Часть 1
1
Утро просачивалось сквозь шторы и расползалось по комнате серыми тенями. Они тянулись вдоль стен и пола, постепенно подползая к тумбочке у старого дивана. В тот момент, когда одна из них, скошенная, словно нож гильотины коснулась мобильника, лежащего на тумбочке, тот нервно зажужжал. В тишине казалось, будто пчелиный рой взмыл под потолок и стал кружиться над раскинувшимся на диване спящим человеком лет тридцати. Взметнув руками, Серапион слетел на пол, ударился лбом и застонал. Несколько секунд он приходил в себя, слушая грохот сердца, и недоумевая, откуда взялись эти патологические рифы.
Боль от падения постепенно стихала, но вместо нее приходила другая - похожая на кольцо, распирающее череп изнутри. Серапион протер глаза и сел на край дивана. Кольцо в голове продолжало разжиматься, одновременно раскаляясь и выпуская шипы. Серапион поднялся и пошел на кухню за таблетками. Имея довольно богатый опыт разнообразных мигреней, он знал, что лекарства помогают ему слабо, поэтому выпил сразу четыре штуки.
Умываясь в ванной, Серапион почти не глядел на себя в зеркало, будучи практически равнодушным к своей внешности. Его худая и немного сутулая фигура никак не реагировала на беспорядочное питание и офисный режим, поскольку он относился к тем нескольким процентам человечества, которые не толстели ни при каких обстоятельствах.
Перед выездом на шоссе, как обычно, была километровая пробка. Она начиналась часов в пять утра, и Серапион давно уже не пытался опередить ее появление. Он привычно вырулил на встречную полосу, чтобы объехать бесконечную вереницу машин, и прибавил газу. В конце пробки ему помахал жезлом постовой. Серапион остановился, вложил в бумажник с документами пару купюр и опустил боковое стекло.
- Привет, Дмитрич, - поздоровался он, зевая.
- Привет-привет. Что-то ты поздновато сегодня. - Мент бережно достал купюры и вернул ему бумажник.
- Проспал я чего-то… .
- Бывает…. Надо будильник ставить.
- Да какой-то он дохлый у меня.
- Понятно. Завтра вместо меня будет Хуфлянцев.
- ОК.
Серапион вырулил на шоссе и продолжил путь. Подъезжая к бизнес-центру, в котором располагался офис компании ССК, он вдруг понял, что опоздал к началу корпоративного тренинга, который проходил в третий вторник каждого месяца. Его целью было совершенствование навыков сотрудников по сокрытию коммерческой информации от проверяющих органов. На дворе было начало второго тысячелетия, отмеченное легким экономическим коллапсом и большинство компаний, подобных ССК стремительно и безотлагательно легализовывали свою деятельность. Никто не хотел платить лишние деньги за накладные, выписанные на «помойки» и скрывать свою причастность к внешнеэкономической деятельности, в которую был всецело вовлечен. Поэтому, не смотря на то, что количество организаций, желающих поиметь на деньги оптовую компанию с приличным оборотом, явно не уменьшалось, сделать это им становилось все сложнее. По первому сигналу, который выражался в короткой пронзительной сирене, и в мигании желтой лампочки на краю стола, сотрудники ССК отправляли неправильные бумаги в шредер, выключали компьютеры и направлялись к выходу. Через десять минут в офисе оставались только девушка Ксения на ресепшене, Ольга Ивановна, занимающаяся белой бухгалтерией, и Серапион – номинальный директор виртуального ООО «Транс-инвест-технологии». В его функции входило встретить «гостей» и, по возможности, не допустить обнаружения контрафактных бумажек, чтобы исключить выплату отката или хотя бы минимизировать его размер. Разумеется, не всегда все проходило гладко и за восемь лет работы в компании Серапиону пришлось тем или иным способом вручить «гостям» множество конвертов с различными суммами. Надо сказать, что маску директора Серапион надевал лишь в случае необходимости, получая за это от президента ССК Алексея Звенящева небольшие премии и некоторые поблажки. В остальное время Серапион работал рядовым менеджером по продажам, обсуждая заказы с клиентами и выписывая расходные накладные.
Когда Серапион вошел в офис, тренинг уже вошел в стадию проверки выполнения задания, которая заключалась в том, что заместитель президента Аристарх Раздавин, маленький, толстый, но удивительно подвижный, обходил подразделения и проверял отсутствие на рабочих местах потенциального контрафакта. Сотрудники во время тренинга оставались на местах, ожидая оценки выполнения задания, праздно болтая и слушая музыку.
Серапион столкнулся с Раздавиным в коридоре, когда тот стремительно шел по направлению к бухгалтерии. Зам. президента недовольно посмотрел на него, блеснув стеклышками крохотных квадратных очков, и протянул свою мягкую, почти женскую руку. Затем он подался вперед и прошептал:
- Зайди к Звенящеву.
Серапион не любил Аристарха, как не любили его все сотрудники офиса. Ходили слухи, что Аристарх упорно пробивает введение новой для компании должности генерального директора с тем, разумеется, чтобы благополучно ее занять. Эта позиция позволила бы ему взять на себя решение всех серьезных коммерческих вопросов, оставив Звенящеву представительские функции.
Итак, Серапион постучал в дверь и вошел. Звенящев в мятом бежевом костюме и белой рубашке полулежал в эргономичном черном кожаном кресле. У него были темные всклокоченные волосы, маленький нос и немного оттопыренные уши. Узкие плечи и широкие бедра делали его фигуру похожей на повисшую каплю или презерватив, наполненный водой.
- Можно?
- Входи. – Звенящев вяло махнул ему рукой и прикрыл глаза. – Все плохо. Никто не хочет платить. Я устал.
Серапион сел на стул и приготовился выслушать традиционный эмоциональный монолог, предшествующий началу осмысленного разговора. Он понимал, что Алексей драматизирует, но привык к этим излияниям, относя их к издержкам работы.
- Никогда еще не было все так отвратительно. Что делать, а? Закрывать бизнес?
Серапион сочувственно поджал губы и промолчал.
- Решили провести конференции для клиентов в регионах. Официальная тема: развитие бизнеса и все такое, неофициальная: понять, насколько там у них жопа. Ну и собрать долги, по возможности. Начнем с Восточной Сибири. Соберем их в Иркутске. Твоих должников там больше всего, поэтому я тебя и позвал. Кто там у тебя самый злостный? Как называется тот перекидчик?
- ЗАО «Два богатыря». Рождественский и Скат.
- Их двое что ли?
- Да, один обычно говорит по телефону, а второй отвечает на письма. Периодически сваливают все друг на друга.
- Надо с ними поговорить по душам с обоими, и понять, отправлять к ним службу безопасности или нет. Если совсем упрутся, можешь намекнуть им, что есть у нас такая возможность. Ну и с остальными решить, кому будем грузить, кому нет.
- Хорошо, я понял. Когда все будет?
- Уточни у Раздавина. Он все расскажет.
Серапион шел к Раздавину с безрадостным сердцем. Он не испытывал никакого желания подвергать себя многочасовому перелету и многодневному прозябанию на конференции ради такой миссии. Однако Раздавин немного смягчил разочарование, сообщив, что будет 2-3 свободных дня, и Серапион сможет съездить на Байкал. «На дворе лето. Позагораешь, искупаешься. Вечером - банька, потом водочка… », прошептал он хитро, кося обоими глазами.
Через три дня Серапион в компании нескольких сослуживцев сел в самолет и отправился в Иркутск.
2
Институтский приятель Звенящева Марк Ферштосс внезапно появился в один из самых сложных периодов жизни Алексея – за два месяца до сорокалетия последнего. Этой фатальной даты Алексей ждал давно и теперь, когда сие событие неотвратимо приближалось, он чувствовал себя все хуже и на то были причины. Именно в день сорокалетия его азартный отец на спор бросил курить, после чего стал регулярно фиксировать ухудшение самочувствия. Хотя он и прожил до семидесяти шести лет, но приучил сына к мысли, что после сорока все начинает меняться – тело тяжелеет и костенеет, а ум все чаще начинает подводить неутешительные итоги прожитых лет. Алексей ждал своего сорокалетия, как ждут оглашения приговора. Фактически он был готов к тому, что первое утро пятого десятка он встретит совершенно другим человеком. В последнее время по ночам ему снились тяжелые сны, а днем он все чаще задумывался о начале конца. Будучи человеком взрослым, Звенящев, конечно, понимал, что в один день физическое состояние может измениться лишь вследствие внезапной болезни, и вряд ли он мгновенно почувствует приближение старости. Однако детский страх жил своей жизнью и не спешил считаться с разумными доводами.
В ту ночь Звенящев мучился изматывающей бессонницей – несколько раз выходил на террасу, глотал успокоительное, но ничего не помогало. Помимо неизбежного сорокалетия, еще одна тема изводила измученное сознание Алексея – это кризис. Стоит заметить, что компания Звенящева в кризис чувствовала себя довольно благополучно. Буквально за три-четыре месяца после начала известных событий, она сумела подняться, отряхнуться и начать работать в плюс. Но, несмотря на это, настроение Алексея было гнетущим. Дело в том, что в этот непростой период, когда полумертвая экономика истекала соплями, когда газеты ежедневно сообщали о новых экстренных мерах правительства по сбору бабла, компанию ССК перестали навещать «гости». Алексей читал сообщения о зверствах таможенников на границе, наблюдал, как закрывают конкурентов, и чувствовал, как позитивное состояние дел компании перестает его радовать. Он не мог найти разумное объяснение тому факту, что вот уже почти год, как менты и ФСБ-шники обходят его офис и склады стороной. В чем дело? Возможно идут какие-то скрытые процессы, результатом которых будет мгновенное уничтожение его бизнеса, или о нем просто забыли? Но как такое может быть? Как они могут забыть о компании, которая в период вялотекущей депрессии нагло фиксирует рост прибыли, имея лишь очень скромную крышу в лице невнятного старого мента на пенсии?
Как бы то ни было, Звенящев продолжал активно «обелять» деятельность ССК, предполагая, что с каждым днем ставки повышаются. Он понимал, что любая левая накладная, забытая на столе ассистенткой менеджера, может стоить ему гораздо дороже, чем раньше и жил ожиданием. Текущее затишье означало для него лишь отсрочку на неопределенный период, который может закончиться в любой момент.
Итак, он уснул лишь под утро и почти сразу был разбужен будильником. Ругая себя за то, что не отключил его накануне вечером, Алексей попытался уснуть еще раз, но безуспешно. Напряженный ум был непобедим в своей способности источать будоражащие мысли. Некоторое время Алексей еще ворочался, однако скоро понял, что дальше мучить себя бессмысленно, поднялся и отправился в душ. Позавтракав, он оделся и сел в машину, чтобы водитель Ренат отвез его в офис. Открыв ноутбук, Серапион принялся проверять почту. Внезапно на въезде в город их остановил гаишник. Ренат вышел из машины, и Алексей несколько минут наблюдал сквозь тонированное стекло, как водитель оправдывается перед толстым неумолимым офицером. Вдруг гаишник подошел к машине и жестом попросил опустить окно.
- Добрый день. Вы являетесь собственником автомобиля? – угрюмо спросил он.
- Да, а что такое? На него оформлена доверенность. – Звенящев кивнул в сторону Рената.
- Пройдемте на пост, - сказал гаишник, - и прихватите с собой документы.
Алексей тихо выругался и пошел следом - в небольшое круглое помещение. Там стояли два стола с компьютерами. Возле одного сидел офицер - такой же угрюмый и напряженный.
- Черный БМВ, превышение скорости, – сообщил ему первый, – это собственник, покажи ему видеосъемку.
Гаишник усадил Алексея на стул рядом, щелкнул мышкой и на экране компьютера замелькали кадры. Звенящев смотрел и не понимал, что он видит: это была запись соревнований гонки «Формулы-1». Несколько болидов с визгом промчались перед его глазами.
- Узнаете вашу машину? – неожиданно спросил постовой.
- Что?!
- Вашу машину узнаете? – Гаишник встал и торжествующе поглядел на него сверху вниз. – Вот эта. – Он ткнул пальцем в ревущий черный болид.
- Где?! – Звенящев округлил глаза.
- Что где?! Вот эта, с номером 1123, скажете не ваша? – ехидно спросил гаишник. Алексей посмотрел на него и обнаружил, что офицер абсолютно серьезен. Ему вдруг стало не по себе. Ситуация была настолько нелепой, что он не понимал, как себя вести.
В это время черный болид с номером 1123 врезался в бок другого – красного. Тот вылетел за пределы трассы, переворачиваясь и оставляя за собой клубы дыма. Алексей напрягся.
- Видели?! Пройдемте, - вдруг резко сказал гаишник и повел Звенящева в соседнюю комнату, в которой не было ничего кроме исцарапанного стола и двух стульев.
- В чем дело? Давайте решим вопрос, и я поеду дальше. – Алексей полез в карман за бумажником.
- Что значит «решим вопрос»? Вы к чему клоните, а?! – гаишник посмотрел на Звенящева с такой ненавистью, что тому стало не по себе. – Садитесь на стул. – Хмуро буркнул он и вышел, закрыв дверь на ключ.
Алексей занервничал. Он встал и подошел к окну - оно выходило на площадку, на которой грудились останки нескольких покореженных легковушек. Вдруг за стенкой, из соседнего помещения раздались голоса. Алексей стал прислушиваться, голоса становились громче, и скоро он разобрал слова:
- Это не моя машина!
- Не ваша?! А чья?! Может быть, моя?!
- Я не знаю, но это не моя машина! Клянусь!
- Семеныч, кажется, он не понимает…
- Ща я объясню….
- Оставьте меня! А-а-а!!!
Послышался шум падающих стульев и ругань. Через минуту все стихло. Звенящев почувствовал, как по телу пробежала дрожь, и нервно сглотнул.
В следующее мгновение дверь распахнулась, раздался оглушительный хлопок, и на Алексея посыпался снег из конфетти. В помещение ворвался сияющий Дед Мороз со Снегурочкой. Следом вошли гаишники, смущенно улыбаясь.
- Happy birthday to you! Happy birthday to you! – хором запела вся компания. Раздались взрывы пиротехники, брызнуло шампанское. Один из гаишников с широкой улыбкой вручил Алексею толстый конверт, перевязанный траурной черной лентой с белой надписью: «Незабвенному Лешику от друга». Звенящев опустился на стул, пытаясь сообразить, кто мог над ним подшутить столь радикальным образом.
Уже в машине, он от души выругался, после чего почувствовал себя немного легче. Вскрыв конверт, он обнаружил в нем табличку в рамке с желтыми буквами на черном фоне:
СОРОК ЛЕТ СОРОК ЛЕТ
*** УПАЛ И ДЕНЕГ НЕТ
Через пару минут раздался звонок мобильника.
- Алло, кто это? – развязно спросил мужской голос. – Мне Леха нужен, зови его давай…
- Я здесь. С кем я говорю?
- Что значит «с кем»?! Может мне представиться?!
Алексею очередной розыгрыш начал действовать на нервы и на том конце это, очевидно, почувствовали. Послышалось противное хихиканье, после чего голос заорал с такой силой, что у Звенящев чуть не лопнули перепонки:
- С днем рождения, Леха-а-а-а!!!
Звенящев поморщился, убрал трубку от оглушенного уха и поднес к другому:
- Спасибо. Кто это?
- Ну что? И теперь не понял?
- Э-э ммм…
- Это же Марк Борисович, ****ский род!
Теперь Алексей, наконец, узнал бывшего институтского одногруппника Марка Ферштосса – самого забитого студента из всех, кого он встречал. Марк всегда был беззвучным и бледным, словно умирающий тростник, и Алексей никак не мог соотнести унылого кучерявого очкарика с похабным голосом, который слышал сейчас в трубке.
- Привет, Марк. Вообще, у меня день рождения еще через два месяца, - сухо отреагировал Алексей.
- Да ладно, ты уверен?! Как же я мог так облажаться…?!
Алексей нехотя буркнул:
- Как ты там?
- Что значит «как ты там»?! Ты скажи еще, что не мечтаешь обнять меня и поцеловать в самые аденоиды!
- Мда. Слушай, давай знаешь, как сделаем…
- Ты мой подарок получил?!
- Конверт?
- И ментов…
- Так это ты все устроил?
- Блин, ну а кто?
- Да, я получил конверт с траурной лентой, и с болидом было смешно….
- Ха-ха, за стенкой орал кто-нибудь?
- Что?
- Ну, когда тебя одного оставили в комнате, за стенкой орал кто-нибудь? Типа «Спасите! Насилуют!»
- Да, кто-то орал.
- Ну, ладно. Значит, нормально отработали.
Алексея угнетало это странное появление бывшего одногруппника, которого он не видел уже лет двадцать, и ему хотелось побыстрее с ним распрощаться. Однако у Марка были явно другие планы.
- Короче я приеду, у меня есть для тебя убийственное предложение - разрыв башки и спинного мозга.
- ОК, только давай не сегодня.
- А когда? Что значит не сегодня? Типа у тебя будет юбилейная тусовка, и тебе не до меня, так?
- У меня не будет тусовки, потому что нет дня рождения… - Алексей начал раздражаться.
- Ладно, черт с тобой. Завтра я тебя наберу и договоримся.
- Хорошо, давай.
Алексей с облегчением отключил телефон и стал размышлять, будет ли он отмечать тем или иным способом свой скорбный юбилей. Нет, конечно, решил он, максимум - ужин с подругой и спать. Добравшись до офиса, Звенящев погрузился в дела и не вспоминал о Марке вплоть до следующего дня, когда тот снова позвонил ему. Деваться было некуда, и Алексей согласился встретиться вечером в ресторане.
3
- Кажется, где-то здесь скучали декабристы, или я что-то путаю? – осведомился Серапион у встречающей их в иркутском аэропорту девушки в очках, похожей на учительницу младших классов.
- Да-да, здесь… здесь они работали и развлекались по мере возможности, - девушка оживилась и сразу же начала перечислять имена декабристов и связанные с ними события в этих местах.
Представители компании ССК в количестве девяти человек уселись в микроавтобус и отправились в гостиницу. Серапион чувствовал себя очень неважно после пятичасового перелета. Рейс Москва-Иркутск производила авиакомпания «Е2-Е4», известная настоящим культом заботы о пассажирах. Например, во время турбулентности в салоне начинала звучать расслабляющая музыка, и женский голос с эротическими интонациями напоминал, где находится кислородная маска и как ее надевать. Параллельно стюардессы начинали ходить вдоль кресел в «бизнес-классе» и предлагать массаж шеи и головы, снимающий авиастресс.
Серапиону крайне не повезло оказаться рядом с пухлым потеющим логистом по фамилии Загробный, который, как выяснилось уже на борту, страдал аэрофобией. На протяжении всего полета Загробный сидел с широко открытыми глазами и чутко прислушивался к работе двигателя. При появлении постороннего звука, он мгновенно поворачивался к Серапиону и напряженно смотрел на его реакцию.
- Ты слышишь?! – начинал истерично шептать Загробный в самое ухо. – Кажется, левый двигатель стучит... – Затем он вцеплялся в подлокотники и вжимался затылком в сиденье, - вот-вот опять… слышишь?! – Загробный безумными глазами смотрел на Серапиона. - Куда подевалась стюардесса?! Дура, чем она там занимается?! Смотри-смотри, кажется, она душит того толстого в «бизнес-классе»!
- Она массирует ему затылок…
- Массирует затылок?! Он что потерял сознание?!
Турбулентность Загробный пережил в туалете, вернувшись оттуда бледный и слабый, как сдутый шарик. Во время посадки произошел какой-то сбой, и в салоне погас весь свет, померкла даже надпись «Аварийный выход». Загробный был на грани истерики. Он обхватил себя за плечи руками и зажмурил глаза. Сразу после касания самолетом земли его вырвало в бумажный пакет, который Серапион успел выхватить из кармана на спинке переднего сиденья. Сидя в микроавтобусе по дороге в гостиницу, Загробный оглядывал всех мутным взглядом и жалко морщился от воспоминаний.
Разместившись в номере гостиницы, Серапион принял душ, немного повалялся на диване, после чего спустился в холл, чтобы отбыть вместе с остальными на конференцию в местный Дом культуры.
Сама конференция представляла собой череду докладов сотрудников ССК с демонстрацией слайдов и прочих проекций на светлом полотне. Серапион решил в первый день освободить себя от неминуемого разговора с «Двумя богатырями» и провел его, скучая на выступлениях коллег и общаясь в перерывах с клиентами.
На следующий день Серапион проснулся с ноющей болью в затылке, но все же решил больше не откладывать и приступить к поиску должников. В течение первой половины дня, представитель «Двух богатырей» удивительным образом ускользал прямо из под носа. В какие-то моменты Серапиону стало казаться, что тот нарочно избегает встречи с ним, что было вполне объяснимо. Во время утренней части конференции Серапион попросил сидящего рядом знакомого клиента описать представителя «Двух богатырей», после чего безуспешно выискивал его глазами в зале.
По окончании первой части, Серапион вышел вместе со всеми в холл на кофе-брейк. Его взгляд упал на человека, сидящего в углу. Серапион стал пристально рассматривать его. Человек был невысок ростом, худощав, с бородкой и в круглых очках. На нем был потертый серый пиджак, галстук неопределенного цвета и еще более неопределенного цвета рубашка. На вид ему можно было дать лет пятьдесят.
- Да-да, это он, - проходивший мимо клиент подтвердил его подозрения.
Серапион решительно направился к сидящему.
- Простите, вы из компании «Два богатыря»?
Мужчина посмотрел на него с подозрением и осторожно ответил:
- Вполне вероятно. Чем обязан?
- Мне нужен Рождественский.
- Рождественский?
- Ну да, или Скат…
Мужчина посмотрел куда-то вдаль, барабаня ногтями по столу. Наконец, он видимо понял, что деваться ему некуда, и сообщил, понизив голос:
- Это я.
Серапион уселся напротив него.
- Очень приятно. Я - Серапион, ваш менеджер. Вы - Рождественский?
Человек посмотрел на Серапиона как-то странно, потом зачем-то оглянулся, хотя позади него была стена, и быстро заговорил:
- Ммм, видите ли, Рождественский и Скат, ну как вам объяснить… короче, я догадываюсь, зачем вы приехали. – Он поморгал пулеметными очередями, облизнул губы и тихо сообщил: - В общем, Рождественский и Скат – это я. Гавриил Рождественский-Скат.
Мужчина покраснел. Он несколько секунд смотрел на Серапиона, как будто ожидая, что тот страшно удивится разоблачению, но, не дождавшись, продолжил:
- Понимаете, Рождественский-Скат – это моя фамилия. Ну знаете, бывают такие двойные фамилии типа Лебедев-Кумач или Мамин-Сибиряк… . Это длинная история, я расскажу вам как-нибудь. Вы, наверное, насчет денег, да?
Серапион кивнул.
- Эх, деньги, деньги…. Ну как же такое могло произойти, объясните мне?! Ведь в течении целого месяца рынок был похож на пруд в летнюю ночь, лишь рябь незначительных колебаний пробегала по его глади, и общий тренд был положительный, а потом… потом он рухнул как подкошенный, понимаете? Все упало. И акции моей «Чаеразвесочной фабрики» тоже сникли, словно увядшие кипарисы! И все померкло в одну минуту! Вы не поверите, я очнулся в ванне под струей, а рядом плавает пустая бутылка. – Он закатил глаза, потом зажмурился и замолчал на несколько секунд, демонстрируя, как тяжело он переживает боль утраты финансового благополучия.
- Послушайте….
- Я вообще-то почти не пью… - перебил Серапиона Рождественский-Скат. – Но как такое можно было спрогнозировать, скажите мне? Вы спросите меня: что теперь, Гавриил? Ведь вы хотите это знать, я вижу, я знаю, что хотите…. И мои студенты… что будет с моими студентами? Я отнес к букинистам Фейхтвангера и Фета, продал двухместный ортопедический матрас и с того дня почти не сплю. Давайте выпьем, Серафим, к чему этот некролог.
- Я – Серапион. Послушайте, Гавриил, так что нам делать с вашим долгом? Вы можете назвать сроки?
- Да-да, сроки… мне надо вам что-то сказать… господи, сроки… дайте мне небольшой тайм-аут. У вас уставший вид. Как вы себя чувствуете?
- Голова болит.
- Одну секунду. Официант!
Вяло приблизился юноша в красном жилете, с прыщами на подбородке.
- Принесите нам виски, мне и моему собеседнику, и что-нибудь закусить…
Серапион наблюдал за происходящим и размышлял, как ему теперь себя вести. Перед ним сидел его клиент-должник, который выдавал себя за двух партнеров, и не собирался возвращать долг его компании потому, что проиграл деньги на бирже. Тем временем официант принес виски в графине и салат. Они выпили, и Серапион поинтересовался:
- Вы преподаете? Литературу?
- Нет-нет. Литература – мое хобби. Я преподаю этнографию в местном университете. Это чудесная наука. Я несколько лет изучал культурно-исторические отношения и этногенез бурятов и якутов… Еще по одной?
Серапион попытался отказаться, но Рождественский-Скат был бескомпромиссен и убедителен как опытный хирург. В итоге Серапион признался себе, что ему совсем не хочется возвращаться в зал. В любом случае, коллеги видят, что он игнорирует мероприятие ради беседы с клиентом-должником.
Время шло, они допили виски, и Рождественский-Скат предложил выйти на свежий воздух. На улице Серапион зажмурился от яркого теплого солнца и понял, что уже изрядно пьян. Погода располагала, и Серапион не мог отказаться от предложения прогуляться вдоль набережной. Люди вокруг беспечно болтали, на скамейке хохотала молодежь с пивом и гитарами, Ангара сверкала на солнце, и Серапион вдруг осознал, что у него перестала болеть голова. Рождественский-Скат дважды покупал пиво, и, в конце концов, уговорил его зайти в кафе. Там они выпили водки, и Серапион в последний раз попытался поднять вопрос о погашении долга, но скоро решил забить на эту затею. Гавриил, не переставая, рассказывал ему о своей этнографии и, наконец, предложил зайти в гости к приятелю этнологу, «хранителю местного колорита».
- А чего? Давай заглянем к нему? Он изучает сибирский шаманизм и является убежденным последователем тенгрианства. Называй его Еши. Как он утверждает, на языке древних шаманов, это имя означает «ошеломленный знанием».
Они миновали несколько старых двориков, пока не очутились перед убогим двухэтажным домом зеленоватого цвета с тяжелой деревянной дверью, обитой облупившимся коричневым дерматином. Гавриил потянул ржавую ручку, и они поднялись по деревянным ступенькам на второй этаж. Нажать кнопку звонка они не успели, потому что мгновением раньше дверь распахнулась, и перед ними предстал бурят лет сорока пяти в очках с толстыми стеклами. В его длинные черные волосы были вплетены разноцветные ленточки и шнурки.
- Я знал, что вы придете, - сообщил он таинственно и жестом пригласил их войти.
Гавриил нетрезво покачнулся, повернулся к Серапиону с серьезным и многозначительным выражением лица, махнул ему рукой, и они шагнули через высокий истоптанный порог.
- Откуда ты мог знать, что мы придем? – заплетающимся языком вопрошал Рождественский-Скат.
- Вы видели большой тополь перед подъездом? – внезапно спросил Еши. – Боги внутри него и боги вовне, единство проявленного и непроявленного. Он - есть Вечное движение в самое себя.
Еши прищурился и подвел веский, но еще менее понятный итог:
- Он никогда не врет.
Гости переглянулись и стали сосредоточенно снимать обувь.
Серапион принялся осматривать жилище. В доме Еши было на что посмотреть – повсюду виднелись предметы национального бурятского быта, создающие атмосферу сумасшедшего краеведческого музея. В комнате было почти темно из-за опущенных штор, однако Серапион смог разглядеть, что по стенам развешена одежда и бубны.
- Еши, это - Серапион, мой коллега, - представил своего спутника Рождественский-Скат и неожиданно добавил, - он очень интересуется шаманизмом. Серапион посмотрел на него, удивленно подняв брови, и ухмыльнулся.
- Может за встречу? - внезапно предложил Рождественский-Скат и потер руки с хитрой улыбкой.
- У меня есть тарасун – дар Усть-Ордынского Общества Охотоведов, - сообщил Еши.
- Что такое тарасун? – с тоской спросил Серапион и подумал, что Усть-Ордынское Общество Охотоведов сокращенно звучит как УООО.
- Это тонизирующий бурятский напиток, - сообщил Рождественский-Скат, и тут же шепнул Серпиону, - отказываться нельзя, не принято.
Серапион понял, что отказываться у него уже все равно нет сил и мысленно махнул рукой – было очевидно, что избежать суровой пьянки ему сегодня не удастся. Еши пригласил всех к столу, подвигая табуретки и звеня стаканами. Гавриил потирал руки и напевал себе под нос что-то колоритно-национальное. Серапион посмотрел на стол и вздрогнул от неожиданности – посередине небольшой ровной горкой лежали мелкие черепки, принадлежавшие то ли змеям, то ли ящерицам. Они были розовые и поблескивали при свете лампы. Еши сдвинул их в сторону, постелил несколько газет на стол, и пригласил всех садиться.
4
В назначенное время Звенящев сидел в ресторане и без энтузиазма цедил жиденький зеленый чай. Он ругал себя за то, что приехал на встречу вовремя и вынужден был торчать теперь здесь в одиночестве. Марк стоял в пробке и опаздывал на двадцать минут. Наконец он появился неожиданно, словно выскочил из-под стола, с широкими объятиями и улыбкой во все лицо. Звенящев сдержано похлопал его в ответ по спине и жестом пригласил сесть.
- Ты совсем не изменился, Гуинплен! – воскликнул Марк, и Алексей ответил ему тем же, хотя тот довольно сильно располнел и полысел на половину головы. Начался обмен воспоминаниями, которых у них оказалось не очень много. Марк повесил плащ на вешалку и остался в желтой футболке с размашистой черной надписью:
WHO THE FUCK IS DONALD TRUMP?
- Ну что, рассказывай, чем занимаешься, – сказал Марк в знакомой развязной манере. – Вижу, олигарх?
- Не смеши…. Так, фирма небольшая, занимаюсь оптом в основном. - Он замолчал на пару секунд, но потом решил опередить следующий вопрос, - компьютерную ерунду всякую возим, периферию и тому подобное.
- И как называется твое предприятие?
- ССК
- Что это значит?
Алексей замялся.
- Да, неважно…
- Да ладно, скажи!
- Современные Системы и Конфигурации.
- А-а-а, вот так вот, значит…? Ну, чудесно, чудесно, Лешик…
- А ты чем занимаешься?
- Это как раз тема для разговора. Ты что будешь виски или коньяк?
- Слушай, я сегодня не собирался….
- Значит коньяк.
Марк подозвал официанта и заказал бутылку коньяка, лимон и закуску.
- Я собираюсь презентовать тебе сумасшедший проект. Я разрабатывал его шесть лет. Такого ты еще не видел. – Глаза Марка сверкнули каким-то бешеным экстазом. – Это нечто невероятное! Когда ты все узнаешь, ты снимешь с себя последние запонки.
Официант принес графин с коньяком, рюмки и нарезанный лимон с сахаром. Марк налил по полной и поднял свою рюмку. Алексей забеспокоился:
- Давай дождемся салат…. Чего такие рюмки огромные? Не надо мне столько лить!
- У нас есть лимон! Пей!
Алексей выдохнул, быстро проглотил коньяк и скривился.
- Держи. – Марк протянул ему кусочек лимона на вилке. – Итак, ты готов воспринимать?
- Давай.
- Я начну с того, что после окончания физмата, я долго не мог найти нормальную работу. Наукой заняться у меня как-то не получилось. Полтора года я делал за бабки долбанные дипломы и бухал. Потом я занялся восточными религиями. Я прочитал сотни книг и посетил тысячи семинаров. Я два года жил в ашраме и шестнадцать раз встречался со всевозможными Шри-шри. С дзен-буддистами я четыре месяца наблюдал, как лежат камни. С тантристами я полгода пил скисшую брагу из бараньих черепов, питался живой саранчой и спал на кладбище. Случалось еще много всего: я жил в пещерах, меня кусали скалапендры, и я чуть не подох от ужаса, увидев Хохочущую молнию Мабухай в камбоджийских джунглях.
- Что, прости?
- Хохочущая молния Мабухай способна в одну секунду сжечь дотла все, к чему бы она ни прикоснулась. Человек вспыхивает как факел, оставляя после себя лишь керамические коронки. По форме молния похожа на улыбку с высунутым языком. Она перемещается, подпрыгивая в воздухе как мяч, и издает звуки, напоминающие душераздирающий хохот. Когда местные жители слышат ее приближение, они прячутся в подвалы хижин, поскольку деревянные стены для Мабухай не помеха.
Официант принес закуску, Марк налил еще коньяку и поднял рюмку. Алексей чокнулся с ним и подумал, что возможно Марк – ФСБ-шник, который каким-то замысловатым способом собирается раскручивать его на откат.
- В одном из индийских штатов меня атаковала стая Бесшумных попугаев Нга-нга. Размах крыльев этих летучих гадов достигает полутора метров, и питаются они, в основном, ядовитыми змеями. Они падают на кобру сверху и всасывают ее через клюв словно макаронину.
Парализующее зрелище. Нга-нга называют Бесшумными потому, что они передвигаются по воздуху совершенно беззвучно, как бы планируя, но при этом очень быстро. Как правило, они перемещаются стаями по пятнадцать - двадцать штук и способны заклевать павиана или даже гориллу. – Марк задумчиво нахмурился. - Меня спасло чудо. В последний момент они заметили неподалеку несколько шакалов, пожирающих падаль, и полетели к ним. Убегая, я слышал кровожадный рык Нга-нга и предсмертный визг шакалов. С тех пор я не ем птицу.
Марк замолчал, очевидно, вспоминая те кошмарные события. Алексей тоже молчал. Он по-прежнему не понимал, для чего Марк рассказывает ему все это. Наконец, он решил прервать паузу:
- Слушай, это все интересно, но…
- Не торопись, скоро все поймешь.
Марк налил следующую порцию коньяку и закурил. Алексей выпил и поглядел на графин - интересно, сколько в него вошло? Скорее всего, не меньше 0,7 литра. Марк довольно долго молчал, затем неожиданно заговорил:
- Итак, многие годы я провел в разных школах и течениях. Я пропустил через себя десятки теорий, неделями голодал, воздерживался от секса и даже от сна. Я провел бесконечное количество времени в медитациях и практиках. Я останавливал дыхание на девять с половиной минут и кружился на одной ноге по три часа. Я общался с огромным количеством людей, с тысячами людей и постоянно задавал себе вопрос: а чего именно хотят все эти люди? Чем им всем можно помочь?
Марк выжидающе поднял брови, как будто предполагал услышать ответ от Звенящева. Как и следовало ожидать, тот лишь развел руками. Марк снова налил виски и хитро посмотрел на него.
- Я слышал десятки вариаций, но любая из них не стоит и вот этой салфетки… духовная реализация, просветление… – это все бессмыслица. Никто, на самом деле, не понимает что это такое. Я долгое время наблюдал за людьми и пришел к выводу, что самое большое беспокойство доставляет им их собственный ум. Разумеется, сегодня это знает любой ребенок. Есть множество учений на тему того, как решить эту проблему, но ни одна из них не является на сто процентов эффективной. Ни одна. Миллионы людей во всем мире страдают от собственного ума, но не понимают, что с этим делать.
Марк снова налил себе и Алексею и поднял рюмку:
- Пора выпить, а то мы тут засохнем от всей этой сраной философии. Как говорили русско-английские поэты: «Хватит нахуй горевать, время водовки въебать». Или что-то в этом духе. Ну, давай, поехали.
Они выпили. Было удивительно, как естественно и непринужденно Марк совмещал в себе эпицентр духовных опытов и карикатурную пошлость. Закусив коньяк зеленым листом салата, он продолжил:
- Все очень просто. Все что нужно для счастья – это возможность в любой момент остановить ум. – Он торжествующе посмотрел на Алексея. - Понимаешь? Все, что надо дать людям – это помочь им по собственному желанию останавливать собственный ум, иными словами прекращать ход мыслей. Дай человеку возможность прервать работу ума и большинство проблем каждого отдельно взятого человека будут решены.
Он выпил и снова задумался. Алексей проглотил свою порцию и решил, что самое время уходить:
- Слушай, друг, у меня завтра переговоры утром, я уже нормально выпил и мне пора. Давай как-нибудь соберемся ближе к выходным еще раз, ок?
Марк наклонился к Алексею и зашептал:
- Я так и знал, что твоя реакция будет именно такой. То, что я тебе рассказал только что – это всего лишь вступление, понимаешь? Интро. Но если ты дослушаешь меня до конца, то я покажу тебе нечто такое, чего ты никогда не видел и не увидишь. Я выдам тебе такой бизнес-план, что ты охренеешь… . Короче, давай, допиваем и поехали ко мне. Там все поймешь.
- Не-не-не, я не хочу никуда ехать. Проси счет и это… все…надо ехать, у меня дома девушка… - Звенящев вдруг вспомнил, что девушка сегодня к нему не придет, икнул и не заметил, как у него в руке опять оказалась рюмка с коньяком.
- Ты часто встречаешься с одногруппниками, а? Чего ты заладил, Лешик? Удели мне один вечер, и я покажу тебе, как заработать кучу денег. Давай, по последней и поедем. Официант, счет!
Они выпили, расплатились, и слегка пошатываясь, вышли на улицу. Марк подозвал такси и назвал адрес. Алексей чувствовал, как алкоголь лишает его воли к сопротивлению, и как-то незаметно для себя сдался. Движение по ночному центру под тихую музыку убаюкало его, и когда машина остановилась в одном из арбатских переулков, он уже спал. Марк разбудил его, и помог выйти.
5
Сколько они просидели у Еши, Серапион помнил очень смутно, точно так же, как не помнил он впоследствии, сколько им было выпито в тот вечер. Ему запомнилось, как Рождественский-Скат шумно и сумбурно спорил с Еши на темы древних обрядов. Время от времени из их страстных дискуссий выпадали слова типа «иерофания», «пантеон» или «хтонический», и Серапион прерывал дебаты, заплетающимся языком требуя разъяснений. С каждым тостом Серапион соображал все хуже и, в конце концов, совершенно потух, выпав из реальности.
Далее шел почти полный провал в памяти, после которого Серапион осознал себя сидящим посреди комнаты, прислонившись спина к спине с Гавриилом. Вокруг них Еши поставил зажженные свечи, затем надел замысловатый головной убор с длинными белыми косичками, увенчанный черепком какого-то зверя. На плечи он набросил одеяние из синей ткани, а в руки взял большой бубен с колокольчиками. Затем он что-то поджег и стал обкуривать сидящих в центре комнаты гостей чем-то отдаленно напоминающим кадило. При этом он тряс бубном и выкрикивал что-то в потолок. Память подарила, также, Серапиону сцену неистового танца Еши – он скакал по комнате, непрерывно завывая и ожесточенно колотя в бубен палкой. И, наконец, последнее, что он слышал сквозь отключающееся сознание – разборки Еши с возмущенными соседями, угрозы вызвать милицию и тому подобное.
……
Серапиону снилось, что он лежит спиной на крыле реактивного самолета, который оторвался от земли и набирает высоту. Он попытался перекатиться по гладкому крылу на живот, но у него ничего не получилось. Серапион решил, что он связан по рукам и ногам, и ему стало страшно. В отчаянии он попытался сесть, но больно ударился лбом обо что-то и сразу же проснулся. Он с трудом разлепил веки и прямо над собой увидел доску, из под которой пробивался свет. Серапиону понадобилось несколько нервных секунд, чтобы осознать, что он лежит на дне моторной лодки, а прямо над ним ни что иное, как деревянная лавка, закрепленная между бортами. Он попытался выбраться, но его ждала следующая проблема – он обнаружил, что находится в спальном мешке. Чувствуя дикую тоску и жалость к себе, Серапион кое-как выкарабкался и огляделся. Вокруг простиралась водная гладь. Вдоль берега виднелись живописные скалы и зеленые леса.
Лодкой управлял Еши, одетый в плащ черного цвета с капюшоном. Он смотрел вперед с серьезным и сосредоточенным выражением лица. Кроме них в лодке больше никого не было. Серапион хотел что-то крикнуть Еши, но не смог соорудить членораздельную фразу. Вместо этого его вдруг стало мутить. Он перегнулся через край лодки и собрался блевать прямо в убегающие волны. Однако через минуту тошнота отпустила, и Серапион пополз на полусогнутых ногах к Еши, вцепившись в борт лодки и проклиная судьбу. Приблизившись на подходящее расстояние, он попытался перекричать мотор:
- Что происходит?! Куда мы едем?!
Еши посмотрел прищуренными глазами сквозь толстые стекла очков и ничего не ответил.
- Куда ты меня везешь?!
Еши всем своим видом показывал, что любые разговоры считает сейчас неуместными. Однако в тот момент, когда Серапион уже собирался от злости ударить этнографа веслом, бурят наклонился к самому его уху и заорал:
- Сейчас пристанем к берегу, попьем чаю и поговорим!
Он направил лодку к маленькой каменистой бухте меж двух скал. Высадившись на берег, они развели костер, Еши наполнил котелок водой и повесил его над огнем. Серапион терпеливо ждал. После вчерашнего он чувствовал себя скверно, его мутило, в голове что-то звенело и постреливало. Кроме всего прочего ему вдруг стало стыдно, что он почти не помнит, что было вчера.
Наконец, чай был готов, и Серапион вернулся к начатому разговору.
- Слушай, расскажи, пожалуйста, что мы тут делаем?
Еши спокойно сделал глоток и ответил:
- Я везу тебя к шаману, как обещал.
- Куда?!
- Вчера ты потребовал встречи с настоящим шаманом…
- Я потребовал?! Зачем?!
- Откуда мне знать. Ты стал говорить, что хочешь повидать настоящего шамана. Ты вдруг сказал, что мы с Гавриилом ничего не понимаем в шаманизме, и заявил, что хочешь увидеть настоящего шамана.
- Бред какой-то…. И что дальше?
- Я сказал, что знаю самого сильного шамана, который живет в тайге. Теперь я везу тебя к нему.
- И… что я буду там делать?
Еши сосредоточенно отхлебнул чай из белой эмалированной кружки с васильками, прикрыл глаза и сказал:
- Этого я не знаю. Нам сейчас не важно знать зачем. Какая разница? Поездки к шаману не возникают из ниоткуда. Если ты почему-то захотел его видеть - это значит, что духи подтолкнули тебя к этому. Тебе просто необходимо ехать к шаману. Если ты не понимаешь этого сейчас, ничего страшного, поймешь позже.
- Но мы ведь вчера просто напились, понимаешь?! Какие духи?! Мы просто нажрались!
- Это неважно.
Серапион смотрел на него, беспомощно потирая лоб. Наконец, он поднялся и решительно заявил:
- Хватит! Вези меня обратно в город.
Еши спокойно взглянул на него, потом, не торопясь, протер очки и сообщил:
- Через пару часов погода испортится и поднимутся волны. За это время мы уже не успеем вернуться обратно, нам придется приставать к берегу и, скорее всего, ночевать в лесу. Если мы сейчас продолжим путь, то скоро сможем добраться до места и переночевать в зимовье.
Серапион выругался и стал ходить вдоль берега, напряженно думая. В конце концов, у него было несколько дней, которые он мог потратить на это сумасшедшее путешествие. Почему бы и нет? Куда он торопится? На конференцию? В родной коллектив, который вечером бухает в сауне?
- И чем мне грозит встреча с этим твоим шаманом? Вдруг он пожелает превратить меня в камень?
- Нет, не превратит. Обычно встречи с ним бывают полезны.
Серапион обхватил голову руками, борясь с последними сомнениями.
- А в чем я пойду в лес? В костюме?
- У меня есть какая-то одежда в лодке, штаны… посмотришь....
Серапион обшарил карманы пиджака, брюк и куртки – мобильник, деньги, документы и даже обратный билет были на месте. Этого было достаточно, чтобы немного успокоиться. Он посмотрел на мобильник – связи здесь не было и пытаться звонить было бессмысленно. В гостинице осталась какая-то одежда, но это не играло существенной роли. Тем временем Еши достал плотные темно-зеленые штаны, свитер и куртку наподобие той, в каких ходят геологи и охотники, и протянул Серапиону. Тот посмотрел на одежду, вздохнул и покорно согласился:
- Хорошо. Поехали к шаману, только пить я больше не буду.
Спустя примерно два часа, как и предсказывал Еши, ветер усилился, и упругие свинцовые волны стали раскачивать лодку. Еши повернул к каменистому берегу, поглядывая на грязно-серые тучи, готовые в любой момент лопнуть от переполняющей их воды. Едва они пристали, как все небо от края до края прорезали нарастающие раскаты грома. Казалось, будто они вспороли распухшие серые мешки, и дождь хлынул крепкими плотными струями, покрывая рябью перекаты волн, и пробуждая какой-то давно уснувший в душе восторг. Серапион и Еши переждали ливень в крохотной пещере, подкрепляясь консервами и почти не разговаривая.
Когда дождь прекратился, и блеснуло солнце, они снова сели в лодку и плыли еще около часа. Затем, высадившись на берег, Еши отдал один из двух рюкзаков Серапиону, и они двинулись по узкой тропинке, едва видневшейся между замшелых камней.
Несколько часов они сосредоточенно шли по лесу. Время от времени Еши объявлял передышку, и Серапион с наслаждением валился на траву, не снимая с плеч рюкзак. Наконец, Еши объявил, что путешествие окончено. Присмотревшись, Серапион увидел среди деревьев маленький бревенчатый домик. Они открыли скрипучую дверь и вошли. Внутри зимовье оказалось довольно просторным: помимо стола в середине, здесь поместились три самодельные деревянные кровати, а в углу чернела печка-буржуйка с трубой выходящей в форточку. В стенах были прорублены два маленьких окошка, сквозь которые слабо пробивался свет. На столе лежало несколько коробков спичек, стопка пожелтевших газет для разведения огня, алюминиевая солонка, помятый прокоптившийся чайник, толстые оплывшие свечи и еще какие-то полезные вещицы.
Еши заварил чай, достал консервы, и они сели за стол. Ужинали молча. Серапион чувствовал, как гудят ноги, глаза слипаются, а мысли растекаются вязко и бесконтрольно. Наконец, он добрался до кровати, повалился на нее, не раздеваясь, и мгновенно уснул.
Среди ночи Серапион пробудился, преисполненный желанием отлить. Луна осветила стены и прочие внутренности избушки бледными вампирскими мотивами. Некоторое время Серапион ворочался, не в силах заставить себя тащиться в темень и холод, но деваться было некуда. Еши спал на второй кровати, отвернувшись к стене и грубо храпя.
Осторожно толкнув дверь, Серапион вышел на крыльцо и поежился. Деревья угрожающе мерцали под луной, скрипели, шелестели и пробирали дрожью. Было очевидно, что отходить от дома совершенно ни к чему, поэтому Серапион реализовал потребность, не сходя с крыльца, напряженно впиваясь глазами в черноту. Внезапно откуда-то сверху, из ветвей огромной сосны послышались звуки, похожие на утробное клокотание. Серапион перестал дышать и замер. В следующее мгновение он уже повернулся к дому, как вдруг в кармане штанов завибрировал мобильник. Его жужжание было столь неуместным в ночном лесу, что Серапион от неожиданности дернулся. Последовавшая за вибрацией мелодия привела Серапиона в чувство.
Он вытащил телефон и посмотрел дисплей – номер не определился.
- Алло, - прошептал он в трубку.
- Алло, - глухо прогудело в ответ.
- Кто это? – спросил Серапион дрогнувшим голосом.
- Ты что не узнаешь?
- Нет.
- Загробный.
- Кто?! – Серапион чуть не выронил телефон.
- Загробный, логист, - низкий голос прозвучал громче, и стало слышно, что логист нетрезв. – Ты куда исчез? Мне поручили тебе отзвонить, мы ведь с тобой делим номер в гостинице, ты забыл?
- А, ну да. – Серапион наморщил лоб. – Я… на Байкале с товарищем.
- На Байкале? А-а. Какой ты… хитрый, однако.
- А ты чего не спишь?
- Так это… мы гуляем, у нас весело. Вот послушай! - и Серапиону пришлось слушать истеричный смех девок и пьяное пение коллег-мужиков.
- Понятно-понятно, давайте, гуляйте, - закруглил он разговор с Загробным.
- Ты когда приедешь-то?
- Через пару дней, думаю. Ну, ладно, пока.
Отключив телефон, Серапион вновь посмотрел на дисплей: «Нет связи». Вдруг снова послышался шорох в ветвях. Серапион поднял глаза и увидел на фоне неба очертание крупной птицы – широко размахивая крыльями, она полетела прочь. Серапион быстро вернулся в дом.
Почти заснув, он внезапно был разбужен резким шумом в ушах. Вздрогнув, Серапион открыл глаза и уставился в потолок. Было ощущение, будто в голове одновременно лопнули все сосуды. Несколько минут Серапион лежал, пытаясь понять, что произошло, и, не придумав никакой приемлемой версии, уснул.
6
Марк включил свет, и Алексей увидел невзрачный коридор: ни одного крючка с курткой или пальто, ни пары обуви на полу, ничего, лишь ободранные стены и запах пыли и старья. В центре единственной комнаты располагался круглый стол, заваленный каким-то хламом, на полу были разбросаны пластиковые бутылки, газеты. Казалось, что жильцы только что в спешке съехали. В углу под окном лежала сложенная раскладушка, а из подоконника торчал охотничий нож с лакированной рукояткой.
- Что это? – спросил Алексей, брезгливо ступая.
- Я здесь живу! - отозвался Марк из кухни, звеня рюмками, – один, как туя.
- Давно?
- Давно.
Марк принес из кухни бутылку водки, рюмки и пару яблок. Они уселись на грязновато-голубые табуретки, Ферштосс налил водку и пафосно провозгласил тост:
- За успешную презентацию!
Они звякнули рюмками и выпили. Марк с шумом выдохнул из себя и захрустел мелким зеленым яблоком. Закусив, он поднялся, подошел к шкафу и достал из него небольшой портрет какого-то древнего индуса.
- Это Бодхидхарма, - сообщил Марк. – Вообще, в среде массовых религиозно-культовых школ, клубов и сект, Бодхидхарма – известный персонаж. Он - просветленный, что означает добравшийся до финала. Разумеется, каждый, кто хочет срубить такой же бонус, интересуется методикой – иными словами «А как он это сделал?»
Алексей широко зевнул. Марк продолжил:
- Есть легенда, в соответствии с которой Бодхидхарма, точно так же, как и тысячи других, отправился искать истину, то есть состояние, после достижения которого уже ничего не хочется. Бодхидхарма придумал такой способ: он стал смотреть на стену. Он сидел и смотрел на стену. Годами. И больше ничего. Нет, он конечно, время от времени спал, кушал, чем бог послал, но в остальное время кропотливо и самоотверженно смотрел в пустоту перед собой. – Марк сделал паузу, чтобы до Алексея дошел смысл его слов. – И продолжалось это девять лет. Девять долгих лет индус Бодхидхарма не видел ничего, кроме нескольких трещин на стене. Правда по некоторым версиям жители близлежащей деревни жалели его и, периодически, когда он спал, писали какие-то вещи, чтобы ему было не так тоскливо смотреть в никуда - последние деревенские новости, незатейливые местные анекдоты. Однако наутро гордый и бескомпромиссный Бодхидхарма стирал все это влажной тряпкой, даже не читая. Такова официальная легенда проделанного им пути. И я верил в нее ровно до того момента, пока однажды сам не побывал в этой пещере. То, что я обнаружил там, в корне перевернуло все мои стереотипы. Но прежде, чем я расскажу, давай выпьем.
Они выпили.
- Итак, ты еще со мной? Прекрасно. Презентация идет полным ходом. И мы с тобой на стадии описания цели проекта. Значит, на чем я остановился? А, ну так вот: после того, как я очутился в пещере Бодхидхармы, я принялся осматривать стены, предполагая, что, по крайней мере, на одну из них смотрел будущий мастер, обретая себя. Какого же было мое удивление, когда я обнаружил высеченный портрет животного! Представь себе, это был портрет гиппопотама, или, говоря понятным тебе языком, бегемота.
Звенящев зевнул и слегка покачнулся.
- Я начал проводить исследование, я изучил множество документов, я говорил с хранителями древних знаний, и вскоре мне удалось установить истинные факты. Результатом моих поисков стала подлинная история Бодхидхармы. И тебе посчастливилось услышать ее одному из первых. Итак: Бодхидхарма действительно сидел в пещере несколько лет, однако, не дождавшись долгожданного просветления, или по какой-то другой причине, приблизительно через три с половиной года он покинул свою юдоль. Сохранились свидетельства очевидцев, которые видели, как он уходил через крестьянское поле в горы. Один из крестьян принял его за вора и спустил на него собаку. Мастеру удалось отбиться от собаки палкой, но та принесла хозяину в зубах клок его одежды. Отправившись в пещеру к мудрецу, крестьяне никого в ней не обнаружили. Далее все выглядело следующим образом: несколько лет бродил Бодхидхарма по лесам и деревням, несколько лет искал он истину, пока окончательно не устал и не разочаровался. В один из солнечных дней он решил утопиться и бросился в тихую речную заводь. Так случилось, что, падая в воду, он разбудил дремлющего бегемота. Бегемот был взбешен и стал преследовать Бодхидхарму. Очевидно, будучи до крайности напуганным, мудрец ухватился за свисающие корни, попутно сорвал и съел какую-то ягоду или гриб, а затем сумел выбраться на крутой берег. Усевшись на берегу под раскидистым деревом, он вдруг посмотрел в глаза бегемоту, а бегемот посмотрел на него. И так они смотрели друг другу в глаза несколько часов. Вообще-то зверь должен был выбраться на берег и разорвать человека, но этот экземпляр был послан свыше. Глаза его излучали такую силу и знание, что они буквально парализовали мастера. Казалось, сквозь эти глаза на него смотрит вся Вселенная. И на Бодхидхарму снизошло просветление. В тот момент, когда все случилось, сверху на нового Будду посыпались желуди, а бегемот набрал воздуха и ушел под воду. Бодхидхарма же вернулся в пещеру и изваял на одной из стен образ этого великолепного животного – символ своего пробуждения. Позднее он отправился в Китай и основал тайную школу, которая культивировала обретение свободы через созерцание бегемота, ставшего, естественно, ее тотемом на многие десятилетия. И кто знает, чем бы все закончилось, если бы не появился Лин Чи. Он фактически стал могильщиком Школы Бегемота, проповедуя духовное пробуждение через активную жизнедеятельность. Кстати, его культом стал носорог, но это совсем другая история…, хотя она и вдохновила меня на одну промо-акцию. Об этом – чуть позже. Еще?
- Нет, я не могу больше пить. – Было видно, что Алексей опьянел и перестал сдерживать себя. - Послушай, меня никогда не интересовали эти убогие истории про каких-то азиатских идиотов, которые обрели счастье путем… каким-то таким вот путем. Зачем ты грузишь меня всем этим? Ради чего? Чтобы твой бегемот стал моим богом?
- Успокойся, Лешик, Лешенька, пупсик….
- Хватит называть меня Лешиком! Я поехал домой!
Звенящев вскочил и направился к двери.
- Погоди! Погоди минуту! Сейчас начнется самое интересное! Сядь! – Марк кое-как вернул его из коридора и усадил обратно на табуретку.
- Итак, у нас есть остановка ума, бегемот и просветленный мастер – ключевые составляющие, которые вместе дают оглушительный результат. СтОит заметить, что после возвращения из Индии я возобновил свои научные исследования и скоро пришел к выводу, что любая мысль, результат работы ума, - это просто импульс, который может быть нейтрализован. Используя это знание, я изобрел уникальное устройство, которое способно остановить ход мыслей и сейчас ты его увидишь.
Марк торжественно снял со стола покрывало, и Алексей увидел фигуру бегемота длиной около тридцати сантиметров, серо-зеленого цвета с большими глазами навыкате и массивной челюстью. Марк поднял свое детище, чтобы Алексей получше его рассмотрел.
- Вот он, спаситель человечества и, в ближайшем будущем, его абсолютный культ. Я еще не определился до конца с его названием, у меня есть несколько версий, позже мы можем с тобой подумать и выбрать лучший вариант. Пока мне нравится SILENT TRUE.
- И что ты предлагаешь с ним делать?
- Производить и продавать, друг мой. Немного о цифрах: насчет всего человечества я, конечно, преувеличил, однако, тем не менее, прогнозы более, чем оптимистичны. На сегодняшний день в одной только Москве действует не менее 500 различных школ, течений, сект и групп, чья деятельность так или иначе вертится вокруг личностного и духовного развития. Плюс возьмем еще 500 - в остальных городах. Итого 1000. Предположим, что в среднем одну такую секту посещает 50 человек. Итого минимум 50 000 человек. Да, да, не меньше, я анализировал. Себестоимость бегемота вместе с доставкой и растаможкой составит 50 долл. и, учитывая его уникальный функционал, мы запросто сможем продавать его по 100 долл., зарабатывая на каждом 50 долл. По самым скромным оценкам в первые же 3-4 месяца бегемота купят приблизительно 20% от всех искателей истины или 10 000 чел., и мы сможем заработать 500 000 долларов! Вдумайся! Только на одних фанатах восточных культов мы сможем заработать полмиллиона! А если добавить сюда всевозможных трансгуманистов, технофилов плюс разнообразных творческих гебоидов из числа писателей и музыкантов?! А если выйти на европейский и американский рынки?! Широко известно, что человеческий ум работает даже во сне, но тут появляемся мы и провозглашаем: Хватит думать! Оглуши себя тишиной! – это я только что придумал.
Отдельная целевая аудитория – скучающие от безделья и потери ощущения себя жители Рублевки и прочие олигархи. Для них предполагается устроить грандиозный промоушен – акция «Остаться в живых». Я все продумал. Мы привезем пару настоящих бегемотов откуда-нибудь из цирка или зоопарка и приготовим для них полосу препятствий – барьеры, небольшие ямы, заполненные водой и так далее. Затем объявим невероятное шоу – забег бегемотов с сумасшедшим сюрпризом в конце. По окончании подводим итоги, а затем состоится главное событие вечера, после которого ни один присутствующий олигарх не сможет больше относиться к жизни как прежде. Мы введем настоящего носорога, и он сотворит секс над проигравшим бегемотом. Да, кстати, видимо, оба бегемота должны быть самками, чтобы не разочаровать носорога… хотя и не факт. Ну вот, как-то так. Мне кажется у любого, кто увидит вживую половой акт между носорогом и бегемотом, мировосприятие сместится навсегда. Помимо всего прочего, это будет очень символично – бегемот и носорог, Бодхидхарма и Лин Чи… . Ну что думаешь?
Алексей некоторое время смотрел на Марка, пытаясь понять, шутит ли тот или у него наступили необратимые ухудшения с головой. За свою жизнь, Звенящев проанализировал десятки различных бизнес-проектов, но никогда еще ему не доводилось сталкиваться с таким безумием. Если бы он не был так пьян, то давно послал бы Ферштосса. Как бы то ни было, сейчас он чувствовал, что совершенно измотан потоком экзотических идей, алкоголем и поздним временем. Сил на сколько-нибудь взвешенные мысли у него совершенно не осталось, поэтому он не стал ни спорить, ни задавать вопросов Марку, а лишь попросил вызвать ему такси.
7
Наутро Серапион рассказал Еши про случай с ночным звонком Загробного, но тот не смог его никак прокомментировать, поскольку мобильным телефоном принципиально не пользовался.
- Что вообще никогда? – недоумевал Серапион.
- Если мне кто-то понадобится, я сам найду, - сообщил Еши веско.
Они собрали вещи и двинулись дальше. Еши шел впереди и убирал перед собой паутину веткой. Светило солнце, лес издавал свои разнообразные трели, и Серапион вдруг осознал, что в последний раз он слышал звуки природы года полтора назад. Тогда они с приятелем Филиппом по прозвищу Фил накурились гашиша и играли в карты на щелбаны. Фил поставил диск со звуками леса, и экзекуция над проигравшим производилась под чириканье и журчанье.
Солнце собралось садиться. Лес внезапно кончился, и перед путниками предстало небольшое поле, за которым виднелась каменистая горка.
- Ну вот, через холмик перевалим, а там и шаманский домик, - сообщил Еши. - Затягивать с переходом не будем, чтобы до ночи успеть.
Они пошли через поле. От мысли, что скоро он встретит шамана, Серапион занервничал. Шаман представлялся ему непредсказуемым источником силы.
Они пересекли поле примерно за полчаса, и еще около часа понадобилось им, чтобы взобраться на гору. Стемнело. Еши достал фонарик, чтобы освещать тропинку. Спускаться было гораздо легче, хотя острые камни и корни на едва заметной дорожке не давали особо расслабиться.
Наконец, спуск закончился, среди деревьев замелькали огоньки, запахло дымом, и они вышли к костру. Серапион увидел перед собой небольшую полянку, окруженную валунами и деревьями, справа стоял маленький деревянный домик, похожий на тот, в котором они провели предыдущую ночь.
Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел мужчина лет шестидесяти, одетый в куртку защитного цвета с капюшоном, широкие черные штаны и кирзовые сапоги. Он улыбнулся и приветственно помахал им рукой. Серапион рассмотрел при свете огня длинные черные волосы и смуглое морщинистое лицо с узкими глазами. Он тихо спросил у Еши, а говорит ли шаман по-русски.
- Ну, конечно! Его зовут Петр Алексеевич. – Еши посмотрел на Серапиона как на сумасшедшего. – Привет! – поздоровался он с шаманом.
- Сайн байна, - неожиданно произнес шаман.
- Ты чего? Это же я, Еши. Ты меня узнаешь?
- Зай. Энэ хэн бэ?
- Это Серапион, он приехал со мной…. Почему ты не говоришь по-русски?
Последовала длинная речь на бурятском языке, которую Еши внимательно слушал, время от времени прерывая вопросами. Наконец, он вздохнул и обратился к Серапиону.
- В общем, если я все правильно понял, то он говорит, что согласно древнему шаманскому календарю сейчас такой период, когда он должен говорить только на языке предков, чтобы не обидеть духов.
- И как же мы будем с ним общаться? – спросил Серапион, вежливо улыбнувшись Петру Алексеевичу.
- Он понимает по-русски, а с бурятского буду переводить я.
Они занесли вещи в дом, затем умылись и уселись возле костра. Петр Алексеевич снял с огня котелок и разлил по пиалам суп, в котором плавали рыбьи головы и хвосты.
- Вы здесь видимо ловите рыбу? – задал Серапион идиотский вопрос.
- Да, ловит рыбу, охотится, собирает ягоды, - ответил за шамана Еши.
- Шаманы обычно лечат людей, так?
- Зай, зай, - закивал Петр Алексеевич и быстро заговорил, поглядывая на Еши.
- Он говорит, что шаманы не только лечат, они еще путешествуют в другие миры и вводят людей в трансы, могут, также, предсказывать погоду и многое другое. А сегодня он, например, помогал одному человеку расстаться со своей душой.
- Что это значит?
- Иногда бывает, что человек очень болен, и его тело, практически, умерло, но душа не покидает его. Тогда зовут шамана, который помогает больному расстаться с душой.
- В смысле помогает умереть?
- Ну, можно сказать и так. Вообще Петр Алексеевич много общается с другими шаманами и часто использует их опыт.
Они просидели так до поздней ночи. Шаман делал какие-то отвары и поил ими гостей, рассказывая о себе и задавая вопросы. Напитки действовали на Серапиона умиротворяюще, и когда он допил вторую пиалу, то почувствовал себя так, будто приехал погостить к дедушке на дачу. Он рассказал шаману о своих головных болях. Петр Алексеевич внимательно слушал, понимающе кивая и улыбаясь, но ничего не говорил.
На следующий день Серапион поинтересовался, сможет ли он увидеть, как шаман общается с духами или что-нибудь в этом роде.
- Конечно, ты сможешь не только увидеть, но и поучаствовать, - переводил Еши. – Шаман хочет показать тебе кое-что.
Они обошли домик, за которым оказалась маленькая пристройка. Петр Алексеевич открыл дверь, и они вошли, с трудом помещаясь там втроем. Внутри стояло несколько клеток разного размера, покрытых мелкой сеткой. Подойдя ближе, Серапион наклонился и сразу же инстинктивно отшатнулся – в клетках были змеи. Он успел рассмотреть одну - серую с черным зигзагообразным узором вдоль тела. Еши обернулся к шаману, поговорил с ним по-бурятски, после чего перевел Серапиону:
- В общем, Петр Алексеевич в последнее время увлекся змеями, при чем ядовитыми. Здесь, в основном, те, которые водятся в наших местах – гадюки и гремучие, но есть еще пара-тройка аспидов. Их подарили североамериканские шаманы, которые приезжали на Байкал этим летом. Есть еще вон та зеленая. Шаман не знает точно, что это за вид, поэтому называет ее Мамба.
Вдруг Петр Алексеевич открыл клетку и палкой достал из нее одну из змей. Она быстро обвила его руку и подняла голову, рассматривая гостей. Серапион попятился назад. Петр Алексеевич засмеялся, размотал змею и опустил обратно в террариум. Они вышли на улицу. Шаман посмотрел на небо и заговорил.
- Сегодня подходящий день для путешествия, - перевел Еши и от себя добавил, - Я бы на твоем месте не отказывался. Я переживал это состояние. Это не просто сон, это совершенно особое состояние… в общем, описывать бесполезно.
Серапион вдруг вспомнил про змей и засомневался.
- Петр Алексеевич предлагает уникальную методику, - продолжал рекламировать Еши, - этот транс – его собственная, так сказать, разработка. Шаман говорит, что она поможет тебе наладить контакт с самим собой и возможно решить какие-то проблемы. Ты никогда и нигде не испытаешь ничего подобного. Никакие наркотики не способны дать такое… .
- И сколько это длится?
- Примерно сутки, иногда чуть больше.
Серапион потер виски, вспоминая свои мигрени, и согласился:
- Черт возьми, хорошо, давай попробуем.
Петр Алексеевич одобрительно взглянул на Серапиона и сообщил через Еши, что подготовка начинается.
8
На следующий день после пьянки с Марком Звенящев проснулся в своем доме в мутном и расшатанном состоянии – в голове бил протяжный колокол, глаза коньюктивитно слезились, а по горлу перекатывались тугие шнурки, которые нельзя было окончательно проглотить. Звенящев расклеил веки, мучительно повернул голову в сторону круглых настенных часов и обнаружил, что уже полдень. Он не помнил, когда в последний раз так напивался и теперь проклинал себя за малодушие. Кое-как поднявшись, он разделся, достал из холодильника банку сока и забрался в ванну.
Подъехав к бизнес-центру, Звенящев поднялся на свой этаж и кивнул Ксении на ресепшене. Та ответила стандартной улыбкой и сообщила, что в переговорной его ждет человек, который представился деловым партнером. Алексей не договаривался ни с кем о встрече, поэтому поручил Ксении узнать, как зовут партнера, и какие вопросы тот хотел бы обсудить. Войдя в свой кабинет, Звенящев повесил плащ в шкаф и открыл ноутбук, размышляя, кто бы это мог быть. Через пару минут дверь распахнулась, и на пороге возник сияющий Марк с большой спортивной сумкой на плече.
- Что значит «Какие вопросы?», компаньон?! Попроси лучше леди приготовить нам пару кофе.
Алексей кивнул растерявшейся девушке, и та исчезла.
- Как ты меня нашел? – недовольно спросил Алексей.
- Слушай, не смеши, ты дал мне визитку еще в ресторане.
- Серьезно? – Алексей застонал. – Так нельзя пить.
- Да нормально. Иногда можно. Как ты уже, наверное, догадался, я тебе кое-что привез.
Марк поставил на стол сумку, открыл молнию и вынул модель бегемота. Алексей поморщился:
- Слушай, я внимательно проанализировал твое предложение, проконсультировался со специалистами и пришел к выводу, что…
- С кем проконсультировался?
- … не важно. Я пришел к выводу, что у меня нет сейчас денег на эту тему.
Марк насупил брови, уселся на кожаный диван и закинул ногу на ногу.
- Но ты ведь не будешь спорить с тем, что все аргументы, которые я привел вчера, имеют смысл. Надеюсь, ты помнишь, о чем я говорил?
- Да, я помню какие-то цифры… 50 000 клиентов, полмиллиона прибыли за 3 месяца…, но я не верю в этот проект, потому что ничего не понимаю в этих вещах. А у меня есть правило – я никогда не занимаюсь тем, что мне непонятно… и не зажигает.
- Заработать полмиллиона тебя не зажигает? Может ты хочешь сказать, что все твои процессоры и хабы обеспечивают тебе такую же прибыль?
- Видишь ли, мне не интересно выедать людям мозги темами, в которые я сам не верю. Кроме того, у меня оптовая компания, а ты предлагаешь работать с конечными покупателями.
- Мозгами буду заниматься я, и что касается розничных продаж, тоже все организую. От тебя требуются инвестиции, которые мне необходимы для того, чтобы завершить проект, иными словами доработать бегемота и обеспечить ему грамотное промо. Пока его возможности ограничены лишь десятью минутами, но в финальной версии он будет отключать ум на несколько часов. Мне нужна некоторая сумма, чтобы все доделать… ну и раскрутить потом. За свое участие ты будешь получать достойную долю. Я готов предложить тебе 50%.
Звенящев откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и молчал. Не дождавшись ответа, Марк поднялся.
- Ладно, я не буду тебя сегодня больше мучить. Оставляю тебе бегемота и краткое руководство по эксплуатации. Ты сможешь сам его протестировать. Бегемот очень прост в использовании. Он может работать не дольше десяти минут, но тебе этого будет вполне достаточно, чтобы оценить перспективы.
- Хорошо, я подумаю, - сказал Алексей, не открывая глаз.
Ферштосс, не прощаясь, вышел.
После обеда Алексей попросил прислать ему отчеты и провел совещание с руководителями отделов продаж. Как ни крути, но факт оставался фактом – в период кризиса компания Алексея продолжала жить, и даже потихоньку развивался. Само по себе такое положение дел не могло не радовать, но возникла другая проблема – у Алексея появлялись лишние деньги, которые он не знал куда вкладывать. Не придумав ничего умнее, он клал их на депозит в банк, довольствуясь маленьким процентом, и ломал себе и подчиненным голову, как ему расширить бизнес. В такой ситуации, даже сумасшедшая идея Марка имела право быть рассмотренной, хотя и выглядела слишком безумной.
На следующий день от иркутской делегации ССК поступила информация, что пропал Серапион. После того, как логист Загробный поговорил с ним по мобильнику и выяснил, что тот уехал на Байкал, связь с ним была прервана. Алексей нервничал. Не хватало еще, что бы его номинальный директор и один из ключевых менеджеров по продажам исчез в тайге.
Марк позвонил Звенящеву на третий день после своего визита в офис, но Алексей не стал отвечать. Он думал, что Марк наберет его снова, но тот не перезвонил.
Однако скоро напомнил о себе бегемот. В один из будних вечеров, когда Звенящев собирался уже уходить, он услышал странный звук, доносящийся из шкафа, в котором хранилось электронное чудо Ферштосса. Алексей остановился в дверях и прислушался. Сомнений быть не могло – бегемот действительно издавал тихие прерывистые звуки, похожие на тихий свист, переходящий в рокот. Алексей подошел к шкафу и открыл дверцу. Глаза бегемота мерцали желтым светом, а сам он то ли похрюкивал, то ли сдавленно похрапывал. Звенящеву показалось, что он повторяет одно и то же слово: сорок, сорок, сорок…. Алексей со злостью пнул бегемота. Тот ударился о заднюю стенку шкафа и замолчал. Подождав немного и убедившись, что бегемот не подает больше признаков жизни, Звенящев захлопнул дверцу, мысленно выругался и вышел из кабинета.
На следующий день позвонил Марк. Он поинтересовался, тестировал ли Алексей бегемота и получил отрицательный ответ. Огорчившись, он довольно долго убеждал Звенящева отбросить неуместные агностические предубеждения и опробовать устройство, пообещав незабываемый эффект. Алексей промычал что-то неопределенное и распрощался.
В тот день президент засиделся в офисе допоздна. Закончив, наконец, дела, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. За последние дни накопилась дикая усталость. Опасаясь, что может уснуть прямо в кресле, Звенящев поднялся и стал собираться. Пиликнул мобильник, сообщая о поступившей СМС-ке. Алексей прочитал сообщение от Марка: «Не забудь про тест-драйв».
Алексей вздохнул, понимая, что просто так тот от него не отстанет. Он немного поразмыслил - а если сумасшедший Ферштосс в чем-то прав, и во всем этом бреду есть какой-то смысл? Алексей подошел к шкафу и открыл дверцу – бегемот был на месте. Алексей достал его и поставил на стол. Он взял инструкцию по эксплуатации, напечатанную Марком специально для него и понял, что все действительно очень просто. Сначала требовалось выставить на таймере за правым ухом нужное время сеанса, затем включить питание и смотреть в глаза. Осторожный Алексей решил, что пять минут будет более, чем достаточно, поставил бегемота перед собой и нащупал кнопку включения на затылке. Некоторое время Звенящева одолевали сомнения. «Надо было раньше сомневаться, теперь поздно», - пронеслось в голове, и Алексей нажал на кнопку. Раздалось знакомое хрюканье, плюс добавилось какое-то еле слышное жужжание, и зрачки животного сверкнули желтым светом. Звенящев, не моргая, смотрел в точку между глаз бегемота и ничего не ощущал. Вдруг что-то щелкнуло. Глаза вспыхнули ярким белым светом. Эта вспышка ослепила Алексея, он почувствовал, как все его тело пронзило нечто напоминающее сильный электрический разряд. Звенящев вскрикнул. Не в силах отвести от бегемота взгляд, он чувствовал, как теряет ощущение тела, а мысли растворяются и исчезают.
………
Через пятнадцать минут Ренат попытался дозвониться до шефа, но не смог. Тогда он поднялся наверх, полагая, что босс случайно заснул в кресле, и обнаружил Звенящева сидящим в своем кресле со счастливой улыбкой на губах. Напротив президента ССК стояла фигура бегемота. Он вспыхивал белыми глазами и тихо утробно похрюкивал. Ренат попытался заговорить с боссом, но Звенящев ни на что не реагировал. Перепугавшись, водитель вызвал Скорую, а затем позвонил Виолетте – любовнице Алексея, худой брюнетке лет тридцати пяти. Виолетта приехала раньше Скорой, позвонила куда-то и Звенящева увезли в частную клинику.
Ответ, который Виолетта получила от доктора Фипса, ее потряс:
- У него прослушивается едва уловимый пульс. Честно говоря, температура тела и цвет кожи не внушают особого оптимизма. Его состояние еще потребует детального анализа, но, по правде говоря, медицина не знакома с такими симптомами. Единственное, что можно предположить в сложившейся ситуации: состояние, в котором находится ваш муж похоже на разновидность истерической летаргии. Она более известна, как летаргический сон. Наверное, вы слышали такой термин. В то же самое время, все далеко не так однозначно – ваш муж улыбается, а глаза его открыты, чего у больных летаргией прежде не наблюдалось.
Губы Виолетты задрожали. Доктор Фипс сочувственно подал ей стакан воды и продолжил:
- Должен вам сказать, что современная медицина, а, следовательно, и моя клиника способна обеспечить больного всем необходимым на этот период. Необходимо иметь в виду, что вывести человека из этого состояния крайне сложно, да и не рекомендуется пытаться это делать во избежание негативных последствий для психики. Скорее всего, лучше ждать, пока он сам не придет в себя. Это состояние может длиться несколько часов, а иногда …несколько дольше.
- Насколько дольше? – Виолетта тревожно посмотрела на Фипса.
- Ммм… ну, не хочу вас пугать, но иногда человек может провести в состоянии летаргии несколько месяцев и даже… лет.
Виолетта ахнула и заплакала. Фипс протянул ей стакан воды.
- Поберегите себя. Далеко не факт, что ваш друг в летаргическом сне, просто это единственное, что можно сейчас предположить. Мы проведем серию анализов и постараемся определиться с диагнозом более точно.
Виолетта обговорила график посещений и покинула приемное отделение клиники.
9
В течение дня Серапион пил отвары, которые готовил ему Петр Алексеевич. Постепенно мир вокруг менялся: звуки стали сопровождаться долгим эхом, как будто все происходило в огромном ангаре. Глядя под ноги, Серапион наблюдал, как земля отодвигается все дальше, как если бы тело постепенно приподнималось в воздухе, повисая и покачиваясь. В конце концов, он решил, что это сами ноги вытягиваются, постепенно утончаясь и становясь все менее управляемыми. Опасливо ступая и напряженно разглядывая траву под ногами, он время от времени останавливался, чтобы продумать маршрут следующих нескольких шагов.
Когда стемнело, шаман вынес большой желтый таз с черной надписью БОЙЛЕРНАЯ и натянул на него кусок простыни. Войдя в дом, он расстелил на полу брезент и поставил таз на него. Вынув из под кровати несколько мешочков, шаман развязал их и высыпал содержимое на пол. Серапион увидел засушенные растения и грибы. Шаман стал порциями класть их в ступку и толочь. Полученную смесь, он аккуратно высыпал в белую миску и сосредоточенно понюхал. Затем, поставив на брезент стул, он уселся на него, положил таз с натянутой тканью на колени и насыпал сверху истолченную смесь из миски. После этого он долго бил ладонями по натянутой простыне как по барабану. Закончив эту процедуру, Петр Алексеевич снял простыню с таза, и Серапион увидел, на дне светло-зеленую и черную пыль. Шаман тщательно перемешал ее, аккуратно ссыпал в тряпку и крепко завязал узелок. Получился плотный круглый шарик. Петр Алексеевич вышел на улицу, подошел к котелку с кипящим отваром и пару минут подержал шарик над паром. Затем он положил его на камень и придавил сверху короткой доской. Через минуту, он извлек полученную застывшую плитку и вернулся с ней в дом. При помощи ножика, Петр Алексеевич раскрошил часть плитки и смешал ее с перетертой сухой травой. Набив полученной смесью длинную тонкую трубку, он утрамбовал все тщательно пальцем и протянул Серапиону. Следуя указаниям Еши, тот уселся возле костра и стал затягиваться пахучим табаком, чувствуя, как тело тяжелеет, а в ушах начинает что-то щелкать. Глядя на костер, у него появлялось ощущение, будто он смотрит замедленную съемку.
Шаман куда-то исчез, а когда появился, то бережно нес небольшую квадратную клетку. Поставив ее на землю, он поднял голову к небу, и некоторое время стоял так неподвижно. Затем он поднял с земли палку и очертил окружность вокруг костра. Серапион наблюдал за его действиями, чувствуя, как окружающая реальность растворяется. Петр Алексеевич стал бегать по кругу, подпрыгивая и выбрасывая вверх руки. Через какое-то время Серапиону стало казаться, что все это происходит не с ним. Он чувствовал, как с каждым вздохом его тело раздувается, словно резиновый шар, а с выдохом сдувается. Постепенно ощущение тела практически исчезло. Серапион словно уснул, не закрывая при этом глаз.
Колотя в бубен, шаман совершал движения, одновременно похожие на гимнастику у-шу и эпилептический припадок. Вдруг он бросился к клетке, открыл ее и достал змею. В следующий момент Серапион почувствовал, как глаза его прикрылись под немыслимой тяжестью век. Когда же они снова открылись, то пламя костра поднималось уже не снизу вверх, а слева направо, из чего Серапион сделал вывод, что лежит на боку. Он попытался двинуться, но понял, что тела он почти не чувствует.
В свете костра Серапион вдруг увидел, как длинная тонкая тень скользнула по земле, двигаясь по направлению к нему, а через несколько мгновений что-то скользкое и холодное обвило шею. Последнее, что Серапион запомнил из физических ощущений, был легкий укол, после которого тело окончательно потеряло способность воспринимать что-либо. Через какое-то время в голове Серапиона грохнул взрыв, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Затем все погрузилось в темноту, и Серапион услышал нарастающий шум в ушах. Перед глазами замелькали снопы радужных искр. Это состояние напоминало возвращение в реальность после глубокого обморока - все вокруг стало постепенно проясняться. Вскоре перед глазами Серапиона появился лес. Он видел его сверху, как если бы летел на вертолете.
В черном небе появилась луна. Серапион плавно парил, пока не увидел внизу крышу небольшого домика. Вот дверь домика открылась, и вышел человек. Некоторое время он стоял неподвижно, и было непонятно, что он делает. Вдруг раздался какой-то звук, и человек прижал руку к уху – стало ясно, что он говорит по мобильнику. Что-то до боли знакомое было в этой фигуре – в движениях, в звуке голоса. После того, как человек закончил разговаривать и направился обратно к дому, у Серапиона отпали последние сомнения – он был готов поклясться, что видит самого себя.
Внезапно он почувствовал, что какая-то сила несет его к дому. Он пролетел сквозь крышу и завис над собственным телом, лежащим на кровати. Несколько секунд он покачивался, словно плавая в вакууме, рассматривая свое лицо и слушая дыхание. Он висел так на высоте около метра и ждал, что будет дальше. Скоро он понял, что нечто неуправляемое приподнимает его все выше и выше, пока не замер где-то на высоте потолка. Вдруг ему показалось, будто невидимая нить, на которой он висел, оборвалась, и Серапион стал падать прямо на голову спящего. Последнее что он видел, была красная вспышка с желтыми и синими брызгами, ослепившая его и лишившая последних проблесков сознания.
Сколько прошло времени, понять было невозможно. В какой-то момент раздался свистящий шум, как будто рядом с ухом пролетел пылесос, и Серапион открыл глаза. Увидев перед собой ножку кровати, он понял, что лежит на полу. Сопоставив этот факт со звуком падения и неприятными ощущениями в теле, Серапион сделал вывод, что несколько секунд назад упал с кровати. Он осторожно пошевелил руками и ногам и понял, что, слава богу, может ими двигать. Приподнявшись, Серапион огляделся и вздохнул с облегчением – это был домик Петра Алексеевича. Голова гудела, и Серапиону понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что с ним произошло. Он осторожно поднялся, потирая ушибленные места.
Было тихо. В доме кроме Серапиона никого больше не было. Он подошел к двери и толкнул ее, чувствуя легкое головокружение. Костер не горел, на его месте валялось несколько обугленных палок. Серапион пытался понять, куда могли исчезнуть Еши с Петром Алексеевичем. Ему не хотелось думать, что они оставили его одного в трансе, а сами куда-то смотались.
Вернувшись в дом, Серапион сел на стул. Было что-то странное в окружающей обстановке, но что именно, он никак не мог понять. Вдруг он заметил на столе какие-то бумажки. Он подошел поближе и увидел, что это пара денежных купюр, маленький компас Еши и тетрадный листок. Серапион поднял его и стал изучать. На нем была изображена какая-то схема, под которой двумя короткими предложениями описан маршрут движения через лес к берегу озера. Серапион стоял, тупо смотрел на листок, на деньги и отказывался верить в то, что с пугающей неотвратимостью становилось реальностью.
Оглядевшись по сторонам, Серапион осознал, что же именно его так смущало: со стен исчезла вся одежда - ни бубнов, ни шаманских кафтанов, ничего этого не было. Он бросился к рюкзаку, достал из него свернутый пиджак и проверил карманы - портмоне исчезло. Паспорт и обратный билет были на месте, а портмоне, в котором была банковская карточка и наличные деньги, пропало. Серапион лихорадочно обыскал все карманы пиджака, потом брюки – бесполезно. Почувствовав приступ дикой обиды, он ударил кулаком по столу. Отсутствие вещей шамана в доме, листок с маршрутом на столе, исчезнувшее портмоне с деньгами, все это говорило только об одном – его кинули.
Неужели, все это шоу с шаманом и с проводником-этнологом Еши было разыграно лишь для того, чтобы обокрасть его и бросить здесь в лесу? На какое-то время все это вновь показалось Серапиону нелепой идеей, пока еще один аргумент в пользу неприятного вывода не всплыл в его голове – Рождественский-Скат. Ну, конечно, как он мог забыть о нем?! Этот долбанный Гавриил должен его компании кучу денег! Теперь Серапиону все стало окончательно ясно. Он понял, ради чего клиент напоил его и привел к Еши. Получается, что все эти люди – Рождественский-Скат, Еши и Петр Алексеевич – по сути одна команда! Сначала они напоили его, затем увезли на моторной лодке в тайгу, а после просто усыпили и обчистили.
Давно Серапион не чувствовал себя настолько паршиво. В бешенстве он швырнул в стену чайник, потом схватил стул и обрушил на пол. Стул развалился, и в руках осталась только спинка. Серапион немного пришел в себя. В конце концов все могло быть гораздо хуже: его могли попросту убить – закопать тело в лесу, и никто не нашел бы его здесь, никто и никогда. Однако, аферисты, слава богу, оказались не убийцами.
Немного успокоившись, Серапион стал обдумывать план действий. Он взял со стола листок с маршрутом и рассмотрел его – все было элементарно. Фактически ему надо было перевалить через горку, пересечь поле и пройти некоторое расстояние на восток. Судя по схеме, идти было совсем недалеко, как-то даже подозрительно недалеко. Но что он будет делать без лодки? Серапион решил сначала добраться до берега, а потом уже решать этот вопрос. Он быстро собрал все необходимое и отправился в путь.
Горку и поле он преодолел часа за три, после чего стал углубляться в лес, следуя стрелке компаса. Ему казалось, что пришли они все же с северо-востока, и нарисованный маршрут отличался от того, который они проделали с Еши. Однако он решил все же следовать схеме. Учитывая, что Еши с шаманом оставили ему немного денег и компас, скорее всего, в их планы явно не входило сгноить его в тайге.
Спустя два часа Серапион вышел к берегу Байкала и все понял: Еши специально вел его другим маршрутом, чтобы запутать и, возможно, создать ощущение глубокого уединения шаманского жилища. А может быть, ему было нужно для чего-то выиграть время? Скорее всего, это было никакое не жилище шамана, а обычное охотничье зимовье, которое этнограф Еши оформил под шаманский домик, развесив внутри одежду и бубны. Изобразить камлание перед человеком, который ничего в этом не понимает, труда не составляло.
Серапион подошел к берегу и осмотрелся. Слева, в сотне метров он увидел пару лодок и людей, которые что-то строили на берегу. Подойдя к ним, Серапион выяснил, что это местный охотовед с сыном-подростком. За небольшую плату они легко согласились отвезти Серапиона к ближайшему причалу, от которого ходил теплоход в Иркутск.
Часть 2
1
- Итак, ты обнаружил свое глупое пьяное тело на дне моторной лодки, которая неслась по Байкалу… - напомнил Серапиону его приятель Фил, забивая косяк. Серапион очнулся от своих мыслей и продолжил рассказ:
- Да, совершенно верно. Правда, тело было уже не пьяное, а измученное тошнотой и амнезией. Представь себе мое состояние: я открываю глаза и вижу, что вокруг меня бушует море, ветер раздувает мне щеки, а я – на сгнившей моторке с сумасшедшим бурятом-этнографом.
Сидя в потертом кожаном кресле, Серапион наблюдал, как Фил аккуратно собирает папиросой зеленый табак с ладони. Была суббота, и они планировали раскуриться, а заодно обсудить прошедшую командировку Серапиона.
Наконец, Фил закончил свое дело, подкурил косяк и откинулся на спинку дивана. Он был среднего роста и выглядел намного крепче высокого и худого Серапиона. На нем была белая майка с Винни-пухом и семейные трусы небесно-голубого цвета с изображением цветущей ветки сакуры. Время от времени Фил пальцами зачесывал назад светлые беспорядочно всклокоченные волосы, но это лишь усиливало хаос на голове. Фил работал то ли верстальщиком, то ли дизайнером в какой-то торгующей фирме.
- Так-так, я слушаю, продолжай. - Фил выпустил дым в покосившуюся мутную люстру.
- Еши сообщил, что это была моя пьяная идея – ехать к шаману в тайгу.
- Ужас. А если бы он превратил тебя в камень?
Фил выдохнул дым после второй затяжки и передал косяк Серапиону. Тот внимательно осмотрел его и глубоко затянулся.
- Вот-вот. Я и говорю ему: Еши, а что если шаман превратит меня в камень? А тот отвечает: «Нет-нет, это уже не актуально». - Серапион сделал еще одну глубокую затяжку и оценил, – хорошая трава…
- Не отвлекайся.
- Итак, он говорит: В крайнем случае, шаман превратит тебя в терминал для закачки рингтонов, хи-хи, однако на деле все оказалось не намного лучше. Смотри сюда. – Серапион встал и показал Филу красные точки на шее. Тот ошарашено посмотрел на приятеля:
- Хочешь сказать, что шаман тебя укусил?!
- Не совсем. Он напоил меня чем-то своеобразным до бессознательного состояния. Потом я что-то курил, кажется… и сидел возле костра. Шаман принес змею, она подползла и впилась мне в шею.
- Ты с ума сошел?!
- …А потом я просыпаюсь, и никого вокруг нет, прикинь? Ни души. Только листья шумят в деревьях, и сверчки сверкают под крыльцом, хи-хи. В общем, я взял деньги и пошел через лес к берегу. Заплатил там егерю немножко, и тот отвез меня к теплоходу.
- Ты хочешь сказать, что тебя укусила ядовитая змея?!
- Я думаю, что если бы она была ядовитой, то я бы сейчас валялся в тайге изъеденный муравьями.
- А чем они тебя напоили?
- Не знаю, какими-то отварами…
- Отварами?! Они тебя связали что ли?
- Нет, я сам пил. Мне стало интересно…
- Интересно? Ты решил напиться галлюциногенных отваров потому, что тебе стало интересно?!
- Ну да. Петр Алексеевич, шаман, сказал, что это будет увлекательное путешествие…факинг крейзи трип, так сказать.
Фил поднялся и некоторое время бродил по комнате в глубокой задумчивости. Внезапно он остановился.
- Петр Алексеевич? Так звали шамана?
- Ну да. Я сначала тоже удивился. Мне казалось, что его будут звать как-нибудь типа Юнджамийн Цэдэнбал… а потом подумал: «Ну и что, собственно?» И забил.
- Логично. А что за трип имел место быть?
- Он был недолгий, но сильный. Мне казалось, что сначала я планирую над лесом словно филин или страус, потом сажусь на ветку и вижу самого себя, стоящим внизу.
- Самого себя? В виде страуса? И что ты там внизу делал?
- Нет, в своем обычно виде – в штанах и с руками. Сначала я ссал, потом говорил по мобильнику с Загробным.
- С кем?!
- С Загробным. Это логист.
- Познавательно. То есть ты лежал, обдолбанный галлюциногенами и тебе казалось, что ты летаешь?
- Ну да, что-то вроде этого.
Фил задумчиво почесался.
- Мда. Кастанедовщина одним словом….
- А потом я очнулся, и никого вокруг нет – ни людей, ни денег. Я один!
- Ужас. Тебе было страшно?
- Ну конечно, мне до сих пор страшно.
Фил подошел к шкафчику, висящему на стене. Открыв дверцу, он вопросительно посмотрел на Серапиона:
- До сих пор страшно? Может элениума или феназепама?
- Нет, спасибо.
- А я закинусь для корректировки фона.
Фил принес из кухни полстакана воды и запил таблетки. Прогуливаясь по комнате, он о чем-то напряженно думал, затем остановился и посмотрел на Серапиона:
- Одного не могу понять: зачем ты потребовал тащить себя к шаману?
- Я не требовал, блин! Ты что, идиот? Это Еши так сказал, но на самом деле я ничего не помню.
- Почему? Ты начал пить отвары заранее, у Еши?
- Какие отвары? Да нет! Сначала я пил водку с клиентом… как его…
- Водку?!
- Меня напоил водкой клиент Новогодний или…, не помню точно фамилию. Так вот, я пил с этим как его… с Новогодним, ****ь нет, как его… со Скатом короче. Они, скорее всего, с Еши и шаманом были заодно, иначе как объяснить, что я ничего не помню?
- Как все сложно. Но ведь ты говоришь, что нажрался водки… я правильно тебя понял? Ну, так поэтому и не помнишь.
Серапион поднял на него покрасневшие глаза и задумался. Затем потер виски и сказал:
- Мдаа-а. Наверное ты прав. Я ничего не помню потому, что напился водки со Скатом, а вовсе не потому что они заодно…
- Ну конечно! Ты напился водки, на следующий день с похмелья - кастанедовских отваров, курил непонятно что…. Представляю, как тебя таращило в финале.
Серапион развалился в кресле, вытянул вперед одну ногу и сообщил:
- Господи, какой сушняк…. Можешь сделать перерыв и приготовить мне ледяной коктейль.
- Какой именно коктейль ты предпочитаешь в этой время суток?
- Смешай апельсиновый и грейпфрутовый фрешы, добавь немного ангостуры…
- Шампанское?
- Конечно, полусладкое, но не больше двух столовых ложек.
- Отлично. Фрукты?
- На твой вкус. Можешь бросить в него дольку ананаса.
- ОК
- И не забудь соломинку как в прошлый раз!
Фил ушел на кухню и вернулся с литровой банкой, наполненной холодной водой с запахом водопровода. Поставив ее на стол, он уселся напротив и стал отрешенно зевать. Некоторое время он тер глаза, затем не выдержал и обратился к Серапиону:
- Что-то ты какой-то вялый. Может ноотропила или винпоцетинчика?
- Нет, спасибо.
- А я закину пару штук для улучшения кровообращения.
Он запил таблетки водой и продолжил:
- И все же ты какой-то неживой….
- Задолбало меня все…
- Я понимаю, каждый день одно и то же: утром встал под будильник, почистил уши, надел трусы и поперся в дурацкий офис. Вечером интернет и – в койку.
Серапион кивал головой.
- Так и есть. Ладно, пойду, пожалуй, посмотрю свежую порнуху, поищу вирусы….
Он отхлебнул воды из банки, брезгливо поморщился и пошел в прихожую обуваться.
2
Серапион жил в невзрачной однушке на последнем девятом этаже панельного дома с ржавыми потеками на стенах и крохотными балконами, на которых умещались только лыжи и угрюмые толстые старики в татуировках, непрерывно смердящие дешевыми сигаретами. У дома был единственный подъезд с тяжелой металлической дверью довольно мрачного вида, и козырьком - таким маленьким, что под ним могла спрятаться от дождя в лучшем случае кошка. Рядом с узкой зеленой скамейкой стояло серое пластмассовое ведро вместо давно украденной железной урны. Во дворе годами умирали останки нескольких детских колясок и одной газонокосилки.
Серапион вошел в подъезд и нажал кнопку лифта. Подошла соседка Зоя Карловна - невысокого роста, сухощавая женщина, с сединой в темных коротких волосах. Увидев Серапиона, она поздоровалась хрипловатым шепотом и сообщила грустно:
- Я сорвала голос.
Серапион сочувственно кивнул.
На пенсию она вышла несколько месяцев назад, после того, как ей исполнилось шестьдесят, и сразу увлеклась восточными практиками. Как только Зоя Карловна обнаружила в своем почтовом ящике приглашение на медитацию в местный Дом культуры, ее жизнь радикально изменилась. Занятия проводил рыжий бородатый мастер Дхритараштра, в миру Гена Кавун. Он носил тельняшку, а вокруг его головы была повязана черная ленточка с многозначительной белой буквой «Я». Одинокая и впечатлительная Зоя Карловна была мгновенно парализована брутальной харизмой Дхритараштры и с тех пор не пропустила ни одного занятия.
Серапион стал вынужденным свидетелем ее бурного духовного роста, поскольку их разделяла стена со слабой звукоизоляцией. Зоя Карловна не ограничивалась молчаливыми медитациями. В течение нескольких недель она до полного изнеможения билась над пробуждением кундалини. Затем Зоя Карловна провела месячный курс ежедневных упражнений, во время которых безудержно рыдала и стенала под Лакримозу Моцарта. Практика длилась час, и чтобы не сойти с ума Серапион закрывался в ванне или надевал наушники. Следующий курс был посвящен смеху. Каждый вечер Зоя Карловна в течение часа хохотала под издевательские переливы и взвизги каких-то дудочек. Ближе к финалу ее смех приобретал истерические оттенки, а, в конце концов, перерастал в жуткий надрывный вой.
Наконец, к нечаянной радости Серапиона, Зоя Карловна все же сорвала голос. Это случилось как раз накануне его отъезда в командировку, и, сейчас, вернувшись обратно, он с удовлетворением отметил, что голос к ней до сих пор не вернулся. Поднимаясь в лифте, Серапион предвкушал тихий вечер в интернете. Оказавшись дома, он принял ванну, налил себе чаю и уже собирался включить компьютер, как вдруг из-за стены послышался нарастающий гул барабанов. Серапион напрягся. Гул постепенно затих, но Серапион понимал, что успокаиваться рано, и не ошибся. Скоро стало ясно, что это было лишь вступление, предварявшее собой энергичный ритм, в который стало вплетаться характерное пыхтение с легкими стонами. Довольно скоро Серапион с грустью сделал вывод, что Зоя Карловна занялась дыхательными упражнениями. В общем, это было не так страшно, как вопли и стенания, и Серапион включил компьютер. Интенсивность дыхания Зои Карловны постепенно усиливались. Внезапно послышались какой-то странный шум. Серапион прислушался. Через несколько минут раздался звонок в дверь. Серапион посмотрел в глазок: перед дверью топтался пухлый очкарик Толик – одинокий квартирант Зои Карловны, непризнанный писатель лет тридцати пяти, которому она сдавала одну из комнат. Толик был угловат и невротичен. Он говорил высоким голосом, почесывая затылок и глядя косыми глазами мимо собеседника. Время от времени Толик буквально проваливался в какую-то парализующую задумчивость, и тогда по его лицу начинала плавать сладострастная полуулыбка, сменяемая гримасой болезненной печали. В такие минуты он производил впечатление латентного эротомана.
Серапион открыл дверь и поздоровался. Толик переминался с ноги на ногу и выглядел взволнованным.
- Добрый вечер, - сказал он, глядя как-то испугано. - Послушай, там Зоя Карловна… - он вдруг запнулся, и Серапион увидел, как его губы задрожали.
- Что случилось? – Серапион напрягся.
- Она… понимаешь, она занималась там у себя, как вдруг упала на пол и… лежит без движения. Я не знаю, что мне делать. – Лицо Толика выражало крайнюю степень отчаяния. Он тер пальцем глаз под стеклом очков и умоляюще смотрел на Серапиона.
- Ты звонил в скорую?
- Куда? А, нет, не звонил… я не знаю, что сказать им, господи. – Он приблизился к Серапиону, взял его за плечо и быстро заговорил, - давай вместе посмотрим, что с ней, а? Может быть, ей нужна срочная помощь? Умоляю!
Серапион на секунду задумался: у него не было ни малейшего желания констатировать чью бы то ни было смерть. Как любой среднестатистический живой человек Серапион избегал покойников, но послать сейчас этого беспомощного толстяка он тоже не мог. В конце концов, могло оказаться, что Зоя Карловна еще жива, и его отказ помочь мог стать фатальным для нее.
- Хорошо, пошли, – сказал он решительно, припоминая по ходу, как можно определить, умер человек или нет. Поднести зеркальце ко рту? Да, наверное…
- У тебя есть зеркальце? – спросил он Толика.
- Да, конечно, я сейчас принесу. Она там лежит, у себя. Я дверь прикрыл…
Серапион остановился перед дверью в комнату Зои Карловны, ожидая Толика и собираясь с духом. Толик появился и протянул маленькое зеркальце от электробритвы.
- Такое подойдет?
- Думаю да. Сейчас посмотрим. - И Серапион толкнул дверь.
В комнате были опущены шторы. Проигрыватель воспроизводил звуки флейты на фоне чириканья птиц. Зоя Карловна, одетая в спортивный костюм, сидела посреди комнаты с закрытыми глазами в позе лотоса, кисти рук покоились на коленях, а туловище слегка покачивалось из стороны в сторону. Было очевидно, что Зоя Карловна не умерла. На ее губах застыла едва заметная улыбка, а на лбу над правым глазом краснела небольшая ссадина.
Убедившись, что все не так страшно, Толик потянул Серапиона за рукав, намекая, что им лучше удалиться. Они так же тихо пошли к выходу, как вдруг их окликнула Зоя Карловна:
- Ах, господи… - голос к ней вернулся частично: «Ах» она произнесла нормально, а «господи» хрипловатым фальцетом.
Серапион с Толиком обернулись и увидели, что Зоя Карловна открыла глаза и смотрит на них, вся светясь от счастья.
- Зоя Карловна, у вас все в порядке? – быстро заговорил Толик. – Мы просто услышали какой-то шум, потом я увидел, что вы лежите…. Тогда мы решили, что может быть вам нужна помощь.
- Ах, господи… - снова произнесла Зоя Карловна с блаженной улыбкой.
- Вам что-нибудь нужно? – снова спросил Толик.
- Господи, Толик, все случилось, - таинственно и тихо сообщила хозяйка, не переставая улыбаться.
- Что именно? – осторожно спросил Толик.
Хозяйка медленно поднялась, воздела руки к потолку и стала кружиться, тихонько напевая что-то себе под нос. Серапион и Толик молча наблюдали за ней. Внезапно Зоя Карловна остановилась и сообщила им с загадочной улыбкой:
- Я пробудилась, понимаете? Наконец-то, все случилось! Господи, как же я счастлива!
- Вы имеете в виду…
- Да, Толик, милый, да! Душа моя наполнилась светом и покоем, понимаешь? – она зажмурилась и рассмеялась. – Я обрела просветление.
Толик кисловато улыбнулся и робко сказал:
- Зоя Карловна, у вас на лбу ссадина. Вы хорошо себя чувствуете?
- Что? Ах, ссадина… Толик, господи, ну о чем ты говоришь? Я обрела, наконец, то, чего так ждала, и я чувствую себя потрясающе! Господи, я хочу как-то отпраздновать начало новой жизни…. Чего вы хотите больше голубцов или блинчиков с мясом? Ну, смелее… Серапион….
- Мне трудно сказать, я вообще-то сегодня…
- Толик, я думаю, все-таки блинчики, да?
Толик замялся, затем робко кивнул головой, видимо пытаясь найти в этой ситуации свои плюсы.
Серапион, пошел к себе, размышляя, могут ли быть как-то связаны просветление Зоя Карловны и ссадина на ее лбу. Спустя некоторое время раздался звонок в дверь, и Толик от имени хозяйки пригласил Серапиона на блинчики.
Зоя Карловна фланировала из своей комнаты в кухню через коридор, беседуя по телефону. Время от времени до Серапиона доносились обрывки фраз: «Алло, Рая, ну что я хочу тебе сказать, все случилось… да-да… примерно час назад… что? Да, ощущение фантастическое, правда немного кружится голова…»
- Пошли, - сказал Толик и повлек его в кухню. – Там уже все накрыто. Зоя Карловна просила, чтобы начинали без нее, она подойдет чуть позже.
Зоя Карловна прошла мимо кухни, и до Серапиона донеслось:
«… да, во время чакрового дыхания… нет-нет, я была совершенно одна… все померкло перед глазами, а когда я пришла в себя, то поняла, что все вокруг изменилось!»
- Присаживайся и угощайся. - Толик гостеприимно указал на хозяйскую табуретку.
- Спасибо. Как она себя чувствует?
- Как видишь – бодро.
Серапион присел и задал вопрос вежливости:
- Что нового?
Толик писал под псевдонимом Великосветский и как-то давал Серапиону почитать свою рукопись. Титульный лист был озаглавлен:
Анатолий Великосветский
«Избранные беседы обо всем»
По сути это был сборник интервью, диалогов и монологов самого Толика, которых никогда не было в действительности, но которые время от времени происходили в его голове. Беседы состоялись при участии несуществующих журналистов, артистов, представителей культа и оппозиционеров. В них Толик давал глубокие ответы на самые острые вопросы современности, касающиеся культуры, а также политической и религиозной жизни страны. Но почему-то никто не хотел публиковать Толика, и он не мог смириться с этим фактом.
- Все вокруг тронуто распадом и выжжено коррупцией. Проза тонет. Она выпускает на поверхность последние пузыри, и у нас есть выбор: добить ее ведром или протянуть ей палку… в смысле конец…. О чем это я? – Толик бросил взгляд на старомодный настенный календарь с изображением какой-то актрисы и тяжело вздохнул. - Они ждут, что я буду писать им фэнтези или детективы….
Когда речь заходила о литературе, Толик распалялся с немыслимой скоростью и постепенно из-за излишней эмоциональности его обороты теряли смысл.
- Я знаю, что многие из них не хотели бы, чтобы я писал, – голос Толика дрогнул, и он заговорил почти шепотом: - я это знаю, знаю…. – Глаза его вспыхнули маниакальными искрами, и Серапион вздрогнул. - Если понадобится… . Если они посадят меня в психушку на цепь, я буду писать фекалиями на спинах сокамерников, как Ван Гог!
Послышался голос Зои Карловны из коридора:
«Геннадий Андреевич, добрый день, ну поздравьте меня, все случилось… что?! Нет, я не забеременела. Нет-нет, моя машина тут не при чем… в общем я пробудилась, да!»
Толик посмотрел на дверь, убедился, что Зоя Карловна его не слышит и зашептал:
- Я собираюсь устроить открытые чтения возле библиотек. Возьму мегафон, положу коробку возле ног и стану читать… стану читать людям на улицах! Я не боюсь репрессий. Что ты об этом думаешь?
- Ну, в принципе, мне кажется, что… эээ….
- Я вот думаю, а что если я завтра умру? – вдруг сказал Толик. – Что тогда? Ты никогда не думал о том, что ты в любой момент можешь умереть?
- Я?! Ну-у…
Его мычание прервала Зоя Карловна.
«Что?! Зинусик, прекрати, я серьезно говорю. Почему? Нет. Я же тебе объясняю… Что?! С чего ты взяла?! Да ты просто психичка! Самовлюбленная психичка! Все, я не могу больше разговаривать в таком тоне!».
Зоя Карловна стремительно вошла в кухню. Распахнув дверцу настенного шкафчика, она достала с полки маленький бутылек, накапала из него в столовую ложку и быстро проглотила. После нескольких секунд самоуглубления, она принялась шуметь посудой в раковине, тихо бормоча себе под нос: «Идиотка… тупица… просто завидует!…». Серапион понял, что пора и честь знать. Он вежливо поблагодарил обоих соседей, попросил его не провожать и попрощался.
3
Упав на диван, Серапион вздохнул с облегчением и сделал вывод, что ужин не стоил того бреда в исполнении Зои Карловны и Толика, которым он сопровождался. Домашняя кухня подействовала на него как снотворное, и скоро Серапион погрузился в сон. Его разбудил звонок в дверь. Не открывая глаз, Серапион сел и попытался понять, что происходит.
Раздался повторный звонок, более длинный и настойчивый. Серапион бесшумно подошел к двери и посмотрел в глазок. На площадке нетерпеливо топтался невысокий молодой человек в больших красных наушниках и с картонной коробкой в руках.
- Кто там? – спросил Серапион.
- Курьер! Вам посылка!
Серапион открыл дверь. Молодой человек протянул коробку и листок с ручкой.
- Распишитесь вот здесь и здесь! - сказал он громко, чтобы перекричать музыку.
- Вы уверены?
- Улица Красных Водолазов, дом двенадцать, квартира двадцать четыре?!
- Ну да.
- Тогда распишитесь!
Серапион расписался, взял коробку и закрыл за курьером дверь. Положив ее на стол, он принес из кухни нож и располосовал скотч. Он понятия не имел, кто это внезапно вознамерился послать ему посылку, поэтому немного нервничал. На вид это была обычная коробка с наклеенным на боку адресом. Серапион вскрыл ее и увидел внутри пучки серой пакли вперемешку с сосновыми иголками. Под паклей обнаружилась стеклянная банка с пластмассовой крышкой. Он аккуратно извлек ее и, осмотрев, чуть не выронил от неожиданности – внутри находилась свернутая кольцом змея. Ее темно-зеленое тело было покрыто коричневыми узорами. Судя по всему, она была мертва. Серапион поставил банку на стол и некоторое время рассматривал ее словно рыбку в аквариуме. На дне коробки лежал листок бумаги, сложенный вдвое. Серапион развернул его и прочитал написанный карандашом текст:
«Здравствуй, Серапион. Прости, что мы покинули тебя, нас позвали духи Ущелья Гремучих Сугробов. В тот вечер, когда шаман камлал, чтобы отправить тебя в путешествие, духу Третьего Сна понадобилась жертва. Он вселился в змею, и она укусила тебя. Шаман ничего не смог поделать. Мне тяжело писать тебе об этом, но, по словам шамана, тебе осталось жить несколько дней. Может быть неделю, никто точно не знает. В коробке ты найдешь ту самую змею. Она сдохла почти сразу. Наблюдай за ней, как только тело змеи почернеет - это будет означать, что тебе осталось жить примерно один день. Желаю тебе сил и мудрости. Береги себя и не трать время впустую».
Серапион обомлел. По телу пробежала дрожь, он передернул плечами. Фактически в письме говорилось о том, что его просто принесли в жертву. Как овцу или курицу. Скорее всего, эта змея выползла из клетки по ошибке, и шаман с Еши придумали эту идиотскую версию про вселившегося духа, чтобы отвести от себя подозрения. Ему подсунули ядовитую змею, и она убила его. Правда он еще не умер и, если верить письму, будет жить несколько дней. Может быть неделю. Серапион вытер со лба пот и перечитал текст еще раз. Потом отложил листок и несколько минут ходил по комнате, стараясь взять себя в руки. Мысли атаковали со всех сторон. Он подбежал к зеркалу и стал рассматривать след от укуса змеи на шее – тот никуда не исчез. В конце концов, не придумав ничего умнее, Серапион набрал Фила.
Фил взял трубку не сразу и явно без особого желания общаться:
- Да.
- Привет.
- Да.
- Слушай, тут такое дело…. Помнишь, я рассказывал тебе про шамана и про поездку в тайгу возле Байкала?
- Ну.
- Помнишь, я говорил, что меня кусала змея?
- Ну. Дальше.
- Мне ее прислали в стеклянной банке. А вместе с ней пришло письмо, в котором…
- Змею в банке? Ты с ума сошел?
- Нет, вот она, передо мной.
- Она ядовитая?
- Да, только…
- Не вздумай ее выпускать!
- Она дохлая.
- В каком смысле?
- В прямом. Она сдохла.
- Тебе прислали дохлую змею?!
- Короче слушай меня. Мне прислали дохлую змею, которая меня укусила в тайге, когда еще была жива, и письмо, в котором написано, что меня принесли в жертву, и жить мне осталось дней шесть. Или семь. А может три!
Несколько секунд слышалось задумчивое дыхание Фила. Наконец, он спросил:
- А потом что?
- Потом?! Потом все! Я умру! Через семь дней. Или шесть.
Фил помолчал немного и изрек:
- Вообще, знаешь, семь дней – это не так уж и мало… .
- Слушай, идиот, я не шучу! У меня какие-то покалывания начались в ладонях и в ступнях…
- Это недостаток калия.
Серапион взорвался. Он обматерил Фила и отшвырнул телефон. Состояние у него было паническое. Фил перезвонил и сочувственно посоветовал:
- Слушай, может тебе сдать анализы?
- Бесполезно!
- Почему бесполезно?
- Не знаю, почему! Меня укусила ядовитая змея…
- Херня какая-то. Я бы сходил на твоем месте. Анализ крови сразу покажет, что там в тебе происходит.
Серапион отключил телефон и задумался. Может действительно, имело смысл сдать кровь? Терять ему было нечего. С этими мыслями он улегся спать, долго ворочался и уснул лишь глубокой ночью.
Наутро Серапион нашел в интернете ближайший медицинский центр и поехал туда. Оплатив в регистратуре анализ крови, он отправился в процедурный кабинет. Очереди не было, поэтому Серапион сразу вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь. В углу за столом сидела девушка в белом халате. Увидев Серапиона, она улыбнулась и быстро заговорила:
- Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Вы в первый раз у нас? Вам дали направление? Да-да, вижу. Спасибо. Одну минуту. Вы что-то сказали? Нет? Извините, - она немного покраснела и стала что-то сосредоточенно писать в журнале.
Серапион смиренно ждал, разглядывая девушку. Ее светлые волосы, казалось, обнимают лицо, плавно опускаясь на плечи. Пронзительный взгляд карих глаз произвел на Серапиона впечатление, и он даже ненадолго позабыл о своем фатальном состоянии.
Закончив писать, девушка принялась звенеть шприцами и мензурками, затем попросила закатать рукав и затянула жгут. В какой-то момент Серапиону показалось, что она немного нервничает.
- Скажите, а когда будут готовы результаты? – Его голос дрогнул.
- Завтра. Завтра в это же время.
Серапион кивнул. Девушка протерла изгиб локтя проспиртованной ваткой и проткнула иглой кожу. Серапион инстинктивно отвернулся. Через несколько секунд он украдкой снова взглянул на нее – чувствовалось, что она напряжена.
- Как вас зовут? – спросил он.
- Айлин. Как вы себя чувствуете?
- Нормально, - ответил Серапион и стал рассматривать репродукцию какого-то безликого пейзажа на стене.
Наконец девушка вынула шприц и прижала к ранке вату. Серапион мысленно поздравил себя с окончанием экзекуции.
Айлин направилась со шприцом в руках к стеклянному шкафу, стоящему у стены. Внезапно она покачнулась. Сделав еще пару шагов, девушка остановилась. Серапион замер и с ужасом наблюдал, как ее ноги подкашиваются, и она опускается на пол. Шприц с кровью выпал из ее рук и разбился вдребезги о кафель.
«Она умерла!» - пронеслось в голове.
Сидя в кресле, он смотрел на лежащую без сознания медсестру, растекающуюся лужицу собственной крови и не понимал, что ему делать. Поднявшись со стула, он нашел на столе комок ваты, смочил его под краном и стал обтирать девушке лицо. Скоро Айлин стала приходить в себя – она села, на лице появился румянец. Заметив кровь на халате, а затем и на полу, она в отчаянии прикрыла ладонью рот и заплакала.
- Я пойду, хорошо? – тихо сказал Серапион.
Айлин старалась не смотреть на него, кивая и всхлипывая.
- Конечно-конечно! Господи, как же так? мне надо все убрать! Простите меня, …. Вам срочно надо было…? - она забегала по кабинету, нашла какие-то тряпки и стала стирать с пола кровь.
- Да ничего, у меня есть время, - вяло улыбнулся Серапион и направился к двери.
4
После клиники, Серапион зашел в кафе, чтобы выпить чашку кофе. Зазвонил мобильник. Серапион услышал деловитый голос Фила:
- Ну что там у тебя?
- Дерьмо. Хотел сдать анализ, но медсестра уронила шприц с моей кровью на пол.
- То есть как?
- Очень просто. Она упала в обморок, шприц разбился, и моя кровь разлилась по всему кабинету.
- Невероятно. Она упала в обморок при виде твоей крови?
- Откуда я знаю?! Я побрызгал на нее водой и пошел домой.
- И все?
- Конечно все, а что еще я мог сделать? Сдать еще десять анализов, чтобы умереть от потери крови? Или подать на нее в суд?
Фил помолчал некоторое время. Было слышно, как он стучит пальцами по клавишам компьютера. Наконец, стук прекратился, и он вернулся к разговору.
- И что ты собираешься делать?
Серапиона такое отношение взбесило. Чувствуя, как все внутри вскипает, он просто отключил телефон. Фил перезвонил минут через пять.
- Так что собираешься делать?
- Откуда я знаю?! Я в первый раз умираю!
Пожилая парочка за соседним столиком прервала чаепитие и осторожно посмотрела на него.
Фил помолчал и глубокомысленно сообщил:
- Может быть, это все чушь собачья и тебя развели, чтобы посмеяться.
- Может быть, развели, а может, и нет. Сначала меня напоили какой-то дрянью, потом натравили гадюку, которая вонзила свои зубы мне в шею….
- …Тогда тебе надо прожить эти дни максимально весело.
- Что значит весело?! Сходить на комедию? Или может расскажешь мне анекдот? Весело….
- Ну не знаю.
- Спасибо за поддержку.
- Подумай, о чем ты мечтал когда-нибудь.
- Да ни о чем не мечтал! Ненавижу эту сраную жизнь с идиотскими мечтами! – Серапион потер переносицу, чтобы успокоиться и продолжил: - О чем я мечтал... Не знаю. О чем обычно мечтают? Съездить куда-нибудь там… увидеть фьорды, или посетить географическую родину, или еще где пошляться... господи, какое дерьмо!
- А где у тебя родина?
- Надо в паспорте посмотреть. Это такая жопа… никак название не могу запомнить.
- Ну, думай сам, Амундсен. Я не разбираюсь в таких мечтах.
- Может с парашютом прыгнуть? Или разогнаться на машине и въехать во что-нибудь, а?!
Разогнать машину на Красной площади и въебаться в Мавзолей, а? Как-то мелко, да? –
Серапиону хотелось плакать.
- Послушай, есть только три вещи, имеющие вечный смысл, три непреходящие ценности: кайф, секс и бабло. Все остальное - фьорды, парапланы и прочие мавзолеи – это все пена, понимаешь, пе-на.
- Какой ты все же нудный, Фил. Ты просто обычный современный сорняк, бессмысленный и бесполезный. И к тому же наркоман.
- Ну-ну. Ладно, пойду на балкон прогуляюсь. Пока.
- Что-нибудь еще? – раздался рядом голос официантки.
Серапион расплатился и вышел.
Дома он попытался расслабиться в ванной, но мысли не давали покоя, и уже через десять минут он выскочил, охваченный очередным приступом паники. Он чувствовал себя словно водолаз под водой, с баллонами, в которых заканчивается кислород, а следовательно без шансов успеть выплыть на поверхность. Ощущение безысходности сменилось злостью и тотальной обидой. Весь вечер Серапион метался по квартире, затем вышел на улицу, но прогулка не принесла облегчения.
Он уснул лишь под утро. Часов в десять его разбудил звонок на мобильном телефоне. Серапион сбросил его, но звонок повторился снова.
- Алло.
- Алло, здравствуйте, Серапион, это Айлин, извините, что беспокою…
- Приятно слышать. Откуда у вас мой номер?
- Вы оставили его в регистратуре. Еще раз извините. Вы сегодня приедете к нам на анализ?
Серапион молчал, с трудом соображая, что ответить. Айлин продолжила:
- Дело в том, что вы оплатили вчера анализ, но не сдали его. Я сказала здесь, что вам понадобилось срочно уйти, и вы обязательно придете сегодня.
Серапион несколько секунд размышлял. Наконец, решив, что еще раз увидеть Айлин было бы совсем неплохо, он пообещал приехать.
- Замечательно, я вам очень благодарна. На какое время вас записать?
- Я могу быть у вас через час.
- Я запишу вас. До свидания.
Серапион подошел к столу, посмотрел на банку, убедился, что змея по-прежнему зеленая, принял душ и стал собираться.
Подъехав к клинике и припарковав машину, Серапион поднялся на лифте. Женщина в регистратуре приветливо улыбнулась.
- Ну, как вы?
- Нормально. А что?
- Айлин сказала, что вы очень торопились куда-то…
- Да-да, торопился. Срочно вызвал начальник.
- Понимаю. У меня муж такой же, все бизнес, бизнес… света белого не видит.
- Я могу сразу идти или вы мне дадите направление?
- Нет-нет. Идите, она вас ждет.
Серапион отправился в процедурный кабинет, чувствуя некоторое волнение. Айлин встретила его извиняющейся улыбкой.
- Простите меня, ради бога…
- Ничего-ничего…. Как вы себя чувствуете?
- Я в порядке? Я просто… слабость, понимаете?
Она покраснела.
- Понимаю. Со мной такое было в детстве, на посту у Вечного огня.
Он сел на стул, девушка перетянула ему жгутом руку и кровь побежала в шприц. Через несколько секунд Серапион стал видеть перед глазами звездочки – они появлялись с краев, заполняя все видимое пространство. Вместе с ними он услышал нарастающий шум в ушах. Область зрения постепенно сужалась, пока не исчезла совсем, а шум поглотил все звуки вокруг.
Серапион пришел в себя, лежа на полу. Айлин расстегнула ему рубашку и обтирала лицо влажным полотенцем. Ее щеки порозовели от волнения. Слух и зрение постепенно возвращались к Серапиону, а вместе с ними пришла и головная боль. Серапион поморщился и осторожно сел.
- Как вы себя чувствуете? – спросила Айлин. Было видно, что она напугана.
- Более-менее. Моя кровь – в порядке?
- Да-да, конечно. Я взяла у вас совсем немного крови… Вы меня так напугали…. Наверное, надо было вам дать отдохнуть пару дней, но я подумала, что…. Простите меня.
- Я не могу отдыхать, у меня нет пары дней.
Айлин помогла ему подняться и сесть на кушетку, обтянутую прозрачной пленкой.
- Может, хотите прилечь?
Серапион покачал головой.
- Вы ослаблены. Вам нужно хорошо поесть, можно выпить красного вина…
- Прекрасно. Приглашаю вас пообедать со мной.
Айлин молчала, и было видно, что она не знает, как реагировать.
- Во сколько у вас обед?
- У меня смена заканчивается через час.
- Хорошо. Через час я буду ждать вас внизу.
Он осторожно пошел к двери, пошатываясь и потирая виски. Этот час он бродил по улицам. Погода располагала к прогулкам – было солнечно и безветренно. Айлин вышла в обещанное время. Она была в голубых джинсах и темно-зеленой рубашке навыпуск. Они сели в машину Серапиона и поехали к набережной. Серапион решил, что во избежание приступов слабости лучше сначала перекусить. Они вошли в первое попавшееся кафе, Серапион заказал еды. Айлин на меню даже не взглянула, мотивирую тем, что не голодна.
- Но ведь обед….
- Нет-нет, я перекусила в клинике… съела бутерброд с чаем.
Она отвела взгляд. От предложения выпить вина Айлин тоже отказалась. После кафе они пошли прогуляться. На улице Серапион с наслаждением вдохнул прохладный речной воздух. Они пошли по дорожке вдоль бетонного парапета, за которым виднелась река. С другой стороны к набережной прилегал небольшой парк, в котором гуляли пожилые пары и мамочки с колясками. Работали ларьки, торгующие пивом, водой и бутербродами. Вдоль берега гудели теплоходы. Серапион и Айлин пошли по дорожке, обсуждая свои последние обмороки.
- Дело в том, что я просто вчера не позавтракала утром, поэтому почувствовала слабость. Ненавижу падать в обморок.
- Да уж, приятного мало, особенно, когда из тебя выкачивают последнюю кровь.
- Прости, ради бога, это было ужасно. – Айлин ненавязчиво перешла на «ты» и Серапион сразу почувствовал себя намного уютнее. - Когда ты стал закатывать глаза, я еле успела вытащить шприц и поймать тебя - ты стал заваливаться на бок. Я подумала: ну все, теперь меня точно уволят.
Они не спеша прогуливались по набережной, рассматривая прохожих и болтая на разные темы. Серапион слушал Айлин, украдкой поглядывал на нее сбоку. Ему вдруг захотелось поделиться с ней тем, что с ним произошло. Он увидел впереди пустующую скамейку и предложил присесть. Однако, едва они устроились, как рядом с Серапионом сел старик. Он оглядывался по сторонам, щурясь от солнца всеми мышцами лица так, что даже рот немного приоткрывался. Это был обычный дед – в белой старомодной кепке и старом замшевом пиджаке. Он тяжело дышал и от него исходил стариковский запах, который особенно чувствуется в старых кладовках.
- Все живу и живу. Сколько можно… - внезапно сообщил дед, обращаясь куда-то в сторону реки. – Скоро восемьдесят пять, а все таскаюсь тут, таскаюсь….
Дед говорил как будто с самим собой. Так обычно ведут себя пожилые люди, которым не хватает общения, но Серапиону казалось, что он обращается к нему.
- Ничего уже больше не хочу, ничего. – Дед вздохнул, закашлялся и постучал тростью об асфальт. Повисла пауза. Он снял очки, потер переносицу и поморгал слезящимися глазами. Это было обычное стариковское бормотание, реакция на которое не ожидалась. Серапион почувствовал такую жалость к себе, что ему захотелось плакать. Внезапно в затылок подул ветер, и Серапион подумал, что это дыхание смерти. «Смерть всегда рядом, - пронеслось у него в голове, - она сзади, и немного левее». Он резко обернулся и чуть не вскрикнул – в метре от него на газоне сидел огромный черный дог и, не сводил с него глаз. Из раскрытой пасти на траву капала белая слюна, уши слегка подрагивали.
- Лорд! Ко мне! – послышался откуда-то сбоку женский голос, но дог не двигался. Он продолжал остекленевшим взглядом смотреть на Серапиона. Тому стало казаться, что еще секунда, и собака бросится на него и разорвет в клочья. Внезапно дог отвернулся от него, как ни в чем не бывало, поднял задницу и деловито обнюхал только что наваленную кучу на траве. Серапион понял, что же на самом деле скрывалось за остекленевшим взглядом.
- Лорд! Что ты там делаешь?! – повторился женский голос уже ближе.
Дог лениво оглянулся, небрежно копнул задними лапами землю и побежал к хозяйке. Серапион облегченно вздохнул и повернулся к Айлин. Она с удивлением смотрела на него. Он резко поднялся.
- Что с тобой? – спросила Айлин, едва они отошли от скамейки.
- Я боюсь собак. У меня фобия.
- Фобия? Серьезно?
Айлин остановилась и внимательно посмотрела на Серапиона. Он увидел в ее глазах такую печаль, что ему стало не по себе. В эту секунду в кармане завибрировал мобильник. Недовольный Серапион достал его и обнаружил, что звонит директор по персоналу Зинаида Львовна. Он отключил телефон и взглянул на Айлин:
- Что с тобой? Тебе грустно или мне кажется?
- Видишь ли…
Мобильник зазвонил снова. Серапион выругался вполголоса и ответил:
- Да.
- Ммм. Алло, Серапион?
- Да.
- Привет, это Зинаида Львовна, отдел персонала. Как у тебя дела? Я звоню по поручению руководства, узнать, когда ты появишься на работе.
- Зинаида Львовна, я думаю, что… можно я вам перезвоню?
- Конечно, конечно. Просто Аристарх Викентьевич беспокоится, как ты там.
- Я понимаю, можно я перезвоню вам через несколько минут?
- Да-да. Буду ждать. А то мы тебя потеряли тут, - она нервно рассмеялась.
Серапион отключил мобильник, недовольно поморщившись, затем повернулся к Айлин:
- Так о чем мы говорили?
- Знаешь, мне пора домой.
- Давай я тебя отвезу.
Серапион подвез Айлин к подъезду, попросил номер телефона и предложил встретиться еще раз. На обратном пути настойчивая Зинаида Львовна позвонила снова. Серапион пообещал ей, что появится на работе завтра. Никогда раньше он не чувствовал такого отвращения при мысли о том, что скоро ему снова предстоит увидеть офис ССК и коллег.
Дома он первым делом убедился, что змея по-прежнему зеленая, затем включил компьютер и пошел на кухню заваривать чай.
5
Не успел Серапион сделать первый глоток, как раздался звонок в дверь. Он подошел и посмотрел в глазок – на площадке никого не было видно. В ту же секунду в комнате что-то звонко хлопнуло. Вернувшись в комнату, Серапион увидел, что форточка распахнута, и штора полощется от ветра. Серапион прикрыл форточку, затем взял со стола чашку с горячим чаем и сделал пару глотков. Едва он сел за компьютер, как зазвонил мобильник, высветив на дисплее незнакомый номер. Серапион ответил:
- Алло.
- Алло, Серапион?
- Да.
- Это Сократ, помнишь меня?
Серапион его помнил. Сократ был последним сотрудником органов, навестившим компанию ССК. Вместе с коллегами он получил тогда символический откат, поскольку ничего особо компрометирующего найти им не удалось.
- Давай встретимся через час, - предложил он.
Они договорились встретиться в кафе. Серапион подъехал с небольшим опозданием. Едва он сел и открыл меню, как Сократ уже протягивал ему через стол руку. Он был среднего роста и обладал удивительно заурядной внешностью. На нем был серо-голубой плащ, коричневато-бордовый свитер и песочные брюки. Единственное, что выделялось в облике Сократа – это имя. Оно настолько сильно контрастировало с его ментовско-шпионской сутью, что было странно, почему он до сих пор не сменил его на что-нибудь столь же аморфное, как внешний вид. Подобно большинству своих коллег, он был одновременно туповато немногословен и самоуверенно многозначителен, поэтому людям, привыкшим больше слушать, чем говорить, к которым относился Серапион, общаться с ним было довольно сложно. Правда сейчас инициатива была на стороне Сократа, и Серапион по большей части внимал, поглядывая в меню и кивая время от времени.
- У меня есть к тебе предложение, - сходу сообщил Сократ, - мы хотим навестить твою контору, и нужна твоя помощь.
Серапион удивленно приподнял брови. Сократ заказал кофе и продолжил:
- Как ты, наверное, уже догадался, нам нужно, чтобы ты помог нам найти правильные документы во время проверки. Чем больше, тем лучше. Я расскажу тебе, что нам надо, ты обеспечишь наличие бумажек в нужных местах в нужное время и получишь свою долю. Двадцать пять процентов.
Первым желанием Серапиона было немедленно отказаться и пойти домой, однако, следом ему пришла в голову мысль, что когда жить остается несколько дней, имеет смысл прислушиваться к любым предложениям. Он задал Сократу несколько уточняющих вопросов, пообещал перезвонить, когда примет решение, и покинул кафе в смешанных чувствах.
Дома Серапион впал в раздумья. Согласиться на предложение Сократа ему мешал страх и что-то еще, чему он никак не мог подобрать названия. В то же самое время желание нагреть Алексея постепенно крепло, обрастало аргументами и набирало вес. В конце концов, Серапион набрал Сократа и сообщил, что согласен. Сократ предложил все провернуть в пятницу, то есть на следующий день. Они договорились, что как только Серапион разместит документы в нужных местах, он сразу позвонит.
Серапион понимал, что если он пропустит пятницу, то потом ему придется ждать начала рабочей недели, а в текущей ситуации со зловещими шаманскими прогнозами, это была чревато. Накануне первого после командировки рабочего дня он не мог уснуть всю ночь от раздиравших его сомнений. Раз за разом он прокручивал в голове всю схему аферы и, не смотря на очевидную реалистичность затеи, снова и снова погружался в мучительные противоречия и страхи. Он пытался звонить Филу, но тот не брал трубку. Несколько раз он порывался набрать Сократа и отказаться, но всякий раз сдерживался и продолжал изводить себя внутренними диалогами. Лишь под утро, когда первые троллейбусы под окнами зашелестели проводами, он отключился, совершенно обессилев.
Будильник поднял его измученным бессонницей и равнодушным ко всему. Серапион делал все на автомате, с трудом двигая неподъемными руками и ногами. Осмотрев змею, он зевнул и отправился в душ.
Чай немного взбодрил его, и в машину Серапион садился в более или менее рабочем состоянии. Позвонил Сократ, еще раз перечислил ему последовательность действий и сказал, что будет ждать звонка.
Едва Серапион появился в офисе, как Аристарх вызвал его к себе и сообщил, что президент компании передал руководство всеми подразделениями ему, а за собой сохранил представительские функции. Он сообщил, что планирует со временем сделать Серапиона административным директором, освободив его от должности менеджера по продажам. Серапион вяло улыбался, раздумывая о том, как ему подбросить документы «помоек». Чем больше он думал об этом, тем противнее ему становилось. Выйдя из кабинета, он понял, что ему необходимо побыть в одиночестве. Он спустился вниз и сел в машину. Чтобы не видеть проходящих коллег, он отъехал подальше от парковки и опустил спинку сиденье в полулежачее положение.
Чем меньше времени оставалось до начала мероприятия, тем очевиднее становился факт, что он не сможет просто так расхаживать по офису и подбрасывать компрометирующие бумажки. Даже апокалипсическое настроение, которое временами охватывало его при мысли о предсказаниях шамана, не могло заставить его подставлять компанию таким пошлым образом.
Почувствовав облегчение, он вернулся на свое рабочее место, с твердым намерением немедленно договориться с Аристархом об отпуске, чтобы прямо сегодня получить отпускные и покинуть офис в течение самого ближайшего времени. Он позвонил Аристарху, но у того было совещание. Бондарсюк поведал ему, что новый босс созвал бухгалтерию, чтобы немедленно навести порядок с документами. Серапион стал ждать.
Сократ позвонил сам. Он сделал небольшую паузу, после чего спросил, как идут дела. Серапион уже собирался предложить ему перенести все на следующую неделю, как вдруг до него дошел смысл слов Бондарсюка. Наведение порядка с документами означало, что бухгалтеры вывалят на столы все бумаги, включая те, которые интересовали Сократа, и будут перекладывать их не меньше двух часов. Разумеется, при внезапном появлении гостей они не смогут быстро их убрать.
- Все в порядке, подъезжайте минут через сорок, - сказал Серапион.
- Хорошо, будем.
Через некоторое время на подоконнике в кабинетах компании пронзительно запищали, мигая красными огоньками серые коробочки на подоконниках. Менеджеры вздрогнули и бросились убирать со столов бумаги, перебрасываясь нервными шутками и предвкушая внеплановый шоппинг. Завибрировал мобильник. Это был Аристарх.
- Алло, Серапион, я отъехал. Черт побери! Слышал, что там гости пришли?
- Да.
- Как назло! Встречай их и держи меня в курсе, ок? В офисе должен остаться только ты и Ксения – предложить им чай. Остальные пусть быстро уезжают.
По отработанному годами сценарию, Серапион дождался, когда «гости» войдут в здание, получил звонок от Ксении и пошел их встречать. Сократ был не один. Рядом с ним суетился молодой человек с круглыми неморгающими глазами и каменным выражением лица. Оба были в серых костюмах, молодой крепко держал в руке черный дипломат и слегка шмыгал носом, очевидно, от волнения. После предъявления документов Сократ сразу сообщил, что хотел бы посетить бухгалтерию. Серапион проводил их. В кабинете сидели два бухгалтера. Они растерянно смотрели на вошедших и глупо улыбались.
После того, как Сократ с помощником закончили и уехали, Серапион набрал Аристарха и описал ситуацию. Он перечислил предъявленные претензии и сообщил сумму, которая была названа. Аристарх сказал, что ему нужно посоветоваться с Алексеем. Вообще, он на удивление стойко воспринял известие о крупном откате. Перезвонив через десять минут, он сказал, что выбора нет – надо платить.
- Бондарсюк тебе подготовит деньги. Зайди к нему.
- Хорошо.
Серапион подошел к окну: как обычно бывает в таких ситуациях, на выезде с территории бизнес-центра образовалась пробка. Сотрудники ССК на личных авто толпились у шлагбаума и нетерпеливо сигналили охраннику. Тот возмущенно жестикулировал, но продолжал проверять пропуска. Серапион спустился на нижний этаж в кассу. Бондарсюк протянул ему несколько конвертов и пакет. Серапион сложил конверты и вернулся в опустевший офис.
- Я еще нужна? – спросила Ксения.
- Нет-нет, все, можешь идти.
Он сел на диване возле стойки ресепшена и закрыл глаза. Минут через десять позвонил Сократ и рассказал, куда везти деньги.
6
На выезде из города растянулась пробка. Серапион включил радио.
Почему-то он не мог до конца поверить в то, что в ближайшие дни его не станет. Он попытался представить себе, как умирает тело. Наверное, это то же самое, что уснуть - мысли становятся абсурдными и бессвязными, постепенно все исчезает - глаза перестают видеть, а уши слышать. Затем пропадает ощущение тела – наверное, это как лечь в ванную наполненную водой, с температурой равной температуре тела.
Внезапно зазвонил мобильник. Сократ предложил немного изменить маршрут и проехать чуть дальше, чем предполагалось изначально. Серапиону было все равно, он размышлял о том, как ему лучше потратить свою долю.
Наконец, он миновал кольцевую и стал присматриваться к указателям, параллельно размышляя, где бы он хотел побывать перед смертью. Он представил, как выходит из самолета в аэропорту какого-нибудь Мюнхена, вдыхает полной грудью запах местных выхлопных газов и тотально осознает, что он здесь! Буэнас Диас, бюргеры и гастарбайтеры! А если представить себя возле моря… волны грохочут, дует пронизывающий ветер…. Почему, кстати, пронизывающий? Наверное, лучше ехать в глубокий юг, в какую-нибудь Республику Конго, к революционерам, купить там на рынке Калашников и мочить всех подряд.
Свернув в указанный Сократом поворот, Серапион проехал пару километров по проселочной дороге через поле, поросшее желтой травой. Впереди виднелся лес. Подъехав поближе, Серапион достал мобильник, как вдруг заметил фигуры двух мужчин, которые направлялись к машине. Один из них держал в руке нечто похожее на канистру. Когда они приблизились, Серапион понял, что Сократа среди них нет. Оба были в спортивных костюмах и с сигаретами в зубах. Тот, который был повыше ростом, резко открыл дверь, схватил Серапиона за куртку и вытащил наружу. Серапион удержался на ногах, но тут же согнулся от удара в живот и опустился на холодную землю. Следующий удар пришелся по почкам. Серапион застонал и выгнулся. От ударов в челюсть рот наполнился кровью. В голове пронеслась мысль, что почернения змеи ему дождаться не придется. Избиение было методичным и жестоким. Серапион кашлял и сжимался.
- Сколько ты хотел? Двадцать пять процентов? - услышал он голос над собой. – Считай, что ты их получил. Если не хочешь получить остальные семьдесят пять, соблюдай тишину.
Серапион что-то хотел сказать, но смог извлечь из себя лишь бессмысленный хрип. Удары прекратились.
- Поливаем? – услышал он голос.
- Давай.
Они облили машину Серапиона бензином из канистры и подожгли. Отползая в сторону, Серапион слышал, как разгорается огонь, потрескивая на ветру, и ему казалось, что он уже умер. Двое исчезли точно так же внезапно, как появились.
Через некоторое время, взорвался бензобак. Серапион закрыл лицо руками и весь сжался. Прошло довольно много времени, прежде чем он попытался встать. Голова гудела, из носа капала кровь, ребра дико ныли. Серапион мог дышать короткими вдохами, больше похожими на сдавленные всхлипы.
Шел он медленно, часто садясь на землю у края дороги. Наконец, выйдя к шумной трассе, он осторожно пересек ее и повалился на бок у обочины, совершенно обессилев. Серапион понимал, что в грязной одежде и с окровавленным лицом шансов поймать машину у него совсем немного, поэтому решил готовиться к тяжелому пути пешком до ближайшей остановки маршрутного автобуса.
Собравшись с духом, он встал. Машины проносились мимо, обдавая его вонючими упругими облаками. С ревом промчалась пара спортивных иномарок. Серапиону даже не пришло в голову поднимать руку. Вдруг, он увидел маленький черный джип. Водитель явно сбросил скорость. Серапион стоял и наблюдал, как машина останавливается. Наконец, джип остановился возле него, боковое стекло опустилось, и Серапион услышал из глубины салона знакомый голос:
- Привет!
Серапион не мог поверить своим глазам – это была Айлин.
- Привет.
- Гуляешь?
- Да, что-то вроде этого.
- Подвезти?
Серапион открыл дверь и сел.
- Откуда ты здесь взялась?
- А что?
- Ну, не знаю…
- А ты откуда взялся?
- Вечерняя пробежка.
Айлин понимающе кивнула. Ее лицо выражало одновременно жалость и легкую иронию.
- Ты напился что ли? У тебя такой вид, как будто тебя били.
Серапион молчал. Он чувствовал себя слишком отвратительно, чтобы рассказывать обо всем прямо сейчас, и Айлин это поняла. Без единого слова они въехали в город. Серапион предложил высадить его возле любой станции метро, но Айлин сказала, что отвезет домой, иначе в метро его остановит милиция.
Они подъехали к дому. Серапион пригласил ее на чашку чая, мотивируя распирающим чувством благодарности.
Войдя в лифт, он нажал на кнопку. Старый агрегат скрипел и подрагивал, моргая лампочками и звеня железками. Серапион заметил, что Айлин с напряжением прислушивается к каждому звуку. Внезапно лифт остановился на полпути и замер. Серапион от досады ударил кулаком в стенку и выругался.
- Приехали, - сообщил он и усмехнулся, - придется посидеть.
Он взглянул на Айлин и сразу перестал улыбаться – ее лицо было бледным, губы дрожали.
- Что делать?! Как мы выйдем?! – Она бросилась к дверям лифта и попыталась раздвинуть их руками.
Серапион смотрел в недоумении. Девушка стала метаться по кабине лифта и колотить руками по стенам. По щекам текли слезы. Серапион попытался поймать ее, чтобы успокоить, но она отчаянно отбивалась и, в конце концов, сползла по стенке. Усевшись на пол, Айлин обхватила колени руками и спрятала лицо. Серапион нажал кнопку вызова дежурной.
- Оператор шестьсот тридцать четыре слушает, - из крохотного динамика прозвучал недовольный женский голос.
- Мы застряли в лифте, нас нужно срочно освободить!
- Адрес.
- Красных водолазов, двенадцать, подъезд единственный.
- Приняла.
- У нас тут двое грудных детей без мам. Они плачут и хотят есть.
- Я все поняла.
- …И бабушка. Восемьдесят пять лет. Похоже у нее инсульт.
- Я все понимаю, молодой человек. Как только бригада… .
- … А я умираю! Мне осталось жить три дня! У меня подагра и цистит!
- Все понятно….
- … Мы все умираем!!!
- Я все поняла, хватит на меня давить! Скоро машина будет!
Серапион обессиленный сел на пол рядом с Айлин и осторожно погладил ее по плечу. Она не реагировала, лишь тихо дрожала.
Спустя полчаса раздались лязгающие звуки, удары, и лифт двинулся вверх. Остановившись на этаже, кабина замерла, и двери со скрежетом открылись. Серапион помог Айлин подняться и выйти.
Открыв дверь, он проводил ее бледную и неживую до дивана, снял обувь и помог лечь. Девушка прикрыла глаза рукой. Серапион отправился на кухню, чтобы приготовить чай. Наполнив чайник водой, он стал мыть под краном чашки. Однако его размышления были прервана диким визгом Айлин. Серапион от неожиданности уронил чашку в раковину. В следующую секунду, Айлин, всхлипывая, вбежала в кухню и вцепилась ему в руку:
- Там змея! Господи, я до смерти боюсь змей!
- Она не настоящая. Успокойся.
- Не настоящая? Она живая! Она двигается!
- Тебе показалось. Это не змея, это… это такая лиана, зеленая лиана.
- Почему зеленая?! Она черная! Это черная змея! Она двигается там в банке и пытается открыть крышку!
- Черная? - У Серапиона все внутри похолодело.
Он осторожно вошел в комнату. Банка стояла на столе, на своем прежнем месте. Серапион медленно приблизился к ней. Змея лежала на дне, свернутая кольцами. Она не двигалась, но Серапиона это сейчас волновало меньше всего. Гораздо важнее для него был тот факт, что змея была совершенно черная, черная до блеска, без малейших оттенков зеленого.
Серапион почувствовал, как у него закружилась голова. Он опустился на пол, закрыл глаза и повалился на бок. Однако легче ему от этого не стало. Вскочив на ноги, он бросился двери, сорвал с вешалки куртку, но, видимо осознав всю бессмысленность этих истерик, обреченно вернулся в комнату и лег на диван. Несколько минут он, не моргая, глядел в потолок, и молчал. Айлин наблюдала за ним, не решаясь заговорить.
Наконец, Серапион поднялся, пошел на кухню, достал из шкафа целлофановый пакет, положил в него банку со змеей, вышел в подъезд и выбросил ее в мусоропровод. Когда он вернулся, Айлин смотрела на него с недоумением.
- Что с тобой?
- Ничего, я выбросил мусор.
- А если она выползет и укусит кого-нибудь?
- Она дохлая.
- Я видела, как она двигается.
- Она уже умерла от разрыва сердца, пока летела в помойку.
Серапион сел в кресло и закрыл глаза.
- Я скоро умру, – произнес он внезапно.
- Что ты имеешь в виду? Ты болен?
- Да, я болен. Господи, как же я болен… .
Серапион рассказал Айлин всю историю, затем поднял с пола трубку телефона и набрал Фила.
- Слушай, змея почернела. Если верить прогнозам шамана, то жить мне осталось не больше суток.
- Кошмар. Как ты себя чувствуешь?
- А как ты думаешь? Мне кажется, еще немного, и я сойду с ума.
- Я сейчас приеду.
- Не надо, ради бога.
- Почему? Кто это у тебя там?
- Девушка… медсестра из поликлиники.
- Которая разлила твою кровь?
- Да.
- Весело у тебя там. Ну, смотри. Чем я тебе могу помочь?
- Слушай, я не выдержу этого ужаса. Я хочу забыться, понимаешь? Жестко забыться, улететь, отключиться и вырубиться. Можешь помочь?
Фил вздохнул.
- Могу, конечно.
Он перезвонил через минуту и сказал Серапиону, чтобы тот ждал звонка от человека по имени Спойлер. Он предоставит все, что душе угодно. Серапион улегся на диван и лежал, молча глядя в потолок. Айлин сидела в кресле и молчала.
- Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила она Серапиона.
- Отлично. Обдолблюсь какой-нибудь дрянью перед смертью, чтобы веселее было… ты собралась уходить?
- Нет-нет. – Айлин замотала головой. Она смотрела с такой жалостью, что у Серапиона защемило сердце. Айлин подошла, села на край дивана и спросила:
- А ты уверен, что все будет именно так?
- Почти. Лучше ожидать худшего, правильно?
7
Спойлер позвонил через полчаса и сообщил, что минут через десять будет ждать Серапиона возле подъезда.
- Я только спущусь вниз и сразу вернусь, - уверил Серапион Айлин, когда Спойлер сообщил, что подъехал, - жди меня здесь, хорошо?
Он решил не садиться в лифт, чтобы снова не застрять и спустился по лестнице. На улице почти стемнело. Серапион поймал себя на мысли, что, наверное, за всю жизнь с ним не происходило столько сумасшедших событий, сколько в эти дни. Он огляделся в поисках Спойлера, но людей перед подъездом не было. Кто-то посигналил сбоку. Серапион оглянулся и увидел машину Скорой помощи, припаркованную у фонарного столба. Дверь микровавтобуса была открыта, и с водительского сиденья выглядывал парень лет двадцати пяти коротко стриженный и в потертой черной куртке.
- Привет, я – Спойлер, - сообщил парень тягучим голосом и лениво махнул рукой с дымящей сигаретой.
- Привет.
- Садись, поедем, - сказал Спойлер и почесал щеку.
- Куда поедем?
- Тут недалеко, долетим минут за десять. Садись, не парься.
Серапион постоял пару секунд в сомнениях, затем уселся рядом со Спойлером. Машина внутри была обклеена грудастыми девками, а из магнитолы попукивал рэп. Спойлер сунул сигарету в зубы, и, не глядя на Серапиона, сказал:
- Короче, едем на точку. Берешь, сколько тебе надо…
- Мне на пару раз… - быстро сообщил Серапион.
- Хорошо. С тебя доза.
Серапион кивнул.
Они выехали со двора дома и помчались по улице. Перед выездом на шоссе была небольшая пробка. Спойлер включил сирену и вырулил на встречную полосу.
- Полезная штука, - оценил мигалку Серапион, когда увидел, как знакомый гаишник разбирается с очередным нарушителем, даже не глядя на Скорую.
- Да, без нее никак. А так воткнул и катишь. Правда, бывает, в такую жопу попадешь, что никакие мигалки не спасают. Если есть разделительная полоса или свободная встречка, тогда нет проблем.
Зашипела рация, прицепленная к передней панели. Спойлер выругался, взял ее и ответил:
- Двадцать первый слушает.
- Куда ты пропал? – послышался недовольный мужской голос.
- Я отъехал ненадолго, я же предупредил Галину Васильевну, мне надо маму отвезти на вокзал.
- Опять маму на вокзал? Что-то не нравится мне это, Колыханов. У тебя пятнадцать минут.
- Конечно.
Спойлер отключил рацию и ударил по рулю.
- Козлы, ****ь… пятнадцать минут… у меня только пятнадцать минут! Ладно, успеем… .
Он вдавил педаль газа, и машина понеслась по встречной полосе. Серапион инстинктивно уперся ногами в пол и стал шарить правой рукой, за что бы держаться. Спойлер гнал машину, нарушая все мыслимые правила и нервно посмеиваясь.
Наконец, Скорая, почти не сбрасывая скорость, влетела в поворот, затем, разогнав бешено лающих собак, в следующий, пока не остановилась возле старой пятиэтажки. Спойлер быстро взял у Серапиона деньги и заскочил в подъезд. Через несколько минут он выбежал, распахнул дверь машины и сел за руль. Рванув с места, он выехал со двора на дорогу, проехал метров сто и остановился. Несколько секунд он напряженно смотрел в зеркало заднего вида, потом обернулся к Серапиону:
- Фу, кажется, пронесло. Там у них палево наметилось, собираются линять оттуда.
Он достал из бокового кармана два одноразовых шприца, один из них протянул Серапиону, а второй положил рядом с собой. Подтянув левую ногу, он поставил ее на край сиденья и задрал штанину, обнажив волосатую бледную кожу со следами уколов. Сняв со шприца колпачок, он ввел иглу в голень и пробормотал:
- В руки нельзя, а то на работе попалят.
Вытащив шприц, он прикрыл глаза и откинул голову. С минуту он отстраненно чесался, будучи погруженным внутрь себя, потом повернул к Серапиону стеклянные глаза: – Думаешь, я люблю герач? Это он любит меня. Бля-я-я… вот это да-а-а… сейчас поедем… - Он почесался и закрыл глаза. Из уголка рта повисла слюна. Зашипела рация. Спойлер что-то промычал, не открывая глаз, и замолк. Серапион потряс парня за плечо, но тот не издал ни звука. Ему явно было не до поездок. Серапион пошел ловить такси.
Было около десяти часов, когда он купил в ночном магазине у своего дома две бутылки вина и вошел в подъезд. Поднявшись на свой этаж, он нажал звонок. За соседской дверь послышалась возня. По характерному сопению и шмыганию носом Серапион понял, что это Толик. Сначала он лишь немного приоткрыл дверь, затем, увидев Серапиона, снял цепочку и вышел на лестничную площадку. Поправляя на носу очки в толстой оправе, и переминаясь с ноги на ногу, Толик загнусил своим гайморитным голосом:
- Извини, что так поздно… у меня к тебе есть вопрос.
- Привет, что за вопрос?
В этот момент Айлин открыла дверь и поздоровалась с Толиком. Серапион нехотя предложил ему войти.
- Я совсем ненадолго… - было заметно, что Толик не ожидал увидеть Айлин. Он начал длинный сбивчивый монолог, из которого Серапион понял, что Зоя Карловна все же не достигла того просветления, к которому она столь активно стремилась. Окончательно это выяснилось, когда во время очередного занятия по медитации в местном Доме культуры она устроила перепалку с одной из женщин. Ведущий семинара Дхритараштра жестко пресек разборки и наказал ее полуторачасовой Випассаной в подсобке. Однако, не смотря на все разочарование, Зоя Карловна не собиралась опускать руки. На следующий день после занятий она попросила Толика не звать ее к телефону, не отвлекать, и отправилась в свою комнату. Все это насторожило квартиранта. Поскольку дверь в комнату Зои Карловны не закрывалась на замок, он тихо подошел к двери и прислушался. Из комнаты доносилась тихая волнообразная музыка. Толик осторожно приоткрыл дверь и увидел, что Зоя Карловна, одетая в просторную светлую юбку и накидку, самозабвенно кружится в центре комнаты.
- Сначала я почувствовал облегчение, потому что кружение – это не сумасшедшее дыхание, но потом мне стало как-то не по себе. Она не собирается останавливаться!
- Как долго она уже кружится?
- Примерно сорок минут. Просто, понимаешь, она уже не молодая…. Я боюсь за нее, как хозяйка она меня полностью устраивает….
Серапион знал, что Зоя Карловна берет с Толика за жилье какие-то копейки и, в случае чего, ему будет крайне затруднительно найти аналогичный вариант. Он отправился вместе с Толиком посмотреть, что там происходит.
Они вошли тихо, как будто в доме был тяжело больной, подошли к двери и осторожно приоткрыли ее. Зоя Карловна кружилась посреди комнаты, выставив перед собой руки и неотрывно глядя на них.
Серапион обернулся к Толику.
- Давай подождем. Возможно, скоро она закончит и все будет в порядке.
- Надеюсь… хотя знаешь, у меня есть чувство, что это закончится не скоро - Толик жестом повлек Серапиона на кухню.
- В любом случае, насколько я понимаю, это не страшно для здоровья. В крайнем случае, у нее закружится голова и …
- А если что-нибудь случится с сердцем? Я не знаю, что мне делать.
- Может увезти ее в психушку?
Толик ошарашено посмотрел на Серапиона. Тот ободряюще похлопал его по плечу:
- Я пошутил. Не надо в психушку. Скоро она просто устанет и все закончится, вот увидишь. Ты извини, у меня есть неотложные дела… . Меня там ждут, сам понимаешь.
Толик вздохнул и смиренно развел руками:
- Да-да, конечно.
Дома Серапион достал бутылку вина, а шприц положил в тумбочку рядом с кроватью.
- Ты собираешься колоться? – В голосе Айлин прозвучала жалость.
- Не знаю. Я ничего не знаю, понимаешь? – Серапион посмотрел на нее с отчаянием, - что со мной будет завтра? А если…
В эту секунду раздался звонок в дверь. Серапион выругался и пошел в прихожую.
- Приношу тысячу извинений…Серапион, можно тебя? – Это снова был Толик.
- Слушай, друг, у меня нет времени, серьезно…
- Я понимаю, но там… Зоя Карловна… она…
- Что такое?
Серапион вышел за Толиком на лестничную площадку, Айлин присоединилась к ним. Толик поправил очки и шепотом заговорил:
- Я сижу себе с книгами, как вдруг слышу какой-то шум из комнаты Зои Карловны. Подбегаю к двери, смотрю, а она лежит посреди комнаты почти как в прошлый раз. Только на это раз у нее дыхание такое … тяжелое. Я помог ей подняться и довел до кровати, она вся бледная была, прямо зеленая…. Немного полежала, затем пошла в туалет… ее там вырвало, кажется, потом я дал ей воды. Сейчас ей очень плохо. Посмотрите на нее, может ей надо чем-то помочь.
Они пошли следом за Толиком в квартиру Зои Карловны. Хозяйка лежала на кровати, бледная и серьезная.
- Добрый вечер, Зоя Карловна, как вы себя чувствуете? – вежливо спросил Серапион.
- Чувствую? Даже не знаю, что ответить тебе, милый мой Серапион.
Она попыталась подняться, но Толик попросил ее не двигаться и пошел за очередной порцией воды. Попив воды, Зоя Карловна прокашлялась и торжественно сообщила:
- Сегодня я выполняла суфийские кружения как вдруг… вдруг, я увидела будущее.
- Правда? И что вы увидели? – спросил Серапион, присаживаясь на край кровати.
- Я увидела Толика, - она перевела на него взгляд. – Толик, я тебе уже говорила. Поверь мне, я все видела, ты наконец-то сможешь издать книгу. Я видела, как ты стоял вон там, в коридоре и держал ее в руках – толстую в сиреневом переплете.
Толик кивал ей словно душевнобольной. Было видно, что ему не слишком радостно от ее слов. Заметив некоторый скепсис в его глазах, она горячо заговорила:
- Верь мне! Я видела вспышку, потом все померкло, и в этот момент перед моим взором предстала эта картина: ты стоишь в коридоре в своем пальто и с книгой в руках. И ты говоришь мне, что тебя, наконец-то, издали… Все будет замечательно, вот увидишь! Я абсолютно точно знаю! – Она внимательно посмотрела на Серапиона. – Ты веришь мне? А эта девушка, твоя подруга? Как ее зовут?
- Айлин.
- Как прелестно! Ты туркменка?
Светловолосая Айлин вежливо улыбнулась. Зоя Карловна продолжала:
- У тебя покрасневшие глазки. Ты плакала? Почему? Кто-нибудь видел мои тапки? Хотя, это не важно. Верьте мне, милые мои, я, наконец-то, обрела дар. Господи, наконец-то я счастлива.
Серапион погладил Зою Карловну по руке, и пожелал как можно скорее прийти в себя. Они вышли из ее комнаты.
- Ну вот, совсем что-то хозяйка моя не в себе… - Толик вздохнул. – Даже не знаю, как мне быть. Что вы думаете? Хотя, что тут можно думать…я все понимаю. Простите.
Он открыл дверь и протянул руку Серапиону, чтобы попрощаться. Серапион на секунду задумался, а потом неожиданно предложил Толику зайти к нему на пару минут. Пока Толик стоял в прихожей, Серапион подошел к своему шкафу и достал из-под сложенной одежды конверт, вернулся к Толику и протянул со словами:
- Тут есть какая-то сумма. Надеюсь, это тебе поможет на первый тираж.
Пока Толик переводил обалдевший взгляд то на Серапиона, то на конверт, тот аккуратно вытеснил его на лестничную площадку и закрыл перед его носом дверь.
- Ты что, дал ему денег? – спросила Айлин, когда он вернулся в комнату.
- Ну да. Пусть порадуется.
- Он что, писатель? У него хорошие произведения?
- Что? Произведения? Я не знаю.
8
- Я, наверное, пойду, - внезапно сказала Айлин.
- Ты пойдешь? Куда?
- Домой, - сказала она неуверенно.
- Послушай. Возможно, это мой последний вечер… ты хочешь бросить меня здесь одного? Хочешь, чтобы я подох от тоски раньше времени?
- Нет, не хочу. Но я не хочу ничего такого видеть… если вдруг ты… .
- Ты думаешь, все произойдет так скоро? Мне был обещан целый день, я все же надеюсь, что у меня еще есть немного времени.
Айлин вдруг закрыла уши руками и зажмурила глаза, как будто собиралась громко закричать. Через несколько секунд она выдохнула и твердо сказала:
- Нет, я поеду, пожалуйста, не надо…
В мрачном настроении Серапион надел куртку и пошел проводить ее до остановки такси.
Улицы освещали огни фонарей. В окнах квартир за шторами монотонно бубнили телевизоры. Таксисты лениво зазывали прохожих, зевая и поеживаясь от ветра: «На такси! На такси! До Белорусского вокзала бесплатно!»
Серапион свернул и подошел к пожилому седому таксисту.
- До Белорусского бесплатно?
- Ну, не то что бы совсем бесплатно, но недорого совсем. Поедем?
- Нет, нам надо в другое место. Какой у тебя адрес? – Серапион обернулся к Айлин.
- Героев нефтяников, одиннадцать.
- Героев нефтяников, одиннадцать. Сколько будет стоить?
Они уселись на заднее сиденье старой иномарки и покатили по ночному городу. Айлин молча глядела в окно. Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, будто сейчас прямо здесь в прокуренном салоне случится взрыв от избытка невысказанных мыслей и невыраженных эмоций. Со всех сторон Серапиона одолевали противоречивые мысли, их было так много, что он не знал, что ему говорить, и надо ли вообще что-то говорить. Наконец, стало настолько тоскливо, что он не выдержал и выдавил из себя первую попавшуюся ерунду:
- Что будешь делать дома?
- Не знаю. Попью чай, приму душ… .
- А-а.
Они снова уставились в окна. Водитель сделал шансон погромче, и стал разворачиваться на перекрестке. Серапион наклонился к Айлин и заговорил:
- Я вот просто думаю, знаешь, а вдруг все именно вот так… что тогда, а? – У него перехватило горло от дикой жалости к себе.
Айлин посмотрела на него и поджала губы.
- Я вот думаю, а как бы я хотел… точнее, как бы лучше…. В общем, как я умру? Казалось бы ерунда, но я вот думаю, наверное, не очень ерунда… . Например, можно умереть в больнице, совсем тихо, во сне, даже не разбудив соседей по палате, а можно долго корчиться от боли и постепенно сходить с ума. Можно умереть от остановки сердца, а можно оттого, что тебе оторвало ноги. Понимаешь? А еще бывают такие вещи, как бубонная чума…. Умирать можно очень по-разному, понимаешь? При этом никто и никогда не знает, как именно он умрет. Никто.
Он увидел, как по щекам Айлин потекли слезы. Она отвернулась к окну и достала из кармана носовой платок.
- Прошу, приехали, - внезапно сказал водитель.
Айлин и Серапион посмотрели в окна.
- Что это? Где это мы? – недоуменно спросила Айлин.
- Что значит «где»? – в голосе таксиста прозвучало легкое раздражение. – Где заказывали: Красных водолазов, одиннадцать.
- Каких Красных водолазов? Героев нефтяников, одиннадцать! Мы же сказали!
- Послушайте, девушка, я не глухой. Хотите на Героев нефтяников, нет проблем. Заплатите, и я повезу вас на Героев нефтяников.
Серапион вдруг стало смешно.
- Может, все-таки зайдешь? – предложил он Айлин.
Айлин думала несколько секунд, потом решилась:
- Ладно, но через полчаса вызовем такси.
Серапион заплатил деньги, и они вышли.
- Как такое может быть? - возмущалась Айлин. – Такое ощущение, что ты его подговорил. Ты его знаешь?
- Нет, не знаю. Пойдем, поднимемся ко мне, выпьем чаю, потом я тебя провожу.
Ехать на лифте они не рискнули, поэтому на девятый этаж пошли пешком. По дороге наверх Серапиона атаковало чувство юмора:
- А представь, каково умирать в лифте: внезапно он срывается и летит вниз. Пол уходит из-под ног, и ты – в свободном падении. А потом ломаешь ноги, позвоночник и все. Наступает ночь.
- Очень смешно.
Дома Серапион предложил Айлин выпить с ним вина и, не дожидаясь ответа, отправился на кухню за бокалами.
- Так значит, у тебя бывает клаустрофобия? – спросил он, вернувшись из кухни.
Айлин грустно кивнула. Серапион поставил на стол тарелку с разрезанными яблоками и налил вино в бокалы.
- Когда ты там, в лифте побледнела, я перепугался. – Он залпом выпил и налил снова. – Черт, зачем я все это говорю? Бред какой-то….
- У меня не только клаустрофобия, еще я боюсь подавиться… особенно по утрам, поэтому на завтрак не ем ничего, совсем.
Серапион подошел к окну. На улице шумела молодежь, выкрикивая фанатские кричалки, и лаяли собаки. Он допил бокал, подошел к тумбочке и достал из него шприц. Посмотрев содержимое на свет, он задрал рукав рубашки и похлопал себя по венам.
- Поставишь мне укольчик? – посмотрел он на Айлин. – Здесь две дозы. Надо будет вколоть половину. Сможешь?
Айлин покачала головой.
- Ты пил вино. Нельзя смешивать эти вещи.
- Да перестань ты. Какая сейчас разница?
- Разница огромная. Не выдержит сердце и все, конец.
- Господи, да ладно, мне и так конец!
- А если нет?! Если все эти твои предсказания – ерунда, что тогда?
Серапион поморщился.
- Что же делать? – задал он вопрос куда-то в пустоту.
- Перенести все это на завтра, например.
Серапион разочарованно посмотрел на шприц, и спрятал его в ящик тумбочки.
- Что ж, раз такое дело, надо напиться. У меня есть еще одна бутылка вина в холодильнике. Да, еще есть сигареты где-то.
Он долго шарил по комнате, пока не извлек откуда-то помятую пачку. Подкурив сигарету, он сделал пару глотков из бокала и уселся на диван. Айлин сидела напротив него в кресле и молчала. Серапион чувствовал, как вино разгоняет кровь, и в голове возникает приятный шум. Он глубоко затягивался сигаретой и выпускал дым в потолок.
- Может музыку включить?
Айлин пожала плечами, и Серапион понял, что это ни к чему. Он подошел к окну и выбросил окурок в форточку. Под окнами был детская площадка, на которой пьяная компания пела песни.
- Каждую ночь орут, идиоты, - проворчал Серапион и вернулся на диван.
Он допил вино из бокала и налил еще.
- Почему ты не пьешь? – спросил он у Айлин. – Мы сегодня обязаны напиться. Господи, я не могу быть трезвым сегодня. Это невыносимо.
Айлин посмотрела на него с грустью, сделала глоток из бокала и вдруг сказала:
- Знаешь, я все-таки пойду.
Серапион сжал зубы. Он достал еще одну сигарету из пачки, закурил и так посмотрел на Айлин, что ей стало не по себе.
- Ты хочешь уйти, да? Хочешь бросить меня здесь?! Тебе противно видеть, как я буду подыхать?!
Осушив залпом бокал, он налил снова. Вдруг он закрыл лицо руками. Айлин показалось, что он плачет, но это было не так. Через несколько секунд он вскочил на ноги, вылил остатки вина в свой бокал и схватил пустую бутылку. Айлин вся сжалась. Серапион неожиданно бросился к окну.
- Уроды, да когда же вы заткнетесь?! – заорал он, затем распахнул одну створку окна и, размахнувшись, запустил бутылкой. Раздался звон разбитого стекла – очевидно, бутылка попала на крышу одной из ракушек, стоящих недалеко от подъезда.
- Я пойду лучше, - пробормотала испуганная Айлин и пошла в прихожую.
Серапион рванулся за ней. Он выхватил из кармана куртки ключи, быстро сунул один из них в замочную скважину и дважды повернул. Айлин молча наблюдала за всем этим, не двигаясь с места. Затем Серапион подбежал к окну и выбросил связку на улицу.
- Все, ты никуда не уйдешь! – крикнул он и хлопнул рукой по подоконнику. Айлин вздрогнула и заплакала.
Серапион бросился к ней, упал на колени и обхватил ее ноги руками. Он ничего не говорил, лишь, всхлипывая, прижимал к себе.
……
Спустя час они сидели друг напротив друга и пили вторую бутылку вина. Серапион курил сигарету за сигаретой и старался вести спокойную беседу.
- А, кстати говоря, как там мой анализ? Ты видела результаты?
- Нет.
- Ну и ладно. Значит интрига усиливается, - Серапион попытался усмехнуться и уронил пепел на диван. – Интрига… господи, херня это все, а не интрига. Знаешь, я вот тут думал недавно, как же мне прожить эти дни, чтобы не так обидно было умирать и знаешь что?
- Что?
- Да ничего, - Серапион расхохотался. – Я понял, что ничего не хочу, понимаешь? Ничего по-настоящему не хочу. Ну, то есть, конечно, у меня там были какие-то желания в детстве, мечты, фантазии…, но все они – дерьмо собачье. Полное дерьмо! Наверное, фантазии имеют смысл лишь сами по себе, они нужны лишь для того, чтобы в них пребывать. Ни одна моя детская мечта не сбылась, все они просто умерли, стали нелепыми и бессмысленными. А новые не появились. Не знаю почему. Может быть потому, что стало ясно, что реализовать их все равно не удастся. Как ты думаешь?
Айлин молчала. Она пила вино небольшими глотками, и ее лицо становилось все более спокойным. Серапион продолжал:
- Знаешь, мне на днях пришла в голову мысль, что если вдруг так случится, что я не умру, то … даже не уверен, что сильно обрадуюсь. Может, я уже умер, а? Когда я прочитал это письмо от шаманов, то сначала перепугался, а потом подумал, что, наверное, теперь-то я смогу прожить эти дни по полной программе, понимаешь? Но ничего не произошло! Ничего! Была лишь какая-то пена, как говорит мой друг Фил. Мутные пузыри, которые полопались и все. Что в итоге? Я сижу в своей вонючей однушке и бухаю. Вот и все! Никакой страх смерти мне ничего не дал! Все это дерьмо!
Серапион сделал глоток и ткнул сигаретой в блюдце. Пару минут он смотрел, как поднимается тонкая струйка дыма из гаснущего окурка, и молчал.
- Эти мои дурацкие анализы – просто обычная истерика. Какие анализы?! Зачем они нужны? Я просто очень боюсь умирать. Даже скорее так: я очень боюсь, что мне придется терпеть дикую боль во время смерти. Я ненавижу терпеть боль. Сколько может продлиться смерть, а? Я не знаю. Поэтому я и купил это дерьмо, чтобы просто отключиться понимаешь? – Серапион схватился руками за голову. - Господи, что я делаю?! Неужели все будет именно так?! Может просто все это сделать сразу, а? Как-нибудь быстро, а? - на его глазах появились слезы. – Зачем ждать? Самое ужасное во всем этом, что я не понимаю, чего я жду! Я ничего не знаю!
Серапион швырнул бокал в стену, он разлетелся вдребезги по всей комнате. Затем, пошатываясь, он поднялся с дивана и стал ходить из угла в угол, бормоча что-то себе под нос. Айлин наблюдала за ним какое-то время, затем поставила свой бокал на столик и встала. Подойдя к нему, она взяла его за руку, притянула к себе и, вдруг, поцеловала в губы. Серапион отшатнулся, и пару секунд смотрел ей в глаза. Затем обнял ее за плечи и стал целовать горячо и бесконечно, прижимаясь всем телом и утопая.
………
Серапион уснул с улыбкой на губах. Луна голубым лучом поделила комнату пополам. Он видел во сне, как Айлин осторожно поднялась и села на край кровати. В комнате было слышно лишь тиканье часов на стене и его собственное дыхание. Айлин осторожно выдвинула ящик тумбочки и достала из него шприц. Затем она аккуратно положила его на столик и пошла в прихожую, чтобы найти там какую-нибудь замену жгуту. Ничего подходящего там не обнаружив, она тихо прокралась в ванную и вытащила из висящего халата пояс. Усевшись в кресло, она перетянула руку, подтягивая один конец зубами, и принялась сжимать и разжимать кисть.
9
Проснувшись утром, Серапион некоторое время лежал с закрытыми глазами и размышлял сколько прошло времени и почему он до сих пор жив. Он вспоминал вчерашнее сумасшествие, и прикидывал, который сейчас может быть час. Наконец, он повернулся на спину, а затем на другой бок, чтобы обнять Айлин. Она лежала на боку под одеялом, повернувшись спиной и слегка поджав ноги. Серапион подвинулся к ней поближе и осторожно, чтобы не разбудить, обнял. Что-то показалось ему странным в ее неподвижности, и он приподнялся, чтобы посмотреть на ее лицо. Оно было бледным, глаза и рот немного приоткрыты. Серапион вскочил с кровати и откинул одеяло. Одна рука ее была перетянута поясом от халата, а на сгибе локтя виднелось кровавое пятно. На полу возле дивана валялся пустой шприц.
Серапион заорал от ужаса и бросился прочь из комнаты. Ничего не соображая, он метался по квартире – из кухни в ванную и обратно, спотыкаясь и подвывая. Скоро он осознал, что находиться в квартире он не может, ему надо срочно бежать на улицу, чтобы не сойти с ума. Вздрагивая от ужаса, он вернулся в комнату и быстро оделся, стараясь не глядеть на мертвую Айлин. Затем он выбежал в прихожую, сунул руку в карман и почувствовал, как все внутри сжалось – ключей от квартиры не было. Он сам накануне выбросил связку в форточку. Но где-то были дубликаты. Кажется, на кухне. Он бросился туда, распахивая дверцы и роняя на пол посуду. Она сыпалась на пол и разбивалась вдребезги.
Серапион чувствовал, как от ужаса и нестерпимой тоски сжимается горло и хочется кричать. Он упал на пол, поджал ноги и зарыдал от бессилия. Через некоторое время, он смог более-менее успокоиться и достал из шкафа бутылку с вином. Сделав пару глотков, он почувствовал себя немного легче.
Зазвонил мобильник на кухонном столе. Серапион с трудом поднялся с табуретки и посмотрел на дисплей. Неизвестный номер.
- Алло, - он не узнал своего голоса.
- Алло, Серапион? Привет, это Бондарсюк.
- Да.
- Слушай, я тут подумал, что тебе может быть интересно…
- …я не могу сейчас…
- Я сегодня слышал краем уха, как Аристарх говорил с кем-то про тебя… - Бондарсюк в своей манере сделал многозначительную паузу, очевидно, чтобы добиться максимального эффекта.
- Ну и что?
- Ну, знаешь, типа ты сам всю эту тему затеял с «гостями» и с откатом. Я этот разговор слышал через дверь. Он меня вызвал как раз, я уже собрался заходить в кабинет, стою и слушаю все это через дверь….
- Чтоб вы все сдохли!
- Что прости? Слушай, извини, мне надо бежать.
Серапион почувствовал холодную тупую злость. Несколько секунд он, не моргая, смотрел в одну точку, после чего взял мобильник и набрал какой-то номер.
- Алло, я хочу рассказать о коррупции в вашей сраной конторе. Что? Да, хочу рассказать про ваших сотрудников. Они совершили уголовное преступление. Да, переключайте куда хотите… .
Закончив описывать детали аферы Сократа, Серапион швырнул телефон в стену, и его осколки разлетелись по всей кухне. Взяв бутылку с остатками вина, он подошел к подоконнику и стал смотреть вниз. Время от времени он прикладывался и делал глоток за глотком, до боли сжимая челюсти. Затем он открыл окно.
Появилась черная машина, из которой вышел Сократ с каким-то мужчиной. Они хлопнули дверями и быстро вошли в подъезд. Серапион усмехнулся. Он допил вино и бросил пустую бутылку на крышу машины. Бутылка с грохотом разбилась. Из машины выскочил парень в кожаной куртке. Он отбежал в сторону, задрал голову и стал всматриваться вверх, пытаясь понять, откуда могла прилететь бутылка. Серапион заорал ему что-то пьяное и помахал рукой.
В этот момент в дверь позвонили. Серапион уселся на подоконник спиной к улице. Звонок повторился. Затем донеслось какое-то скрежетание в замочной скважине. Серапион понял, что Сократ с товарищем пытаются вскрыть дверь отмычкой. Через минуту дверь поддалась, и Серапион услышал шаги в прихожей. В первую очередь они бросились в комнату. Было слышно, как Сократ что-то быстро заговорил. Через пару секунд раздались шаги, и дверь в кухню распахнулась. В проеме появилась фигура мужчины в сером костюме. В руке он держал пистолет, подняв его дулом вверх. Увидев Серапиона, он направил на него ствол, но, видимо, быстро понял, что тот не собирается оказывать сопротивление. Облизав губы, он сунул пистолет за пазуху и двинулся к Серапиону. Их разделяло не больше трех шагов, но все происходило медленно и вязко, словно во сне. Серапион наблюдал за происходящим и чувствовал, как воздух с улицы холодит затылок. Приблизившись вплотную, мужчина сильно толкнул его в грудь. Серапион вскрикнул и взмахнул руками. Падая навзничь в раскрытое окно, он видел над собой вместо неба обычное серое болото и слышал нарастающий шум в ушах. Затем раздался ослепляющий взрыв, и все исчезло.
Часть 3
1
После того, как все погрузилось в пустоту и небытие, единственное, что осталось у Серапиона – это мысли, напоминающие дохлых медуз, которые лениво перекатываются на волнах у самого берега. Они вращались вокруг смерти Айлин. Вспоминались белые губы, пятна крови на руке, шприц на полу. Нельзя сказать, что Серапион в связи с этим переживал что-то определенное типа тоски или боли. Он был уверен, что пребывает уже далеко от того мира, который размазал его по асфальту.
Внезапно послышался нарастающий шум. Он усиливался, постепенно заполняя пространство, и Серапион подумал, что, наверное, приближается какое-то местное инфернальное цунами. Затем раздался раскатистый грохот – нечто похожее Серапион чувствовал в детстве во время грозы. Затем наступила тишина, в которой послышался, вдруг, слабый ритмичный стук, доносящийся откуда-то издалека. Стук постепенно приближался и становился все громче, превратившись, в конце концов, в сплошной поток оглушительных ударов. Казалось, они собираются пробить Серапиону голову, еще немного, и она расколется как орех. А потом в один момент все прекратилось и снова стало тихо.
- Кажется, он возвращается. – Услышал вдруг Серапион рядом чей-то голос.
В тот момент Серапиона мало волновало, куда и откуда он возвращается.
- Еще? – Прозвучал странный вопрос, за которым последовала холодная волна, прокатившаяся где-то по периферии, и стихла. Серапион вдруг почувствовал легкий озноб, сопровождающийся россыпью покалываний. Он решил, что поскольку тела у него больше нет, то все эти ощущения самостоятельно плавают в безвоздушном и беззвучном пространстве. Видимо, так было задумано для того, чтобы он не скучал здесь. Тем не менее, он мысленно зевнул и лениво сомкнул веки.
Ему представилось, что могло от него остаться после падения с девятого этажа: распластавшееся тело, разбросанное в неестественной позе, залитая черно-бордовой кровью голова с приоткрытым ртом и окаменевшим взглядом.
- Эй! – неожиданно заорал вдруг кто-то рядом. Голос показался Серапиону знакомым. – Как думаешь, он меня слышит? Он дернулся! Смотри, точно тебе говорю! Надо еще раз попробовать. – И в следующую секунду все в Серапионе содрогнулось от дикого вопля: - Айя-а-а-а-ау!!!
Серапион оглох на пару секунд, а затем услышал, как тот же голос радостно сообщил:
- Он приходит в себя! Даже не верится. Это подействовал мой клич. Затащим его в дом?
Послышался скрип двери, чьи-то шаги…. Спустя некоторое время Серапион погрузился в состояние, похожее на сон – он перестал слышать что-либо, и лишь обрывочные образы время от времени мелькали и пропадали в темноте. Сколько это продлилось, понять было невозможно, но когда Серапион снова обрел некоторую способность к восприятию, он окончательно понял, что дышит и чувствует, как бьется сердце. Он осознал, что вполне возможно у него есть тело, которым он может, так или иначе, управлять. Спустя некоторое время он услышал:
- Ну вот, я же говорил, он почти очухался! Дрожит и щеки розовеют. Сайн байна, кампан. Это я – Еши.
Вообще после того, что произошло накануне, Серапиону было уже на все наплевать. В том числе, что с ним будет происходить после смерти, и как тут все устроено его мало интересовало. Однако, сидя на подоконнике и готовясь к неизбежному финалу, он с наименьшей вероятностью мог предполагать, что первое, что он услышит на том свете, будет голос Еши.
- Шевели ручонками! – бодро скомандовал тот, - разминайся!
Что имелось в виду? Может быть, на том свете ему было предоставлено в пользование новое тело вместо того, искромсанного и разбитого? Серапион осторожно попробовал подвигать пальцами, затем попытался открыть глаза. С трудом разлепив веки, он увидел перед собой мутную пелену, сквозь которую пробивался свет, и мелькали бесформенные пятна. Он попробовал что-нибудь сказать, но ему удалось издать лишь нечто похожее на бульканье, как при полоскании горла.
- Говорить тебе еще рано, правда, Петр Алексеевич? Давай, приземляйся постепенно. Завтра уже будешь огурцом.
(Петр Алексеевич?!) Серапион почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу. Тело было ватным и неродным, что Серапиона совсем не удивляло. Он поочередно пошевелил каждой конечностью и пришел к выводу, что руки и ноги у него на месте и вроде бы функционируют. Некоторое время спустя он уснул, а когда проснулся, то почувствовал себя намного более живым. Он понял, что лежит голый на пружинной кровати, прикрытый грубым тяжелым одеялом. Под головой было что-то жесткое и почти плоское.
Хлопнула дверь. Серапион открыл глаза, некоторое время щурился и моргал, пока, наконец, не разглядел над собой небритое довольное лицо Еши.
- С возвращением, так сказать, на родную почву!
Серапион посмотрел на него как на призрак таежного вампира. От Еши исходил запах перегара, и Серапион поморщился. Внезапно Еши наклонился и зашептал ему в самый нос:
- Что, плохо тебе? Потерпи немного, теперь с каждым днем будет легче и легче… - Он задумчиво посмотрел куда-то в сторону. - И легче, и легче…. Нам тебя не хватало, конечно. Ты там чего-то загулял. – Усмехнувшись, Еши толкнул Серапиона в бок. – Я как-нибудь расскажу тебе про свое путешествие.
Он широко зевнул, поднялся и вышел из домика, скрипнув дверью. Серапион некоторое время лежал, глядя в потолок и соображая, что же все-таки происходит. В какой момент он утратил связь с реальностью? Неужели, все, что происходило с ним в последние дни, было результатом сумасшедшего транса, в который он впал под воздействием шаманских препаратов и заклинаний? Это казалось совершенно немыслимым, однако факт оставался фактом: он видел над собой потолок шаманского домика, под ним скрипела шаманская кровать, а всего несколько минут назад на него дышал густым перегаром Еши. Хотя с другой стороны, после всего, что произошло, как он мог быть уверенным в том, что эта реальность не столь же призрачна?
Размышляя обо всем этом, он снова уснул, а когда проснулся, то смог уже самостоятельно сесть на кровати, свесив ноги и покачиваясь от легкого головокружения. Еши и Петр Алексеевич сидели за столом. Шаман играл на варгане, и его звуки пружинными вздохами заполняли пространство дома. Из трубки, лежащей на столе поднималась струйка дыма. Словно повинуясь звукам варгана, она извивалась, закручивалась в кольца и стелилась вдоль стола. Петр Алексеевич был похож на сумасшедшего заклинателя змей. Время от времени, он брал трубку и раскуривал ее, глубоко затягиваясь и прикрывая глаза. Еши сидел по другую сторону стола, положив ногу на ногу, и нетрезво улыбался. Заметив пробуждение Серапиона, он радостно замахал ему рукой и заорал:
- С возвращением, Гагарин! Штаны и все остальное вон там – на полу.
Серапион оглянулся, поднял штаны, футболку, оделся и осторожно встал на ноги. Пошатнувшись, он сразу же уселся обратно.
- Мы тебя раздели, чтобы водой окатывать, а то ты стал бледнеть как-то…. Так ведь, Петр Алексеич?
Шаман продолжал играть.
- Он красиво играет на инструменте, - заметил Еши, - только долго. Эй, Алексеич, перерыв! Антракт! Я налью пациенту водки для укрепления кокона?
Петр Алексеевич отрицательно покачала головой. Серапион заметил, что на столе стоит бутылка водки и пара алюминиевых чашек.
- Ну, извините, коллега, придется потерпеть, - сочувственно сообщил Еши Серапиону, наливая в чашку. Он выпил, занюхал кедровой шишкой и принялся выковыривать из нее орехи, продолжая говорить с Серапионом:
- Ну вот, так о чем это я, коллега. Коротко и лаконично выражаясь, ты совершил обещанное тебе путешествие, так сказать, кругосветное плавание по заводям и глубинам своей мутной сущности. Судя по твоему виду, все прошло не так празднично, как планировалось, да?
- Дай попить. – Серапион кое-как встал, сделал пару шатких шагов и с облегчением уселся на свободный стул возле стола.
Еши взял черпак и подошел к бочке с водой.
- Слава Бурхану, что все так закончилось, и Степан опять с нами. Хотя Петр Алексеевич не переживал, это я разволновался чего-то.
Он протянул Серапиону черпак с водой, а себе налил водки и выпил.
- Я – Серапион. Сколько все это продолжалось?
- Четыре дня, кажется… подзатянулось немного… намучились мы, конечно, с тобой, утку меняли, настоями поили, но ты не пил почти… да и в утку не ходил… почти. Заснул твой организм вместе с мозгом. Шаман – удивительный мастер…
- То есть все, что я видел это…?
- Ну конечно! Это происходило у тебя в голове! - Еши расхохотался, - я когда-то тоже чуть с ума не сошел. Как-нибудь расскажу… .
Серапион зажмурился и попытался осознать услышанное. В голове не укладывалось, что все произошедшее с ним за последние дни было лишь сном - бесконечным потоком убийственно реалистичных глюков. Он не мог поверить, что и Айлин, и Сократ, и афера с шефом – только фантазии, созданные обдолбанным воображением. Эта ошеломляющая новость открывала новые непредсказуемые перспективы и провоцировала множество вопросов. В первую очередь, Серапион не мог понять, откуда в его голове взялась Айлин, существовала ли она на самом деле, или это он придумал ее от одиночества и скуки?
Он вышел из домика и присел на крыльце. Сквозь кроны деревьев проливался золотисто-лиловый закат, поблескивая на каплях, оставшихся кое-где на листьях после грозы. В воздухе парил мятный запах влажной коры и хвои. Серапион закрыл глаза и постарался не думать ни о чем.
2
Он вернулся в дом, когда начало темнеть. Еши сидел на прежнем месте и о чем-то говорил с шаманом по-бурятски. Вид у него был серьезный и почти трезвый. Они оба как-то странно посмотрели на вошедшего Серапиона и продолжили беседу. Говорил, в основном, Петр Алексеевич. Еши слушал его очень внимательно и кивал головой, время от времени задавая короткие вопросы. Наконец они закончили беседу, Еши взглянул на Серапиона, сочувственно поджал губы и вздохнул. От всего этого Серапиону стало не по себе.
- Послушай, коллега, у шамана есть одно предположение относительно тебя. Можно даже сказать убеждение.
Серапион вопросительно посмотрел на Еши. Тот замолчал, глядя куда-то в сторону и что-то обдумывая.
- Даже не знаю, с чего начать… - Еши улыбнулся как-то кисло. – Короче, мы с Петром Алексеевичем счастливы, что ты благополучно вернулся, и все закончилось. Вообще такие вещи происходят очень редко. Точнее, такие путешествия уже, конечно, случались с другими, но вот что касается тебя, то здесь все оказалось немного иначе. Понимаешь, все твои головные боли и прочие недомогания, на которые ты жаловался, это все неспроста.
Серапион сел на кровати, всем видом выражая крайнюю заинтересованность. Еши снова замолчал.
- Ну! - не выдержал Серапион.
- В общем, если говорить совсем коротко, то, как ты понимаешь, шаман общается с духами. И делает он это различным образом. Так вот, шаман наблюдал за тобой там, внутри твоего сна и увидел некоторые удивительные вещи, которые говорят о том, что… - тут Еши снова замолчал и стал наливать водку в чашку.
В этот момент Петр Алексеевич что-то быстро заговорил, и Еши слушал его, не отрывая от него взгляда. Когда речь окончилась, Еши снова повернулся к Серапиону и улыбнулся:
- Он просит не мучить тебя. Я и не собирался…. В общем, так получается, что тебе предстоит стать шаманом. Фактически процесс уже идет. Твои болезни - это нормальная часть пути, в конце которого ты превратишься в настоящего колдуна.
Еши развел руками, выпил водки и шумно занюхал кедровой шишкой.
Серапион быстро заморгал, пытаясь осознать вышесказанное.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты будешь шаманом, - с радостной улыбкой повторил Еши и стал лущить орехи.
Впервые за прошедшие дни Серапиону стало смешно. Он от души расхохотался, после чего, вытер слезы и сообщил, обращаясь к Петру Алексеевичу:
- Я не хочу быть шаманом.
Петр Алексеевич что-то сказал по-бурятски, Еши перевел:
- Такие вещи не выбирают. Это как судьба, понимаешь?
- Какая судьба? О чем ты говоришь?
- Дело в том, что в данном случае тебя не спрашивают, хочешь ты или не хочешь, тебе просто сообщают, что ты будешь шаманом. Чем раньше ты примешь это, тем лучше. Тебя выбрали духи, и тебе предстоит стать шаманом. Смирись с этим. Кстати, чем раньше ты смиришься, тем быстрее прекратятся твои головные боли.
Серапион внимательно посмотрел на Петра Алексеевича. Тот наблюдал за ним, прищурившись, спокойно и серьезно. Так серьезно, что Серапион испугался – как будто ему только что сообщили о неизлечимой болезни, которая скоро положит его в гроб. Тишина, порожденная общим молчанием, была столь напряженной и многозначительной, что довольно долго никто не решался ее прервать.
Серапион слышал, как долбит кровь в висках, и вспоминал, как совсем недавно этот звук был единственным из всех, которые он мог слышать. Не прошло и суток с тех пор, как он умер и снова ожил, а сейчас ему сообщают, что теперь ему предстоит стать шаманом.
- Мне надо обратно.
- Обратно?!
- В смысле, в город.
Еши посмотрел на шамана. Тот заговорил, и Еши перевел:
- Петр Алексеевич говорит, что тебе предстоит пережить многое. Становиться шаманом тяжело. Ты можешь не верить, но рано или поздно…. В общем, если ты хочешь ехать обратно – езжай. Петр Алексеевич говорит, что возможно все должно пойти по такому пути. Но ты должен знать, что в любой момент можешь вернуться сюда, если пожелаешь. Петр Алексеевич примет тебя, ну и я, конечно, буду рад.
В этот момент Серапион не выдержал:
- Ты притащил меня сюда пьяного! Я чуть не сдох от ваших грибов и змей! Теперь вы говорите мне, что я должен стать шаманом?! Я уже был шаманом! Все! Хватит!
Еши вскочил со стула.
- Слушай, чего ты разорался?! Это не меня выбрали духи! Так или иначе, но готовься к худшему. Чем сильнее ты сопротивляешься, тем сложнее будет проходить трансформация.
Сердце Серапиона заныло от тоски. Он вышел на крыльцо и закрыл глаза. На щеку сел комар, Серапион со злостью шлепнул его ладонью, поморщился и пошел прогуляться. Он бродил довольно долго, утопая среди потоков мыслей и пытаясь понять, как ему относиться ко всему этому. Наконец, он вернулся, лег на кровать. Утомленный перегрузками ум скоро сдался, и Серапион уснул.
Проснувшись, он долго лежал, вспоминая вчерашнюю беседу. У него не было сомнений, что надо срочно ехать домой, пока он не сошел с ума. Еши храпел на полу в спальном мешке. Петра Алексеевича в домике не было. Серапион решил начать собираться. Первым делом он проверил бумажник и обнаружил, что часть денег исчезла. Он подошел к Еши и похлопал его по плечу, тот не реагировал. Тогда Серапион слегка пнул его в бок. Еши мгновенно открыл глаза и стал ошарашено оглядываться. Заметив Серапиона, он облегченно вздохнул и сообщил:
- Мне приснилось, что в меня ударила молния, прямо вот сюда – в поджелудочную железу.
- Где мои деньги?
Еши наморщил лоб и выбрался из спальника на дощатый пол.
- А что, нету? Слушай, мне надо было как-то скрасить тягостное ожидание твоего возвращения, и я взял немного… .
- Черт бы тебя побрал!
- …Но я все отдам!
Серапион поморщился и отвернулся.
- Мне надо ехать.
Еши поднялся, залпом выпил стакан воды, и они вышли на улицу.
Петр Алексеевич сидел у костра и что-то варил в котелке, подвешенном над огнем. Он жестом пригласил Серапиона присесть на бревно рядом с собой. Он заговорил по-бурятски, и Еши перевел:
- Внимательно следи за всем, что происходит с тобой. Помни, что ты уже на пути, как бы ты к этому не относился. Учти, что чем больше ты будешь сопротивляться, тем труднее тебе придется. Береги себя.
После завтрака они с Еши собрались и отправились в обратный путь.
3
Тем временем босс Серапиона Алексей Звенящев находился в частной подмосковной клинике доктора Фипса. Утром сиделка поднимала его и подкладывала ему подушки, чтобы он мог сидеть. В такой позе Алексей находился весь день, не моргая, глядя перед собой и непрестанно улыбаясь. За все время он не произнес ни единого слова и не сделал ни одного движения. Вечером сиделка убирала подушки и укладывала его на спину. После того, как тело Звенящева принимало горизонтальное положение, глаза его сами собой закрывались, и он засыпал. Улыбка при этом сохранялась на протяжении всей ночи вплоть до самого утра. Пульс пациента не превышал десяти ударов в минуту, а температура тела была почти такой же, как температура воздуха в палате и равнялась двадцати трем градусам. Скрупулезный осмотр Алексея не добавил ясности, и доктору Фипсу ничего не оставалось, как придерживаться первоначального диагноза – летаргический сон в особой форме.
Алексей занимал просторный номер с огромным окном, напоминающим по размеру витрину магазина. Рядом с окном находилась стеклянная дверь, ведущая на широкую террасу, с которой открывался вид на тихий пруд, окруженный лесными деревьями и скамейками для немногочисленных пациентов. Ввиду того, что жизнедеятельность Алексея была минимизирована до предела, ухода он почти не требовал.
Время от времени приезжала подруга Виолетта. Она сидела возле окаменевшего Алексея несколько минут, не зная, как себя вести и ощущая некоторую неловкость. Кроме Виолетты никто больше Алексея не посещал, поскольку она единственная знала о его состоянии. Детей у Звенящева не было, а от всех остальных, включая ближайших родственников и подчиненных, Виолетта решила пока хранить все в тайне. И неизвестно как долго все это могло продолжаться, если бы не чрезвычайное событие, которое произошло вскоре. В один из дней, когда Виолетта приехала навестить Алексея, доктор Фипс порекомендовал ей отвезти его на денек домой, в надежде, что окружающая обстановка благотворно повлияет на пациента, и он начнет приходить в себя. Санитары усадили Звенящева в инвалидное кресло, погрузили в микроавтобус и довезли до дома. Виолетта выкатила кресло с блаженно улыбающимся Алексеем на газон и оставила его в одиночестве в тени густого дерева. Когда через полчаса она вышла, чтобы проведать Звенящева, то обнаружила, что на месте его нет. Взволнованная до крайности, она бросилась искать Алексея по всему саду, но бесполезно. Она осмотрела все комнаты, гараж и прочие постройки, но его нигде не было – он исчез вместе с коляской. В отчаянии Виолетта вернулась на то место, где оставила Звенящева и обнаружила, что к дереву, возле которого стояла коляска, охотничьим ножом был приколот листок бумаги с текстом, написанным печатными буквами:
НЕ ВЗДУМАЙ ИСКАТЬ ЗВЕНЯЩЕВА
БЕРЕГИ ЕГО СУКА
Виолетта расплакалась. Она была в панике. Не придумав ничего лучшего, она позвонила доктору Фипсу и все рассказала. Доктор Фипс сразу же приехал. Он постарался успокоить ее и предложил немедленно начать поиски Звенящева. Взяв себя в руки, Виолетта решила немного подождать - она боялась, что поспешные действия могут причинить Алексею вред.
…………
- Ну, что, добро пожаловать в дом к своему бизнес-партнеру. - Марк вкатил коляску с сидящим Алексеем в свою квартиру, закрыл за собой дверь и расхохотался. – Слава Всевышнему, мы снова вместе.
Он подкатил коляску к одной из стен с нарисованным на ней изображением пальмы.
- Марк Аврорович для тебя кое-что приготовил. Теперь ты сможешь любоваться ею целыми днями, пока я буду разбираться с тобой и твоими деньгами. Точнее, с нашими деньгами, мы ведь компаньоны. – Марк усмехнулся. Господи, как же я устал. Как бесконечно долго продолжается все это… . – Марк завалился на раскладушку и положил под голову подушку. – А как все начиналось….
Он закрыл глаза и начал говорить с расстановками и пафосом, как будто записывал радиоспектакль:
«Много сотен лет назад молодой крестьянин Муладхара встретил Бодхидхарму, когда тот еще не был просветленным мастером, но был уже на пути.
- Каждый должен летать своим маршрутом и не держаться за чужой хобот,» - постоянно повторял Бодхидхарма странную фразу, смысл которой стал доходить до Муладхары лишь с годами. В то время он был другом Бодхидхармы и фактически его учеником. Однако, все, чего удалось ему достичь – это радость познания самой нижней чакры. На этом развитие перспективного Муладхары закончилось. Что же касается Бодхидхармы, то спустя несколько лет тот пробудился при помощи бегемота и отправился в Китай учить китайцев индийской мудрости.
«- Отпускай хобот и плыви,» - сказал на прощание Бодхидхарма Муладхаре и, в свойственной ему манере, потрепал друга по щеке. – Марк скрипнул зубами и подскочил на раскладушке. – Он был такой простой и одновременно недосягаемый! Истинный гуру, ****ь!
Поднявшись, Марк подошел к Звенящеву и заглянул ему в глаза. Тот не шевельнулся. Ферштосс стал быстро ходить по комнате, продолжая рассказ.
«- Да уж, конечно, - обиделся Муладхара. – Ты теперь мастер и мессия, а я – всего лишь название чакры в области таза». И Бодхидхарма, очевидно, пожалел глупого друга. Он сказал:
«- Не тужи, брат. Есть у меня в запасе еще один верный способ, как обрести просветление».
Муладхара воспрял духом и внимал каждому слову Бодхидхармы.
«- Найди самую молодую пальму, какую сможешь, садись возле нее и слушай, как она растет. Когда пальма достигнет своего совершеннолетия, ты постигнешь.
- А как я смогу определить этот момент? – вопрошал наивный.
- Ты поймешь. Ты все поймешь», был ответ мастера.
И молодой глупый Муладхара отправился слушать, как растет пальма. – Марк дьявольски расхохотался. - Он своими руками возвел возле нее навес и целыми днями сидел, ожидая просветления. Да, именно так. Шли недели и месяцы, но пальма молчала. Прошло несколько лет, но пальма не издала ни звука. И однажды, когда Муладхара пришел после завтрака под навес, он понял, что пальма начала увядать. Сначала он не мог поверить в это и даже пытался поливать пальму, но вскоре листья ее пожелтели и поникли. Вне себя от печали, несчастный Муладхара срубил эту пальму и поклялся найти Бодхидхарму и отомстить ему.
Много лет он искал учителя по всему миру, но ему так и не удалось больше встретиться с ним. До самой смерти Муладхара жаждал увидеть Бодхидхарму, втайне больше всего на свете желая просветления и сатисфакции. После смерти душа Муладхары переселялась из человека в человека в поисках реализации. Со временем Муладхара забросил поиски Бодхидхармы, полагая, что тот не переродится больше в этом мире. Нынешнее тело было выбрано не случайно. Использовав за сотни лет все возможные религиозные и гуманитарно-философские методы, Муладхара впервые решил вселиться в человека, обладающего знаниями в области физики и квантовой механики.
Марк завалился на раскладушку и прикрыл глаза.
- Но все изменилось, когда я узнал, что после эксперимента с остановкой ума ты, мой глупый богатый друг, вошел в состояние, чем-то напоминающее пик духовной реализации. Или я ошибаюсь? – Марк приподнялся и внимательно посмотрел на Алексея, очевидно ожидая увидеть гримасу удивления на его лице. Но Алексей продолжал улыбаться, глядя в стену с нарисованной пальмой.
- Хватит ржать!!! – Марк швырнул в Алексея пластиковую бутылку с остатками какой-то воды, но промахнулся. Сжав голову руками, Ферштосс зажмурил глаза и некоторое время бормотал проклятия. Затем, сокрушенно вздыхая, он снова улегся и продолжил:
- Да, я создал бегемота, способного на несколько минут останавливать ум, но то ли наступил сбой, то ли ты, друг мой, обрел какую-то новую, неизвестную доселе форму пробуждения…. Нам с тобой предстоит это выяснить.
…………
Аристарх Раздавин был первым в офисе компании ССК, кто обнаружил исчезновение Звенящева и заподозрил неладное. Он позвонил Алексею на мобильник, затем домой, но никто не отвечал. Подождав еще один день, Аристарх тихо и уверенно взял управление компанией в свои руки. Собравшимся на традиционное совещание топ-менеджерам, Аристарх объявил, что президент в отъезде и все распоряжения будет направлять через него. Вопрос о сроках отсутствия Алексея Раздавин фактически проигнорировал, заметив лишь, что обсуждать такие вещи считает неуместным, после чего быстро закрыл совещание.
Через несколько дней в своем электронном почтовом ящике Аристарх обнаружил письмо следующего содержания:
«Аристарх приветствую,
Я уехал на острова. Звонить отсюда невозможно, но интернет иногда доступен. На днях тебе позвонит человек, его зовут Марк. Он мой старый друг и потенциальный деловой партнер. У него есть интересная разработка, и ему необходимо финансирование. Окажи ему содействие».
Письмо показалось Раздавину странным. Во-первых никогда раньше Алексей не уезжал без предупреждения, а во-вторых письмо было написано явно не в его стиле. Звенящев никогда не использовал выражения типа «Окажи ему содействие», выбирая более простые и конкретные фразы. В то же самое время, Раздавин решил не делать поспешных выводов, поэтому, когда утром следующего дня ему позвонил Марк, он согласился встретиться с ним вечером в кафе. Ферштосс попросил его, также привезти бегемота, которого он забыл в кабинете у Алексея во время последнего визита. Раздавин привез бегемота и отдал Марку. Естественно, речь сразу зашла о Алексее.
- Вы видитесь с ним? – спросил Аристарх, пристально разглядывая Ферштосса.
- Нет, только получаю письма по почте. Он говорит, что у него там нет телефонной связи.
- Интернет есть, а телефонной связи нет, - усмехнулся Аристарх. – Есть же такие места….
- Да, удивительно, - кивнул Марк. – Как я понял, Алексей все-таки решил сбежать от суеты, телефонов… . Он давно мне говорил, что собирается это сделать вот так, без предупреждения. Что ж, он может себе это позволить.
- Да-да, конечно. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
Марк коротко изложил Раздавину суть проекта, опуская легенду о Бодхидхарме и делая акцент на коммерческой стороне вопроса. Раздавин пообещал дать ответ по этому вопросу в ближайшие дни, мотивируя тем, что деньги в обороте и нужно понять, какая ситуация со свободными средствами. Они договорились созвониться и распрощались.
По дороге домой Раздавин размышлял, как ему себя повести. Как ни крути, но ситуация сложилась необычная, если не сказать странная. Алексей мог бы позвонить хотя бы один раз, чтобы все объяснить Аристарху лично, тем более, когда речь идет о его деньгах. А сейчас ему приходится получать письма с какого-то левого ящика, не будучи даже абсолютно уверенным в том, что их пишет сам Звенящев. Да и сам проект был довольно экзотическим – какой-то бегемот с малопонятными функциями и перспективами… . В конце концов, он решил постараться оттянуть инвестирование настолько, насколько это будет возможно.
4
Сидя в самолете, летящем в Москву, Серапион, думал о событиях последних дней, произошедших как в его сознании, так и в объективной реальности. Он понимал, что для того, чтобы навести порядок в голове ему необходимо отделить плоды воображения от того, что принадлежит этому миру. И здесь у него была масса вопросов, главный из которых относился к Айлин. Откуда в его шаманском трипе взялась эта невероятная магнетическая девушка, столь страшно и необъяснимо убившая себя в его постели? Могла ли она быть исключительно результатом креатива его сознания, бесчеловечно обдолбанного глюкогенами и змеиными ядами шамана? Возможно, но в любом случае ее образ не мог возникнуть из ниоткуда. Скорее всего, он встречал похожую девушку в жизни. Но когда и где?
Второй темой для размышления, от которой он не мог отмахнуться, был диагноз, который поставил Петр Алексеевич в последний день. Если ему верить, то Серапион начал превращаться в шамана. Глядя в окошко самолета на проплывающие внизу облака, он представлял себя личинкой, которая вылупляется из кокона, продираясь сквозь паутину из липкой слизи. Время от времени Серапион закрывал глаза и с опаской прислушивался к ощущениям в теле. Он понятия не имел, что он должен был чувствовать, но, если верить Еши, то внутри него уже полным ходом шли необратимые процессы мутации. Какой ожидался результат? В настоящий момент Серапион никак не мог соотнести себя с колдунами в цветастом тряпье, которые валяются в эпилептических корчах на снегу. Он, конечно, понимал, что понятие шамана несколько более широкое, но какое воплощение мог бы получить шаманизм в его насквозь офисно-урбанистичной личности, представить себе было невозможно.
По мере того, как такси приближалось к дому, Серапион чувствовал, как его переполняет волнительный трепет. Слишком свежи и реалистичны были воспоминания. Ему понадобилось даже постоять несколько минут возле подъезда, чтобы собраться с духом, войти и нажать кнопку лифта. На лестничной площадке перед своей квартирой он дрожащими пальцами извлек ключи и прислушался – за соседней дверью говорил Толик. Замаячила перспектива нежелательной встречи, и Серапион поторопился. Едва он вошел в прихожую и прикрыл за собой дверь, как гнусавый голос Толика переместился на лестничную площадку. Серапион включил свет. Здесь все выглядело так же, как и до его отъезда. На слабых ногах, чувствуя, как беспощадно долбит в груди сердце, Серапион вошел в комнату и бросил взгляд на диван. Ничего необычного – подушка, плед…. Облегченно вздохнув, Серапион сделал вывод, что в данном случае его воображение ни коим образом не отразило реальность – никаких следов пребывания здесь Айлин он не обнаружил.
Не желая ни с кем общаться, Серапион весь вечер до самого сна посвятил обретению душевного покоя – пил чай, читал книгу и никуда не выходил. Засыпая, Серапион с неудовольствием вспомнил, что завтра его ожидал рабочий день с накопившимися за время командировки проблемами, отчет о должниках, который придется наполовину выдумать и надоедливые расспросы коллег.
Однако первому рабочему дню суждено было начаться несколько необычно. Открыв глаза, Серапион почувствовал себя совершенно отдохнувшим и бодрым. Некоторое время он лежал, ожидая, когда прозвучит привычная утренняя трель, и, не дождавшись, поднялся. Взяв в руки мобильник, он обомлел: дисплей показывал, что будильник звонил трижды, плюс была пара пропущенных звонков. Серапион не мог поверить своим глазам. Он посмотрел на день недели, на число и пришел к ошеломляющему выводу, что с тех пор, как он улегся спать, прошло двое суток. Сейчас часы показывали около 12 00 дня, и это означало, что сегодня будильник звонил в третий раз, но Серапион его снова не слышал. Как такое могло быть? Серапион бросился к компьютеру, включил его и открыл первый попавшийся поисковик. Он был солидарен с мобильником и выдавал ту же информацию. Последнее, что пришло на ум Серапиону, скорее было жестом отчаяния – он набрал Фила:
- Алло, Фил, какое сегодня число и день недели?
- Кто это?
- Фил, тебя снова прет что ли ни свет ни заря?
- Слушай, Серапион, во-первых сейчас уже почти обед, а во-вторых я чист как слеза. Хватит оскорблять меня гадостями.
- Прости, друг. Скажи только, какое сегодня число.
- Мне нужно посмотреть в интернете. Сейчас… .
- В интернете не надо, спасибо.
- Ну, смотри. А что случилось-то?
- Да ничего особенного, кажется я трижды проспал работу… .
- Отлично. Давай встретимся как-нибудь, оттопыримся будто нормальные пацаны?
- Давай. Только позже.
Серапион распрощался с Филом и положил трубку. Как объяснить, что он проспал двое суток? Дикой усталостью? А может, это был не сон, а какой-нибудь мини-трип, вступление перед камланиями и прочими шаманскими обмороками? Серапион поморщился от этих мыслей и стал собираться.
Спустившись на лифте вниз, Серапион вышел на улицу, обошел дом и с удовлетворением отметил, что его машина находится там же, где он оставил ее перед отъездом. Он сел за руль и двинулся в офис. В это время пробок уже не было, поэтому Серапион легко выехал на шоссе. Проехав приблизительно половину пути, он перестроился в правый ряд, чтобы в скором времени повернуть. И вдруг он почувствовал, как голову сжимает дикая боль. Она была столь неожиданной, что Серапион инстинктивно зажмурил глаза, а когда открыл их, то увидел прямо перед собой собаку. Это была довольно крупная немецкая овчарка классического пепельно-черного окраса. Она стояла на дороге и смотрела на несущуюся на нее машину. Вытаращив от ужаса глаза, Серапион втопил до предела педаль тормоза. В следующую секунду тело собаки ударилось о бампер и машину сильно тряхнуло. Ничего не соображая, Серапион рванул руль вправо, и выехал на тротуар. Сбив стоящую перед автобусной остановкой урну, машина уткнулась в железный столб, поддерживающий навес над скамейками и замерла.
Раздался крик и из-под навеса выскочили две бабки, обезумевшие от страха, и подросток с сумкой на плече. Бабки схватились за головы, подбежали к боковому окну и принялись кричать что-то Серапиону, отчаянно жестикулируя. Серапион не моргая, смотрел перед собой и не мог заставить себя выйти из машины. Его мутило от одной мысли о том, что ему предстоит увидеть окровавленный труп собаки под колесами машины. На фоне этой перспективы, орущие бабки и острая боль в голове беспокоили его в меньшей степени.
Однако бесконечно сидеть он так не мог, поэтому, превозмогая ужас и отвращение, выбрался из машины. Бабки, заметив его тяжелый взгляд, притихли. Серапион оглянулся, словно разглядывая чернеющий на асфальте тормозной путь, а на самом деле собираясь с духом. Наконец, он осторожно двинулся к переду машины.
- Нет ты поглянь, что с урной сделал! И остановку чуть не поломал, - заклокотали снова бабки, поглядывая на него с безопасного расстояния.
Серапион подошел к капоту и от неожиданности отшатнулся – собаки не было. Он упал на колени и заглянул под машину: ни следов крови, ничего. Серапион закрыл лицо ладонями и несколько секунд пытался сообразить, что же произошло, затем поднялся, посмотрел на бабок и громко спросил:
- А где собака?
Бабки перекрестились и заголосили:
- Какая собака, ненормальный? Нет никакой собаки! Понапьются вечно наркоманы и ездиют по людям!
Серапиону ничего не оставалось делать, как сесть в машину, отъехать от остановки, чтобы не привлекать внимание гаишников. Он хохотал от души, вспоминая глюк с собакой, верещащих бабок на остановке и будучи уверенным, что сходит с ума.
Однако на этом странности не закончились. Едва Серапион подъехал к бизнес-центру и вышел из машины, как на него с лаем набросился крупный черный доберман. Точнее говоря, это ужаснувшийся Серапион решил, что собака планирует наброситься на него, но на самом деле доберман был привязан цепью к ограждению, обозначающему границы парковки. Серапион отшатнулся. Собака находилась всего в нескольких метрах и была готова разорвать его в куски. Она рвалась в сторону Серапиона с такой силой, что цепь натягивалась как струна.
Разбрызгивая слюну, доберман, казалось, совершенно обезумел от бешенства. Серапион осторожно оглянулся по сторонам - никого вокруг больше не было, что говорило о том, что собака лает исключительно на него. Молясь и стараясь не глядеть в сторону пса, он быстро вбежал в здание.
5
Аристарх Раздавин продолжал получать электронные письма от Алексея, и с каждым новым письмом его сомнения относительно их легитимности росли. На следующий день после встречи с Марком пришла просьба ускорить решение вопроса с финансированием проекта, что само по себе было не характерно для Звенящева. Зная о прагматичности и осторожности Алексея, Аристарх находил такую спешку странной. В то же самое время, минимальная вероятность того, что письма отправлял сам Звенящев, все же сохранялась, и Раздавину совершенно не хотелось позже выслушивать обвинения в разгильдяйстве и намеренном затягивании процесса. Поэтому после некоторых размышлений он отправил Алексею ответное письмо. В подчеркнуто тактичной форме он пожелал боссу хорошего отдыха и сообщил, что он встречался с Марком и сейчас вопрос финансирования решается. В конце он попросил Алексея позвонить, когда будет возможность, чтобы обсудить вопросы, которые было бы уместнее проговорить в личной беседе.
Тем временем атмосфера в компании ССК была далека от идеальной и балансировала между неврозом и смутой. После того, как Аристарх политически не совсем грамотно взял власть в свои руки, сотрудники ССК принялись критиковать его едва начавшуюся деятельность. Практически любое распоряжение Раздавина выполнялось неохотно, либо тихо игнорировалось, и руководители подразделений не торопились наказывать за это своих сотрудников. Вообще, та лизожопная суетливость, которую он демонстрировал по отношению к Алексею, не способствовала росту авторитета, поэтому мало кто обрадовался его самопровозглашению приемником президента.
Недоверие новому руководству вылилось в обвальное понижение трудовой дисциплины, что не могло не сказаться на коммерческих показателях деятельности компании. Просматривая ежедневные отчеты, Аристарх с тоской наблюдал, как кривые выполнения планов начинают безвольно опадать. Сотрудники офиса небольшими группами оккупировали курилки и кафе, часами обмусоливая Раздавина, непонятные перспективы компании, а, следовательно, и свое невнятное будущее.
Серапион вяло бродил по офису, практически не уделяя время исполнению своих профессиональных обязанностей, и слушал разговоры коллег. Однажды, зайдя в крохотную офисную кофейню, он стал свидетелем беседы, которая вполне типично иллюстрировала тренды в настроениях менеджеров.
- Мы с вами наблюдаем реализацию плана поглощения Раздавиным бизнеса Звенящева вместе с самим Звенящевым, - сообщил продакт-менеджер по влажным салфеткам, сумрачный циник Геша Мойстер.
- Да-да, я почти уверен, что Алексей сейчас сидит на цепи в гараже у Раздавина и тот кормит его сушеными оливками, но пить не дает, - ядовито дополнил Ферфлюхтин, руководитель группы мерчендайзеров и латентный метафизик, - вместо этого, вечерами поливает ему темя холодным пивом.
- Утром он заводит свой Мазератти и травит Алексея выхлопными газами, - не унимался Мойстер.
- Скорее всего, долго канцлер не протянет, - добавил Ферфлюхтин.
- …И тогда настанет время пилить бабляк, - вставил Мойстер.
- …Но к тому времени Раздавин уже переведет основные средства на Британские Виргинские Острова, наклеит накладные усы, нацепит темные очки, красную майку с надписью «Manchester United», и взмоет на стареньком советском Боинге в перистые облака.
- Поэтому, чтобы в очередной раз не почувствовать себя пучеглазым лохом нужно сделать следующее: вечером войти в кабинет к Аристарху в противомоскитных сетках, наставить ему в нос два черных пневматических пистолета, на которые не требуется разрешения ментов и наркодиспансера, и сказать…
- … я бы сказал прорычать, или лучше взреветь…
- … вот тебе бумага и красный маркер! Пиши сюда пароль для входа в интернет-банк, где хранится золото компании.
- …или сдохни на месте!
- Совершенно верно. Затем посадить его в шкаф, предварительно обернув скотчем, ворваться в интернет-банк, сменить текущий пароль на свой и перевести бабки на свои, заранее приготовленные счета на Фолклендских Мальвинских островах.
- Перед уходом напомнить ему, что он никого не узнал. Он ведь не хочет, чтобы ему отрезали нос среди бела дня и света. Ну, а если будет сидеть тихо, тогда получит небольшую сумму, которой ему хватит лет на семь.
- … шесть-семь…
- Мда-а-а-а. Ладно, я пошел заканчивать недельный отчет.
Оба глубоко вздохнули и направились к своим столам, брезгливо морщась от осознания собственного здравомыслия и беспомощности.
………
Марк Ферштосс сидел на раскладушке в своей квартире, смотрел на Алексея и дымил сигаретой.
- Последний раз я курил, когда был тем идиотом с Ближнего Востока. – Сообщил он Алексею, сидящему в коляске и улыбающемуся той хитрой улыбкой, которая так раздражала Марка. – Тогда я курил такой дерьмовый табак, что задыхался. Хотя это тоже дерьмо.
Он поднялся с раскладушки и стал прогуливаться по комнате. К настоящему моменту все складывалось далеко не так, как ему хотелось. Этот долбанный подозрительный Аристарх прислал гадостное письмо, фактически давая понять, что пока он не поговорит с Алексеем лично, денег Марку не видать.
Наблюдения за Алексеем тоже не дали никаких результатов – Марк пытался замерять какие-то поля вокруг него, в надежде обнаружить изменения энергетического фона, но бесполезно. Скоро он пришел к выводу, что Алексей с одной стороны оторвался от действительности, и его ум остановился, но с другой, он не достиг просветления. Его состояние более всего напоминало зависание компьютера с той лишь разницей, что было непонятно, как его перегрузить. Марк пытался использовать разные способы, но у него ничего не получалось. Он тряс Звенящева за плечи, бил по щекам, тер уши и даже взорвал в комнате петарду, которая чуть не оглушила его самого. Ничего не помогало. Тогда Марк решил не укладывать Алексея спать, но тот и наутро продолжал улыбаться, как ни в чем не бывало, только глаза его слегка покраснели.
Марк страдал от безысходности. С каждым днем он все сильнее ненавидел Алексея и жалел себя. В один из дней он получил от Раздавина такое письмо:
«Алексей, приветствую,
сегодня ко мне обратилась Виолетта с просьбой помочь ей найти тебя. Если ты читаешь мои письма, то прошу тебя связаться со мной или с ней как можно быстрее».
Марк был взбешен таким поведением. В приступе ярости он схватил бегемота, распахнул окно и швырнул его прямо на тротуар. Наблюдая, как Silent True летит вниз, он чувствовал, как обрываются последние нити, связывающие его с этим миром.
Глубокой ночью Марк поднялся с раскладушки и посмотрел на Алексея. Тот сидел в коляске, как обычно, и лишь его глаза поблескивали при свете уличных фонарей. Марк надел куртку и принес из ванной моток бельевой веревки. Затем он собрал рюкзак, спустился вниз и положил его в припаркованный у подъезда минивэн. Захлопнув дверь машины, он оглянулся и прислушался. Было слишком поздно, и в такое время встретить можно было лишь заплутавшего пьяного или бродячих котов. Марк вернулся в дом и спустился, толкая перед собой коляску с улыбающимся Алексеем. Вкатив ее в машину, он уселся за руль, и выехал со двора.
6
Всю следующую неделю Серапион бы занят борьбой со своей новой фобией, порожденной необъяснимой ненавистью, которой, казалось, преисполнились по отношению к нему все собаки в городе. Каждый выход из дому теперь был сопряжен с преодолением страха быть загрызенным очередным обезумевшим псом. Даже те забавные душки, которые обычно мирно гадили на траве возле дома, казалось, почувствовали в нем своего главного врага. Их хозяева недоумевали, еле сдерживая на поводках своих песиков, сердито бормоча «Не понимаю, что это с ним… .» и «Ну-ка фу, Пеппи! Я кому сказала?!» Но собаки при виде Серапиона переставали воспринимать что-либо, и бесновались ровно столько, сколько он находился в поле их зрения. Слушая, как они лают ему вслед до хрипоты, Серапион чувствовал, что такое их поведение каким-то необъяснимым образом связано с той мистической овчаркой, которую он сбил на дороге. Она не встречалась ему в реальности, но с того дня стала возникать в его снах, глядя на него в упор и болтая красным языком. Серапион пытался убежать от нее, но она была повсюду. Слава богу, она не бросалась на него во сне. Однако ее появление отличалось такой регулярностью, что это не могло не действовать ему на нервы.
С каждым днем Серапион чувствовал себя все более одиноким и, в конце концов, решил попытаться обнаружить следы Айлин или девушки, которая стала для него ее прообразом. Он обзвонил несколько поликлиник, какие-то справочные, но это ничего не дало. Осознав, что найти в Москве человека по имени или по внешности почти нереально, Серапион впал в тоску.
Была суббота, когда Фил предложил ему встретиться. У Серапиона опять дико болела голова, однако он решил, что торчание дома не принесет ничего кроме приступов саможалости. Кроме этого, он вдруг понял, что они вполне могут встретиться с Филом в том парке, где они гуляли с Айлин. Вероятность увидеть ее там была, конечно, невысокой, но, тем не менее, сохранялась.
- Как дела, толстый? – приветствовал его Фил.
На нем была какая-то дикая пестрая куртка с изображением грибов, черепах и каких-то плющей, а на голове - красный берет со значком «За спасение утопающих».
- Плохо. Я снова болею. Только теперь у меня болит еще и ум.
- Ты такой хилый, потому что не бережешь свои нервы и мысли. Вечно нахлобучиваешь свою слабую голову всякой ненужной пургой.
- Да уж, конечно, не сравнить с твоей вечной комой.
- Почему это комой? Я, между прочим, работаю, занимаюсь чистым креативом. Сейчас вон делаю логотип для упаковки защитных пленок на дисплеи телефонов.
- Понимаю, друг.
- Как съездил-то?
Серапион коротко, но живописно рассказал Филу про свою сумасшедшую поездку на Байкал и про шаманский трип. Фил был в восторге. Его мало волновали содержательная часть трипа, гораздо больше его возбудила идея о предстоящем переходе Серапиона в касту шаманов. Он рассматривал Серапиона прищуренным взглядом и цокал языком.
- Охренеть, просто охренеть. Ты реально скоро станешь колдуном? Что ты в связи с этим чувствуешь?
- У меня сильно болит башка временами, плюс горло, плюс в животе стало покалывать по утрам после завтрака. Я решил не завтракать больше.
- Невероятно. Слушай, кажется, ты мутируешь. Не хочу тебя пугать, но у тебя начинается еще базедова болезнь, и проступили пятна на шее.
- Иди в задницу, идиот. Мне не до шуток.
- Прости, друг, я только хотел тебя подбодрить. А что ты будешь уметь, когда станешь шаманом?
- Понятия не имею.
- Да ладно тебе. Они могут слышать, как за двести километров пукнул медведь, как ругаются добрые и злые духи где-то там, в своем зазеркалье... поразительно все это. У тебя уже появились какие-то уникальные способности? Ты стал понимать язык животных, например?
Серапион с грустью посмотрел вдаль, размышляя, стоит ли рассказывать Филу про сбитую овчарку или на сегодня с него хватит. Тем временем Фил щелкнул зажигалкой и подкурил косяк.
- Будешь курить ганджюбас? Это не противоречит кодексу начинающих шаманов?
- Я как-то побаиваюсь накуриваться. У меня что-то с головой… .
- Акстись, какая связь? Гандж – это чистый креативный продукт. Ты просто немного придешь в себя и правильно воспримешь окружающую тебя турбулентность.
Серапион с сомнением принял косяк и затянулся. В ту же секунду он чуть не подавился дымом – задыхаясь от злобного лая, прямо на него неслась крупная черная собака. Не смотря на то, что расстояние было еще приличным, Серапион сразу понял, что шансов убежать у него нет. Собака мчалась через большой газон, волоча за собой длинный поводок. Ее хозяйка – полная женщина в трико, бежала следом с криком: «Франц! Стой! Франц!» Она явно не поспевала за своим разъяренным псом, и Серапион оставалось лишь с ужасом наблюдать за его атакой и прощаться с жизнью. Почувствовав, что происходит что-то странное, Фил забормотал:
- Чего она на нас несется, а? Скажи мне! скорее, Серапион!
Но Серапион не мог ничего ему сказать. Он уронил косяк, поднял зачем-то ноги на скамейку и обхватил колени руками, спрятав лицо.
- А-а-а! – тихо произнес Фил и проделал то же самое.
И вдруг собака повела себя непредсказуемо: на полном ходу она перепрыгнула через скамейку в промежутке между Серапионом и Филом, задев обоих задними лапами и помчалась дальше. Спустя несколько секунд оба друга услышали, как она истошно лает где-то сзади и обернулись. Собака бросалась на дерево, стоя на задних лапах. Было ясно, что там, в ветвях сидит кошка. Серапион спустил ноги на асфальт и выдохнул.
- Что это было? – выпучил обкуренные глаза Фил. – Я был уверен, что она несется на нас и через две секунды проглотит как цыплят.
Серапион нервно посмеялся, поднял с асфальта косяк, взял зажигалку у Фила и подкурил.
Мимо пропыхтела толстая хозяйка собаки, беспомощно причитая.
Некоторое время они молчали, вспоминая бешеную собаку и докуривая косяк. Внезапно Фил заговорил:
- И все же ты выглядишь совершенно измученным, друг мой. На тебя буквально жалко смотреть. У меня есть к тебе предложение немыслимой привлекательности. На днях в моем вонючем департаменте маркетинга небольшая корпоративная оргия. Я хочу пригласить тебя.
- Это нереально. Меня мутит от любого шума.
- Там не будет шума. Это будет чисто креативное мероприятие. Все будет происходить на природе – шашлычок, винцо, тетки, музыка старых добрых пердунцов… Дело в том, что было решено приурочить эту миротворческую вакханалию к сорокалетию Вудстока. Все должны придти на тусовку одетыми как хиппи или растаманы. Будет оргазмично.
- Уверен, что будет действительно оргазмично, только…
- Ты можешь одеться в свою обычную одежду. Я принесу тебе растаманский берет или розовый парик на выбор.
- Я предпочитаю лиловый ирокез. Послушай….
- Что ты перебиваешь меня все время? Не даешь и слова сказать! Короче, ты должен ехать, я зайду за тобой. Хватит умирать от тоски в своей коптильне. Познакомишься там с девчонками… .
- Черт подери, Фил, на хрен мне тащиться на твою дурацкую вечеринку, а?
Фил посмотрел на него, прищурившись, и сказал:
- Чтобы не сойти с ума, шаман, мать твою….
7
Марк ехал по ночным московским улицам, периодически хмуро оглядываясь, чтобы убедиться, что Алексей сидит за его спиной в обычной позе и не перестает бессмысленно улыбаться. Как же его бесила эта улыбка. Время от времени ему хотелось остановить машину, открыть дверь и расколотить эту ублюдочную рожу. Он едва сдерживал себя, скрипя зубами и стискивая руль.
Была около трех часов ночи и дороги были совершенно пустынны, однако Марк все равно старался ехать как можно аккуратнее, чтобы не привлекать внимание гаишников. Больше всего на свете он хотел завершить то, что он задумал накануне вечером.
На случай, если его остановят менты, Марк приготовил легенду о больном брате, которого надо срочно везти на дачу. Алексей идеально подходил на роль больного. Тем не менее, лишние контакты Марку сейчас были совершенно не нужны, поэтому он объезжал проспекты, выбирая небольшие слабо освещенные улицы и переулки.
Марк довольно быстро добрался до кольцевой дороги и выехал на шоссе. С каждым километром фонарей вдоль дороги становилось все меньше, а ухабы на дороге все глубже и шире. Приблизительно через час они свернули в поворот направо и выехали на грунтовую проселочную дорогу, проходящую через небольшую деревню. Когда она закончилась, все вокруг погрузилось в непроглядную темень. Только на фоне неба, слегка подсвеченного луной, едва заметно вырисовывалась черная кромка леса. Машина переваливалась на разбитой дороге, кренясь то на один бок, то на другой. Коляска шаталась и поскрипывала.
Наконец, в свете фар Марк увидел перед собой деревянный мост, перекинутый через небольшую речку. Он остановился, выключил фары, взял из бардачка фонарик и вышел из машины. Мост был шириной метра полтора, без поручней. Под ним текла тихая речка. Не было слышно ни одного звука, кроме журчания воды. Марк осторожно ступил на мост, сделал несколько шагов, попрыгал, чтобы проверить прочность и удовлетворенный вернулся к машине. Открыв дверь, он выкатил коляску с Алексеем. В небе послышались раскаты грома.
- Ну что, приехали? – сказал Марк. - Есть предложение искупаться перед сном. Перед вечным сном.
Он вкатил коляску на мост и некоторое время глядел на воду. Грохот в небе становился все сильнее. Марк сбегал к машине, принес моток веревки и привязал Алексея к коляске. Было очень душно. Так душно бывает только перед грозой. Марк вытер со лба пот и взялся за ручки коляски. Перед тем, как столкнуть Алексея, он подумал, что, наверное, надо что-то сказать ему на прощание. Но кому говорить? Этому беспомощному идиоту со счастливой рожей? Марк внезапно почувствовал дикую тоску. Он понял, что нельзя больше ждать ни секунды и подтолкнул коляску к краю. Передние колеса зависли над водой. Закрыв глаза, Ферштосс отпустил ручки. Раздался шумный всплеск, и коляска сразу пошла ко дну.
Вдруг неподалеку раздался странный, и в то же время, до боли знакомый звук. Марк резко обернулся в его сторону и весь напрягся. «Не может быть!» прошептал он, однако перепутать этот звук ни с каким другим было невозможно. Это был безумный смех хохочущей молнии Мабухай. Марк вспотел от ужаса. Сама молния еще не появилась, но было ясно, что она где-то совсем рядом, за деревьями. Марк стал всматриваться в темноту. Внезапно он увидел свет, мелькнувший среди ветвей. Не в силах больше ждать, Марк бросился к машине. Споткнувшись на полпути, он упал лицом на землю, однако быстро поднялся, влетел в машину и рванул прочь, не обращая внимания на ухабы.
Река была не очень глубокой, поэтому коляска с Алексеем быстро достигла дна и плавно легла на бок на кусты водорослей. Алексей продолжал смотреть, не моргая и улыбаться. Перед его счастливыми глазами проплывали мелкие рыбы, а вода шевелила волосы. Внезапно из глубин темной воды покатилась волна, которая так сильно покачнула коляску, что чуть не перевернула ее. Мелкая рыба бросилась врассыпную. Затем пошла следующая волна, а вместе с ней возникло огромное мутное пятно. Оно приближалось медленно и неотвратимо, раздвигая высокие водоросли и поднимая со дна облака ила. Это был бегемот. Из его открытой пасти торчали белые клыки, а ноздри выпускали огромные пузыри. Звенящев моргнул и дернулся всем телом. Улыбка мгновенно исчезла с его губ, и он вдруг осознал, что лежит под водой привязанный и фактически тонет. Страх неминуемой смерти наполнил его тело дикой энергией, и он стал яростно вырываться, не сводя глаз с приближающегося бегемота. Кое-как освободив руки, он сорвал веревку с ног и начал отчаянно отталкиваться от воды, чувствуя, как заканчивается воздух и перед глазами появляются золотые обморочные искры.
Сделав первый глоток воздуха, Алексей закашлялся, прочищая горло от мелких водорослей. Наконец, он понял, что может дышать, и заорал от радости. Однако в следующий момент он вспомнил про бегемота и отчаянно поплыл к берегу. Разгребая руками воду, он слышал, как тот шумно дышит сзади, но ускориться сил уже не хватало. Ему казалось, что еще мгновение и зверь настигнет его. Вспоминая белые клыки, жутко торчащие из пасти, Звенящев понимал, что тогда шансов выжить у него не останется.
Наконец, он добрался до берега с обрывом. Подплыв поближе, Алексей увидел свисающие корни и ухватился за один из них. Карабкаясь по обрывистому склону, Звенящев тяжело дышал, и боялся оглянуться. Взобравшись наверх, он с опаской посмотрел назад и увидел, что там никого нет. Река тихо блестела при свете луны своими водами и хранила молчание. Вконец обессилев, Алексей упал на землю, чувствуя, как колотится сердце, и как от перенапряжения дрожит все тело.
Лежа на спине, он открыл глаза и увидел над собой огромное черное небо в звездах. По вискам стекали капли воды, а прохладный ночной ветер пробирался под мокрую одежду. Алексей лежал и думал, что, наверное, он простудится и умрет – лежа вот здесь, на голой земле. А может быть ему умереть прямо сейчас, не дожидаясь воспаления легких? Он улыбнулся и закрыл глаза. В этот момент дерево над ним зашумело, и сверху посыпались листья и желуди. Они стали медленно опускаться, словно паря в воздухе, и покрывать лежащее тело Алексея ровным слоем, постепенно превращая его в небольшой холмик, похожий на свежую могилу.
8
Всю ночь накануне тусовки Серапион не спал. Голова разболелась до такой степени, что временами ему казалось, будто он слышит, как трещат кости черепа. Он выпил тройную дозу таблеток, долго держал голову под струей холодной воды, маниакально массировал виски, но ничего не помогало. Часов в пять утра он сделал кофе и выпил сразу две чашки. Головная боль немного успокоилась, и Серапион стал размышлять о том, что неплохо было бы просмотреть городскую телефонную книгу на предмет обнаружения следов Айлин. Хотя как он сможет найти ее, зная лишь имя? Можно было бы начать посещать регулярно парк, вдруг она появится там? Но как быть со всеми этими псами, которые при виде его мгновенно теряют рассудок?
Когда Фил позвонил в дверь, Серапион понял, что ему совершенно не хочется открывать. Он лежал на диване, слушал, как Фил жмет кнопку все настойчивее, и, в конце концов, понял, что тот просто так не уйдет. Словно подтверждая его мысли, Фил стал долбить кулаками, и даже, кажется, ногами. Матерясь в голос, Серапион открыл дверь.
- Привет, дорогуша! Гнусно выглядишь. – Фил мило улыбался и смотрелся бодряком.
Серапион впустил его в квартиру и закрыл дверь.
- Ты ведь не забыл? У нас сегодня пикничок – шишки-гашишки, изгиб гитары желтой и прочие маленькие лесные радости. Так что давай, надевай носки и поедем.
- Фил, я не хочу, у меня болит голова… - беспомощно сопротивлялся Серапион.
- Разумеется. Твоей голове нужен запах хвои, фужер холодного пива или что-нибудь особенное. Я подберу какой-нибудь адсорбент для твоего негатива. Давай-давай, поторапливайся. Нас ожидает внизу автомобиль с веселыми клоунами.
Серапион кое-как собрался, и они спустились. В микроавтобусе, припаркованном у подъезда, сидели участники предстоящего мероприятия. Здесь было три девушки и четверо парней. Все недовольно посмотрели на влезающих Серапиона и Фила. «Чего так долго, Филеас? Где вы пропали?» - послышалось со всех сторон, и Серапиону захотелось немедленно выйти. Он даже сделал движение, но Фил уверенно усадил его рядом и провозгласил:
- Хватит метать пургу! Водитель, в путь! Лелик, вынимай пиво!
- Может еще рано пиво? – пискнула худая бледная девушка с горбинкой на носу и жидкими волосами неопределенного цвета.
- Что значит рано, Миля?! Крот, втыкай музыку.
Крот вынул откуда-то из-под сиденья огромный черный магнитофон и врубил Хендрикса. Всем раздали банки с пивом, и мероприятие началось. Серапион рассмотрел собравшихся – кроме худосочной Мили здесь были еще две девушки. Одна из них полная, с веснушками, постриженная практически налысо, сразу же стала посматривать на Серапиона, покусывая губу и барабаня пальцами по пухлой коленке. Другая, с длинными черными волосами и острыми чертами лица, бросила на Серапиона короткий хищный взгляд, и продолжила что-то живо обсуждать с крепким парнем в серой футболке с надписью All you need is beer! Все три девушки, как и остальные тусовщики были одеты в рваные джинсы и футболки. В волосах девушек были вплетены разноцветные косички, а на шее висели бусы.
Добирались до места часа два. Половина пути проходила по одноколейной проселочной дороге, пролегающей вдоль соснового леса. По другой стороне шли поля, заросшие высокой травой и цветами. Было солнечно и жарко. В раскрытые окна микроавтобуса летели крепкие ароматы цветения вперемешку с дорожной пылью.
Фил поминутно оборачивался к водителю и корректировал маршрут. Наконец, машина выехала на небольшую поляну перед лесом и остановилась.
- Все, приехали, выходим! - сообщил Фил, и все стали выбираться.
- А где озеро? – расстроилась Миля.
- Рядом. Машина туда не проедет. Дойдем пешком, - сообщил Фил.
Он что-то быстро обсудил с водителем, взвалил рюкзак на плечи и двинулся к лесу. Остальные послушно двинулись за ним. Через десять минут они вышли на поляну у самого берега небольшого озера.
- Пришли. Ставим палатки и разводим костер!
Серапион подошел к Филу.
- Слушай, погоди, какие палатки? Зачем нам палатки? Ты что собрался здесь ночевать?!
- Ну, конечно, - Фил похлопал его по плечу. – Будешь спать со мной, а может и с Гелей, – он кивнул в сторону черноволосой, – как повезет. Комаров здесь нет. Чего тебе еще надо?
- Погоди, погоди, я хочу вернуться домой сегодня!
- Это будет затруднительно, мон амиго. Ближайшая электричка отсюда километров восемнадцать, а машина приедет за нами завтра вечером.
Серапион почувствовал себя жестоко обманутым. Ему захотелось схватить Фила за волосы и ударить довольной рожей об дерево.
- Ты – гадина, Фил. Ты просто гадина. Я тебя ненавижу. Я не собирался ночевать в лесу. Я болен. А если мне станет совсем плохо?!
- Тогда я дам тебе специальный реагент для устранения симптомов.
Чтобы не убить Фила на месте, Серапион пошел к берегу озера. Усевшись на песок, он смотрел на воду и чувствовал, как начинает трещать голова и накатывает дикая тоска.
- Не помешаю?
Серапион обернулся и увидел толстую веснушчатую девку. Он ничего не ответил, мысленно проклиная ее, всю эту компанию и свою поганую жизнь.
- Я – Лера, а ты?
- А я - бутылконос Кювье из семейства клюворылых.
Лера замолчала. Видимо, она ожидала от него инициирования тем для разговора, и, не дождавшись, выдавила:
- А ты играешь в бадминтон?
Серапион молчал. Он поднялся с дерева и посмотрел на Леру безумным взглядом. Затем отошел подальше, с диким криком разбежался и бросился в озеро. Некоторое время он плавал по поверхности лицом вниз, потом нехотя встал на ноги и побрел к берегу, размышляя о том, что самоубийство иногда вполне даже может быть решением.
Когда он выходил из воды, Лера стояла, округлив глаз и прикрывая рот рукой. Серапион не спеша вышел на сушу, обтекая мутными струями, и принялся стягивать с себя мокрую одежду, чувствуя, как надвигается очередной приступ головной боли. Когда он стал снимать трусы, Лера убежала к палаткам. Голый Серапион повалился на песок, раскинул руки и ноги, закрыл глаза и заплакал. Он никогда еще не чувствовал себя настолько неуместным в этой жизни.
Тем временем, компания отдыхала во всю – магнитофон играл Slow Freight Гленна Миллера. Парни кололи дрова, пили пиво и развлекали черноволосую Гелю анекдотами. Миля и Лера играли в бадминтон, сексуально ахая и запрокидывая головы.
Серапион надел трусы и долго бродил по лесу. Голова раскалывалась, вдобавок к этому у него появился кашель, который раздирал горло.
Он появился возле костра, когда уже все пообедали. Развесил над огнем сырую одежду и сел на бревно. Кто-то предложил ему пиво. Серапион отказался и налил себе чаю. Он уселся в стороне ото всех, мрачный и больной. Подошел Фил, протягивая ему футболку и спортивные штаны.
- Тусовка – это праздник, все летит в ****у! Что-то ты загрустил на нашем лихом хипанском оттяге, братец.
- Мне плохо, у меня все болит, - сказал Серапион, натягивая одежду.
- Может водки?
Серапион поморщился. Фил обернулся к компании:
- А, кстати, пора доставать водку!
Появление водки добавило в атмосферу вялотекущего пикника некоторый беспредел. Скоро магнитофон орал на полную мощь какой-то советский металл, и вся компания рубилась возле костра. Геля, пьяно хихикая, вырывалась из рук коротко стриженого парня, а Лера танцевала вокруг костра, замысловато виляя толстенькими ляжками. Серапион сидел у костра с чашкой чая и глядел на огонь, чувствуя, как ему становится все хуже.
Внезапно магнитофон умолк. Лера бросилась к Серапиону, схватила его за руку и потащила танцевать, хрипловато распевая что-то по-английски.
- Что у тебя с голосом, Лерка?! – весело крикнула ей не менее пьяная Миля.
- Я больше не Лерка, - прорычала та, не отпуская Серапиона. – Я восставшая Дженис Джоплин!
Все пьяно заржали. Лера тащила Серапиона за руку, шатаясь и мыча что-то малопонятное про свободную любовь. Серапион чувствовал, как внутри неудержимо растет ненависть. Он наблюдал, как она заполняет его всего, и понял, что не может больше сдерживать себя. Оттолкнув Леру, он выхватил из костра горящую палку.
- Сожгу нахуй! – диким голосом заорал он. – Всех сожгу ****ь!!! – Он стал размахивать горящей палкой, оглядывая всю компанию обезумевшим взглядом. Те, кто был потрезвее отступили назад. Подскочил Фил и попытался выхватить у него палку. Внезапно Серапион сам отбросил ее в сторону и повалил Фила на землю. Тот попытался вырваться, но Серапион крепко держал его.
- Где твои колеса?! – заорал он извивающемуся Филу прямо в лицо.
- Какие колеса?!
- Твои сраные ****ные колеса, сука!
- Там… тут… в кармане. Отпусти меня, идиот!
Серапион нашарил у Фила в кармане пластмассовую коробку с таблетками, затем отпустил его, открыл крышку, высыпал на ладонь все таблетки и забросил себе в рот.
- Стоп! Что ты сделал?! – Фил схватил его за плечи. – Идиот, тебе надо все это выблевать!
Вместо ответа Серапион выхватил из рук какого-то парня бутылку водки, запрокинул ее и сделал несколько глотков прямо из горла. Закашлявшись, он некоторое время морщился и сдерживал рвотные позывы, а когда все улеглось, уселся напротив костра и стал смотреть на огонь. Фил подошел, опустился рядом и тихо сказал:
- Что ты сделал? ****ец тебе.
- Что, прости? – Серапион посмотрел на него и улыбнулся.
- Если ты не выблюешь все, тебя разорвет.
Серапион помолчал, потом поднялся и пошел в лес. Все смотрели ему вслед, и никто не решился остановить его.
- Смотри, не заблудись! – крикнула Миля тонким голоском.
Через пару минут веселье у костра возобновилось с новой силой.
9
Серапион шел по тропинке, не оглядываясь и ни о чем не думая. Он чувствовал, как по всему телу, от ступней и до макушки начинают подниматься густые горячие волны. Он шел все дальше и дальше, не пытаясь запомнить дорогу. Уже давно не было слышно воплей пьяной компании, но Серапион не останавливался.
Пошли кустарники и сгнившие деревья, поросшие мхом. Ноги скользили по влажной траве, Серапион падал, потом снова вставал и продолжал идти. Солнце садилось и с каждой минутой в лесу становилось все темнее. Серапиону становилось все труднее передвигаться, и он начал цепляться за деревья, чтобы не упасть. Тропинка была давно потеряна, под ногами трещали сухие сучья, и лицо периодически облеплялось паутиной. Серапион не понимал, куда он идет и зачем, да и не пытался задумываться об этом. Лес становился все непроходимее, и Серапиону приходилось перелезать через поваленные деревья и обходить ямы, заполненные черной водой. Пару раз он спотыкался о корни и, падая, сильно ушибся и расцарапал руки.
И вдруг лес закончился. Серапион вцепился в ближайшее дерево и замер: перед ним простиралась покрытая снегом равнина - ослепительно белая и бескрайняя. Солнце светило здесь так ярко, что несколько секунд Серапион видел перед собой лишь оранжевые круги. Наконец, глаза привыкли, Серапион отпустил дерево и двинулся вперед. Снег хрустел и переливался на солнце. Он был не глубокий – не больше нескольких сантиметров, и Серапион не тонул в нем. Почва под снегом была удивительно твердая и ровная – ни единой кочки. Тем не менее, время от времени Серапион терял равновесие и валился на бок. Кое-как поднявшись, он продолжал идти, чувствуя, как снег тает на одежде, и она промокает насквозь. Каждый шаг давался ему уже с большим трудом. Голова была тяжелая и пустая – ни единой мысли. Казалось, что внутри нее висит свинцовый шар, который раскачивается при каждом шаге и клонит голову то в одну сторону, то в другую. Этот шар становился все тяжелее и уже начинал тянуть за собой все тело. Внезапно раздался треск, и твердая почва мгновенно ушла из под ног. В следующее мгновение Серапион оказался по горло в ледяной воде. Дикий холод пробирал до самых костей и впивался в сердце. Вокруг плавали обломки льда. Серапион глотал воду и пытался ухватиться за края, но безуспешно. Руки соскальзывали, и Серапион мог лишь барахтаться, без шансов выбраться на поверхность. Дышать становилось все труднее - Серапион судорожно выхватывал последние глотки воздуха.
Вдруг он услышал собачий лай и увидел приближающихся людей. Их было человек шесть. Они подошли и встали вокруг полыньи, в которой тонул Серапион, молча глядя на него. Некоторые держали в руках бубны и палки. Серапион надеялся, что они помогут ему, но никто из них даже не шевельнулся. Они наблюдали, как он тонет с такой невозмутимостью, как если бы он купался в бассейне. Осознав, что помощи ждать неоткуда и окончательно обессилев, Серапион отчаянно дернулся и пошел ко дну. Опускаясь все глубже, он увидел перед собой лицо Айлин. Сердце Серапиона трепетно сжалось и замолчало.
………
Тело, превратившееся в ледяную фигуру, покоилось на звериных шкурах, разложенных на снегу. Руки были разведены в стороны, а на лице застыла улыбка. Вокруг сидели шаманы и о чем-то тихо беседовали, попыхивая длинными тонкими трубками. Позади них стояли упряжки с развалившимися на снегу собаками. Псы широко зевали, выпуская пар в морозный воздух, и еле слышно рычали.
Наконец, люди закончили говорить, достали палки с тяжелыми набалдашниками в виде орлиных голов, приготовили бубны. Один из них сердито прикрикнул на собак и те мгновенно замолчали. Под удары бубнов началось уничтожение ледяного тела. Словно статуя оно стало рассыпаться на части - отвалились кисти рук, плечи, затем бедра, колени. Шаманы действовали тщательно, не забывая разбивать крупные куски и прищуриваясь от разлетающихся мелких осколков. Когда все закончилось, измельченный до размеров гальки лед был ссыпан на снег, шкуры свернуты и уложены на упряжки. Шаманы раскурили трубки и приготовились отправляться в путь. Поднявшийся ветер разметал крупицы, не оставив от ледяного чучела ничего, кроме полыньи и вытоптанного снега.
Эпилог
Наутро протрезвевшая компания некоторое время искала Серапиона, разбредясь по лесу, но безуспешно.
Милиция и МЧС, также, оказались бессильны.
Некоторое время исчезновение Серапиона было центральной темой среди сотрудников офиса компании ССК, однако через пару-тройку недель абсурдность сплетен и домыслов достигла своего апогея, после чего интерес к этой истории пошел на убыль.
И не вспоминали бы больше о странноватом менеджере по продажам, если бы ни слухи из Иркутска, пришедшие осенью. Один из клиентов ССК, по фамилии Рождественский, утверждал, что видел Серапиона своими глазами – спокойно гуляющего по набережной Ангары. Бывший менеджер, якобы, не спеша шел в компании с пожилым смуглым бурятом, похожим на живой экспонат из краеведческого музея. Попытки Рождественского заговорить с Серапионом ни к чему не привели – тот его не узнал, либо сделал вид.
Как бы то ни было, скоро о Серапионе стали забывать, и история его таинственного исчезновения превратилась в обычный офисный миф из числа тех, которые обычно мусолят в перерывах, чтобы как-то разнообразить пресную тягучую рутину.