1
Иванов не понимал, что происходит. Его волокли по одной из центральных улиц города Свазилендска двое: огромный санитар, похожий на баскетболиста в отставке, переживающего нелегкие времена и коренастый сутулый мент с подкрашенными зеленкой рыжими усами и в темных очках. Иванов сопротивлялся, как мог - он упирался ногами в трещины на асфальте, приседал и подпрыгивал, но все напрасно.
Внезапно справа распахнулась дверь мясной лавки, и на крыльце появился крохотный толстенький мясник в белоснежном фартуке с вышитыми на нем синими звездами. Он держал в одной руке трепыхающуюся курицу, а в другой - длинный сверкающий нож. Сердито поправив на носу пенсне, он поднял курицу и громко заговорил обиженным голосом, словно отчитывая непослушного ребенка:
- Это просто немыслимо! Почему ты себя так ведешь?! Ты совершенно не бережешь меня! Я не в силах больше терпеть это. Делай, что хочешь! – С этими словами он швырнул курицу на тротуар и, развернувшись с гордо поднятой головой, вошел обратно в магазин. Курица закудахтала и помчалась через дорогу, по которой вели Иванова. Очевидно, будучи до крайности взбудораженной обидными словами мясника, птица потеряла самообладание и ничего не видела перед собой. Иванов едва успел перешагнуть через нее, а санитар грубо пнул ногой и выругался.
Странным образом Иванов даже не пытался узнать, куда его волокут и по какой причине. Его не покидало необъяснимое чувство, что так надо, что все происходящее поддается какой-то непостижимой ему пока логике.
«Может, я сплю? Может я сам придумал этих идиотов?» Он решил прервать весь этот дерьмовый спектакль и встал как вкопанный.
- Иди, урод! Чо встал?! – зарычал на него мент и ударил кулаком в поясницу.
Иванов снова двинулся вперед, больше не дергаясь и морщась от боли и тоски.
Люди, шагающие по тротуару, поглядывали на всю компанию с равнодушным любопытством. Дедушка с кривоватой клюкой и в очках сморщил пористый нос и зацокал языком. Парочка, сидящая на скамейке в ожидании трамвая, оторвалась от поцелуя и бросила на Иванова ничего не видящий взгляд.
Впереди показалась площадь «Небожителей» - центральное место в Свазилендске. Вечерами здесь собирались повальсировать пожилые пары, а ночью гуляли менты с овчарками, собирая дань с проституток и отлавливая местных бомжей и токсикоманов.
Это место считалось в городе таинственным и, даже, мистическим. Вот лишь одна из наиболее популярных в народе тайн, которую местные исследователи превратили из легенды в, практически, исторический факт. Когда-то в древние времена именно здесь отряд казаков под предводительством атамана Снегиря после загула забыл одного из своих сотоварищей – буйного и вечно пьяного Гаврилу. Когда спустя несколько дней казаки Снегиря снова проходили через эти места, они обнаружили Гаврилу в весьма необычном виде. Он жил один в самодельной хижине, все время молчал и совершенно не узнавал бывших братьев по оружию. Казаки выпили и попытались понять, что произошло. Войдя к нему в дом, они обнаружили, что стены были изрисованы странные знаками и решили, что Гаврила сошел с ума. На предложение поехать с ними, он лишь непонимающе морщил лоб и улыбался. Сотоварищи выпили еще, вскочили на коней и умчались в степь в поисках врагов, самогонки и баб. А Гаврила остался жить в своей землянке. Со временем здесь построился город. Он оброс несколькими поколениями, собственным хоккейным стадионом и целлюлозо-бумажным комбинатом. Никто никогда не узнал бы о казаке Гавриле, если бы ни дед Григорий – охранник местного магазина интимных товаров, расположенного на площади. Григорий был таким старым, что знал практически всех жителей Свазилендска, и его знали все от мала до велика. Сколько ему в действительности лет, никому доподлинно не было известно. Целыми днями Григорий глядел на резиновые фаллосы и пестрые журналы и молчал. Это продолжалось четыре года. Что при этом происходило в его душе, навсегда останется загадкой, только однажды утром на месте магазина сексуальных разнообразий была обнаружена тлеющая гора, источающая какой-то извращенно отвратительный запах. Григорий исчез, и было принято думать, что он в гневе сжег гнездо похоти и сам погиб в огне по неосторожности. Расчистив после пожара завалы, пожарники обнаружили в земле люк с огромной буквой Г. Местный диггер, приняв триста грамм для укрепления координации и духа, был спущен вниз и… исчез. Ни зов товарищей, ни мощные прожекторные фонари ни дали результатов. Люк закрыли, огородили, однако через две недели во время празднования города, один из подростков, на спор перелез через оградку, отодвинул тяжелую железную крышку и повторил судьбу диггера и деда Григория. В тот момент местом заинтересовались не только менты, но и свазилендские интеллектуалы, включая студентов-историков, приехавших из Главного Города на каникулы. Они-то и вытащили на свет записи о Гавриле, которые, впрочем, не слишком пролили свет на тайну пропавших горожан. По городу поползли слухи, среди которых наибольшей популярностью пользовалась версия о далеком родстве, связывавшем казака Гаврилу и деда Григория. Мол, предок Гаврила призвал к себе Григория, и тот последовал за ним под землю, следуя неизбежной своей судьбе. Что касается диггера и подростка, то они погибли по глупости, безо всякого смысла. Однако, ничем, кроме предположений эта теория не подкреплялась, а посему выглядела малоубедительной и авторитетом у интеллектуальной прослойки Свазилендска не пользовалась.
Площадь «Небожителей» стала местом запретным и культовым одновременно. Люк со страшным ходом в никуда назвали Колодцем, и по городу поползли немыслимые слухи. Начальник пожарной службы Петрович, яростно шлепая в бане веником мэра Свазилендска Подольцева предлагал ему бросить туда тротил или засыпать песком, после чего забетонировать навечно. Мэр Подольцев молчал и думал о своей новой любовнице, с которой ему предстояло сегодня вечером встретиться в последний раз, а затем послать навеки. Промычав Петровичу что-то бесформенное, он обмылся и поехал за цветами.
Проснувшись утром, Подольцев обнаружил, что любовница исчезла, оставив прощальную записку следующего содержания:
"Ты меня больше не увидишь. Ты ведь этого хотел? А чтобы ты помнил обо мне некоторое время, я собрала твои бумажки в чемоданчик и отправила их в колодец. Приятного тебе уикенда, милый."
Подольцев бросился к шкафу, затем к письменному столу, обыскал костюм. Результат был пугающим: эта сука забрала бумажник, выволокла папки с документами с полок, деньги… там был план выведения города из кризиса, балансы личной бухгалтерии… . Подольцев был в шоке. Он сразу вызвал к себе начальника местного ГУВД Рожкина и вора в законе Жмурика и поставил им задачу:
- Если завтра у меня не будет чемодана с бумагами, ты отсидишь за все, а про тебя страна узнает, на какие деньги ты плавал вокруг Соломоновых островов.
………
На «Небожителей» было пустынно. Солнце почти село, и в его последних лучах железная ограда вокруг Колодца поблескивала зловеще и как-то прощально. Возле Колодца зябко поеживались на весеннем ветру две фигуры. Приблизившись, Иванов увидел батюшку Никона в черной рясе и Эдуарда - знаменитого местного экстрасенса. Увидев Иванова и остальных, Никон стал креститься и причитать, а Эдуард закурил и помахал им рукой.
- Вот он, - выдохнул мент и приковал Иванова наручниками к ограде. Стрельнув у Эдуарда сигарету, он устало привалился к ограде и закурил.
Экстрасенс осмотрел Иванова и спросил:
- И что?
- Бог знает, - был ответ санитара. – В истории болезни сказано, что он депрессивный. Семьи нет, не работает. Мы его поймали у подъезда.
- Святый боже, во имя искупления и во благо…- тонким голосом запричитал поп, с опаской поглядывая по сторонам, не видит ли его тут кто из прихожан.
- Какие проблемы, отче? Держи себя в руках! – Эдуард хлопнул батюшку по плечу, выпустил дым тонкой струей в ночное небо. – Я сканирую где-то до глубины 50 метров, там все чисто, даже крыс нет. Дадим ему фонарь, водички и будем аккуратно спускать. Ты как, коллега? В порядке?
Иванов закашлялся и неожиданно для самого себя сказал:
- Да.
- Прекрасно. Если все пройдет удачно, тебя ждет множество маленьких и больших радостей. Тебе нужно спуститься в Колодец и отыскать там чемоданчик вишневого цвета. Найдешь – будет нам всем счастье. Не найдешь… можешь не возвращаться.
- Отпускаю тебе все прегрешения. Да пребудет с тобой… - Отец Никон тщательно перекрестил Иванова и подарил ему в дорогу оберег в виде пластмассовой фигурки местной колокольни.
2
В Колодце было тепло и тихо. Пахло плесенью и невозвращением. Однако Иванов и вправду был депрессивным, а потому довольно скоро перестал переживать по поводу своей участи. Он покачивался на тросе и время от времени трогал пальцем слизь на каменной стене прямо перед собой. На шее у него болтался тяжелый фонарь с аккумулятором, который он пока не включал, дабы экономить заряд.
Прошло, наверное, полчаса, когда ноги Иванова коснулись, наконец, твердой почвы. Постояв несколько секунд и прислушиваясь к звенящей тишине, он включил фонарь и, жмурясь, огляделся. Вокруг были ровные стены, выложенные камнем, а под ногами – влажная скользкая земля. По сути, он очутился в небольшом квадратном помещении, в котором слышались лишь удары его собственного сердца. Иванов сделал несколько шагов, потом осторожно сказал окружающим стенам: «Эй!» Стены ответили коротким звякнувшим эхом и угрюмо замолчали. Тогда Иванов решил осмотреть их на предмет следов вишневого чемоданчика, потайного хода, либо каких-то иных признаков человеческой жизнедеятельности. Обходя стены и освещая их фонарем, он тихо насвистывал какую-то депрессивную мелодию, расценивая свои шансы найти здесь чемодан равными нулю. Внезапно в самом углу он обнаружил нечто напоминающее деревянную дверцу. В нее можно было проникнуть разве что, встав на колени. Иванов присел и осторожно толкнул дверцу рукой.
- Ты кто?! – раздался из-за дверцы тяжелый мужской голос, и Иванов слегка отпрянул от неожиданности.
- Иванов, - был даден логичный ответ.
- Иванов? Чо ты тут делаешь, Иванов? – раздался не менее логичный и обескураживающий вопрос.
- Ищу чемодан! – громко и разумно ответил тот.
- Иди в пень! – торжественно произнес голос и замолчал.
Иванов потер глаз, наморщил лоб и стал думать, продолжая насвистывать депрессивную композицию. Но думалось неважно – Иванову хотелось отлить.
- Ты еще здесь?! – внезапно снова послышалось из-за дверцы.
- Да.
- Если хочешь продолжить этот бессмысленный путь, отцепляй свой дурацкий трос и входи в эту дверь. Только есть одно условие.
Иванову было на все наплевать, поэтому он отцепил трос и спросил:
- Какое?
- Условие такое: ты выключаешь свою люстру, вползаешь сюда и ищешь здесь то, что я скажу.
- Что именно?
- Ты ищешь Гангрену-Сфинкса.
- Что прости?
- Тупой идиот, ты ищешь Гангрену-Сфинкса. Что тебе непонятно?! Он сидит в склепе за стеной. Сначала ты входишь сюда, в коридор, затем видишь слева железную дверь и тихо-тихо ее открываешь. Гангрена-Сфинкс пребывает в созерцании. Он черный, в смысле чернокожий. Свет там зажигать нельзя, чтобы Сфинкс не сошел с ума, также нельзя издавать никаких звуков, но самое главное – его нельзя касаться. Прикоснешься к нему – конец. Он умрет от разрыва сердца, а ты никогда не узнаешь, как выбраться отсюда. Запомни, Гангрена-Сфинкс – в очень тонком состоянии, он сейчас очень хрупок, не испорти все дело. Твоя задача найти его, не касаясь и без звуков, и привести в чувство.
- Как же я это сделаю?
- Ну, не знаю, подумай. Все, я пошел.
- Может лучше мне вернуться.
- Не получится. Твою веревку давно подняли, а наверху тебя уже похоронили, так что идея пустая. Подожди минуту и входи.
- Как похоронили?! Эй!
Но ответа Иванов не получил. Поглядев на всякий случай наверх, он убедился, что троса действительно уже нет, и толкнул дверь.
В коридоре свет зажигать было не запрещено, поэтому Иванов смог рассмотреть вытянутое помещение, выложенное точно такими же камнями, как и предыдущее. Он огляделся и увидел ржавую дверь с выгнутой железной ручкой в виде крюка. Первым делом он погасил фонарь и, осторожно потянув крюк на себя, не слышно вошел. Тяжелая дверь навалилась сзади, и Иванов слегка покачнулся, не решаясь сделать шаг в абсолютную темень.
Здесь стояла такая тишина, что ему казалось, будто каждое движение сопровождается самым беспардонным шумом. Он покрутил головой и стал прислушиваться. Несколько минут он стоял, не двигаясь, и пытаясь уловить хотя бы малейших шорох. «Не мудрено, что от звука голоса Гангрена-Сфинкс может сойти с ума.» подумал Иванов, Если бы сейчас кто-то громко сказал что-нибудь вроде «Хоп-ля!» или «Бога нет!» он сам запросто мог бы стать заикой.
Удары сердца и дыхание звучали так громко, что, казалось, отдаются эхом в стенах. Внезапно где-то сбоку посыпались песчинки, и в этой тишине создалось впечатление, что начала обваливаться стена. Иванов был почти уверен, что тончайший Сфинкс уже давно рассыпался от всего этого грохоты или испарился, оставив после себя лишь влажные капли на потолке. Ему стало так страшно, что, не заметно для самого себя, он перестал дышать. Удары сердца становились все менее уловимы. Иванов по-прежнему стоял у входа без движения, когда осознал, что совершенно не дышит и не ощущает ударов пульса. Это открытие так напугало его, что он сжал виски руками и зажмурил глаза. Никогда в жизни ему не приходилось оказаться в такой тишине, где не слышно даже собственного дыхания.
Открыв глаза, Иванов вдруг увидел, как перед глазами что-то промелькнуло – что-то похожее на едва заметный электрический разряд. «Галлюцинации?» спросил себя Иванов и увидел серебристые спирали, проплывшие сверху вниз. У самого пола они пропали. «Бесконечно так стоять невозможно, надо двигаться» подумал Иванов и увидел как надулся и лопнул желтый шар. «Что происходит? Я окончательно спятил?» пронеслось в голове, а перед глазами проползло несколько фигурок, похожих на пауков. Они были разных форм и размеров и хаотично расползались в пространстве. Иванов перестал думать и снова перестал что-либо видеть. «Не может быть!» звякнула в голове мысль словно монетка упала на каменный пол, и пауки снова поползли в темноте. «Это мои мысли! Я вижу свои мысли!» Пауки стали крупнее, их стало намного больше.
Иванов перестал думать и снова увидел перед собой лишь кромешную темноту. Однако пребывать без мыслей долго он не мог. «Гангрена-Сфинкс… его, тем не менее, придется искать…иначе будешь сходить с ума и любоваться своими паучками тут вечно», в груди неприятно заныло. «Может вернуться?» эта мысль снова воплотилась в поток серебристых спиралей. Иванов взглядом проводил их плавное падение, повернулся и толкнул железную дверь рукой – она не шелохнулась. Иванов толкнул сильнее и понял, что она заперта изнутри. «Мне конец!» пролетело в голове, и пауки заполонили все вокруг. «Долбанный Гангрена-Сфинкс! Может заорать и пусть он сдохнет от ужаса? Тонкое состояние… интересно, что с ним произойдет?» Иванов повернулся в сторону комнаты и в следующее мгновение увидел впереди едва уловимые очертания. На секунду он замер и все исчезло. «Господи, неужели…» Иванов замер, вглядываясь в темноту. «Неужели все так просто? Гангрена-Сфинкс где-то здесь… может быть совсем рядом, а может и нет, может быть, он сидит на полу или висит под потолком, но он где-то здесь…» В нескольких метрах он вдруг разглядел очертания фигуры человека, который сидел спиной к Иванову и не двигался. Иванов продолжал материализовывать силуэт Гангрены мыслями и осторожно двинулся по направлению к нему. Периодически Гангрена заслонялся стаями пауков и дождем из серебристых спиралей, тогда Иванов останавливался и брал себя в руки. Подойдя совсем близко к Гангрене-Сфинксу, Иванов остановился, и страх снова окутал его. Ему предстояло самое сложное – привести Гангрену в чувство, сохранив его хрупкий рассудок. Иванов стал перебирать в голове варианты, однако каждый из них так или иначе означал звукоизвлечение или прикосновение.
Не придумав ничего лучше, Иванов потянул носом воздух и осторожно подул на медитирующего негра. Гангрена-Сфинкс вскрикнул, покачнулся и рухнул на пол. Иванов не на шутку перепугался. Некоторое время тот лежал неподвижно, время от времени тихо постанывая. Иванов не двигался и снова перестал дышать. Он боялся снова подуть на Гангрену-Сфинкса, чтобы не добить его окончательно.
Наконец, стоны прекратились, и Иванов осторожно опустился на корточки и стал представлять себе негра, лежащего на каменном полу. Однако на этот раз ничего не получалось – негр не проявлялся. Иванов нащупал на груди фонарь и нажал кнопку. В том месте, где должен был находиться Гангрена, поблескивала лишь небольшая лужа, которая постепенно уменьшалась в размерах, очевидно стекая сквозь щели в каменном полу. Когда она окончательно исчезла, камни стали падать вниз, образовывая дыру. Иванов отошел подальше, чтобы не провалиться и наблюдал, как дыра увеличивается, открывая глубокую яму. Последний камень обвалился в пустоту, и снова наступила тишина. Иванов осторожно подошел к краю и посмотрел вниз. Что он должен был теперь делать? Прыгать туда? Но дна не было видно и единственное, что его ожидало – это перспектива разбиться вдребезги.
3
- Ну что? Как дела? Могу спорить, что ты все испортил, – послышался из-за железной двери знакомый глухой голос. – Ты видел Гангрену-Сфинкса?
- Видел. Он превратился в лужу воды.
- В лужу воды?! Хи-хи-хи-хи! – за дверью послышалось долгое противное хихиканье.
- Эй, выпусти меня! Я ничего не делал. Твой негр стек куда-то вниз, и тут теперь яма.
За дверью снова послышался смех, потом повисла пауза. Наконец недовольный голос подвел итог:
- На самом деле, я так и знал, что ты все испортишь и не удивлен.
Иванов подошел снова попытался открыть дверь, но она не поддавалась.
- Выпусти меня! Я просто подул на него! Я не трогал его и все время молчал!
- Да-да, конечно, все время молчал. Ладно.
Замок щелкнул, и Иванов смог открыть дверь и увидеть обладателя таинственного глухого голоса. Это был бывший охранник интимного магазина Григорий – сутулый и широкоплечий. Сейчас он был одет в костюм швейцара, только вместо положенной фуражки на лысой голове виднелась тонкая черная сеточка наподобие тех, какие надевают, чтобы сохранить прическу. В руке он держал ракетку для настольного тенниса, которой время от времени отмахивался от какой-то невидимой мошкары.
- Полно мух… . Невыносимо просто. Пошли.
- Куда? – спросил Иванов.
- Провожать меня в последний путь, - неожиданно заявил старик. – Меня, кстати зовут Григорий. – Он резко остановился.
- Я знаю. А меня Иванов. Николай, – сказал Иванов и вытащил руку из кармана для рукопожатия.
Григорий проигнорировал этот жест и двинулся дальше. Иванов поспешил за ним, соображая, как ему себя вести после услышанного.
- А вы… что вы имели в виду, когда сказали… мне показалось, что вы…
Старик вдруг снова остановился и слегка притянул Иванова к себе за куртку.
- Мне осточертело работать швейцаром! То самотыки сторожу, то перед всякими идиотами дверь открываю. Пропади все пропадом! Ты был последним, кого я впустил. Хватит! Все остальные придурки, которые свалятся сюда после тебя пусть подыхают там… или поднимаются обратно… скалолазы, мать вашу.
Он пошел дальше, ругаясь вполголоса и не переставая отмахиваться от невидимых мух. Иванов поспешил следом, освещая фонарем дорогу.
Наконец, Иванов увидел впереди дверь. Григорий постучал в нее ракеткой, дверь открылась, и они оказались в просторном помещении, сильно напоминающем холл небольшой провинциальной гостиницы.
- Эй, ты чего так долго?! Партию будем доигрывать?! – раздался голос, и Иванов увидел у ресепшена теннисный стол, на котором сидел мужчина в красном костюме.
- Нет, в другой раз. Ты гостя оформил?
- Давно уже!
- Я покажу ему номер, - сказал Григорий, а затем обернулся к Иванову. – Он ничего не знает и не должен знать. Молчи, понял?
Иванов послушно кивнул. Они поднялись по ступенькам на второй этаж.
- Ты мне поможешь, - сказал Григорий. – Забрось свой дурацкий фонарь в номер 212 и приходи ко мне в 209. Я жду.
- А ключ?
- Какой ключ? Тут все двери открыты. Давай, по-быстрому.
В номере 212 Иванов обнаружил только стул и сухое дерево в огромном горшке посреди комнаты. Ни стола, ни кровати здесь не было. Оставив фонарь на полу, он пошел к Григорию. Когда он вошел, тот бережно укладывал голубое одеяло с кружевами по бокам и огромным белым бантом посередине.
- Что это? – спросил Иванов.
Григорий вздохнул. Он аккуратно уложил одеяло в сумку и посмотрел на Иванова.
- А черт! Чуть не забыл, он кинулся к тумбочке и вынул из нее соску.
Сунув ее в карман, он успокоился и сел на сумку с одеялом.
- Можешь считать это одеяло моим погребальным саваном. Я буду в нем умирать. Мне удалось приобрести этот чудесный вариант совсем недорого.
Григорий мечтательно закрыл глаза.
- Я завернусь в него, лягу в лодочку и отправлюсь в вечность…. Как это прекрасно. А потом вернусь в облике розовощекого младенца, снова буду кормиться маминым молоком и качаться в люльке… . Они даже обещали подобрать мне маму… . Но не знаю, насколько можно им верить. Все, пошли!
Он резво поднялся, протянул сумку с одеялом Иванову, и они вышли из номера.
………
У здания, подсвеченного множеством гирлянд и фонарей, толпился народ.
- Ну вот, пришли, нам надо попасть внутрь, - сообщил Григорий.
- Что здесь происходит? – Иванов с опаской поглядывал на возбужденную толпу.
- Здесь продают кончину! – ответил Григорий и решительно зашагал к толпе.
- Что продают?! – не понял Иванов.
- Смерть, блин, какой же ты тупой! Здесь продают смерть. Или новую жизнь – как тебе угодно. Есть разные готовые варианты пакетов, а можно заказать свой - это будет подороже, зато сценарий – на твой вкус.
- А зачем?
- Что зачем?! Зачем умирать?! – Григорий расхохотался. – Ну можешь жить вечно, как последний идиот. Зачем умирать… надо же такое спросить.
Он стал пробираться к зданию, грубо расталкивая людей, и время от времени сердито оглядываясь на отстающего Иванова.
- Вы здесь не стояли… - послышался чей-то голос.
- Я уже все оформил! Идите к черту! – свирепо заорал Григорий, и толпа немного расступилась.
На входе швейцар показал охраннику какую-то бумагу.
- А этот? – он указал на Иванова.
- Он со мной, поможет сумку донести.
Они оказались в большом зале, выложенным черным мрамором. Под потолком вместо люстр висели роскошные венки с черными траурными лентами и зажженными свечами. Посередине зала на высоком постаменте возвышался огромный изумрудный гроб, отороченный золотом. Иванов успел прочитать на нем высеченную надпись: Умри, чтобы постичь жизнь!
- Григорий, швейцар отеля, - взволнованным голосом сообщил старик надменному администратору на ресепшене. Тот молча просмотрел бумаги и указал на высокую черную дверь. Григорий заискивающе поблагодарил и махнул Иванову.
Ручки двери были выполнены в виде маленьких черепов, и Иванов предпочел, чтобы Григорий открыл дверь сам.
- Что у вас? Небо, земля, вода…? – спросила на входе строгая девушка в темных очках.
- Вода, вода! - возбужденно сообщил Григорий.
- Вторая дверь налево.
За второй дверью налево располагался небольшой бассейн с прозрачной водой. Окон здесь не было. По стенам висели зажженные свечи и звучал тихий вальс.
- Здравствуйте, здравствуйте, милейший Григорий. Кто это с вами?
Иванов обернулся и увидел молодого блондина в белом костюме с черной розой в петлице.
- Приветствую вас, это мой родственник, он несет сумку и помашет мне рукой на прощание.
- Как это трогательно, - зацокал языком блондин. – В последнее время это такая редкость, чтобы приходили родственники, такая редкость… . Но, надеюсь, вы помните наши правила?
- Конечно-конечно, он только помашет мне вслед и сразу уйдет.
- Прекрасно. Готовьтесь, а я позабочусь о доставке.
Он достал из нагрудного кармана рацию и быстро заговорил. Через минуту двое крепких парней внесли и спустили на воду маленькую лодочку без весел, несколько венков и еще какие-то цветы и прочие украшения. Тем временем, Григорий достал одеяло и приготовил соску.
- Итак, дорогой мой, вы готовы? – Блондин обнял швейцара за плечи и заглянул ему в глаза.
- Да, совершенно готов.
- Что ж, в таком случае судно ждет вас.
Он помог Григорию закутаться в голубое одеяло, не забывая говорить комплименты в отношении безупречного вкуса, и помог ему улечься в лодку. Далее он бережно обложил старика венками и цветами и посыпал сверху разноцветным конфетти.
- Как я выгляжу? – волновался Григорий.
- Великолепно. Так торжественно и печально…
- Ну, славно, славно… - старик прикрыл глаза, и на его лице появилась блаженная улыбка.
Внезапно он дернулся и запричитал:
- Господи, какой же я тупой! Я совсем забыл! – Он извлек откуда-то соску и сунул ее себе в рот.
Блондин поправил венки и слегка подтолкнул лодочку. Иванов машинально помахал уплывающему Григорию. Лодочка слегка покачивалась, медленно отплывая от края бассейна. Блондин снова достал рацию и что-то сказал в нее деловитым тоном. Через несколько секунд в противоположном конце бассейна открылся шлюз, и вода хлынула в него. Лодочка еще некоторое время болталась на месте, а затем поплыла вместе с утекающей водой.
Когда Григорий в маленьком гробе скрылся в тоннеле, блондин ободряюще похлопал Иванова по плечу и напомнил, как выбраться из здания. Иванов кивнул и пошел к выходу.
4
- А куда подевался старик? – спросил администратор в красном костюме Иванова на ресепшене отеля.
Иванов сделал паузу, соображая, что ему сказать.
- Он уплыл, - сказал он, наконец.
- Так я и знал! – Администратор с досадой хлопнул по столу и выругался. – Так я и знал, что этот старый хитрец задумал бросить нас. Что мне делать? Где мне искать теперь швейцара?!
Иванов пожал плечами и уже направился к лестнице, как администратор окликнул его.
- Молодой человек, а что если я вам предложу поработать вместо Григория? Что вы об этом думаете?
Иванов остановился, затем вернулся к стойке ресепшена.
- Вы знаете, я попал сюда, чтобы отыскать вишневый чемоданчик. Я не собирался тут задерживаться.
- Да-да, конечно, я понимаю. – Администратор понимающе поджал губы. - Но, по правде говоря, выбор у вас не большой. Прошу вас. – Он достал из-за уха сигару и жестом предложил Иванову сесть в кресла в центре холла. Иванов подумал, что это шанс многое прояснить для себя и уселся.
- Видите ли, я попал сюда через колодец из Свазилендска. Меня спустили на тросе, чтобы я отыскал здесь вишневый чемодан с какими-то бумагами. Внизу меня встретил Григорий.
Администратор кивал головой, всем своим видом показывая, что в курсе.
- Что-то вас долго не было видно у нас….
- Григорий отправил меня искать медитирующего негра в темной комнате.
- Кого?!
- Медитирующего негра, Гангрену-Сфинкса.
Администратор так захохотал, что чуть не выронил изо рта сигару. Иванов терпеливо ждал, пока тот закончит. Наконец, администратор вытер рукавом слезы и спросил:
- Ну и как? Вы нашли его?
- Да, я увидел его очертания после того, как стал думать о нем. Но когда я подул на него, он упал, превратился в воду и стек в щели между камнями.
Администратор смотрел на него пару секунд как на сумасшедшего, после чего зашелся в очередном приступе смеха.
- Что тут смешного? – Иванов стал немного раздражаться.
Администратор закончил смеяться, раскурил погасшую сигару и заговорил:
- Дело в том, что когда сам Григорий попал в колодец, его тоже встретил швейцар – его предшественник. Чтобы подшутить над гостем, тот отправил его в склеп и сообщил, что там прячется черный кот. Он сказал старику, что если тот хочет выбраться, ему нужно найти этого кота в полной темноте. Я не знаю точно, сколько часов провел там Григорий, но когда он узнал, что его разыграли, он был в бешенстве. Тот швейцар вскоре отправился на покой, а Григорий стал издеваться подобным образом над каждым новым гостем. Для каждого он придумывал новые безумные задания. Одного он заставил искать в комнате змею, другого – дохлую крысу по запаху, а был случай, когда он заставил одного беднягу спасаться в склепе от несуществующего черного тарантула.
- Но ведь я видел его! Я видел силуэт медитирующего человека!
- Это чушь, мой друг. Вы сами придумали его, поэтому и увидели. Что касается превращения негра в лужу воды… у вас отличная фантазия! Вообще, в этом склепе люди порой видят такое… .
Администратор дружески похлопал Иванова по колену.
- Не переживайте, любезный, о том, что было, подумайте лучше, как вам быть дальше. Вернуться назад в Свазилендск вам будет совсем не просто. Пока же я предлагаю вам занять место Григория.
Иванов задумался. Перспектива работать швейцаром его совсем не радовала.
- А что за услуги предлагают те люди… которые отправили Григория в лодке?
- Те люди предлагают смерть. Но все не так просто и радужно. Чтобы ее приобрести, необходимо заплатить. Деньги здесь никого не интересуют.
- И чем можно заплатить?
- Сходите, узнайте, вам все расскажут, - неохотно сказал администратор и стал отвлеченно глядеть по сторонам.
- Там такая толпа у входа… может хоть в общих чертах, а?
- Платят разными вещами. Григорий, судя по всему, заплатил материализацией своих мыслей. До последнего дня он отмахивался от них как от мух, я думаю, вы обратили внимание.
- В смысле?
- Все свои мысли он обречен был постоянно видеть перед собой. Что именно он видел, мы можем только догадываться… он говорил о мухах, комарах, но по сути, они могут иметь любое воплощение – это зависит от силы вашего воображения и того, что происходит у вас в голове. Пока вы не видите их перед собой с утра до вечера, вам кажется, что с вашей головой все в порядке. Вас защищает иммунитет, но все продается, и вы можете продать его и получить возможность купить свою смерть. Такой иммунитет стОит не очень дорого.
- А что делать тем, кому нечего продавать?
- Если продавать нечего, тогда твоя смерть непредсказуема – все может вполне закончиться вечным скитанием.
- А можно ли отказаться от перевоплощения?
Администратор рассмеялся.
- Друг мой, смерть без перевоплощения стОит так дорого, что, уверен, вы не сможете расплатиться, даже если отдадите все, что у вас есть. К сожалению, мы обречены на следующую жизнь.
5
Вернувшись в номер, Иванов присел на пластмассовый стул и стал смотреть на сухое дерево, которое занимало половину помещения. Оно стояло в горшке размером с небольшую бочку и упиралось верхними ветками в потолок. Иванов попытался как-то расслабиться в стуле, но у него ничего не выходило. Он почувствовал, как усталость вкупе со всей этой нетривиальной ситуацией провоцирует приступ депрессии. Спустившись вниз, он подошел к администратору гостиницы.
- А почему в номере нет кровати? Я хочу отдохнуть.
- Отдыхают у нас только после смерти. Посидите на стуле, полюбуйтесь деревом, - сухо сообщил администратор, не глядя на Иванова и перебирая какие-то бумаги.
- Что за бред? А чем занимаются остальные?
Администратор посмотрел на Иванова поверх очков и резко сказал:
- Молодой человек, можете любоваться деревом или устраивайтесь к нам швейцаром. – И, немного смягчившись, добавил: - Пойдите, прогуляйтесь. Хотя вряд ли вам это поможет.
Иванов вернулся в номер и попытался лечь на пол, подложив под голову куртку. Было очень тихо. Ни единого звука из-за стен или в коридоре. Казалось, что все постояльцы на самом деле созерцают в своих номерах деревья или… Иванов вдруг вспомнил толпу у здания «Ультра-трип». Ну, конечно, все там, стоят в очереди в ожидании возможности купить свою кончину, как выразился покойный Григорий. Иванов вдруг позавидовал ему. Если у старика все получилось, то он сейчас лежит в люльке какой-нибудь молодой мамаши в теле младенца и мирно спит после сытного маминого молока.
Иванов стал ворочаться, поскольку устроиться на голом полу было почти невозможно. Депрессия расползалась по всему телу и отравляла мозг. Мысли, словно лодки с умирающими швейцарами устремлялись к открытому шлюзу по направлению к полной безысходности. Не в силах больше лежать, он поднялся и сел на стул. Вид сухого дерева угнетал его еще больше. Иванов подошел к окну и выглянул на улицу – хозяйственный двор, заваленный пустыми коробками. Он снова попытался лечь, затем походил по комнате и даже вышел в коридор – такой же пустынный и немой. Иванов стал открывать двери и осторожно заглядывать в номера – та же обстановка, и ни единого человека внутри.
Он спустился вниз и сказал администратору, что согласен поработать швейцаром.
- Чудесно! Форму получите завтра после обеда. Размер я вижу.
- Хорошо. Я могу дойти до склепа? Мне хотелось бы прогуляться.
Администратор усмехнулся.
- Запросто. Только не мечтайте выбраться наружу, друг мой, это невозможно. И не потому, что я такой злодей, просто здесь все так устроено. Время здесь движется странно, и там наверху сейчас, скорее всего, все уже совсем по-другому. Возможно и хода наверх уже нет… .
Иванов открыл дверь с надписью «Под напряжением!», зажег фонарь и вошел в каменный коридор, по которому они совсем недавно шли с Григорием. Та же теплая сырость и кромешная темнота. Оказавшись там, где впервые ступил на землю после долгого спуска, Иванов задрал голову и посмотрел наверх. Свет фонаря высветил бесконечный темный тоннель.
- Эй! – крикнул Иванов. – А-а-а-а-а!
Ничего кроме эха. Иванов орал так долго и отчаянно, что чуть не сорвал голос. Внезапно рядом с ним послышался какой-то звук, похожий на тихий шорох. Иванов присмотрелся и увидел на полу несколько песчинок. Иванов отошел в угол и стал ждать, что будет дальше. В голове мелькнула мысль, что оттуда сверху спускается еще один бедняга, а может быть это спасатели? Послышался нарастающий шум, и сверху посыпался песок. Иванов насторожился. Вдруг целая куча песка рухнула сверху, и Иванов не на шутку испугался. Он подошел к дверце и на всякий случай открыл ее. Снова послышался шум, и еще одна порция песка обрушилась сверху, рассыпаясь по углам. Иванов еле успел протиснуться в дверцу и закрыть ее за собой. Сомнений быть не могло – колодец решили засыпать. Иванов прижался к дверце и заплакал.
………
- Ну что, как прогулка? – бодро поинтересовался администратор у Иванова, когда тот вошел в холл.
- Отлично. – Он побрел в свой номер, не глядя по сторонам и морщась от невыносимой тоски.
- Завтра в 9.00 будь, пожалуйста, здесь.
- Колодец засыпали, гостей больше не будет, - сказал Иванов, поднимаясь по лестнице.
- Бог с ним с колодцем! – крикнул ему вслед администратор, - здесь у нас полно гостей и без колодца!
Иванов вошел в свой номер и устало опустился на стул.
Судя по всему, выбора у него не оставалось. Повесив на шею фонарь, он спустился вниз и сказал администратору, что пройдется по улице.
Снаружи тускло тлели фонари, ничего не освещающие, в лучшем случае обозначающие свое присутствие. Иванов прочитал табличку с названием улицы – «Последний путь» и двинулся по тротуару. Вокруг не было видно ни одного здания. По обеим сторонам улицы шли каменные изваяния наподобие надгробных с высеченными надписями:
«Страшно не умереть, а умирать, думая об упущенных возможностях. Думай о том, чего ты мог бы достичь с Ультра-трип!»
«Вы уверены, что вы живы? Вы абсолютно уверены? ;»
«Эта могила может стать вашей уже завтра, если не обратитесь в Ультра-трип»
«Когда в этом городе наступит завтра, ты поймешь, как хорошо тебе было сегодня. Приходи в «Ультра-трип», и ты осознаешь, как плохо тебе было вчера!».
«Тот, кто не думает о смерти, тоже умирает. Может, пора начать новую жизнь, не дожидаясь своих похорон?»
Когда впереди показалось здание компании «Ультра-трип» Иванов сделал вывод, что весь город состоял из единственной улицы. Понаблюдав с тоской за толпящимися у входа людьми, он занял очередь и стал ждать, прислушиваясь к разговорам.
- Что-то опять не движемся ни черта.
- Не говори. А еще обещали поставить дополнительные столы.
- Сколько интересно менеджеров сейчас обслуживают?
- Говорят шесть.
- Чего же мы торчим тут полтора часа?!
- Терпи, все равно выбора нет.
- Мда уж. Выбор, прямо скажем, не богат. Так если бы эта вонючая «Ультра» предлагала решение, за которое можешь быть спокоен, а то ведь я слышал, что дурят они… .
- Ты про что?
- Это слухи, но, типа, не всегда все получается так, как они обещают. И от этого действительно становится дерьмово.
Повисла пауза.
- И все равно выбора нет. Может хоть здесь повезет… .
Иванов попал внутрь часа через три. Суровый охранник тщательно ощупал его и выдал карточку с номером 4. Иванов увидел перед собой несколько столов с номерами и нашел среди них свой. Девушка с короткой стрижкой в очках строго, улыбнулась и взглядом предложила сесть на стул напротив. Иванов огляделся и заметил на стене дисплей с рекламным роликом «Ультра-трип». Сюжет был такой: счастливая молодая брюнетка с идеальной фигурой, одетая в легкое летнее платье весело запрыгивает в открытый гроб, разукрашенный под радугу, и удобно устраивается там. Атлетичный блондин в белом костюме многозначительно протягивает ей букет белых роз и, закрывая крышку гроба, ослепительно улыбается в камеру. В следующую секунду раздается стук по крышке гробы изнутри. Блондин изображает лицом выражение типа «Упс! Она что-то забыла! Может меня?». Он открывает крышку и сексапильная леди, собрав пухлые губы в комок страсти, выдает ему ошеломляющий воздушный поцелуй, который вкупе со взглядом как бы говорит: «Я все поняла и тоже этого хочу!» Далее идут титры: «Встретимся в новой жизни!»
- Итак, молодой человек, - обратилась к Иванову девушка за столом. - Чего вы хотите?
- Я хочу покинуть это место.
- Вы не оригинальны. Вы уже определились со своим выбором или хотите, чтобы я вам рассказал об ассортименте?
- Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее о расценках. Чтобы я смог сразу сориентироваться, ну, вы понимаете… .
- Конечно. Здесь все достаточно просто. Мы подразделяем все пакеты по классам: так называемые «GIFT» пакеты – совершенно бесплатны. Сюда входят представители неживой природы и несколько вариантов животных. – Девушка открыла папку и вынула несколько цветных карточек. - Здесь я могу сразу предложить вам роскошную скалу на самом берегу Адриатического моря. Или, скажем, вот чудесный вариант – карликовый скунс в богатом голливудском доме начала 80-х годов. Как вам?
Иванов равнодушно посмотрел на скалистый пейзаж, изображенный на рекламной карточке, на карликового скунса в объятиях толстой леди в огромной черной шляпе и неопределенно пожал плечами.
- Хорошо, давайте я сначала расскажу вам, а потом вы сами решите. Итак, следующий пакет «ECONOM» для малообеспеченных, а также для тех, кто желает сэкономить на своих способностях или трепетно относится к структуре своей личности. Здесь у нас уже идут люди. Эти вакансии чего-то стоят, но вполне приемлемо, на мой взгляд: скажем, отсутствие музыкального слуха, неспособность к изучению иностранных языков или вот, например, совершенно безболезненный варианты оплаты – отсутствие воображения и вещизм. Ничего особенного, правда? Теперь, что вы получаете за это. Так, дайте мне секунду… - девушка извлекла следующую порцию карточек. - Ну вот, например: посудомойка в ирландском пабе времен Карла I (совсем не плохо, между прочим), конюх в советском колхозе (мне почему-то кажется, что вам не подойдет), звездочет в средневековье (не рекомендую, если честно, их тогда не любили), двоюродный брат вождя племени масаи, или вот – помощник брокера в Чикаго в 30-х годах, провел половину жизни в тюрьме. Ну, собственно, это такие наиболее характерные варианты для этой категории.
Далее идет «STANDARD», здесь варианты поинтереснее, но и оплата посущественнее.
- Послушайте девушка, у вас тут был недавно клиент. Имя - Григорий, работал швейцаром в гостинице, пожилой такой, сутулый. Он заказал у вас переродиться в младенца.
- У нас проходит множество заказчиков, поймите меня правильно… .
- Может, вы все-таки вспомните?
Девушка посмотрела в компьютер и через минуту кивнула.
- Да, был такой. Странный заказ. Его даже не интересовало, кем этот младенец станет в будущем. Он заказал мать, подробно описал люльку… какие-то детали. Мы подобрали ему вариант.
Иванов замолчал. Выходит, что Григорий понятие не имел, кем его младенцу предстоит стать в процессе естественного взросления… . Старик и вправду был странным.
- А какая судьба была приготовлена для младенца?
Девушка снова заглянула в монитор и сообщила:
- Младенец вырастет и станет вышибалой в стриптиз-баре в Детройте.
- Мда, бедный Григорий… .
- Что простите?
- У меня есть еще один вопрос, технический – Григорий заплатил за новую жизнь материализацией мыслей, но видел их уже сейчас, при этой жизни.
Девушка внимательно посмотрела на Иванова, поправила очки и засомневалась:
- Не может быть.
- Это действительно так. Он постоянно отмахивался от каких-то несуществующих мух или комаров… .
- Странно. Ну, у нас бывают иногда сбои, но крайне редко, крайне. Я вас уверяю.
- Понятно. Давайте продолжим.
- Итак, мы с вами остановились на категории «STANDARD». К оплате принимаются: гипертрофированное чувство собственного достоинства, фанатизм, так… ну и здесь у нас уже пошли легкие зависимости – склонность к слабым наркотикам, к мастурбации и, вот уже встречается лунатизм. Если вы готовы на такие варианты, то могу предложить вам следующие пакеты: конголезский революционер, выпускник европейского университета; соратник Мисимы (погиб сразу после самоубийства лидера, но в целом пожил неплохо); самка вомбата (стоп, как она сюда попала? Убираем…), вот есть хороший вариант: незаконнорожденный сын гитариста группы «The Kinks» – отсидел четыре года за хулиганство, после чего прожил довольно долго, работал в пиццерии.
Иванов тяжело вздохнул.
- Когда я говорю «хороший», я имею в виду соотношение цена/качество. Ладно, давайте дальше посмотрим.
- Давайте.
- Далее у нас идут пакеты категории «GOLDEN STANDARD». Здесь в качестве оплаты принимаются легкие фобии типа коулрофобии (это боязнь клоунов), средней степени навязчивые состояния типа клептомании, в качестве неплохой альтернативы могу предложить оригинальный вариант – мультилингвистический катарсис.
- Что это?
- Каждое утро человек просыпается со знанием нового языка, при этом все остальные языки полностью стираются из памяти. Кроме этого, он перестает понимать окружающих, даже если это его друзья или родственники.
- Мда, действительно оригинально.
- Есть еще нюанс – он продолжает думать, что говорит на своем прежнем языке и не замечает изменений. Ему кажется, что это окружающие стали говорить на другом языке, а не он сам.
- Как это все сложно.
- Мда, бывают забавные ситуации…
- Мне кажется слишком забавные. Можно сойти с ума от неожиданности.
- Ну, в общем, согласна, но и предлагаемый пакет вполне привлекателен. Вот смотрите: женщина с Таити, одна из моделей и подруг Поля Гогена; русский художник-маринист первой половины девятнадцатого века, живет в селе Рассольное под Петербургом – по-моему, очень даже неплохой вариант. Есть еще якут-археолог, но он прожил всю жизнь в деревне на берегу реки Алдан и, кажется, пил; пожилая девственница из Кливленда, она дожила до восьмидесяти четырех лет и всю жизнь посвятила гладиолусам – очень романтично, вы не находите?
Иванов пожал плечами.
- У нее было отменное здоровье, и она умерла в одно мгновение – на нее со скалы упал маяк, когда она плыла по заливу в своей лодке.
Иванов загрустил.
- Вижу, вы не очень-то воодушевились. Что ж, у нас с вами остался пакеты «PREMIUM» и «ULTRA-PREMIUM». Здесь оплата будет повнушительнее, хотя и пакеты гораздо интереснее. Итак, «PREMIUM»: сексуальная одержимость высокой, хотя и не патологической степени, полноценные фобии – агорафобия (боязнь открытых пространств), андрофобия (боязнь мужчин), идеофобия (боязнь мышления, идей)…, тяжелые зависимости: алкоголизм, наркомания, азартные игры…; сурово, не спорю, но и предложения того стоят, взгляните: контрабасист в оркестре Поля Мариа, протоиерей во Владимире (богатый приход, крупная церковь, зажиточное хозяйство), владелец небольшого стабильного гей-клуба в Берлине (начало 2000-х годов, самый расцвет)… а? что скажете? Совсем другое дело, правда? Думайте, думайте, только не очень долго, поскольку такие пакеты расхватывают в первую очередь.
Иванов задумался. Девушка заговорила с легким раздражением:
- Что вас не устраивает, я не понимаю. Стоимость?
Иванов молчал.
- Если вас угнетает именно это, то смысла предлагать вам «ULTRA-PREMIUM» я просто не вижу. Да, там есть очень солидные вакансии – политические и духовные лидеры, оперные певцы, крупные писатели и художники, но и стоимость совсем другая: серьезные формы сексуальных перверзий, тяжелые навязчивые состояния, неизлечимые заболевания и так далее. Имеет ли смысл предлагать вам такое? По глазам вижу, что нет. А поэтому предлагаю выбрать из того, что названо. Вы можете решить прямо сейчас, а можете думать сколько захотите, но тогда придется заново отстаивать очередь. Решайте.
Иванов сжал виски руками, и через несколько секунд сказал:
- Давайте посмотрим на художника-мариниста из под Петербурга.
- Давайте. - Девушка смягчилась. Она отыскала нужную карточку и прочитала: - Итак, русский дзен-буддист, живет один, его неосознанно тянет рисовать море, некоторое время он пытается разобраться в себе, и скоро, осознав свое предназначение, начинает писать картины, посвященные морским стихиям. По-моему, чудесно и романтично. Лично я одобряю ваш выбор. Чем будем платить? Напоминаю, есть легкие мании, фобии и мультилингвистический катарсис.
- Пусть будет фобия – как у вас там было? Боязнь клоунов? Буду художником-маринистом с боязнью клоунов.
- Хорошо. Только в вашем случае это будут разного рода Петрушки, участники народных карнавалов, переодетые в домовых…. Возможно, эта фобия в легкой форме распространится на кукольные представления.
- Пусть будет так.
- Я просто обязана вас предупредить.
- Спасибо. Скажите, правильно ли я понимаю вас, что, переродившись в новом теле, я буду помнить, что я - Иванов?
Девушка внимательно посмотрела на него и улыбнулась.
- Какой вы наивный, в самом деле. Ну, конечно, нет.
- Тогда какой смысл…?
- Говорят есть какие-то специальные методики… но захочет ли ваш маринист... в общем, захочет ли он заниматься всем этим? Это вопрос. Вот вы, пытались ли когда-нибудь выяснить, кем вы были в прошлой жизни?
Иванов вздохнул, но не успел ответить - где-то за спиной девушки раздался короткий звонок, и она занервничала.
- Все, молодой человек, время вышло. Оформляем мариниста, так? С мультилингвистическим катарсисом?
- Нет-нет, маринист с боязнью клоунов.
- Да-да. Ваше имя?
Девушка заполнила карточку, сделала пометки в компьютере, постоянно отвлекаясь на флиртующие флюиды охранника, и протянула Иванову.
- Приходите сюда же завтра в семь. Не опаздывайте. Можно без очереди. Всего вам доброго. Следующий!
Иванов поспешно сунул карточку в карман куртки и вышел.
6
В холле гостиницы не было никого, кроме администратора с теннисной ракеткой и сигарой в зубах. Он сильно бил по шарику и бегал за ним по всему помещению, не давая упасть на пол. Заметив Иванова, он остановился и вытащил сигару из зубов.
- Может партию в пинг-понг?
- Нет, спасибо, я пойду в номер.
Администратор ухмыльнулся.
- Идите-идите, насладитесь тишиной и покоем.
Иванов вспомнил, какое уныние ждет его в номере, и решил задержаться. Он сел в кресло и вытянул ноги, наблюдая, как администратор весело прыгает по залу. Наконец тот устал и, тяжело дыша, рухнул в соседнее кресло.
- Ну что? Выбрали вариант? – спросил он, раскуривая сигару.
Иванов посмотрел на него с подозрением.
- О чем вы?
- Ну вы ведь были недавно в «Ультра-трип», верно? На самом деле мой вопрос риторический, поскольку я знаю даже, что именно вы выбрали.
Иванов молчал.
- Художник-маринист, ведь так? При этом вам предлагали скалу, соратника Мисимы, самку вомбата, правильно? Видите, как у нас все демократично, никакого прозелитизма – никто не пытался склонить вас к тому или иному решению – все по-честному. Мы показываем, что у нас есть, а вы решаете.
Иванов все понял.
- Вы работаете на «Ультра-трип»?
- Конечно, друг мой, и выполняю свои функции, как вы заметили, весьма эффективно. В гостинице ни одного постояльца, все толпятся там – в надежде на новый вариант развития событий. Удивительный народ… - он задумчиво выпустил вверх пару колец и прикрыл глаза. – Знаете, что движет вами и всеми остальными? Желание приподняться над собственной жизнью. И, в принципе, я хорошо понимаю вас – перспектива работать швейцаром неопределенно долго, жить в номере без удобств, без конца созерцая высохшее дерево и постепенно сходя с ума… .
- И что же, никто никогда не пытался что-то поменять?
- Пытались, конечно, пытались, и не раз. Но ведь есть я. - Администратор хитро посмотрел на Иванова. – Есть я, понимаете? И моя задача – оставить вас наедине со своим дерьмом. С тем дерьмом, которым наполнена ваша несчастная голова. И у меня получается, вы не находите? – администратор рассмеялся и довольный откинулся в кресле. – Какое время вам назначили?
- Завтра в 12.00.
- Отлично. Может все же партейку в теннис?
- Нет, спасибо.
- Ну, смотрите. Если надумаете, я все время здесь.
Иванов поднялся в свой номер и повалился на пол, совершенно обессиленный. Не смотря на дикое неудобство, он уснул.
Проснувшись, он вскочил и бегом спустился вниз, чтобы узнать время. Администратор пил кофе и курил сигару, глядя в пустоту.
- Который час?
- Половина девятого, дружище. Вы рано встали.
Иванов облегченно вздохнул и попросил чашку кофе. У него было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и настроиться на новую жизнь.
………
- Твою сраную мать! Ты долго будешь тут дрыхнуть?
Гарри с трудом разлепил глаза и сразу же закрыл, чтобы не ослепнуть от света мутной лампочки под грязным потолком клуба «Плюшевые киски». Он чуть не оглох от крика Фила, с дикого похмелья совершенно не понимая, что происходит.
- Гарри! Я тебя уволю к черту, если ты не поднимешь свою пьяную задницу и не пойдешь работать! Как можно было так нажраться, я не понимаю?! Скоро притащатся те два придурка из Чикаго! Даю тебе минуту, чтобы привести себя в порядок или можешь искать другую работу!
Хозяин клуба Фил, злой, как собака хлопнул дверью подсобки так, что зазвенели бутылки из под виски на столе и с крючка упала чья-то замызганная ковбойская шляпа. Гарри лежал на диване и пытался сообразить, что происходит. Он осторожно поднялся, еле сдерживая тошноту, стиснул голову руками и попытался успокоить нервы. Налив в стакан немного виски, он доковылял до рукомойника, выпил и запил водой из под крана. Кое-как сдержав рвоту, он вернулся к кровати, сел и попытался разобраться.
Итак, он вчера напился, что происходило с ним не часто. Где? С кем? Полный провал. Минуту назад в подсобку ворвался этот скотина Фил и орал на него. Все логично, сейчас Гарри беспокоило лишь одно – из всей тирады босса он не понял ни единого слова. Неужели это пьяные галлюцинации?! Гарри поднялся, попил еще воды из под крана, умыл лицо и вышел в зал.
Вечер был в полном разгаре. На сцене вокруг шестов извивались стриптизерши, толстый бармен Пол приветственно махнул Гарри рукой из-за стойки с понимающе хитрой улыбкой, и Гарри немного успокоился.
- Эй, Гарри, паршиво выглядишь! – лысый Том, коллега Гарри, похлопал его по плечу.
«Они издеваются надо мной! На каком языке они говорят?» - думал Гарри.
- Vete! (исп.: Да иди ты!) – сказал он Тому.
- Что ты сказал? – спросил его коллега.
Гарри посмотрел на Тома как на больного.
- No comprendo! Te has vuelto loco? (Не понимаю! Ты с ума сошел?)
- Ты чо, изучаешь испанский? Я не знаю испанского, брат!
- No comprendo! (Не понимаю!) Anda! (Хватит!) Joder! (Твою мать!)
- Чувак, говори по-английски! У тебя крыша по пьяни поехала что-ли? Нельзя так бухать, говорил я тебе! – Том захохотал.
Гарри был в бешенстве. Эти два идиота разыгрывали его – это было очевидно. Они договорились говорить с бедным Гарри на каком-то невообразимом наречии, чтобы он ничего не понял и решил, что сошел с ума.
- «Vette a la polla!» (Иди к черту!), сказал Гарри и отправился к бармену Полу.
- Привет, друг! Как ты? – приветствовал его Пол, и сердце Гарри сжалось. Те два придурка могли устроить ему этот спектакль, но Пол! В отчаянии Гарри выскочил на улицу.
У входа в клуб толпилась молодежь. Гарри подбежал к первой попавшейся компании и быстро заговорил:
- iBuenas noches. (Добрый вечер.) Habla ingles?! (Вы поговорите по-английски?)
- Я не говорю по-испански, друг! – сообщил ему худой рыжий подросток с банкой пива и заржал.
- Я знаю пару слов! – сообщил из глубины компании всклокоченная девка, слегка покачиваясь, - щас… ээээ…Por favor (пожалуйста) и… эээ Mierda (гавно)… вот, по-моему, и все.
Гарри с ненавистью посмотрел на нее и пошел прочь, кусая губы от жалости к себе. Закрывшись в своей крохотной квартирке, он решил использовать последний шанс и включил телевизор. Бодрый диктор новостей вдребезги разбил его последнюю надежду. Гарри вырвал из розетки шнур, свалил телевизор на пол и упал на диван вниз лицом.
Ночью Гарри приснилось, что пошел дождь и затопил Детройт. Вода поднималась все выше, поглощая улицы и кофейни, и скоро Гарри обнаружил, что вокруг не осталось ничего, кроме моря. Он стоял, покачиваясь на своем диване, и каждая новая волна приводила его в дикий восторг.
Проснувшись, Гарри долго лежал, не открывая глаз, и ему казалось, что диван продолжает покачиваться.
Зазвонил телефон.
- Hallo! – сказал Гарри.
- Алло, Гарри, это ты?
- Hallo! Sprechen Sie Englisch?
- Извини, чувак, я, наверное, ошибся.
«Долбанный город, - подумал Гарри, - надо уезжать отсюда к чертовой матери… куда-нибудь к морю… да, пожалуй, к морю было бы хорошо…». Он пошел варить кофе, подумывая, что пора, пожалуй, сменить профессию.
.