свесив ноги вниз и внимательно разглядывая площадь внизу, Охотница.
    Сестрёнка, как про себя прозвал её Ардин.
    Вблизи она оказалась жилистой, высокой (может быть, лишь на голову ниже самого Ардина), с коротко стрижеными, иссиня-чёрными волосами. Она вглядывалась в двигавшиеся по площади силуэты констеблей-малиновок и Ардина, кажется, совершенно не замечала. Вот и прекрасно, подумал Ардин.
     Кинжал Басса в его руке налился тяжестью и стал горячим. На клинке холодным голубым огнём проступила древняя вязь Тёмных рун:
         «Агг э верри эс агдэвхэд. Вгада а агдэвхэд ни авдэ а агдэвхэд».
   «Всё в мире есть пустота. Из пустоты пришедшее в пустоту вернётся».
    Как и всегда в таких случаях… Ардин улыбнулся. Всё шло хорошо.
    Он бесшумно шагнул к Сестрёнке и занёс кинжал над её спиной…
    -А-а-а!!! – раздался вдруг вопль с каменной площадки. Сестрёнка неожиданно подпрыгнула на месте (и как она ухитрилась не свалиться вниз?..), развернулась на каблуках и, схватив с пояса два потрёпанных пистолета, решительно нажала на курки…
    …Бах, бах!! – раздались, один за другим, два выстела, прорезав ночную тишь. Пули настигли Повелителя Сивериуса, прорвали чёрное сукно мантии – и с лязгом упали на камни. Кинув взгляд на пули, Ардин увидел, что они были серебряные – значит, знала, паршивка, что ей придётся иметь дело с бассагитами, запаслась серебряными пулями, которые стоят никак не меньше пяти гелисов десяток… Сестрёнка злорадно улыбнулась – и Ардин вдруг понял, кого ждала эта девушка на вершине башни…
      Она ждала его. И никого другого. Вот только сдаваться Повелитель Сивериус вовсе не собирался…
       -Только мантию испортила, хулиганка, – презрительно заметил Ардин, пнул носком туфли бесполезные серебряные пули и столкнул их вниз, на площадь. Спокойно шагнул вперёд – и только успел заметить, как вмиг побледнело лицо Сестрёнки… Ещё бы, с насмешкой подумал Ардин, откуда же ей знать, что Повелителя не берёт никакое оружие. Ни простое, ни серебряное… А посему у нас есть преимущество…
      -Ты кто такой? – проговорила Сестрёнка, осторожно балансируя на краю площадки. Однако Ардин прекрасно видел, чего ей стоило это видимое спокойствие – в глубине души девушка дрожала, как осиновый лист.
     Ардин холодно улыбнулся, глядя ей в лицо – и заметил вдруг, что охотница старается не смотреть ему в глаза…
     -Кто ты такой, я тебя спрашиваю? – повторила Сестрёнка. – Что тебя серебряные пули не берут?
     -А ты сама догадайся, – загадочно произнёс Ардин, шагнув к Сестрёнке ещё ближе.
    Снизу это было зрелище – две фигуры, мужская и женская, стоят на вершине Башни Ювелиров и смотрят друг на друга. Ветер подул сильнее, растрепал их волосы, играя полами чёрного сюртука Ардина и коричневой куртки Сестрёнки. Где-то вдалеке послышался гулкий раскат грома, ударила молния – Ардину показалось, что совсем недалеко от Башни Ювелиров…
     На Идрилион надвигалась буря.
     -Ну что, не знаешь? – спросил он Сестрёнку.
     -Бассагит ты паршивый, вот кто, – зло процедила Сестрёнка, кладя руку на висящий  у пояса кинжал. – За голову которого мне деньги обещаны…
      Однако прозвучало это уже как-то неуверенно. Ардин спокойно шагнул вперёд, не опуская кинжал Басса. Во взгляде Сестрёнки скользнуло что-то вроде азарта, и она единым махом выхватила кинжал… но на этот раз равновесие изменило ей – и она, оступившись, чуть не слетела вниз, на площадь,  успев, однако, вовремя уцепиться за золочёную стрелку башенных часов.
       Площадка как раз в этом месте обрывалась, так что Сестрёнка повисла на страшной высоте, и от падения её отделяла лишь стрелка, в которую она вцепилась изо всех сил.
     В небе оглушительно грянул раскат грома.
      -Что, страшно? – спросил Ардин, беззаботно присев на краю площадки и поигрывая тростью. – Будешь знать, как нападать на беззащитных бассагитов… Но вообще-то ты мне нужна не для этого…
     -Ну, конечно!.. – проворчала Сестрёнка. За стрелку она держалась только одной рукой, а второй по-прежнему сжимала кинжал. Затем, хорошо раскачавшись, она ухитрилась-таки вскочить обратно на площадку и очутиться нос к носу рядом с Ардином.
     Так они теперь и стояли – в шаге друг от друга, сжимая каждый свой кинжал. На мгновение Ардин прочёл в глазах девушки чёткое желание перерезать глотку этому наглому бассагиту. Ну что же, подумал он. Хватит изображать из себя  доброго волшебника. Пора показать этой нахалке, кто здесь главный…
     Но для начала эту обезьяну, ловко скачущую на краю площадки, нужно было как-то усмирить. И Ардин рявкнул, выбросив правую руку вперёд:
       -Авгри Моввалис!..
    …В эту ночь идрилионцев, проживавших невдалеке от Башни Ювелиров, разбудил ужасный грохот. Некоторые потом утверждали, что, выглянув в окно, видели яркую вспышку света на вершине башни. Затем через площадь со свистом пролетели и вонзились в землю, будто гигантские золотые копья, стрелки башенных часов. Башня Ювелиров, нерушимо простоявшая на месте около семисот лет, сложилась внутрь, будто карточный домик; отлетевшие в сторону камни, подобно исполинской шрапнели, напрочь расколотили окна в нескольких домах и проломили черепичные крыши.
      Конечно, теперь в Старом Идрилионе не спала ни одна живая душа. Все глазели из окон – на улицу выходить побоялись – на то, как к начисто сметённой Башне Ювелиров несутся малиновки.
      А рядом с тем, что осталось от башни, виднелись две фигуры. Одна – высокая, в чёрном бассагитском одеянии, другая – в коричневом костюме Охотников, чуть пониже и потоньше.
      И, кажется, они всё ещё были живы.
      Впрочем, на сей счёт горожане весьма сомневались…


     -…«Ибо Он есть Великий Идрийский Маг, новое воплощение Гэрилэта, Тот, кто есть воля и орудие Мёртвой Звезды, Тот, кто поведёт бассагитов во славу Небытия…»Всё это, конечно, так, Повелитель Сивериус, и Пророчества Мёртвой Звезды никто отменять не собирается. Но прежде, чем Вы окончательно станете Повелителем Тьмы, вы должны сжечь все мосты, связывающие вас с миром  смертных… А это может оказаться очень и очень непросто… Между прочим, некоторые смертные считают, что Гэрилэт и Виллат были когда-то одним и тем же Бессмертным…
    -Бред. Не может этого быть, Маррагиди!
    -Разумеется, бред. Но это бред восьмитысячелетней давности, и, боюсь, нам его уже не искоренить. А теперь представьте себе, что было бы, окажись это правдой?…
    Голос умолк. Ардин открыл глаза.
    Диалог, звучавший в его сознании, был разговором, произошедшим между ним и Маррагиди около года с небольшим тому назад. Откуда бы?.. Ладно, сейчас не об этом!.. Великий Гэрилэт, голова просто раскалывается…
     Спиной Ардин чувствовал, что лежит на чём-то твёрдом. Вокруг было темно, пахло мышами и прелой соломой. Во имя Мертвой Звезды, где же я?
     Во всяком случае, голова болит невероятно, подумал Ардин. Последний раз со мной такое было в пятнадцать лет, когда я, по дурости своей мальчишеской, хватил в «Боевом петухе» стаканчик настоящей гарнийской авсы  – готов спорить на что угодно, что эту авсу трактирщик гнал на заднем дворе из обыкновенной свеклы… Ох, и влетело мне в тот раз от дядюшки… Впрочем, оставим моё прошлое в покое. Сейчас-то что со мной приключилось?
     Ардин пробормотал вполголоса заклинание – головная боль тут же улетучилась, не оставив по себе ни единого следа. Приподнявшись на руках, Ардин окинул взглядом тёмную каморку, в которой находился.
    Каменные стены. Толстая, будто у льва в зверинце, решётка вместо двери. Крошечное решётчатое окошко под самым потолком. На полу – слежавшаяся и серая от времени солома, а с потолка свисают какие-то ржавые цепи с кандалами… Ардину, видевшему в темноте не хуже филина, не составило труда понять, где ещё возможна такая обстановка.
    В тюрьме…
    Да, подумал Ардин. Вот тебе и быстро… Он одним прыжком вскочил на ноги и, отряхнув сюртук, бросил взгляд на солому – туда, где лежала, всё ещё без сознания, Сестрёнка. И всё-таки, мрачно спросил он сам себя, где же я ошибся? Она ведь была почти у меня в руках, ей некуда было идти, и она не могла даже напасть на меня… И Заклинание Цепей вроде бы я произнёс правильно…
    А правильно ли?.. Эта мысль вдруг показалась Ардину спорной. Припомнив подробности вчерашней ночи и восстановив в памяти заклинание, которое он выпалил навстречу разгорячившейся Охотнице, Ардин почувствовал, как у него подкашиваются ноги.
    Заклинание Цепей, подумал он. Авгри Мовлерис… А ведь я сказал… во имя Мёртвой Звезды, я же сказал «Авгри Моввалис»!.. И теперь… Великий Гэрилэт, что же я натворил!..
    Вот что получается, когда теряешь необходимое хладнокровие. Как  же долго мне ещё учиться!..
    -Великие Феи!.. – раздался мрачный голос из темноты. – Голова раскалывается…
    Ардин обернулся – и увидел, как Сестрёнка, до того лежавшая на соломе совершенно неподвижно, медленно – видимо, из-за головной боли – поднималась на ноги. Девушка села на солому, схватившись обеими руками за голову, и пробормотала:
     -Что же это такое было, а?.. Силён бассагит, ничего не скажешь…
     -Не за что, – ответил Ардин.
     Сестрёнка от неожиданности попыталась вскочить на ноги, но спустя мгновение рухнула обратно, удержанная головной болью. Затем, всё так же прижимая ладонь ко лбу, с прищуром уставилась на Ардина.
     -Ага, – проворчала она. – Значит, ты тоже тут, бассагит проклятый… Слушай, а где это мы, собственно, очутились? – спросила она, разглядывая каменные стены. – Что-то мне это местечко не нравится…
     -В каземате мы очутились, насколько я понимаю, – холодно заметил Ардин.
     -Прекрасно! – рявкнула Сестрёнка – и скривилась так, будто ей в висок всадили раскалённую иглу. – Великие Феи, как голова-то болит!.. Из-за тебя ведь всё! Если бы я тебя тогда убила, ничего бы этого не было!.. Да, а кстати, – спросила она с новой интонацией, – а что вчера, собственно, произошло? Что-то у меня память отшибло после того, как ты крикнул своё заклинание… Как его там – Агври…дальше не помню…
      -Авгри Моввалис, – мрачно поправил её Ардин. – Заклинание Цепи.
      -Пусть так, – согласилась Сестрёнка. – Но я всё равно в первый раз вижу бассагита, которого не берут серебряные пули. Может, кинжалом надо было воспользоваться? – от Ардина не укрылось то, как быстро её рука скользнула к поясу, обшарила бедро там, где раньше, видимо, висел кинжал – и ничего не обнаружила. – Сейчас, конечно, уже поздно…Но ты не расслабляйся. Мне за твою голову тысяча гелисов обещана, такие деньги на дороге не валяются…
    Услышав цену, Ардин чуть не присвистнул от удивления.
     -Ого! Это кому же я помешал? Такому щедрому? Кто это тебя нанял?
     -Кому надо, тот и нанял, – уклончиво ответила Сестрёнка.
     -Аррагитская Наместница Гармина, что ли?
     -При чём здесь твоя Гармина! – открестилась Сестрёнка от наместницы Ордена Виллата с таким жаром, что Ардин сразу понял – его предположение было верным. – Мне вообще запретили об этом говорить… Так что выйдем отсюда, вернут мне мой кинжал – и только тебя и видели.
     Услышав эти слова, Ардин многозначительно фыркнул.
      -И что это значит? – мрачно поинтересовалась Охотница. – Что-то не нравится?
      -Не нравится… – проворчал Ардин. – Понимаешь, должен я тебе сказать одну вещь, которая тебе, наверное, не слишком придётся по душе…
     Сестрёнка сделала удивлённые глаза.
      -Что ещё за вещь?
      О том, что сидевшая перед ним Охотница была его неизвестной родственницей и что её предстояло отправить в Небытие в кратчайшее время, равно как и о том, что его, Повелителя Тьмы Сивериуса, не берёт никакое оружие – ни простое, ни серебряное – Ардин на сей раз благоразумно решил умолчать. Сейчас Сестрёнке нужно было сказать одно – самое главное в этот миг…
     -Ну, чего молчишь, бассагит? – не очень приветливо спросила девушка. – Сказать больше нечего?
     -Да мне-то есть чего сказать, – загадочно произнёс Ардин. – Только вот вряд ли поверишь…
     -Эта? – с насмешкой в голосе переспросила Сестрёнка, указывая на себя пальцем. – Рассказывай, бассагит, эта всему поверит…
     -Ну, ладно, – согласился Ардин, не без труда сохраняя на лице полную невозмутимость – в глубине своей тёмной души он уже покатывался со смеху, представляя себе лицо Сестрёнки, когда она услышит то, чем он собирался её осчастливить. Хотя ему и было несколько стыдно за собственную неосмотрительность тогда, на Башне Ювелиров… – Слушай сюда, девочка…(на самом деле Охотница была едва ли на год младше его самого, но  Ардину почему-то казалось, что он годится своей противнице чуть ли не в дедушки). Помнишь то заклинание, которое я выкрикнул сразу перед нашим падением?
     Сестрёнка кивнула.
      -…Ну так вот: тогда, в пылу битвы, я перепутал заклинания. Надо было сказать «Авгри Мовлерис», а я сказал «Авгри Моввалис»…
      -И что с того? – недоуменно вопросила девушка, и Ардин почти физически ощутил, как её охватывает необъяснимое чувство страха.
      -А то, что вместо того, чтобы парализовать тебя, я наложил на нас обоих мощное заклинание. Оно не позволит нам удалиться друг от друга дальше, чем на двадцать шагов…
      -Ещё чего… – проворчала Сестрёнка, выслушав объяснение Ардина, и тот понял, что она ему не очень-то верит. – С какой это стати  я буду сидеть возле тебя круглые сутки? Вот выпустят меня – и…
        Однако постепенно до неё начало доходить, что на самом деле пытался сказать её молодой бассагит в чёрном сюртуке. И вот, в тот миг, когда эта мысль достигла-таки глубин сознания истребительницы бассагитов, Ардин – несмотря даже на своё подавленное настроение – сполна смог насладиться зрелищем Охотницы, охваченной смертельной паникой.
    Первым делом Сестрёнка решила проверить сказанное Ардином – и со всех ног бросилась к дальней стенке камеры. Ардин неподвижно стоял и следил за ней, про себя отсчитывая отмеренные девушкой шаги. Когда счёт достиг цифры «двадцать», Сестрёнка попыталась шагнуть в двадцать первый раз – и не смогла. Сестрёнка хмыкнула, закусила губу, снова подалась вперёд – и снова осталась стоять на месте, будто прикованная невидимой цепью. После чего рванулась со всей силой…
    …Это продолжалось минуты три, не меньше. Дёрнувшись на месте в пятнадцатый раз и в пятнадцатый раз убедившись, что не сдвигается с места ни на шаг, Сестрёнка молча, не издав ни единого звука, повернулась к Ардину. Лицо её было белее полотна…
     -Сейчас же… верни… всё… как было! – прошипела Сестрёнка, подлетела к Повелителю Тьмы и яростно вцепилась в лацканы сюртука.
     Ну конечно же, подумал Ардин. Всё правильно… Вот только…
      -Я не могу этого сделать, – ответил он со всем возможным хладнокровием.
      -Ещё чего! – рявкнула Сестрёнка. – Наложить заклинание ты смог, а снять не можешь?.. Хватит мне тут сказки рассказывать! Немедленно…
      -Я говорю правду! – ответил Ардин. – Если бы я мог его сейчас снять, то что бы мне мешало сделать это сию же минуту и уйти из этой могилы через Тень Мира?.. Моввалис, Заклинание Цепи, не может быть снято никем, кроме того, кто его наложил. В древности его использовали, чтобы под конвоем перевозить пленников, а от Ордена Гэрилэта, как ты знаешь, никто и никогда не сбегал… Но есть тут одна маленькая деталь.
-Какая ещё деталь? – сдавленным голосом спросила Сестрёнка.
-Если применить заклинание во время грозы, – спокойно продолжал Ардин, – такой, например, какая была вчера… то может возникнуть побочный эффект: сила заклинания блокируется, и наложивший заклятие не сможет снять его ранее, чем через три лунных цикла. Либо вынужден будет ждать, пока оно само спадёт. Через три месяца, с первыми лучами солнца…
Сестрёнка ловила каждое его слово. Лицо её было бледным, как полотно.
-То есть ты хочешь сказать… – проговорила она – и запнулась.
-Я хочу сказать, что теперь, как это ни прискорбно для нас обоих, мы с тобой теперь связаны на полных три месяца, – заключил Ардин, глядя в округлённые сестрёнкины глаза. – И с этим ничего нельзя поделать. Разве что отправиться к Мёртвой Звезде и попробовать снять заклинание там…
-Скотина бассагитская… – злобно проворчала Сестрёнка. Не глядя на Ардина, она опустилась на пол и нацепила тёмные очки. Теперь по её лицу было невозможно определить, злится она или нет, но её магический след был окрашен в такие оттенки красного, что сомнений быть не могло.
       -И ещё одна вещь, – добавил Ардин. – Связанные  Моввалисом становятся неуязвимы друг для друга…
       -Что это ещё значит? – буркнула Сестрёнка.
       -А то, что мы не сможем убить друг друга в течение трёх лунных циклов, – пояснил Ардин. – Так что прости – кажется, с охотой тебе придётся немного повременить…
      -Великие Феи, откуда ты только взялся на мою голову! – разочарованно простонала Сестрёнка. – Жила себе, охотилась и горя не знала… Ну, ладно. Положим, мы теперь друг для друга бессмертны  и не можем разойтись больше, чем на двадцать шагов. Но Башня-то! Башня!..  Ювелиров!..Её-то ты зачем взорвал, террорист хренов?
      -Это тоже побочный эффект, – невозмутимо ответил Ардин. – И тоже из-за грозы…
      -Не-на-ви-жу! – прошипела Сестрёнка и злобно ударила кулаками солому, покрывавшую пол. – Да ты хоть понимаешь, что с нами теперь будет? Ты разрушил башню, которая простояла здесь семьсот лет!.. Не думаю, что принц-канцлер  спустит такое с рук… Они с неё пылинки сдували, а тут – гляди-ка! – какой-то залётный бассагит сровнял с землёй Башню Ювелиров, гордость Идрилиона… Да ты знаешь, что он с тобой сделает?
     -Ничего он со мной не сделает, – возразил Ардин. – Можешь быть в этом уверена…
     -Ну, в тюрьме-то он нас сгноит наверняка, – проворчала Сестрёнка. – Хотя я бы на его месте…
    -Ты бы на его месте помолчала и не мешала мне думать, – перебил её Ардин. – Должен быть какой-то выход…
    И он отвернулся лицом к стене, чтобы и в самом деле обдумать то положение, в котором они с Сестрёнкой очутились, и, возможно, найти правильное решение, как им выбираться из темницы… Сестрёнка, понимая, что в ближайшее время она не услышит от странного бассагита ни единого слова,  буркнула в нос что-то непонятное и снова уселась на солому, поджав под себя скрещённые ноги.
     Однако именно в тот момент, когда оба пленника умолкли и погрузились каждый в свои мысли,  из дальнего конца темницы раздался скрежет ржавых петель, и в тёмное помещеньице ворвался жёлтый свет керосинового фонаря. В дверном проёме стоял сухонький тюремщик и двое тюремных охранников.
-Ну что, оклемались, Гэрилэтовы отродья? – с насмешкой осведомился тюремщик, освещая фонарём лица пленников. – Ладно, выходите. Вас хочет видеть Принц-канцлер…


-…Что? – прогремел из глубины дворца голос канцлерова секретаря. Вдалеке послышались чьи-то шаги по вощёному паркету. – Корреспонденты из «Вестника Идрии»? С фотоаппаратом? Принц-канцлер ясно сказал: никаких корреспондентов. Гоните их в шею!.. Нет, нет, все комментарии потом, с личного разрешения Принца-канцлера…
Ардин кинул Взор Гэрилэта на дворцовые ворота: дюжие ребята из канцлерской охраны гнали от ворот двух человек: одного с блокнотом и металлическим пером, другого – с треногой фотоаппарата наперевес. Корреспонденты бранились на чём свет стоит и пытались отбиваться.
Кажется, моя слава меня опередила, подумал Ардин. Эх, видел бы это Зеддис!..
Знаменитый Алый Кабинет принца-канцлера был как раз настолько велик, чтобы излишне громкий голос откликался в другом конце комнаты эхом. Утренний свет из высоких окон падал на позолоченные корешки бесчисленных книг, на хрустальные канделябры и пылающие алым стены, отчего кабинет казался охваченным огнём и, с точки зрения Ардина, совершенно непригодным для работы. Сам принц-канцлер помещался где-то на горизонте, в обитом красным бархатом кресле за дубовым столом; переднюю стенку стола украшал герб Идрии – чёрный лис на красном поле. У себя за спиной Ардин чувствовал взволнованное дыхание конвойных из тюремной стражи: те, кажется, до сих пор не верили в то, где они находятся.
А справа от него стояла, насупившись и глядя себе под ноги, Сестрёнка.
-…Ну здравствуйте, вандалы! – донеслось из-за дубового стола. Голос был хмурый и, как показалось Ардину, его обладатель едва сдерживался, чтобы не перейти на крик. – Можете назвать ваши имена?
-Постараемся, – ответила Сестрёнка. Ардин промолчал.
-Секретаря сюда! – крикнул принц-канцлер в раскрытую дверь и  снова обратился к «вандалам»: – Подойдите-ка поближе, чтобы я мог разглядеть вас перед казнью!
-Перед… казнью? – Сестрёнка подавилась собственными словами.
-Спокойно, сестрёнка. – сказал Ардин, положив руку ей на плечо. – Сделаем, что он просит…
-Убери лапу, бассагит! – огрызнулась Сестрёнка и решительно направилась к столу принца-канцлера. Ардин последовал за ней…
…Вблизи принц-канцлер Идрии оказался гораздо менее представительным, чем виделся из глубин своего бархатного кресла и с фотографий на страницах «Вестника Идрии»: там правитель Идрии изображался статным седовласым мужчиной с властным взглядом тёмных глаз. Неизвестно, кто и когда разнёс по столице слух, что фотоаппараты у «Вестников» заколдованные, но только разница между снимком и оригиналом лишний раз подтверждала эти сведения: из-за дубового стола на Ардина смотрел невысокий, щуплый человечек с кустистыми бровями и большим носом, на котором, к величайшему удивлению обоих пленников, имела место большая бородавка.
-Хорошо… – сказал человечек, глядя на Ардина и Сестрёнку сквозь позолоченные очки. В кабинет осторожно вошёл длинный, рыжий человек в сером костюме – видимо, секретарь. Увидев около канцлерского стола Ардина, он где-то с минуту стоял в дверях с каменным лицом; затем, улыбнувшись какой-то своей мысли, уселся за конторку и с готовностью взглянул на своего начальника.
-Итак-с… – процедил сквозь зубы принц-канцлер, – будьте добры, назовите ваши имена!
-Араниэнь Мэн, Ваше Превосходительство, – отрекомендовалась Сестрёнка. Секретарь за своей конторкой стремительно застрочил пером по бумаге. – Охотница Гелиона.
-А вы? – спросил канцлер, обращаясь к Ардину. – Впрочем, я, наверное, зря спрашиваю…
-Отчего же? – спокойно возразил Ардин, глядя на принца-канцлера в упор. – Можете записать: Ардин Карр, известный также как Сивериус из Ордена Гэрилэта.
-Вот в том-то и дело, что из Ордена Гэрилэта, – мрачно заявил правитель Идрии. – Если бы здесь не был замешан Орден, вас бы просто судили, как обычных вандалов, но… Сами понимаете, что из этого может получиться, если идрийский суд осудит бассагита!  Мы уже сотни лет не касались дел Орденов, любое вмешательство может грозить крупными неприятностями… Как только я узнал, что один из разрушивших Башню Ювелиров – бассагит, я потребовал привести вас ко мне.
-Хорошо, что вы это понимаете, – заметил Ардин. – Хорошенькое дело – малиновки арестовывают бассагита! Это скандал, не больше и не меньше! Однако Орден Гэрилэта заинтересован в раздувании этого скандала не меньше вашего. Поэтому я, со своей стороны, могу предложить вам следующее: вы отпускаете нас и уничтожаете все материалы по этому делу, а Орден, в свою очередь, забывает о нём как о досадном недоразумении. В противном же случае мы будем вынуждены применить силу.
Всё шло как нельзя лучше. Принц-канцлер слушал Ардина, открыв рот; Сестрёнка широко улыбалась и показывала ему большой палец. Вот так, сказал Ардин сам себе. Кажется, на этот раз мы обойдёмся и без внушения…
-Ну что же, я согласен на это пойти, – сдержанно заявил принц-канцлер. Секретарь за конторкой деловито водил пером по бумаге. – Мы не будем портить отношения  с Орденом. Один из моих предшественников имел неосторожность так поступить, за что вскорости дорого заплатил…
Ардин утвердительно кивнул, припоминая то, что рассказывала ему Маррагиди. Да, да, всё правильно. Тогда Зеддис показал себя как нельзя лучше – едва до войны не дошло…
-Так что я согласен отпустить вас, господин Сивериус. – заявил принц-канцлер. – Но только вас! Её, – сказал он, указывая на Сестрёнку – мы отпускать не намерены!
Услышав это, Сестрёнка подпрыгнула на месте от удивления.
-Забери вас… то…то есть как это? – пролепетала она. – Простите, Ваше Превосходительство, я вас, наверное, неправильно поняла?
-Нет, почему же, совершенно правильно! – подтвердил принц-канцлер, подымая вверх указательный палец. – Вы, дорогая моя, к Ордену отношения не имеете, а влияние Охотников Гелиона, простите, распространяется только на бандитов и упырей…  Так что вы – как вас, Араниэнь Мэн? – ответите за своё преступление по всей строгости!..
Ардин нахмурился. Дело принимало не совсем правильный оборот…
-Простите, уважаемый принц-канцлер, – сказал он, – но это тоже невозможно.
-Почему это? – удивился правитель Идрии.
Ардин ухмыльнулся.
-А вы попробуйте вывести её из кабинета…
-Странная просьба, но… – пробормотал принц-канцлер и крикнул, хлопнув в ладоши: – Охрана! Уведите госпожу Мэн!
Охранники дружно кивнули и, ухватив Сестрёнку под локотки, повели её к большим резным дверям. Ардин стоял, опершись на свою трость, и наблюдал за ними, считая про себя шаги. Когда троица удалилась на нужное расстояние, невидимая цепь натянулась, и охрана остановилась в замешательстве: Охотница Гелиона стояла, не двигаясь с места, и лишь улыбалась, с вызовом глядя на принца-канцлера.
-Упирается? – с сомнением предположил один из охранников.
-Очень надо! – гордо откликнулась Сестрёнка. – Можете меня хоть нести, у вас всё равно ничего не выйдет…
-Но почему? – изумлённо произнёс принц-канцлер.
-А это вы у него спросите… – мрачно буркнула Сестрёнка, кивая на Ардина. Брезгливо выдернув свою руку из лапы стражника, она зашагала обратно к дубовому столу.
-Всё правильно, – подтвердил Ардин. – Признаюсь, это моя оплошность: я случайно наложил на нас это заклятие, и теперь мы не можем удалиться друг от друга больше, чем на… ну, сами видели.
На какое-то время в Алом Кабинете повисло молчание.
-Гм… а заклятие никак нельзя снять? – осторожно предположил принц-канцлер.
-Если бы… – проворчала Сестрёнка.
Ардин пожал плечами.
-Был один побочный эффект. – сказал он. – Из-за грозы… Так что теперь у нас только два выхода – либо ждать три месяца, пока оно само спадёт, либо отправиться к Мёртвой Звезде и снять его там…
-А вы меня не обманываете? – недоверчиво спросил идрийский властитель.
-Зачем? – с ухмылкой ответил Ардин. – Если бы не это заклятие, меня бы здесь уже не было… Так что выхода у вас нет, – продолжил он, внимательно глядя принцу-канцлеру в глаза. – Либо вы отпускаете нас обоих, либо я связываюсь с нашей столицей, Тилиссой, и принимаю меры…
-Ну нет! – строго заявил принц-канцлер. – Знаете, господин Сивериус, у влияния Ордена тоже есть свои пределы! И нечего на меня так смотреть, знаю я ваши бассагитские штучки! Я обязан предать суду вашу Охотницу, и я это сделаю! Я…
И вдруг… В первый миг Ардин и сам не сообразил, что происходит: принц-канцлер вдруг замолчал, будто чья-то тяжёлая рука закрыла ему рот; карие глаза его остекленели, подёрнувшись мутной пеленой. Вытянувшись в своём кресле и уцепившись за край стола, он  заговорил – чужим голосом, непрерывной монотонной скороговоркой, точно читал из невидимой книги: 
-…Суда и казни не будет. Ардин Карр и Араниэнь Мэн отправятся в путешествие к Мёртвой Звезде, в Третий Круг Земель Тишины, чтобы снять заклинание Моввалис. Никаких претензий к ним я, как принц-канцлер Идрии, не имею. Орден Гэрилэта обязуется восстановить Башню Ювелиров по сохранившимся магическим контурам…
Охранники взирали на принца-канцлера с благоговейным ужасом. Секретарь, которому, очевидно, доводилось видеть и не такое, увлечённо строчил пером, стенографируя канцлерский бред; кажется, происходящее его совершенно не волновало. Араниэнь, напротив, смотрела на Багрида Гэррара во все глаза: всё-таки зрелище было весьма занимательное.
Один лишь Ардин стоял и ухмылялся каким-то своим мыслям: он наконец-то понял, в какую сторону подул этот ветер.
-…и тем самым инцидент будет считаться исчерпанным, – выпалил принц-канцлер. И вдруг всё кончилось. Правитель Идрии как-то разом обмяк, упав на спинку своего кресла; тяжело дыша, он смотрел в потолок, медленно отходя от странного приступа. Взгляд его постепенно оживал. Секретарь, отложив перо на пол, подошёл  к хозяину. Охранники угрожающе шагнули навстречу Ардину.
-Как вы себя чувствуете, ваше Превосходительство? – деликатно осведомился секретарь, прикладывая пальцы к высочайшему лбу. – Вызвать врача?
-Н-не надо никакого врача, Иллид. – возразил принц-канцлер, мучаясь одышкой, точно в горах.  – Вы… вы записали то, что я сказал?
-Разумеется, Ваше Превосходительство. Как всегда.
-Вот и отлично. Напишите, пожалуйста, ещё приказ начальнику тюрьмы… да, да, чтобы немедленно освободил Ардина Карра и Араниэнь Мэн, разрушивших Башню Ювелиров… Не забудьте, с пометкой «государственная важность»…
-Ай, молодец, бассагит! – шепнула Ардину Сестрёнка. – Вовремя сработал, ничего не скажешь… Даже от вас польза бывает, ежели подумать… Только будь добр, довели всё до конца, если можешь!..
Ардин промолчал.
Тем временем секретарь уже написал приказ и положил его на стол принцу-канцлеру; тот изучил его внимательнейшим образом, поставил печать и расписался.
-Вот и всё, – сказал он, отдавая документ в руки Ардину.  – Когда стража приведёт вас обратно, покажете это начальнику тюрьмы. Ну, вот, пожалуй, и всё… Впрочем, нет: осталась ещё одна мелкая формальность. Сейчас вы пройдётё с Иллидом в соседний кабинет, он даст вам на подпись ещё две бумаги…
-Да хоть три, – с улыбкой заверила его Сестрёнка. – Только пусть этот хмырь вернёт мне оружие…

-…Уф! Пронесло! – вздохнула Араниэнь; они с Ардином только что вышли из Кабинета в приёмную и теперь дожидались секретаря в мягких бархатных креслах. – А я уже думала – всё, сушите вёсла, госпожа Мэн… За такое-то дело… М-да… – добавила она, окидывая взглядом фигуру Ардина. – Никогда бы не подумала, что сама от себя это услышу, но… спасибо тебе, бассагит…
-А за что мне спасибо? – осведомился Ардин, с безмятежным видом разглядывавший набалдашник своей трости; на полированном серебре играли солнечные блики, и временами казалось, что серебряный волк слегка подмигивает Повелителю Сивериусу. – Я ничего не делал.
Глаза Араниэни округлились от удивления:
-То… то есть как это – не делал?..
-А вот так это, – ответил Ардин, вешая трость на подлокотник кресла. – Мы не звери. Если бы я вздумал завладеть сознанием этого милого человека, он бы забыл, как его звали. Нет, такие дела мы доверяем профессионалам.
-Каким ещё профессионалам?
-Сейчас сама увидишь, каким, – ответил Ардин и вальяжно раскинулся в кресле.
Араниэнь хотела ещё что-то спросить, но не успела: дверь открылась, и в приёмную вошёл секретарь.
При одном только взгляде на него Араниэнь лишилась дара речи. Потому что… нет, да так же не бывает!.. Ещё в Алом Кабинете это был обычный человек, занятой и собранный, а теперь… Как же я раньше не заметила! Эти надменные черты лица, подтянутая фигура, которой куда больше пошла бы бассагитская мантия, чем этот серый костюмчик…И главное – глаза… Великие Феи! Глаза!!! Этот треклятый взгляд, похожий на стальное лезвие!..
А секретарь тем временем сделал три шага навстречу Ардину, выбросил правую руку вперёд и произнёс:
-Бассавар, Повелитель Сивериус!
-Бассавар, агварит  Лериус, – ответил Ардин – и обратился к Араниэни: – Ну вот, сестрёнка, познакомься, это и есть наш профессионал. Лериус, Регент от Ордена Гэрилэта в Идрии. Инкогнито, разумеется… Эй, Сестрёнка! Чего ты так на меня уставилась, а?..
 
   
Отступление
(из дневника Ардина Карра)
          
Седьмое Дагра, 7809 г. Э. Р.


«…Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
Не стоит мне об этом забывать…
Судьба не признаёт титулов и званий, Сестрёнка. Она раздаёт происшествия вслепую, не взирая на мандаты и знаки отличия, и, кажется, даже не испытывает по этому поводу угрызений совести.
И я знаю, почему.
У судьбы нет совести, Сестрёнка. У неё есть только чувство юмора…
Шутки-шуточки, краплёные тузы шулера, равно припасённые и для Охотницы Гелиона, и для Повелителя Тьмы.
Правда, странно?
Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
Шутка судьбы застигла меня врасплох.
Это плохо…
Разве мог я подумать три года назад, что мой Обряд Разрыва будет иметь столь непредсказуемые последствия? Что я, Повелитель Тьмы Сивериус, буду вынужден отправиться через весь Гелион в Земли Тишины, по рукам и ногам связанный со своей жертвой? Со своей последней жертвой?.. Если бы три года назад Маррагиди сказала мне, что мой Обряд Разрыва закончится вот так, я бы посмеялся над ней – ведь это же смешно, не правда ли? Сейчас, когда до моего вступления в ранг Повелителя оставалось всего ничего? Когда в Тилиссе уже всё готово и весь Орден Гэрилэта замер в ожидании?..
Но тут является моя шальная судьба, шулер мой, шутник с краплёной колодой, и заявляет: нет, господа бассагиты, придётся вам ещё немного потерпеть.
И вытаскивает туз из рукава.
Карту Моввалис в грозовой масти…
Потерпите, Повелитель Сивериус. Ваше вступление в в ранг откладывается.
Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
Кое-кому этого недостаточно…
Теперь ты связана со мной, Сестрёнка. И поздно рассуждать о том, хорошо это или плохо. Это совершившийся факт, который, мне кажется, ещё окажет своё влияние на наши с тобой судьбы.
Никому из нас этого не хочется. Конечно…
Но сдаётся мне, Госпожа Фортуна  думает иначе.
Судьба моя бестолковая. Карточный шулер, у которого в рукаве – тузы и шестёрки вперемешку…
Моё имя – Сивериус. Я – новый Повелитель Тьмы.
Готовься к сюрпризам, Сестрёнка…»