«Армия – это волчья тропа, по которой можно пройти, только оскалив зубы».
Одиннадцать часов вечера. Гарнизон спит. В карауле течет своя размеренная жизнь: кто смотрит телевизор, кто на кухне заваривает чай, кто в курилке рассказывает всякие истории. Обычный вечер.
Я, Саня Рубан и Диман Шкурко сидим в курилке, попивая крепкий чай, и мирно беседуем.
- Братва, - начал я, - вы в курсе, что у нас даг сидит?
- Да уже наслышаны. Что, решили его опустить?
- Речи нет, Саня. Он так опозорил нас, что опустить – это мягко сказано.
- Как будем действовать?
- Ну как – выводим дага в прогулочный, немного потрещим, потом в бубен ему и в унитаз башкой.
- Короче, как обычно, - сказал безразличным голосом Саня.
- Ну что, Диман, иди обзванивай бобров и оператору скажи – чтобы ссека была железная. А ты, Саня, бери ключ от камеры и тащи его в прогулочный дворик, я буду там.
Сняв на всякий случай штык-ножи и подсумки, мы отдали их часовому. Я зашел в прогулочный дворик гауптвахты и закурил. Вскоре показались Саня с дагом, они направились в мою сторону. Даг по прозвищу Малыш был здоров, как бык-производитель. Через камуфляж последнего размера просматривалась гора мышц. Все в нем было большое: большая голова с большими глазами, большие руки – одна размером с две мои, - грудь, как барабан и широкие мускулистые плечи. Лицо мрачное, заросшее черной щетиной. Все это вызывало довольно неприятные ощущения.
- Зачем звал, Фима? – спросил с заметным акцентом Малыш.
- Я слышал, ты поступил по беспределу.
- В смысле?
- За что сидишь? – спросил я.
- Да одному уроду в фанеру заехал, а он меня заложил.
- Это не Бетор ли?
- Да, да, Бетор.
- А мне сказали, что ты его отыметь пытался?
- Да, пытался, за то, что не слушался.
- Ты, урод, тебе что, баб не хватает? Или ты гомик?
- Ты, придурок, своих земляков насилуй, чмо. Бетор хоть и лох, но он русский, а ты – ублюдок, как тебе не стремно? – не выдержал Саня.
- Саня, осади пока, - остановил я его.
- Сами вы уроды, я вас в Чечне пачками резал и резать буду, я вам яйца буду отрезать и вам же скармливать. Клянусь Аллахом!
- Успокойся, здесь не Чечня. И не ори, не в лесу.
- Да пошли вы все!
Даг замахнулся, чтобы ударить меня, но Саня остановил его ударом ноги в солнечное сплетение. Но ненадолго. Малыш схватил нас обоих, оторвал от земли и с диким воплем «Аллах Акбар!» припечатал к стене.
Враз два удара с обеих сторон оглушили дага. Взяв его за руки, мы поволокли его в туалет, опустили мордой в унитаз и нажали слив. Он очнулся, быстро вскочил на ноги и, вытираясь, убежал в камеру. На следующий день Малыша увезли на заставу.
Сменившись с караула и сдав оружие мы вернулись в казарму.
Все заняты своими делами. В бытовке подшиваются и травят анекдоты. В спортзале гремят тренажеры, в спальнике ревет магнитофон, а на взлетке бесятся пацаны.
Мы, раздевшись по пояс, вчетвером – Волчок, Ганыч, я и Тамчелай – начинаем изображать свирепую драку. Пух и Никита сидят на кроватях с зубными щетками в руках. Сделав музыку потише, Никита, изображая из себя диктора, начинает комментировать.
- Мы ведем свой репортаж в прямом эфире с острова Сахалин.
- Мировой реслинг! Бои без правил! – подхватил Пух.
Пацаны захлопали.
- Делайте ставки, господа! – закричал Мелкий.
- Я представляю вам наших бойцов, - продолжал Пух. Внимание: боец из Челябинск-сити – Волчок – «Ледяная глыба»!
Волчок стал прыгать на взлетке, тряся руками и головой.
- Второй боец из Новосиб-Ленда. Дважды чемпион мира по кик-боксингу – Ганыч – «Половой гигант»!
Ганыч тоже вышел на взлетку и принялся размахивать ногами.
- Третий боец из Алтай-Билдинг – чемпион по борьбе Куреш – Тамчелай, он же «Рок»!
Тамч вразвалочку пошел по взлетке, демонстрируя всем накаченную мускулатуру.
- И, наконец, чемпион по рукопашному бою непобедимый Фима - «Новый Мировой Порядок»! На рислинг вызываются все бойцы. Ну, что ж, начнем!
Мы вышли с Ганычем, изображая жестокий бой, затем к нам присоединились Волчок и Тамч. Я взял подушку.
- Фима – «Мировой порядок» схватил стул и ударил им «Полового гиганта», - продолжал комментировать Пух. – Что мы видим! Все похватали стулья! Какая горячая борьба! Впервые в истории реслинга такой накал страстей. Это незабываемое зрелище!
Мы махали и били подушками друг друга пока, наконец, не выдохлись. Так мы дурачились почти каждый вечер.
Вскоре ко мне подошел Витал:
- Фима, потрещать надо, давай отойдем.
Мы вышли в бытовку.
Витал выпроводил находившихся там парней.
- Дневальный, никого не впускай! Ты заметил, что Сапай какой-то замкнутый стал?
- Заметил, а что случилось?
- До меня дошло, что его все еще на бабки ставят.
- Кто?
- Связь, кто же еще!
- Дневальный, зови Сапая!
Вошел Сапай.
- Что случилось? Ты сегодня после ужина где был?
- В связи, опять бабки требуют.
- Что было, расскажи по порядку, - попросил я.
- Ну, зашел я к ним в спортзал, там Седой, большой и кто-то еще. Говорят, типа, когда бабки будут? Я им: никогда. Они давай меня по понятиям грузить, но я по-русски плохо понимаю. Они хотели меня опустить, а я гантели похватал и в них покидал, а потом ушел. Сейчас позвонили, хотят, чтобы завтра после развода я опять к ним пришел.
- Ну, что делать будем?
- Это уже слишком! Они, уроды, забыли, кто в доме хозяин. Завтра пойдем, потрещим с ними, - сказал Витал.
На следующий день после развода Витал, Сапай, Саня, Мелкий, Диман и я пошли в роту связи. Стрела назначалась в спортзале. С их стороны были Седой, Большой, Мордатый и еще несколько секатых духов.
- Ну что, Седой, какие проблемы?
- Сапай нам должен.
- За что?
Седой начал плести что-то непонятное.
- Седой, ты какую-то блевотину несешь. Мы вам говорили, что наша рота неприкосновенна? – Витал говорил спокойно, я же решил форсировать события и, подойдя к столу, со всего маху ударил по нему кулаком.
- Мы вас, уроды, предупреждали, что вы никто. Хотите по беспределу – будет вам беспредел, будете до дембеля нас за километр обходить.
Связисты молчали.
- Короче, вам последнее предупреждение: если вы не поймете слов, нам придется вас немного покалечить.
Мы вышли.
Через три дня Сапай был дежурным по роте. Мы сидели в карауле. Вечером к караулу подошел Башка (Башкирцев).
- Часовой, зови Фиму. Фима, сегодня Сапая избили, еле ходит. Вот, тебе передал. – Он протянул мне скомканную бумажку и ушел.
Сапай писал: «Фима, брат, Витал, брат! Сегодня меня хотели опять на бабки поставить. Они меня впятером били, знаки все поснимали, голову пробили. Сказали, что на комроту им наплевать и что они одни положенцы и им все должны платить. Ваш брат Сапай».
Прочитав записку, мы с Виталом долго беседовали и планировали. Такой дерзости мы не ожидали. Мы понимали, что для противодействия нас мало, а связь – это большое сильное подразделение в составе сорока пяти бойцов. Но опустить свою роту, авторитет которой мы с таким трудом подняли после предыдущего призыва, мы также не могли. Мы должны были восстановить прежний порядок, заставить уважать нас.
К тому же много жалоб пошло из других рот, которым мы были крышей и не давали угнетать друг друга и беспредельничать. Нам платили, чтобы мы решали их проблемы, но теперь нас сменила связь и с неимоверной жадностью доила гарнизон, ставя всех на бабки и жестоко подавляя слабое сопротивление. Нас же они нагло игнорировали.
Бардак и хаос возник в жизни гарнизона, и нам ничего не оставалось, как принять меры и навести прежний порядок и спокойствие.
Ночь была тихой. Весь гарнизон, включая штаб, спит глубоким сном. Все свободные в карауле собрались в курилке, попивая чай.
- Ну что, будем роту связи строить? – спросил Витал.
- Так, короче, Саня, Витал и Кучерле – пойдете со мной, - решил я.- Ганыч, сейчас крикни в операторской «Нападение на роту связи!». Скажи, что звонил оперативный – вроде в связи оружейка сработала.
- Понятно, а если начкар с нами побежит?
- Не побежит, это же Потя. Во-первых, он хромой, а во-вторых, футбол идет. Все нормально будет.
Ганыч зашел в караул.
- Ну, пацаны, с Богом!
Дверь караула распахнулась и Потя крикнул:
- Караул, мать вашу, что, не слышите – оператор надрывается! Нападение на связь!
Мы, моментально подхватив автоматы, гремя сапогами, умчались в казарму. Добежав до двери связи, мы сходу ворвались в помещение. Кучерле вбежал первым, на ходу сбил прикладом в грудь дневального, который не успел даже крикнуть. Я пробежал прямо в спальник.
Из класса выбежал сонный дежурный. Мгновение – и он уже стоял лицом к стене, ничего не видя вокруг. Рядом, корчась от боли, стоя дневальный. Холодное дула автомата Кучерле не давало им повернуть головы.
Ворвавшись в спальник, я направился прямо к кровати Седого, а Витал – к Большому (их кровати стояли рядом). Саня остался стоять у входа в роту связи. Враз мы с Виталом перевернули шконки со спящими. Я схватил Седого, который даже еще проснуться не успел, и зажал ему рот рукой. Витал прижал к себе Большого, накинув ему на шею автомат Несколько ударов по почкам отбили у них всю охоту сопротивляться, и они послушно последовали за нами. Заведя их в туалет, мы начали обрабатывать их прикладами.
- Руки за голову!
- Пацаны, что случилось?
- Молчать, суки! Что, уроды, жить надоело? Мы вас предупреждали! За что, ублюдки, Сапая ушатали? – кричали мы, нанося им удары.
- Пацаны, чё мы…
- Ладно вы, не надо… мы же…
- Молчать, уроды! Да что с ними разговаривать, давай завалим их на хрен!
Последовала еще серия ударов. Потом, схватив их за шивороты, мы несколько раз окунули их в унитаз.
Витал достал из кармана учебную гранату Ф-1 (их у нас много в заначке было) с настоящим запалом. Седого и Большого посадили спина к спине, а между ними воткнули гранату так, чтобы рычаг был зажат их спинами. Затем Витал выдернул чеку и вставил ее Седому в зубы. Лиц наших они видеть не могли, мы были в масках, но по голосу, конечно, узнали, кто мы.
- Теперь если какой косяк будет с вашей стороны, все погранвойска узнают, что вы опущены.
Мы выбежали.
На следующий день мы собрали совет всех рот – положенцев от каждой роты – и объявили, что связи никто ничего не должен, а в случае какого-либо косяка с их стороны говорить нам незамедлительно. Гарнизон вздохнул с облегчением.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2011/03/01/1357