Критика христианства, как доктрины, противоречащей новым
германским идеалам.
Бегство XIX века к дарвинизму и позитивизму, по Розенбергу, было первым крупным и чисто животным протестом против идеалов сил, лишенных жизни и воздуха, которые пришли к нам из Сирии и Малой Азии, и подготовили духовное вы¬рождение. Таким образом, позитивизм и дарвинизм, были протестом европейца против иудеохристианской догмы.
Еще Ницше считал христианство основной причиной духовного разложения мира: «Бог «великого числа», демократ между богами… остался иудеем, богом всех нездоровых жилищ целого мира! Царство его мира всегда было царством преисподней, царством гетто… Христианин есть иудей в третьей степени», - пишет Ф. Ницше в своей работе «Антихрист» [40].
Пожалуй, именно на этих двух постулатах: антисемитизме, и христианстве, как религии несущей дух упадка и разложения, Розенберг и заостряет свою мысль. Однако не стоит забывать, что и расовая компонента религиозного мировоззрения Розенберга, продолжает формировать вектор религиозной и идеологической мысли немецкого философа.
Итак, подобно Ницше, Розенберг критикует догматику и веру христианства, его добродетель и демократические, т.е. по своей сути безрасовые идеалы, которое не имеют понятия чести, расы и национальности. Именно благодаря подобной упадочной форме сознания в Европе культивировалась защита неполноценных, больных, уродов, преступников и лентяев.
Уже фюрер, в «Майн Кампф», говорит «Тот, кто нездоров и ущербен физически и душевно, не имеет права увековечивать свое страдание в своих детях». Известная книга- документ для партийных руководителей по вопросам идеологии и расовому воспитанию от 1940 года, под названием «Эсэсовец и вопрос крови», указывая на политику национал-социалистического государства указывает, что «государство существует исключительно для того, чтобы служить сохранению и процветанию здорового народного организма в целом, и носителей лучших наследственных качеств определяющей его расы в частности. Первейшая обязанность государства - не допускать сохранения неполноценной наследственности за счет ослабления наследственности полноценной, так как это угрожает будущему народа. Тот, кто, будучи осведомлен о своей нездоровой наследственности, все-таки стремится произвести на свет свое, вполне могущее оказаться недееспособным, потомство, тот совершает тягчайшее преступление как перед своими детьми, так и перед самой жизнью. Он грешит против своего народа и своей расы» [42].
В качестве обоснования, в вышеуказанном издании приводится закон от 14 июля 1933 года “О предотвращении появления наследственно больного потомства”.
Таким образом, уже на данном этапе исследования, мы можем увидеть, что национал-социалистическое мировоззрение не только в в религиозных аспектах новой германской религии, но и в ключевых пунктах совей идеологии, была антагонистам христианской морали и нравственности.
Именно по этой причине, немецкая нация, по Розенбергу, в центре внимания которой лежат честь и долг, не сохранит ленивых и преступников, а исключит их [11, 128].
Безжалостно атакуя католический мир, Розенберг негативно отзывается об энциклике, папы Пия XI "По поводу христианского брака", в которой папа выступает против евгенических мер. Розенберг видит в этом папском документе право на беспрепятственное разведения идиотов, детей сифилитиков, алкоголиков, сумасшедших. Розенберг видит в этой "христи¬анской нравственной теории» вершину противо¬естественного и антинародного мышления, в качестве которой выступила уже известная нам сирийско-африканско-римская (католическая) догматика.
Таким образом, по Розенбергу, каждый европеец, же¬лающий видеть свой народ физически и духовно здоровым, и высту¬пающим за то, чтобы идиоты и неизлечимо больные не инфицировали его нацию, согласно римской теории должен предстать как антикатолик и как враг "христианской теории нравственности".
Розенберг ставит читателя своего «Мифа» перед острым религиозным вопросом: либо в борьбе за полноценную нацию стать «антихристом», либо следовать антинародной но христианской догме. А посему, Розенберг, для тех кому дороже здоровая раса и нация, предлагает отбросить подобные религиозные измышления, как проти¬воестественные и враждебные самой жизни [11,423].
Подкрепляя свою позицию о безрасовой сущности христианской догматики, Розенберг указывает на то, что неграм и Чикаго принадлежит, например, большой кафедральный собор, и черный епископ служит там святую мессу! Это означает культивирование кровосмесительных явлений, которые можно наблюдать в Мексике, в Южной Америке, в Южной Италии, во всех частях света. Здесь Рим и иудаизм идут рука об руку, - такой вывод делает Розенберг.
Благодаря, католическим миссиям в Африке, негритянские центры стали добиваться «Африканской империи». В Эфиопии, в Либерии, в Западной Африке это расовое движение подкрепляется религиозными идеалами, которыми негры обязаны - даже если и косвенно - христи¬анским проповедникам. Чернокожий Бог, чернокожий Спаситель и чер¬нокожая Дева Мария являются уже общеупотребительными представле¬ниями.
Так, базрасовая проповедь христианства, по Розенбергу, наносит непоправимый ущерб Европе и всему белому человечеству. От Гомера до Платона, - пишет Розенберг, природа и любовь были едины, так же как и высшее искусство в Элладе остава¬лось связанным с расой. Церковная "любовь" не только противопоста¬вила себя всем идеям расы и народности, но и вышла далеко за рамки этого. "Святой" Зенон сказал в IV веке после Р. X.: "Величайшая слава христианской добродетели заключается в растаптывании природы". Этому тезису Церковь верно следует везде, где ей удается победить. Поругание тела как нечистого непрерывно продолжается вплоть до на¬ших дней, так как национализм и расовая идея подавляются как язы-ческие.
О безрасовой сущности христианства, как религии противоречащей евгеническим и расовым законам нового национал-социалистического мировоззрения говорил и А. Гитлер: «…еврею надо только креститься, и он получит все права и преимущества коренных граждан. Он охотно пойдет и на это. Представители церкви будут радоваться по поводу нового завоеванного сына церкви, а сам этот «сын» — об удавшемся гешефте»[31,309] .
Брошюра «Расовая политика СС» от 1943 г, открыто заявляет: «Именно церковные доктрины несут ответственность за упадок всех рас, народов и культур. Здоровые инстинкты людей нордической крови сопротивлялись чужеродным учениям или же пытались переработать их в своем духе. Нордические народы веками противостояли разрушительному влиянию церкви» [39]. И далее «Национал-социалистическое мировоззрение, основанное на знании законов наследственности и неравенства рас, без сомнения преодолеет древние ложные учения и вернет нордической расе ее исконный взгляд на мир».
Таким образом, можно констатировать факт, что антихристианская концепция философских и идеологических идей А. Розенберга, была полностью интегрирована в структуру идеологического и религиозного мировоззрения национал-социализма.
4.5. Место и роль религии в мировоззрении
А. Розенберга и национал-социалистической Германии.
Итак, прежде чем перейти к основным соображениям Розенберга о мести и роли религии в государстве, напомним о фундаментальном принципе, на котором базируется философия Розенберга.
Расовая доктрина Розенберга, выражена в его «Мифе» и гласит она следующее: при метисации, т.е. смешении рас, «…из расы и типа уходят рассудок и здравый смысл, освободившись от уз крови и рядов поколений, и особь падает жертвой абсолютных, лишенных четкого представления духовных обра¬зов, все более удаляется от своего окружения, смешивается с враждеб¬ной кровью. И от этого кровного позора тогда умирают личность, ра¬са, цивилизация. От этой мести крови не ушел ни один из тех, кто пренебрег религией крови: ни индиец, ни перс, ни грек, ни римля¬нин. От этой мести не уйдет также Северная Европа, если не вер¬нется обратно и не отвернется от пустых побочных форм, бескровных абсолютных идей и не начнет снова доверчиво прислушиваться к утраченному источнику своих собственных жизненных соков и своих ценностей» [11, 17].
Таким образом, германский национализм не направлен на племена, динас¬тии, конфессии, а направлен на первоначальную субстанцию, на саму, связанную с природной индивидуальностью народность, которая однаж¬ды расплавит все шлаки, чтобы добыть благородное и устранить низменное.
В религиозной реформе, предлагаемой Розенбергом в «Мифе», утверждается следующая политическая линия в отношении ряда религиозных конфессий, действующих на территории Германии: «истинно гер¬манское государство ( т.е. государство национал-социалистов), может предоставить существующим в настоящий момент церковным общинам, право на политическую и финансовую поддержку госу¬дарства в той степени, в какой их жизнь и практическая деятельность сориентирована на укрепление души».
Таким образом, исходя из данного утверждения, мы видим, что национал-социалисты, намерены были культивировать в своем сообществе лишь те формы религии, которые бы отвечали идеологии и только идеологии национал-социалистическому режиму.
Розенберг, тактично утверждает, что новое правительство, должно будет за-щищать также новые реформы в такой же степени, как и старые вероучения, однако с учетом того, что новые требования уже весьма ощутимо заявили о себе.
Согласно этим новым требованиям, навсегда должен быть отменен так называемый «Ветхий Завет» в качестве религиозной книги.
Таким образом, каждый христианин может представить себе суть данной религиозной реформы, которая вторгается в саму догматическую суть христианства, требуя запретить канонические книги и даже догматы христианства.
Исходя из этой «реформы», можно сделать вывод, что с подобными требованиями, ни католики, ни протестанты, ни православные, вне всякого сомнении,я не согласились бы, а посему, в случае принятия таких реформ, влияние христианства в национал-социалистическом сообществе, свелось бы к минимуму .
Предлагая новые идеи о реформе не столько Церкви но самой религии вообще, Розенберг идет дальше: « Цер¬кви и общины германской религии следует обязать к тому, чтобы в святых местах, посещаемых паломниками, постепенно заменить нечис-токровные фокусы времён барокко иезуитского толка картинами и скульптурами Создателя жизни, чтобы, между прочим, снова появился Бог с копьем» [11,450] .
Что ж, стоит ли снова повторять имя германского языческого бога с копьем? И стоит ли вновь акцентировать внимание на антихристианском мировоззрении доктрины Розенберга, и национал-социализма в целом?
Пожалуй стоит, ибо именно в этих программных пунктах Розенберга, и воплощалась вся тайная цель ариогерманства.
Возможно, Розенберг хотел искоренить христианство тем же способом, каковым оно искореняло древнюю германскую веру, т.е. путем подмены символизма, внушать прихожанам новые истины, новой, антихристианской по своей сути веры.
Далее, в таких храмах, Розенберг предлагает установить портреты и изречения мастера Эккехарта и других немецких проповедников, а с нефов и с алтарей германской народной Церкви, со временем убрать «гипсовые гирлянды и блеск мишуры».
Об откровенно антихристианских намерениях Розенберга, мы можем так же судить из его рассуждений о сути национальных религий.
Так, по Его мнению, нации, создаются в горниле исторических событий, они подвластны провидению, посему, они имеют божественное назначение.
«Нации – это идеи Бога», - говорит Розенберг
Признать и осознать миссию своей нации, и всегда служить этой миссии ( т.е.верить в ее особую миссию), означает приобрести более высокие цели, более высокую жизнь и «окунуть ее в колодец вечной юности».
По этой причине, ми¬ровая религия в единственном числе и национальные религии во мно¬жественном числе - это программные пункты обоих противников, отсюда вывод и приговор мировым религиям: «Католичество, протестантство, иудаизм, нату¬рализм должны уступить место новому мировоззрению, чтобы о них больше не думали, как не думают о ночной лампе, когда над горами сияет утреннее солнце…» [11, 337].
Пятого ноября 1938 года, уже будучи партийным руководителем, Розенебрг в своей речи «Мировоззрение и богословие», произнесенной в Виттенберге, открыто, от имени партии заявил: «… национал-социалистическое движение оставило за собой суверенное право оценивать все духовные учреждение не на основании религиозного вероисповедания, свободу которого оно предоставляет каждому, но на основании ценностей характера, если те сплетены с религиозной верой и заметно связывают себя с ценностным порядком национал-социализма. Оно позволяет с человеческим и историческим пониманием следовать длинному ряду лет и отрекаться от любых насильственно насаждённых убеждений» [41].
Боле того, как свидетельствует стенограмма, заседателя Международного Военного Трибунала от 9.01.1946 года, обвинитель со стороны США, В. Брудно, обвинил А. Розенберга в следующем: «Вместо традиционной христианской веры Розенберг хотел ввести новый языче¬ский миф крови. На с. 114 книги «Миф XX века» он заявил следующее: «Сегодня мир пробуждается к новой вере - к мифу крови, к вере в то, что божественное существование человека должно защищаться кровью. Эта вера основывается на яс¬ном понимании того, что нордическая кровь составляет ту тайну, которая выше и больше всех старых святынь».
Таким образом, на основании обвинения Нюрнбергского процесса, можно сделать вывод, что точка зрения Розенберга на религию, была принята как «единственная философия , совместимая с национал-социализмом» [12, 155].
В 1940 г. подсудимый Борман писал Розенбергу: «Церковь не может быть побеждена путем компромисса между нацио¬нал-социализмом и христианским учением, но только путем введения новой иде¬ологии, приход которой вы сами возвестили в своих произведениях» [12,155].
Таким образом, даже если пренебречь преувеличениями Нюрнбергских обвинений, можно сделать более или менее однозначный вывод о том, что религиозная доктрина Розенберга, так или иначе, была принята национал-социалистической партией, и явилась руководством по созданию и укоренению нового религиозного неоязыческого ариогерманского культа, который соответствовал бы расовой и политической доктрине национал-социализма.
4.6. Национал-социализм против христианства: религиозная война 20 века.
В исследовательских дискуссиях о церквях в Третьем рейхе, исторические, конфессионально-теологические и историко-политические аргументы странным образом переплетаются между собой. После 1945 г. исследование своего недавнего прошлого протестантскими церквями привело к тому, что раскол церквей и поддержка ими нацизма рассматривались прежде всего как раскол образа самой церкви. Дискуссии среди протестантов, в противоположность католической церкви, вышли на теологический уровень.
Однако, для обывателя ( к которым мы причислим и многих историков пишущих о религиозной жизни Рейха) не особо вникающего в тонкости христианства и уж тем более в церковные каноны, догматы и теологические лабиринты, важна лишь внешняя сторона национал-социализма. Многие делают ложные выводы исходя из отрывочных заявлений фюрера о лояльности к христианству, или исходя из 24-го пункта программы NSDAP [50], другие, не желающие смотреть объективной истине в лицо, и не желающие расстаться с мифом о христианской сущности национал-социализма, пытаются прибегнуть к статистике.
Действительно, накануне захвата власти национал-социалистами Германия представляла собой в целом христианскую, но конфессионально разделенную и расчлененную на отдельные регионы страну. В 1933 г. из 65,2 млн. немцев о своей принадлежности к евангелической конфессии заявляли 62,7 %, к католической — 32,4 %, еще 0,8 % принадлежали к иудейской религии и около 4 % населения не имели религиозной принадлежности [49,120].
Население Германии, согласно данной статистике действительно было христианским. Мог ли фюрер провозглашать в своей программе пункты, которые еще в начале борьбы, настроили бы народ против нацистов?
Главной целью нового правительства Адольф Гитлер назвал «восстановление единства духа и воли народа», обещая взять под защиту «христианство, как основу всей немецкой морали, семью как основную ячейку нашего народа и государственного организма», преодолеть классовую борьбу и вернуть традициям подобающее им почетное место. Первоочередная задача, сказал он – «вновь сосредоточить власть в своих руках посредством полного преобразования внутриполитических условий, не останавливаясь ни перед чем в искоренении марксизма и пацифизма, а также создать всеобщую готовность к борьбе и обороне за счет жёсткого авторитетного руководства» [5].
Как писал Б. Рассел: «Можно было бы ожидать, что протестантская Церковь поддержит нацистское движение, и до определенной степени она так и сделала. Но во всех пунктах, общих для протестантизма и католицизма, оно противоречит новой философии. Ницше – явный антихристианин, и по прочтении сочинений Хьюстона Чемберлена создается впечатление, что христианство – это деградировавший предрассудок, появившийся среди полукровок-космополитов Востока. Отказ от смирения, любви к ближнему, кротости противоречит учению Госпела; и антисемитизм, как теоретический, так и практический, с трудом согласуется с религией еврейского происхождения. По этим причинам нацизм и христианство вряд ли будут друзьями» [48].
Христианство и нацизм, действительно не стали друзьями по причине догматического расхождения этих двух религиозных систем, яблоком раздора между которыми прокатилось еврейское происхождение христианства, а так же расовые теории нацистов.
Не случайно, Розенберг еще в «Мифе» описывал что евангелические теологи даже при всеобщем согласии с народным мировоззрением, все же поддерживали самонадеянное изречение римс¬кой Церкви: "Расовое движение народов означает нехристианское по¬клонение народному духу". Но при этом …забывают о том, что исключительное положение, которое они предоставляют евреям, являет собой не что иное, как поклонение паразитическому, всегда враждеб¬ному нам еврейскому народу» [11].
Как мы помним, Розенберг, отмечал, что победа национал-социализма, - это переворот, подобный реформации Лютера, «только в более крупных масштабах», который и устроило и национал-социалистическое движение.
Можно сделать однозначное предположение что нацисты, углубив свое «реформаторское» движение и направив его уже не столько против «отклонений от христианских истин», сколько объявили открытую войну самому христианству.
«Cujus regio, ejus religio» – чья земля, того и вера, - этот старый лозунг Реформации, как мы видим, был актуален и во времена нацистской Германии.
О начавшемся разрыве между политикой нацистов и церковью, Розенберг отмечает в своей речи «Мировоззрение и богословие», в которой он резко критикует католиков за тезис съезда в Констанце, который гласил: «Национализм – это самая большая ересь нашего столетия!».
Однако, как сам описывает это Розенберг, разрыв с Церковью произошел тогда, когда Церковь отказала в проведении обряда церковных похорон для верного католика и национал-социалиста, гаулейтера Петера Гмайндера во Франкфурте.
«Такое отношение со стороны церкви заставило всех национал-социалистов поднять на повестку дня важный вопрос: возможна ли вообще решающая спасительная перемена без полного преодоления отнюдь не единственного житейского воззрения, которое в самый тяжёлый и судьбоносный час обращалось против немецкой нации и её мощи?» [41].
Итак, основной причиной расхождения между национал-социалистическим мировоззрением и христианства был расизм, который, ставил законы расы выше догматики христиан, более того, расовые теории, сами по себе указывали на еврейское происхождение христианства как религии, и клеймили христианство как продукт неполноценного с точки зрения расы, не нордического религиозного мировоззрения.
Более того, именно христианство как религия явилось причиной упадка европейских ценностей и культуры.
К моменту начала Второй мировой войны Гитлер и его последователи далеко продвинули свою расовую политику: и как селекционную расовую гигиену в медицине и здравоохранении, и как коричневый культ так называемого германского «региона крови и земли», и, наконец, как направленный на уничтожение евреев антисемитизм [49,126].
Итак, определив христианство как религию по своей сути не нордическую, наицонал-социалисты перешли к активным действиям направленным против самой Церкви и служителей культа.
Развязанные против членов католических орденов процессы по операциям с валютой и по нарушению нравственности были только верхушкой айсберга, состоявшего из многочисленных нападок, направленных в первую очередь против еще сохранявшихся организационных передовых укреплений католического сообщества. В конце концов к 1937—1939 гг. крупные католические объединения были повсеместно запрещены, конфессиональные школы по признаку вероисповедания преобразованы в немецкие школы совместного обучения независимо от вероисповедания, а конфессиональное религиозное обучение оттеснено на второстепенные позиции.
Церковная политика нацистов нашла отражение в так называемых «13 пунктах», переданных 10 июля 1940 г. представителю Познанской лютеранской консистории, и окончательно сформулирована.
В указе наместника Вартегау от 13 сентября 1941 г. В соответствии с ним церковь полностью упразднялась. Разрешались лишь отдельные самоуправляемые религиозные общества, которым запрещалось вступать в какие-либо отношения с церковными структурами в прежней Германии. Членами общин могли быть только совершеннолетние, запрещались и уроки религии в школах.
В ходе развязанного Гиммлером в 1940—1942 гг. так называемого «штурма монастырей», в масштабах рейха было безвозмездно экспроприировано около 300 зданий и католических учреждений и изгнано из собственных домов более 10 тыс. членов религиозных орденов.
В специально создававшихся с 1940 г. блоках для священников в концентрационном лагере Дахау были интернированы 2720 священников, 1780 из которых были доставлены из Польши и 447 (в том числе 411 католических 36 евангелических) из Германии; более 40 % из них не пережили террор и насилие во время заключения в концлагеря.
В 1941 г. Гитлер принял решение уничтожить всех без исключения евреев в Европе. Этот же 1941 г. стал ключевым для определения позиции христианских церквей по «расовому вопросу».
Непосредственно перед началом войны, режим начал проведение так называемой эвтаназии больных детей и детей-инвалидов, а затем, после начала войны, поэтапно распространял ее также на больных взрослых. Уже летом 1940 г., в период празднования победы над Францией, евангелический епископ Вурм и католический кардинал Бертрам направили от имени своих церквей раздельные письма протеста на адрес имперской канцелярии, они были недвусмысленными по содержанию, однако сдержанными по тону и вследствие их неофициального характера остались не замеченными режимом. Когда летом следующего года, а именно 13 августа 1941 г., официальный протест Мюнстерского епископа фон Галена в форме проповеди против государственных мероприятий по эвтаназии превратился в скандал, общегерманского и всемирного масштаба, Гитлер приказал приостановить ровно на один год значительную часть акции по уничтожению — плановому умерщвлению газом взрослых пациентов психиатрической лечебницы в рамках «Акции Т4» [49].
Нельзя было допустить, чтобы настроения населения, и без того встревоженного войной с Россией, первыми воздушными налетами и перегибами по отношению к церковным учреждениям, в конечном счете обернулись против режима. Тем не менее прекращение уничтожения больных не означало к но, что Гитлер сдал свои позиции. В концентрационных лагерях, а позднее и в многочисленных лечебных учреждениях и больницах для неизлечимых больных врачи-нацисты продолжали убивать пациентов, в результате чего жертвами стали в общей сложности более 200 000 человек.
Итак, с антихристианской позицией нацистов мы ознакомились, но что же Церковь? Какова же была реакция Церкви, на проводимую нацистами антихристианскую политику?
Если по убеждению многих людей, разделяющих заблуждение о лояльности национал-социалистического режима к христианству, Третий Рейх был христианским, то и никаких противоречий и недоразумений в вопросах веры и быть не могло?
Но противоречия были, и это были не только разногласия, это было открытое противостояние Церкви антихристианскому режиму национал-социализма.
Так, католические иерархи время от времени запрещали верующим вступать в NSDAP: в 1930 году председатель Фульдской конференции епископов кардинал Бертрам впервые объявил одновременную принадлежность к партии и Церкви несовместимой, а последний раз подобный запрет католических иерархов был обнародован 17 августа 1932 года». Более того, «генеральный викарий Майнца грозил вступившим экскоммуникацией: «Как только католик станет членом нацистской партии, он перестанет допускаться к таинству причастия» [52].
Один из наиболее серьёзных западногерманских исследователей истории Церкви в годы правления нацистов Клаус Шольдер отмечает, что «перед 1933 годом католицизм представлял собой закрытый фронт против Гитлера».
Католический епископ Мюнстера граф Клеменс фон Гален в своём Пастырском послании от 18 февраля 1937 года прямо заявил: «Дело Гитлера – дело дьявола, а он сам – его слуга, его орудие… У нацистов Бог на устах, а чёрт в сердцах». Примечательно, что епископ фон Гален открыто выступил против расовой и религиозной теории нацистов сразу же после их прихода к власти – уже в своём Пастырском послании к пастве на Великий пост в январе 1934 года.
Сопротивление притеснениям Церкви выразилось в меморандуме евангелического военного духовенства, подготовленном в ноябре – декабре 1937 года и предназначенном для передачи Гитлеру. Авторы резко высказывались против антирелигиозной пропаганды нацистов: «Партия и государство сегодня борются не только с Церквами. Они борются с христианством... Положение стало совершенно нетерпимым. Этот документ был публикован за границей [52].
Однако основным документом, который вскрывал всю сущность национал-социализма, явилась папская энциклика "Mit brennender Sorge" (в переводе с немецкого — «С огромной обеспокоенностью»).
Энциклика папы Пия XI, была опубликованная 10 марта 1937.
Энциклика – это послание римского Папы ко всем католикам или к католикам одной страны по вопросам вероучения.
По канонам католической церкви энциклика не подлежит обсуждению и обязательна к исполнению. Энциклики обычно пишутся на латинском языке и называются по первым словам текста, тот факт что данная энциклика была написана на немецком, говорит лишь о высочайшем уровне обеспокоенности Церкви, антихристианской миссией Рейха.
Итак, кратко рассмотрим ключевые позиции папской энциклики "Mit brennender Sorge" [53].
Как мы помним из вышеприведенных фактов, идеи Розенберга, а вместе с ними и религиозная политика Рейха, основывалась на языческом (неоязычесом) мировоззрении.
Именно этот факт подтверждает и осуждает текст данной энциклики: «Кто следует так называемой дохристианской германской концепции, заменяя личностного Бога темным и безличным роком, отрицает тем самым Премудрость Провидения, которая "быстро распростирается от одного конца до другого и все устрояет на пользу"3. Он также не есть верующий в Бога».
Философия Розенберга, как и политика Рейха, основывались на идеях расы и крови, что также осуждено в рассматриваемом церковном документе: « Кто возводит расу, или народ, или государство, или частную форму государства, или власть имущих, или иную какую-либо фундаментальную ценность человеческого общества, - как бы необходимы и почетны ни были их функции в мирских делах, - кто возводит эти понятия превыше принадлежащего им достоинства и обожествляет их до степени идолопоклонства, тот искажает и извращает мировой порядок, замышленный и сотворенный Богом; он далек от истинной веры в Бога и от того представления о жизни, которое поддерживает вера».
Осуждена и идея национального Бога: «Никто, разве что неглубокий разумом, не может забрести в идеи о национальном Боге, о национальной религии, или пытаться замкнуть в пределах одного народа, в узких границах одной расы Бога, Творца вселенной, Царя и Законодателя всех народов, пред Чьим величием все они суть "как капля из ведра" [53].
Осуждается попытка «очистить» христианство от учении Ветхого Завета: «Священные книги Ветхого Завета суть единственно слово Божие и составляют значимую часть Его Откровения; они пронизаны мягким светом, предвещающим, в гармонии с постепенным развитием Откровения, зарю яркого дня Искупления.
…Наряду с бесчисленными штрихами величия и благородства описывают они также и историю избранного народа, носителей Откровения и Обетования, не раз отворачивавшихся от Бога и обращавшихся к миру.
Очи, не ослепленные предубеждением или страстью, увидят в этих уклонениях, о которых повествует библейская история, сияющий свет, являющий спасительный замысел, который в конце концов восторжествует над всякой ошибкой и грехом.
…Ничто, кроме невежества и гордыни, не может помешать человеку видеть хранимые в Ветхом Завете драгоценные сокровища» [53].
« Всякий, желающий изгнания из церкви и школы библейской истории и мудрого учения Ветхого Завета, хулит имя Божие, хулит составленный Всемогущим замысел спасения и делает узкую и ограниченную человеческую мысль судией Божией воли об истории мира: он отрицает веру в истинного Христа…».
Энциклика так же осуждает идею создания нацистами национальной германской церкви: «Если люди, которых не объединяет даже вера во Христа, придут и предложат вам обольщение национальной "Германской Церкви", будьте уверены: это - ничто иное, как отрицание единой Церкви Христовой и очевидное предательство той вселенской евангельской миссии, правом и способностью вести которую обладает во всем мире одна лишь Церковь. Реальная история других национальных "Церквей" с их беспомощностью, ограниченностью государственными рубежами и подчинением мирским властям - достаточное свидетельство бесплодия, которому обречена любая ветвь, отсеченная от ствола живой Церкви. Тот, кто с самого начала отвечает на все эти ошибочные эволюции бескомпромиссным "нет", служит не только чистоте своей веры во Христа, но и благополучию и выживанию своего собственного народа».
Энциклика призывает епископов следить и противодействовать подобным богохульствам и оскорблениям Величия Бога.
На все попытки нацистов подменить веру Христа, иной верой, энциклика научает свою паству говорить решительное «нет» и не совершать «иудину» сделку. На подобные предложения энциклика научает паству отвечать словами Христа: «отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи"[53].
Заключительная часть энциклики гласит: «Тысячами голосов кричат вам в уши, что Евангелие не было открыто Отцом Небесным. Тысячи перьев поставлены на службу такому христианству, которое не от Христа. В печати и по радио каждый день навязывают вам измышления, враждебные вере и Церкви, нагло враждебные всему, что должны вы считать чтимым и священным. Многие из вас, держащиеся своей веры и своей Церкви, вследствие своего членства в религиозных ассоциациях, гарантированных конкордатом, часто сталкиваются с трагическими испытаниями, когда вера ваша по отношению к вашей стране неверно понимается, ставится под подозрение или даже отрицается, а вы сами несете убытки в профессиональной и общественной жизни. Мы хорошо знаем, что в ваших рядах много смиренных солдат Христовых, принимающих эту участь с болью, но и с твердостью в сердце и находящих утешение в мыслях о том, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие30. Сегодня, видя, что вам угрожают новые опасности и новые притеснения, Мы говорим вам: если кто будет проповедовать вам Евангелие иное, нежели приняли вы на коленях своей набожной матери, из уст верующего отца или из учения верных Богу и Его Церкви, "да будет анафема" [53].
Что же такое «анафема»?
Анафема - это церковное проклятие, отлучение от церкви. Анафема часто употребляется в смысле осуждения на вечную гибель, и отсюда церковное употребление этого слова в смысле проклятия, особенно в провозглашавшейся против еретиков и грешников формуле: anathema esto, т. е. будь проклят или — да постигнет тебя кара Божия. Анафема часто провозглашалась соборами и папами; действие ее состояло в отчуждении от "тела церкви", и так как вне церкви не могло быть спасения, то анафема была равносильна осуждению на вечные муки, если грешник не откажется вовремя от своих заблуждений.
Фактически, же, трактовать анафему, произнесенную в энциклике "Mit brennender Sorge" , можно как резкое осуждение еретичесокй и антихристианской позиции Рейха, еретических и антихристинаских мероприятий, и религиозных моментов, которые происходили в Рейхе, как отлучение национал-социализма и национал-социалистического мировоззрения от Церкви.
В рейхе люди не особенно верили «христианским» официальным заявлениям – они судили по делам. Недаром в проповеди на Пасху 1935 года католический епископ города Трира Франц Борневассер констатировал: «Мы переживаем сегодня грозные времена – идёт открытая борьба против основных учений христианства. Руки нового язычества безуспешно тянутся к основам христианства, веры, которая дана нам Иисусом Христом» [52].
Ответная реакция нацистов на протесты Церкви, и на саму энциклику выразились в том, что гестапо, конфисковав все экземпляры энциклики, всё же не могло запретить чтение папского послания с амвона. После этого период относительной терпимости по отношению к Католической Церкви закончился и положение её ухудшилось. Церковные мероприятия, службы, праздники и процессии стали своеобразным протестом Католической Церкви против нацистского режима, против посягательств на конституционную независимость Церкви; они носили подчёркнуто демонстративный характер и собирали десятки тысяч людей.
Министр пропаганды, Й. Геббельс, ответил католикам тем, что послал специального корреспондента в бельгийский монастырь, где монах на сексуальной почве убил ребёнка – этот репортаж стал поводом для обвинения всех монахов в гомосексуализме, а монастырей – в поощрении содомского греха. В 1937–1938 годах нацистская юстиция устроила несколько процессов против католических священников по обвинению в сексуальных извращениях (обвинения были, по преимуществу, сфабрикованы гестапо). Церковь и её служителей объявили погрязшими в разврате...»[52].
Священников и верующих сотнями отправляли в тюрьмы и концлагеря (в гестапо был создан специальный отдел по работе с «политическим католицизмом»). В 1938 году в одном лишь концентрационном лагере Дахау под Мюнхеном находилось уже 304 священника, позже, в годы войны, в Дахау было заключено 2720 священников, из них 22 православных, многие погибли там от голода, побоев или в газовых камерах.
Итак, мы рассмотрели позицию католиков, а какова же была позиция православных Церквей и священников?
Служивший все годы нацистского режима в Берлине, архимандрит Иоанн (Шаховской) на второй год нацизма в Германии, дал характеристику на этот режим, в 1934 году, опубликовав в Берлине брошюру «Иудейство и Церковь», где сказал о несовместимости националистической религии и расизма с христианской верой».
Митрополит Московский Сергий (Страгородский) заявил: «…Праздник Пасхи празднуем мы, а небо над нами всё ещё покрыто тучами, страна наша всё ещё терпит лютое нашествие фашистов. Но тьма не победит света, хотя бы на время и заслоняла его. Тем более не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо креста Христова признать своим знаменем языческую свастику. Не забудем слов – «Сим победиши». Не свастика, а крест призван возглавить христианскую нашу культуру, наше «христианское жительство».
Православный архиепископ Брюссельский и Бельгийский Александр (Немоловский) в своей проповеди 31 июля 1938 года так сказал о гонениях на христианство следующее: «В Германии жестокий варвар Гитлер уничтожает христианскую веру, одновременно насаждая язычество. Мы молим Бога, чтобы Он спас эту страну от этого ужасного человека...».
Таким образом, на основании церковных документов, официальных заявлений церковнослужителей, и конечно же основываясь на исторических фактах и так любимой историками статистике, можно однозначно утверждать, что если Третий Рейх, и вырос на почве христианства, как это утверждает немецкий ученый М. Бросцарт [54], то во всяком случае, в момент своего укоренения, идеология нацистов навсегда отвергла идеалы христианской цивилизации, что и было продемонстрировано на материалах, предоставленных в данном разделе.