Говорящая кукла 4

Николай Иванович Кирсанов
                Егору давно хотелось перевести разговор на другую, важную для него тему, но как-то все не было подходящего момента. Видя, что разговор затягивается, а времени у него осталось мало, Егор решил больше не откладывать и поговорить о Насте.
 
                - Я вас, Платон Иванович, вот о чем хочу спросить. Мать Насти совсем пропащая, или еще есть надежда? Мне это очень важно знать, мы с женой хотим удочерить Настю.

                Дед не ожидал такого крутого поворота в их беседе. Он удивленно уставился на Егора,  как будто разглядывал его заново, как будто рядом с ним незаметно подсел вместо Егора другой человек. Он достал из кармана какой-то цветастый клочок материи, служивший ему платком, и промокнул им повлажневшие от внезапно нахлынувших чувств глаза.
                - Доброе и благородное дело задумал ты, сынок.  А мать у нее пропащая, и вряд ли она станет когда-нибудь человеком, - сказал он надтреснутым голосом. - Раньше – да, государство отправило бы ее на принудительное лечение, и, глядишь, вернули бы к нормальной жизни. А сегодня кому нужны такие?

                Дед замолчал. Два человека, два поколения сидели, задумчиво глядя в какую-то мысленную даль. Майское солнце  приятно согревало им спины. За палисадником цвели пышным белым цветом яблони. Воздух был наполнен разнообразными запахами проснувшейся после зимней спячки, расцветающей природы. Кругом все благоухало.
 
                - А Настя – девчонка хорошая, - заговорил первым дед. - Шесть лет ей, а она уже такая самостоятельная, хозяйственная, - последние слова дед сказал с уважительной улыбкой. – Когда матери нет, она дома все приберет, пол подметет, сядет вечерком на крылечко, кулачками головку подопрет и дожидается маму. А мама ее сутками иногда дома не появляется.  То Пелагея, то старуха моя присматривают за ней, подкармливают.  Посидит у нас и вдруг домой засобирается: «А вдруг, - говорит, - мама придет, искать меня будет, расстроится». Ведь в сознании ребенка мать не может быть плохой, она всегда хорошая, даже падшая.
 
                Дед повернулся к Егору, положил руку ему на плечо.
                - Я это говорю тебе, Егор, к тому, чтобы ты не торопился с удочерением. Ребенок живую мать свою никогда не променяет на чужую, тем более – Настя. Ты действуй постепенно, не торопясь. Навещайте ее почаще, приглашайте домой хотя бы на выходные, пусть она хорошо привыкнет к твоей семье, а там глядишь, само собой все решится. Да и мать ее при таком образе жизни долго не протянет, – дед тяжело вздохнул. – Жалко ее. Как только мы ее не увещевали – бесполезно. На моих глазах она росла. Ей лет пять, наверное, было, когда ее родители погибли в авиакатастрофе. Бабушка ее вырастила. Только замуж ее выдала, и где-то через  неделю умерла, царство ей небесное, – Дед немного помолчал, о чем-то думая, затем продолжил: - Хорошая девчонка была мама-то Настина, красивая, а вот видишь, как она жизнь-то у нее сложилась. Сегодня, как после войны, редко встретишь дом, куда бы горе не заглянуло.

                - А где родители ее мужа? – спросил Егор.
                - Где-то там, - дед неопределенно махнул рукой, - в Киргизии. В советское время русские ехали  помогать киргизам, узбекам и другим народам новую жизнь строить, экономику поднимать, а теперь вот они оказались за границей, в чужих государствах. Раньше родители писали письма, а как сын погиб, с тех пор ни слуху, ни духу. Может, сгинули где, а может выехать не на что. Да и ехать-то некуда, Россия сегодня от таких, как они, отвернулась. Дед замолчал.
 
                - Извини, Платон Иванович, пора мне, - сказал Егор вставая. – Я, наверное, так и сделаю, как вы сказали, не буду торопиться с вопросом удочерения. Вы уж присматривайте, пожалуйста за Настей, а я буду наведываться как можно чаще.

                Егор крепко пожал деду руку и направился к машине.
                - О Насте не беспокойся, мы за ней присмотрим, в обиду не дадим, - торопливо говорил дед, семеня за Егором.

                Вечером, перед сном, лежа в постели, Егор и Валентина долго говорили о Насте, о жизни непутевой, которая в первую очередь отражается на детях. Наконец, сон сморил уставшего за день Егора.
 
                Сначала ему приснилась Настя. Она в белом платьице, в белых носочках и туфельках стояла где-то в отдалении и, улыбаясь, смотрела на Егора, махая ему рукой.  Другой рукой она прижимала к себе куклу. Постепенно она удалялась, продолжая махать ему ручкой, становилась все меньше, меньше и, наконец, исчезла, растворилась.
 
                Вдруг какая-то неведомая сила резко подняла Егора, и он взмыл вверх. Он летел в какой-то приятной невесомости, мимо звезд, планет… Полет прекратился так же внезапно, как и начался. Он оказался на красивой, зеленой, украшенной цветочными клумбами лужайке. Невдалеке стояло огромное белое здание с массивными колоннами. На портале этого здания крупными буквами было написано: «Высший Разум».
 
                Огромные входные резные, с загадочными символами двери медленно открылись, и Егор оказался внутри большого, светлого помещения. Детали этого помещения, внутреннее убранство разглядеть было невозможно, все сливалось и как бы растворялось в ярком неземном свете. Но этот свет не ослеплял, а наоборот, оказывал какое-то приятное, благотворное воздействие на зрение.
 
                В глубине стоял массивный стол из материала, похожего на белый мрамор. За столом сидели примерно десять-двенадцать человек. Четко разглядеть их было невозможно. Они как-то расплывались, как расплывается изображение на фотографии от неправильно установленной резкости.
                Разумом, всем своим существом Егор чувствовал присутствие Главного - творца и хозяина всей вселенной, но не видел его. Видимо, он был недосягаем для человеческого зрения - только для разума.
 
                - Что там у нас на планете Земля творится? – спросил невидимый Главный у одного из своих помощников, который, видимо, отвечал за галактику, в которой находилась Земля.
                - Плохие там дела, - ответил помощник. – Все больше и больше злых мыслей поступает с этой планеты и все меньше и меньше мыслей, наполненных добром и любовью. Злом наполняется планета Земля. Многие научные открытия, которые мы им даем во благо, они используют во зло, безрассудно, не просчитывая последствий. Уничтожают природу, массово производят смертельное оружие для убийства себе подобных, развратничают, детей бросают, участились случаи насилия над ними..

                - Что они там, совсем умом тронулись? – сурово прервал помощника Главный.
                - Пока еще не совсем, но все идет к этому, - тихо ответил помощник.
                - Сделайте им предупреждение, чтобы образумились - жестким голосом сказал Главный.

                - Предупреждения им поступают постоянно, - сказал помощник. -  В виде разрушительных ураганов,  наводнений,  землетрясений,  болезней неизлечимых – ничего не помогает. Не хотят их видеть люди планеты Земля. Сейчас  к ним идет новое предупреждение... Если не образумятся, то утонут все в своих грехах и погибнут, - ответил помощник. - Мы же не можем допустить, чтобы они своими грязными мыслями и греховными поступками поганили всю Вселенную.  Их жизни пока еще в их руках.
 
                - Да, не можем, - сказал Главный, каким-то эхом, и это эхо повторилось несколько раз, постепенно затухая: ...не можем... ожем... жем...

                Продолжение 
            http://www.proza.ru/2011/02/28/1572