«…Но кто-то всматривается в подпись – и что же? На всех бумажках
вместо князь Потемкин – написано: Петушков, Петушков, Петушков…»
Из дневников А.С. Пушкина
1.
Каждый последний день месяца у главбуха Петушкова начинался одинаково: утром, ровно в половине восьмого у подъезда его ждал черный бронированный джип, он садился на переднее сиденье рядом с гранитным охранником Сашей, они приезжали в банк, забирали кейс с деньгами и ровно к девяти подруливали к офису. Окончательно просыпаясь лишь в конце маршрута, сквозь гробовую тонировку Петушков отмечал перемену времен года.
«Остальное, - исключая еще растущую площадь петушковской лысины. - Месяц от месяца, квартал от квартала, год от года остается как прежде» - с удовольствием подумал главбух, заходя с кейсом в кабинет, напевая под нос самодельную частушку:
«У попа была собака,
Поп собаченьку любил.
Она съела кусок мяса –
Поп собаченьку убил!
Уу-уу-ух!!!»
В такие минуты Петушкову хотелось разукрасить свое небольшое, заставленное черными папками рабочее место транспарантами, шариками и прочей мишурой, но он быстро обрывал дрожь нетрудовых струн, лишь изредка потом в течение дня позволяя себе представлять, как изысканно смотрелся бы над дверью плакат с надписью «Попы и собаки – друзья главбуха!!!»
Петушков включил компьютер. Проверил почту. Несколько минут разглядывал пустую страницу ежедневника. Так и сяк клал ручки на столе – часы показывали начало одиннадцатого, а директор еще не приехал. Обычно Илья Ильич в полдесятого уже забирал у него деньги, но кто-нибудь, наверное, отвлек и тот забыл зайти к нему, Петушкову, за кейсом. Он набрал номер секретаря:
- Илья Ильич у себя?
- Еще не приехал.
«Наверное, дела. Будем ждать»
Петушков забарабанил пальцами по столу.
«У попа, собаки кадящей,
Была собака породы смердящей!
Он собаку кормил от пуза,
Чтоб вспороть буржуйское пузо!»
Петушков ходил по комнате кругами, не решаясь выйти даже в туалет, не отдав прежде кейса. По коридору затопали проголодавшиеся сослуживцы.
- Илья Ильич у себя?
- Еще не приехал.
- А когда будет?
- Не знаю.
- Не звонил?
- Говорю же, нет!
Петушков сел за стол и уставился на металлический короб с деньгами. Достал мобильный телефон, нашёл нужный номер и приложил трубку к уху:
- Абонент не отвечает или временно недоступен.
- А у меня в кабинете полдня стоит кейс с черным налом! – нервно передразнил механический голос Петушков и швырнул трубку на стол.
«У попа была…ла…а если он совсем не приедет, … он ее любил … куда девать деньги? … она съела … он же знает что я жду, … мяса … что сегодня конец месяца!.. ее убил…скотина…»
- Абонент не отвечает или временно недоступен.
«Может его арестовали?»
- Абонент…
«Или загулял?»
- Абонент…
«Или убили?»
«Вряд ли. Он же знает, что конец месяца, что я жду с деньгами!»
Сытые сослуживцы грузно протопали обратно к своим местам. Вспотевший от хождений кругами Петушков, пытаясь задержать сбившееся дыхание, прислушался к шагам и обрывкам фраз из коридора – ничего подозрительного.
Закрыл дверь на ключ.
Чтобы успокоиться, Петушков сел за компьютер и стал заново составлять прошлогодний годовой отчет.
Не сходилось.
«Если бы арестовали, УБЭП было бы уже здесь… Загулял, собака!.. Какая разница, загулял или арестовали – как я домой с деньгами пойду?»
Пересчитал.
Не сошлось опять.
Он вскочил, схватил мобильник и стал ходить, бормоча:
«У попишки была собачонка,..»
- Абонент не отвечает...
«…Собачонку попишка лелеял...»
- У себя?
- Нет.
- И не звонил?
- Не-а.
«…Собачонка мясишко сожрала –…»
- Або…
«…Разрубил, а назад не заклеил!»
«Рано темнеет…»
Петушков зажег в посеревшей комнате свет и посмотрел на часы: начало шестого, а директор так и не пришел... Кейс с деньгами тянул Петушкова в пучину догадок о судьбе начальства. От давления закладывало уши. Кроме картин участи, постигшей директора, Петушкову начали являться смутные видения из собственного будущего.
«На улицу с миллионом долларов я не пойду...»
За дверью начали шуршать верхней одеждой собиравшие по домам коллеги.
«Здесь их оставить негде…»
- До…анья…илий…ович!
- …го…шего…ила…евна!
Петушков выключил свет. Компьютер. Спрятавшись в неосвещаемый уличным фонарем угол комнаты, он стал наблюдать, как убывает поток людей, пересекающих стоянку во дворе.
Охранник прозвякал ключами мимо его двери, и через несколько минут, пожав у ворот руку ночному сторожу, скрылся из виду.
Главбух остался в офисе один.
2.
Петушков дотронулся до матовой металлической коробки. Кейс скрипнул и открылся. На Петушкова, не мигая, смотрела зеленая голова Бенджамина Франклина. Главбух перекрестился. Голова окинула взглядом кабинет и сказала:
- Электричество экономишь, Петушков? Не видно ни хрена!
Петушков закричал и попытался отступить. Ноги не послушались. Он посмотрел вниз и не увидел их, вместо ног был черный балахон, переходящий в пол. Правая рука, увеличивая скорость, крестила остолбеневшего Петушкова, левая, нащупав в темноте какую-то веревку, начала ею размахивать. На конце веревки Петушков увидел чадящее кадило.
Голова Франклина непристойно лыбилась.
- Дурак ты, Петушков! Крестишься, небось, первый раз в жизни?
Петушков попробовал достать кадилом до головы. Голова президента фыркнула, будто услышав его мысли. Тогда он попробовал дотянуться крестящей рукой. Теперь обе руки совершали хаотические движения перед носом Петушкова, кадило билось о лысину.
На звуки ударов о главбуховский лоб из-под стола вышла собака.
- Твоя тварь, Петушков?
Собака поднесла морду к голове и стала брезгливо ее обнюхивать.
- Убери животное, нехристь!
Правая рука схватила собаку за хвост и дернула. Собака взвизгнула и, развернувшись, цапнула Петушкова челюстями дырокола за руку. Петушков огрел дырокол компьютерной мышью и, тараща сонные глазища, вскочил из-за стола, с грохотом опрокинув кресло.
Огляделся: собаки не было. Голова и кейс исчезли тоже. Он вытер мокрый лоб и прислушался: ни звука. Протёр глаза и осторожно обошёл темную комнату.
«Где деньги?»
Петушков посмотрел на дверь. Он приблизился и, чуть скрипнув ручкой, потянул дверь на себя: заперто. И – на всякий случай – от себя: тоже. Петушков повернулся и стал вглядываться в темные углы.
«Может в шкаф поставил?»
Он начал методично один за другим обходить шкафы, заставленные черными папками, открывал дверцы, не обнаруживал кейса и переходил к следующему – папки скалились белыми наклейками, кейса не было.
«Не в форточку же он улетел?»
Скоро шкафы закончились. Петушков вышел на середину комнаты, и уличный фонарь заблестел в его бессмысленном взгляде.
- А я знаю, где он! – раздался знакомый издевательский голос за его спиной.
Ноги задрожали, словно вес главбуха удвоился, и, медленно сгибаясь, опустили тело Петушкова на пол.
3.
- Петушков у себя?
Охранник вылупился на появившегося спозаранку директора. Илья Ильич повторил вопрос.
- Н-не знаю, не видел!
Илья Ильич покачал головой и направился по коридору к кабинету главбуха, дернул за ручку – заперто. На всякий случай постучал.
Изнутри послышались шаги, повернулся ключ и директор увидел смущенную улыбку Петушкова.
- Чего запираешься? – он прошел мимо оставшегося у двери главбуха и, увидев на столе знакомый кейс, бросил через плечо:
- Дверь прикрой!
Сев на петушковское кресло, он открыл кейс, проверил содержимое, достал оттуда несколько купюр, бросил на клавиатуру, захлопнул крышку и встал.
- Это тебе за хлопоты.
Петушков, склонив голову набок, благодарно кивнул и пропустил директора к выходу. Когда шаги Ильи Ильича стихли в недрах офиса, Петушков закрыл дверь на ключ, подошел к столу и, медленно подняв доллары над головой, стал пересчитывать их, заодно проверяя на свет.
- Мог бы и больше дать!
Петушков открыл дверцу шкафа. Голова Франклина презрительно ухмылялась.
- Вон ты каких страхов натерпелся, а тебе всего тыщу!
Петушков приложил палец к губам и, оглядываясь, прикрыл дверцу.