«Отечества надежда…». Наследование прав и обязанностей в Доме Романовых с 1613 года до наших дней
Незыблемой духовной и, одновременно, главной правовой основой существования династии Романовых является Утвержденная грамота Великого собора 1613 года. Этот Собор был одновременно и Поместным церковным, и Земским. Поэтому его постановления имеют не только государственное, но и церковно-каноническое значение. Под Утвержденной грамотой о призвании на престол дома Романовых стоят подписи всех старших иерархов Русской Православной Церкви, в том числе митрополитов Ефрема Казанского и Ионы Сарского и Подонского (то есть обоих первоиерархов Русской Церкви, окормлявших ее до возвращения из польского плена патриарха Филарета), подписи святого Феодорита Рязанского, а также подписи около 50 настоятелей и представителей крупнейших русских монастырей.
Установив, что наиболее законным преемником угасшего дома Рюриковичей является род потомков первого шурина Иоанна Грозного Никиты Романовича Захарьина-Юрьева в лице его внука Михаила Феодоровича Романова, Великий Московский Собор 1613 года создал основополагающий юридический акт, закрепляющий власть за новой династией в Грамоте:
«Послал Господь Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что быти на Владимирском и Московском и на всех Государствах Российского Царства Государем Царем и Великим Князем всея России Самодержцем - Тебе, Великому Государю Михаилу Феодоровичу...
Заповедано, чтобы Избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов был родоначальником Правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в своих делах перед единым Небесным Царем. И кто же пойдет против сего Соборного постановления – Царь ли, Патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святыя Троицы...».
При первых царях дома Романовых – Михаиле I, Алексее I, Феодоре III, Иоанне V и Петре I (до 1722 года) какого-то отдельного закона или акта о престолонаследии не существовало. Верховная власть традиционно передавалась по прямой мужской линии по праву первородства.
Конфликт Петра Великого с сыном царевичем Алексеем породил именной указ «О праве наследия престолом», изданный 5 февраля 1722 года. Перечислив действительные и предполагаемые вины покойного сына и квалифицировав прежнее традиционное престолонаследие по праву мужского первородства как «недобрый обычай», император постановил: «Чего для за благо разсудили Мы сей Устав учинить, дабы сие было всегда в воли Правительствующего Государя, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе.( РГАДА. Ф.2. Оп. 1. Д. 13. Лл. 1-1 об.)
На протяжении 70 с лишним лет после кончины императора Петра I этот акт подрывал, по сути дела, основы законной монархии в России. Попытки установления стабильного престолонаследия («Тестамент» императрицы Екатерины I и проекты династического законодательства при Екатерине II) не увенчались успехом вплоть до воцарения императора Павла I. Еще в бытность наследником он вместе со своей супругой великой княгиней Марией Феодоровной создал акт о наследовании всероссийского императорского престола, датированный 4 января 1788 года. В день своей коронации 5 апреля 1797 года государь обнародовал этот акт и ввел его, таким образом, в действие. Отныне устанавливалось четкое и бесспорное престолонаследие, основанное на австрийской системе – принципе мужского первородства с переходом наследия в женскую линию после пресечения последней мужской династической линии. Смысл своего закона император Павел I сформулировал в следующих словах: «...Дабы Государство не было без Наследника. Дабы Наследник был назначен всегда законом самим. Дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Дабы сохранить право родов в наследствии, не нарушая права естественного, и избежать затруднений при переходе из рода в род».( Одновременно с актом о престолонаследии 5 апреля 1797 года было утверждено Учреждение о императорской фамилии, впоследствии составившее Раздел 2 Основных Законов. Новая редакция Учреждения была утверждена императором Александром III Миротворцем 2 июля 1886 года. В издании Свода законов 1906 года Учреждение содержится в статьях 126-223.
)
Закон императора Павла I устранил любой произвол в престолонаследии и сделал невозможным существование нескольких «претендентов» с приблизительно равными правами на главенство в династии и трон. Всегда есть одно-единственное указанное законом лицо, обладающее статусом главы Российского императорского дома и нерасторжимо связанными с этим статусом реальными (при монархической системе) или потенциальными (при республиканской системе) правами на престол.
20 марта 1820 года Император Александр I дополнил акт своего отца нижеследующим установлением: «... если какое лицо из Императорской Фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного Достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому Царствующему или Владетельному Дому; в таком случае Лицо Императорской Фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих Членам Императорской Фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование Престола....»( Ст. 219 в Своде законов Российской империи в редакции 1906: «Царствующий Император во всяком случае почтен должен Главою всей Императорской Фамилии и есть на всегдашнее время Попечитель и Покровитель оной»).
При преемнике императора Александра I – императоре Николае I российское законодательство было кодифицировано. При Александре III и Николае II некоторые редакционные изменения вносились в Учреждение о императорской фамилии. Но закон о престолонаследии, а именно неприкосновенные статьи 25-39, оставались неизменными. Легитимное наследование верховной власти в России было обеспечено вплоть до революции 1917 года, а в рамках династии порядок наследования главенства сохраняется до наших дней.
Драматические обстоятельства отстранения дома Романовых от управления государством породили обширную литературу и вызвали к жизни множество различных суждений. Проанализировав имеющуюся источниковедческую базу, сопоставив известные факты и приняв во внимание имеющие правовое значение оценки относительно Актов от 2 и 3 марта 1917 года, мы приходим к нижеследующим выводам:
Акт отречения от престола и о сложении с себя верховной власти от 2/15 марта 1917 года был подписан императором Николаем II при обстоятельствах, полностью исключающих свободу волеизъявления, что лишает его законной силы даже в части, формально не противоречащей законодательству.
Собственноручные записи в дневнике императора Николая II («2-го марта. Четверг. Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто бессильно что-либо сделать, т[ак] к[ак] с ним борется соц[иал]-дем [ократическая] партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в Ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ; ч[аса] пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с кот[орыми ] я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!» (Дневники императора Николая II. – М.: ORBITA, 1991. – 736 с. - С.625)), его переписка с родными, многочисленные исторические источники официального и мемуарного характера не оставляют никаких сомнений в том, что государь, будучи блокирован и фактически лишен свободы на станции «Дно», под давлением заговорщиков и подавляющего большинства командующих фронтами, действительно принял решение «отречься от Престола Государства Российского и сложить с себя Верховную власть» в целях «облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы» в условиях внешней войны.
Отрекаясь от политической власти и передавая ее своему брату Михаилу, император Николай II сохранял свою личную верность религиозному обету хранить самодержавие, данному при миропомазании, и при этом имел намерение создать условия, при которых Верховная власть в лице нового Императора могла бы пойти на уступки ради сохранения легитимной преемственности и исторической государственности: «Заповедуем Брату Нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу».
Отречение от престола царствующего императора является беспрецедентным со времени издания 5 апреля 1797 года Акта о престолонаследии императора Павла I. Оно не имеет никакого прямого обоснования в законодательстве Российской империи, и в тоже время, прямо не противоречит ни одной статье закона (Статья 37 СЗРИ гласит: «При действии правил, выше изображенных о порядке наследия Престолу, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрещись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола», а статья 38: «Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратимым». Допустимо толкование, что положения этих статей относятся и к царствующему императору, а не только к остальным Членам Российского Императорского Дома).
Отречение от престола императора Николая II не являлось нарушением Соборной клятвы 1613 года. Государь лишь передал Верховную власть, в порядке установленного законом престолонаследия, в рамках дома Романовых.
В части, касающейся устранения из порядка престолонаследия наследника цесаревича и великого князя Алексия Николаевича, Акт об отречении императора Николая II противоречит в целом духу и основному смыслу акта о престолонаследии императора Павла I от 5 апреля 1797 года («дабы Наследник был назначен всегда Законом самим») и, в частности, положениям и принципам статей 28, 37 и 53 Основных государственных законов Российской империи и является незаконным не только с точки зрения его вынужденности, но и формально-юридически. Государь, как глава императорской фамилии, может интерпретировать и даже изменять династическое законодательство, в том числе, теоретически, и неприкосновенные статьи Основных государственных законов (с согласия, благословения и разрешения от религиозного обязательства статьи 39 («Император или Императрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и миропомазании, обязуются свято наблюдать вышепоставленные законы о наследии Престола (т.е. статьи 25-39. – А.З.)».) со стороны Св. Церкви). Однако он не имеет права нарушать любой закон (не говоря уже о неприкосновенных статьях!), до его изменения в правовом порядке. Признавая абсолютную и бесспорную незаконность отречения за цесаревича Алексея Николаевича, следует, в тоже время, отметить, что обвинения императора Николая II в неискренности и сознательном включении в текст акта незаконного положения с целью позднейшего опротестования всего Акта, являются голословными и клеветническими. Незаконное отречение за своего сына и наследника Алексея Николаевича было вызвано психологически-эмоциональным состоянием императора Николая II в тот момент и отсутствием у него возможности привлечь к составлению акта квалифицированных и добросовестных законоведов.
Акт великого князя Михаила Александровича от 3/16 марта 1917 года об отложении принятия им верховной власти до решения Учредительного собрания о форме правления противоречит законодательству Российской империи о верховной власти в целом и, в особенности, положениям и принципам неприкосновенных статей 25-39 и статьи 53. Однако даже в таком виде этот акт ни в коем случае не может трактоваться ни как отречение дома Романовых от своих прав и обязанностей, ни как отречение за дом Романовых от его прав и обязанностей, ни даже как персональное отречение великого князя Михаила Александровича от его прав и обязанностей. Отлагая и обуславливая принятие Верховной власти, великий князь Михаил Александрович, а вслед за ним и другие члены Российского императорского дома, выразившие согласие с его актом и присоединившиеся к нему, в тоже время не отрекались и не отказывались от своих законных прав на престол и сопряженного с этими правами долга.
Старший в порядке престолонаследия член Российского императорского дома великий князь Кирилл Владимирович не признавал законности Актов от 2 и 3 марта 1917 года (В своем Обращении о принятии Блюстительства государева престола от 26 июля/8 августа 1922 г. Великий князь Кирилл Владимирович заявил: «Мы уповаем на то, что жив Государь Николай Александрович, и что весть о Его убиении распространена теми, для коих Его спасение было бы угрозою. Не может). До того момента, когда у него исчезли последние сомнения в мученической кончине трех предшествующих ему в очереди престолонаследия особ императорского дома, великий князь Кирилл Владимирович не принимал принадлежащего ему по праву императорского титула и утверждал, что порядок наследования между этими тремя Особами сохраняется нижеследующий: 1) император Николай II, если он жив, восстанавливается на престоле; 2) после него наследует цесаревич и великий князь Алексий Николаевич; и 3) только в случае бездетной кончины цесаревича Алексия Николаевича права переходят к великому князю Михаилу Александровичу.
Все главы дома Романовых в изгнании (император Кирилл Владимирович, великий князь Владимир Кириллович и великая княгиня Мария Владимировна), которым принадлежит неотъемлемое право трактовать династические законы и акты в рамках их буквы и духа, признали акты 2 и 3 марта 1917 года незаконными и недействительными, как в связи с основанными на обмане и насилии обстоятельствами и сомнительной процедурой их издания, так и по причине их несоответствия действующему на тот момент законодательству.
Актом канонизации императора Николая II в лике святых страстотерпцев Русская православная церковь засвидетельствовала, что не считает государя нарушителем клятвы Великого поместного церковного и земского собора 1613 года, подпадающим под ее анафему: «И кто же пойдет против сего Соборного постановления – Царь ли, Патриарх ли, и всяк человек, да проклянется таковой в сем веке и в будущем, отлучен бо будет он от Святыя Троицы».
Революция 1917 года лишила дом Романовых не только власти и имущества. Она обрекла одну часть царственного рода на страшную смерть, а другую – на горестное изгнание. В 1918-1919 гг. в Советской России были казнены двенадцать членов Российского императорского дома мужского пола (Св. император Николай II Александрович (1868-1918), св. наследник цесаревич и великий князь Алексей Николаевич (1904-1918), св. великий князь Михаил Александрович (1878-1918), св. великий князь Павел Александрович (1860-1919), великий князь Николай Константинович (1850-1918), св. князь императорской крови Иоанн Константинович (1886-1918), св. князь императорской крови Константин Константинович (1890-1918), св. князь императорской крови Игорь Константинович (1894-1918), св. великий князь Димитрий Константинович (1860-1919), великий князь Николай Михайлович (1859-1919), св. великий князь Георгий Михайлович (1863-1919), св. великий князь Сергей Михайло¬вич (1869-1918)) и шесть – женского, в том числе две урожденные иностранные принцессы (Св. императрица Александра Феодоровна (урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская) (1872-1918), св. преподобномученица великая княгиня Ели¬савета Феодоровна (урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская) (1864-1918).) и четверо урожденных членов императорского дома. (Свв. великая княжна Ольга Николаевна (1895-1918), великая княжна Татиана Николаевна (1897-1918), великая княжна Мария Николаевна (1899-1918), великая княжна Анастасия Николаевна (1901-1918).). Но полностью истребить Романовых большевикам не удалось.
За пределами России оказалось девятнадцать членов дома Романовых мужского пола и двадцать четыре особы женского пола, в том числе семь урожденных принцесс европейских домов, вышедших замуж за членов императорского дома и семнадцать урожденных великих княжон и княжон императорской крови, вступивших в равнородные или морганатические браки.
После расстрела летом 1918 года императора Николая II, наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича и великого князя Михаила Александровича, т.е. всего мужского потомства императора Александра III, права на престол (в силу ст. 29 Основных государственных законов Российской империи) перешли в род следующего сына императора Александра II – великого князя Владимира Александровича, скончавшегося в 1908 года. Его потомки возглавляют Российский императорский дом по сей день.
Законное наследование прав и обязанностей главенства в доме Романовых осуществляется, а статус его членов и их родственников определяется, как уже отмечалось, исключительно в соответствии с точными нормами династического законодательства. Но, к сожалению, нередки случаи, когда даже вполне добросовестные и доброжелательные исследователи предпочитают, не вникая в изучение династического законодательства, ради ложно понимаемой «объективности», преподносить законный Российский императорский дом, наряду с его морганатическими родственниками, как «одно из направлений», «организацию, представляющую одну из ветвей Романовых» и т.п. По непонятной причине не только среди ряда политиков, но и, отчасти, в научном мире утвердилось некое общее мнение, будто каждый из потомков Романовых имеет право толковать фамильные законы, как ему вздумается, или вообще отвергать их. При этом подавляющему большинству тех же уважаемых коллег, не приходит в голову, например, делать сомнительные оговорки по поводу статуса Святейшего Патриарха Московского и всея Руси и законного Священноначалия Русской Православной Церкви на том основании, что существуют различные расколы и псевдоправославные секты, отрицающие каноничность Московского Патриархата.
Между тем, ситуация с Российским императорским домом аналогична. Бытие Русской Православной Церкви зиждется на незыблемом каноническом основании. Точно также существование дома Романовых имеет твердую духовно-юридическую основу в виде Утвержденной грамоты 1613 года и закона о престолонаследии. Необходимым условием для законности церковной иерархии является апостольская преемственность. Точно также для законности возглавления императорского дома или членства в нем необходимо соответственное кровное происхождение и строгий наследственный распорядок. Русской Православной Церкви в условиях жесточайших гонений ХХ века, при экстремальной обстановке, удалось, не отступая от канонов, изыскать новые пути их осуществления и, тем самым, не допустить разрушения преемственности и утраты каноничности. Точно также Российский императорский дом, после революции 1917 года лишенный многих правовых инструментов, обеспечивавших правильный и размеренный ход государственной жизни, сумел свято сберечь и дух, и букву актов 1613 и 1797 годов. Наличие незыблемого, простого и ясного закона о престолонаследии позволило дому Романовых сохраниться не просто как совокупности родственников, но как историческому институту с законной преемственностью главенства.
Естественно, главы Российского императорского дома в изгнании, отнюдь не нарушая законов, иногда интерпретировали их в соответствии с современными им политическими и общественными реалиями, и эти интерпретации, бывало, несколько отличались от дореволюционных. Но кому же, как не законным государям, принадлежит право интерпретировать (но не нарушать) законы, тем более касающиеся статуса и распорядка возглавляемой ими династии? Что же тогда говорить о наших иерархах, в том числе о канонизированных святых, таких как св. Патриарх Тихон Исповедник, священномученики патриарший местоблюститель митрополит Петр Крутицкий, митрополит Вениамин Петроградский, архиепископ Иларион (Троицкий) и др.; о наших Патриархах Сергии, Алексии I и Пимене, и о многих других священнослужителях, которым приходилось делать заявления и предпринимать шаги, иногда признаваемые достаточно вольными по отношению к канонам? Кто из серьезных и благочестивых людей возьмет на себя дерзость легкомысленно их судить за несоблюдение некоторых формальных вещей ради обеспечения главного – возможности сохранить апостольскую преемственность, окормлять верующий народ и сохранять для него доступ к святым таинствам? Впрочем, такие «судьи» в свое время нашлись – и первыми среди них были отнюдь не исповедники и мученики, отдавшие за свои убеждения (пусть и не во всех случаях правильные) свободу и жизнь, а беспринципные и бессовестные обновленцы. Нагло упрекая законное Священноначалие в отступлении от канонов и установлений Святой Церкви, они сами сознательно, в угоду своим похотям и политическим пристрастиям, разрушали весь канонический церковный строй.
Но чем, по сути, отличаются от обновленцев некоторые младшие члены дома Романовых, а тем более, их морганатические потомки, оспаривавшие законные права глав своей династии, придираясь к несущественным мелочам, и при этом пренебрегающие основными устоями священного царственного наследия и долга? Эти «династические обновленцы», также как и обновленцы церковные, бесславно сошли с исторической сцены, не совершив ничего созидательного и оставив лишь печальную память разрушителей священного дела, которому они обязаны были служить.
Но вернемся к вопросу о престолонаследии после революции. Итак, старшим в династическом смысле представителем дома Романовых (то есть главой дома и императором де-юре) после расстрела императора Николая II и цесаревича Алексея Николаевича 4/17 июля 1918 года стал второй сын (Первый сын великий князь Александр Владимирович скончался в младенчестве) великого князя Владимира Александровича и великой княгини Марии Павловны Старшей (урожд. принцессы Мекленбург-Шверинской) великий князь Кирилл Владимирович.
Будущий глава императорского дома в изгнании родился в 1876 году. С детства он получил военно-морское образование, прошел весь положенный морскому офицеру путь, начиная от чина мичмана. Особо отличился он во время Русско-японской войны. 31 марта 1904 года, в момент взрыва эскадренного броненосца «Петропавловск» капитан 2 ранга великий князь Кирилл Владимирович стоял на капитанском мостике рядом с вице-адмиралом Макаровым и спасся чудом, в то время как почти вся команда погибла. Произошло это в день памяти небесного покровителя императорской династии – священномученика Ипатия Гангрского (Как известно, именно в костромском монастыре св. Ипатия был призван на престол первый царь из дома Романовых Михаил Феодорович), что, несомненно, свидетельствует о промысле Божием в отношении Кирилла Владимировича, которому суждено было спустя 20 лет поднять в изгнании знамя, вырванное из рук его предшественников.
В 1905 году в православном храме в Тегернзее (Бавария) Кирилл Владимирович вступил в брак с принцессой Великобританской и Ирландской, герцогиней Саксен-Кобург-Готской Викторией-Мелитой (после принятия св. православия – Викторией Феодоровной). Брак этот вызвал неудовольствие государя Николая II Александровича и государыни Александры Феодоровны, в первую очередь из-за того, что принцесса Виктория-Мелита прежде состояла в браке с великим герцогом Эрнестом-Людвигом Гессен-Дармштадтским (братом государыни), с которым развелась. Кроме того, Кирилл и Виктория обвенчались без высочайшего соизволения, нарушив тем самым статью 183 Основных государственных законов (Статья 183: «На брак каждого лица Императорского Дома необходимо соизволение царствующего Императора, и брак, без согласия сего совершенный, законным не признается»). Это вызвало наказание: увольнение Кирилла Владимировича со службы, его высылка заграницу и временный отказ признать брак (Неудовольствие государя Николая II было вызвано и тем, что принцесса Виктория-Мелита была двоюродной сестрой Кирилла Владимировича. Однако это был не первый случай брака с такой степенью родства в доме Романовых. Например, великая княгиня Екатерина Павловна была поочередно замужем за двумя своими двоюродными братьями – сначала за принцем Георгием Ольденбургским (в 1809-1812), а затем за королем Вильгельмом I Вюртембергским (с 1816). Оба этих брака были высочайше дозволены и одобрены. Митрополит Антоний (Храповицкий) впоследствии указывал именно в отношении Кирилла Владимировича и Виктории Феодоровны, что браки между двоюродными братьями и сестрами, хотя и требуют дополнительной церковной санкции, допустимы с канонической точки зрения: «(…) в постановлениях Вселенских и Поместных Соборов такого воспрещения нет. Воспрещенная для брака степень родства изложена в 54 правиле VI Вселенского Собора, и я действительно, внимательно читая это правило, усмотрел, что там подобного воспрещения нет, хотя, как я слышал еще раньше, а припомнил только теперь, некоторые канонисты стараются доказывать, будто упоминаемое в правилах слово «эскадельфи» означает не только племянницу, но и двоюродную сестру . Об этом слове много писал покойный профессор Моск[овской] Дух[овной] Академии Лавров, впоследствии Архиепископ Литовский Алексий. Но вопрос остается открытым, даже более – каноника остается при убеждении, что в Правилах Соборных нет воспрещения жениться на двоюродной сестре. Конечно, отсюда еще довольно далеко до признания дозволенности такого брака ipsa re, но, думается, нет препятствий к разрешению его Архиерейской властью. Поэтому я раскаиваюсь в том, что даже в частных письмах вопрошающим меня лицам, например, Афонским монахам, я признавал брак с двоюродною сестрою безусловно незаконным» (Письмо митрополита Антония (Храповицкого) графу Ю.П. Граббе от 20 июля 1926 (Белград ) // Письма Блаженнейшего Митрополита Антония (Храповицкого). – Джорданвилл: Свято-Троицкий монастырь, 1988. – 281 с. – С. 172. Письмо № 32)– ред.). Однако спустя менее двух лет император Николай II сменил гнев на милость, признал брак и именным указом Правительствующему сенату от 15 июля 1907 г. повелел сопричислить супругу и потомство великого князя Кирилла к Императорскому дому. Правовой статус линии Кирилловичей тем самым был определен четко и бесповоротно. Личные отношения между императорской семьей и великокняжеской четой полностью восстановились. «Когда я вернулся на Родину и всем распрям пришел конец, – с любовью вспоминает Кирилл Владимирович в своих мемуарах, – они с Государыней (Николай Александрович и Александра Феодоровна – А.З.) были бесконечно добры ко мне и Даки» (Кирилл Владимирович. Моя жизнь на службе России. - СПб.: Лики России, 1996. – С. 214; Даки – семейное имя Виктории Феодоровны).
В дни февральской революции 1917 великий князь Кирилл Владимирович вместе с дядей великим князем Павлом Александровичем предпринял мужественную, но, увы, безуспешную попытку сохранить на престоле Николая II . С сожалением нужно отметить, что до сих пор находятся люди, бездумно и голословно воспроизводящие клевету о «красном банте» на мундире Кирилла Владимировича, «красном флаге» на его дворце, «измене присяге», «интервью с критикой отрекшегося императора» и т.п. Эта ложь начала распространяться сразу после того, как государь Кирилл Владимирович принял на себя исполнение царского долга, и авторами ее были люди, не заслуживающие доверия (вроде предводителей думских заговорщиков М. Родзянко и А. Керенского, собирателя околопридворных сплетен М. Палеолога или тюремщика царской семьи изменившего присяге генерала П. Половцова). Заинтересованность в дискредитации Кирилла Владимировича со стороны политических противников православной легитимной монархии очевидна. Что касается людей не злонамеренных, но легковерных ко всякого рода инсинуациям, то они должны понять одну простую вещь: кто бы ни оказался на месте Кирилла Владимировича, он, по определению, как законный государь, не мог не стать жертвой клеветы. Это испытанное оружие было успешно применено против Николая II, когда он обладал полнотой самодержавной власти, и, тем более, использовалось против Кирилла I, не имевшего никакой возможности наказать клеветников.
Через некоторое время после выхода в отставку Кирилл Владимирович вместе с беременной супругой Викторией Феодоровной и дочерями Марией и Кирой поселился в Великом Княжестве Финляндском, входившем еще в то время в состав Российской империи. 17/30 августа 1917 года у великокняжеской четы родился сын Владимир. Господь сохранил их семью, хотя и им пришлось пережить революционную бурю, обыски и угрозу ареста и депортации в Петроград. После окончания Гражданской войны, великокняжеская семья выехала из ставшей независимой Финляндии в Западную Европу. Некоторое время они жили в Швейцарии и Франции, затем в Кобурге в Германии, а потом приобрели дом на северо-западном побережье Франции в городке Сен-Бриак (провинция Бретань).
В первое время своей жизни в эмиграции великий князь Кирилл Владимирович не делал никаких заявлений, так как тогда были сильны еще надежды, что императорской семье и великому князю Михаилу Александровичу удалось спастись. Однако к 1922 году эти надежды в значительной степени угасли. Встал вопрос о дальнейшем существовании династии и о принципах, на которых это существование было бы возможно в условиях изгнания. Из династического права Российской империи проистекало, что ответственность за это лежит на старшем в династическом отношении члене императорского дома.
Предполагая возможность спасения хотя бы великого князя Михаила Александровича (история гибели которого была наиболее туманной и неисследованной), великий князь Кирилл Владимирович принял решение провозгласить себя лишь блюстителем государева престола, что он и сделал 22 августа 1922 года в Каннах. Этот акт предполагал, что великий князь «блюдет», то есть охраняет в данный момент престол, права на который он готов передать в любой момент кому-то из старших его в порядке престолонаследия, если они окажутся живы. При этом блюститель престола объявил, что не признает законным отречение Николая II и верит, что «вернется Он, Пресветлый, к престолу своему». Увы, в 1924 году последние чаяния на это угасли. Преданные гласности материалы следствия Н.А. Соколова неопровержимо доказывали, что екатеринбургское и пермское злодеяния действительно свершились. В этих условиях Кирилл Владимирович не счел для себя возможным уклониться от исполнения долга, возложенного на него законом о престолонаследии. 31 августа/13 сентября 1924 года в Кобурге он принял титул Императора всероссийского в изгнании и издал об этом Манифест.
Акт 31 августа/13 сентября 1924 года означал, что Российский императорский дом продолжает существовать в эмиграции как историческая институция, что взаимоотношения между его членами по-прежнему регулируются нормами Основных законов Российской империи о престолонаследии и что глава императорского дома де-юре обладает всеми правами и обязанностями императора.
Манифест Кирилла Владимировича был поддержан практически всеми оставшимися в живых членами императорского дома. Критически в этому акту отнеслись только четверо Романовых: вдовствующая императрица Мария Феодоровна, не оспаривавшая права Кирилла Владимировича, но считавшая его акт «преждевременным», так как до конца жизни не утратила надежду на спасение кого-либо из своих сыновей или внука, а также великие князья Николай и Петр Николаевичи с сыном последнего – князем императорской крови Романом Петровичем, которые считали, что вопрос о монархии и личности императора должен решаться путем народного волеизъявления. Эта последняя позиция, разумеется, предполагала полный отказ от норм династического права. Ее принятие обрекло бы династию Романовых на исчезновение, т.к. при подобном подходе не оставалось уже никаких принципов, придающих императорскому дому статус исторической институции.
Было немало и других эмигрантов из разных политических лагерей, кто осудил Кирилла Владимировича, считая его Акт «преждевременным», «самочинным», «неразумным»… Всем им государь ответил Обращением от 12/25 октября 1924 года, обнаруживающим глубину сознания им своего долга: «Как не дано мне права считаться с тем, желаю я или нет взять на себя наследственное бремя представлять Россию и отстаивать ее от козней лиходеев, так никто не вправе осуждать мои деяния, стремлением к благу Родины вызванные. Коль скоро у меня не осталось сомнения в действительной кончине старше меня стоящих членов нашего Дома, я обязан был заступить их место и поднять знамя, вырванное из их рук – таков закон, таковы заветы, воспринятые мною от державных предков моих. Меня не может смутить указание, что будущее устройство власти должно быть решено только в соответствии с волею народа. Исполняя закон, я не насилую подлинной воли народа. Я объявил, что я по закону император. Когда Бог поможет народу свободно проявить свое сознание, пусть он со стихийной силой духовного возрождения, зная, кто его законный Царь, станет вокруг него на защиту блага Церкви и Отечества. Я также объявляю, что живет Императорский Дом, сильный соблюдением завещанного предками статута и законной преемственностью главенства. Не отвергнет Церковь той Грамоты, которая верными хранителями Православия, Царями Русскими в торжественной записи положена на Престол Успенского собора в Московском Кремле (Имеется ввиду Акт о престолонаследии Павла I и дополнения к нему Александра I – А.З.). За нами правда Божия и исторические заветы народные, да не смущаются верные сыны России теми препятствиями, которые встречаются на избранном нами трудном, но святом пути».
Духовной силой и высочайшим благородством веет от этого Обращения, которое, даже в большей степени, чем манифест о принятии императорского титула, стало Сredo и для всех последующих глав Императорского дома в изгнании.
Православная церковь поддержала законного преемника русских царей (Акты церковного (в том числе и соборного) признания статуса Кирилла Владимировича, а затем Владимира Кирилловича и Марии Владимировны, как Глав Династии, см. на официальном сайте Российского императорского дома:
http://www.imperialhouse.ru/rus/monograph/articles/1135.html и http://www.imperialhouse.ru/rus/history/archives.html). Безоговорочно признали статус Кирилла Владимировича как главы Российского императорского дома и все европейские династии, причем не только фактически, но вполне официально, что осталось зафиксировано в так называемой кабинетной, то есть междинастической переписке (http://www.imperialhouse.ru/rus/monograph/articles/1135.html и http://www.imperialhouse.ru/rus/history/archives.html).
В тоже время, довольно значительная часть русской эмиграции долгое время оставалась на позиции так называемого «непредрешенчества», чем была вызвана оппозиция Кириллу Владимировичу со стороны таких крупных и на первых порах достаточно влиятельных организаций как Русский обще-воинский союз (РОВС), Высший монархический совет (ВМС) и ряда других.
Императорская семья часто бедствовала в буквальном смысле слова, но даже в самых тяжких обстоятельствах находила способы помочь своим соотечественникам. А они отвечали взаимностью – в архиве сохранились письма с квитками переводов «на нужды государева дела» по одному франку, по одному доллару. Некогда блестящие офицеры и генералы, теперь зарабатывавшие на хлеб тяжким трудом в шахтах и на рудниках, аристократы, пересевшие за руль такси, сановники, ставшие официантами и уборщиками, и простые крестьяне, рабочие, солдаты, тоже выброшенные революцией за пределы Отечества, слали последнюю копейку, чтобы помочь государю и дать ему возможность поддержать тех, кто был в еще большей нужде.
Приняв титул императора в изгнании, Кирилл Владимирович, тем не менее, не стал «царем эмигрантов». Взоры его были обращены к России.
Огромную помощь во всех делах оказывала своему супругу государыня Виктория Феодоровна. Она была душой Государева освободительного движения, как стали называть объединение вокруг главы династии. Своего сына – цесаревича и великого князя Владимира – Кирилл Владимирович и Виктория Феодоровна воспитали в сознании ответственности перед Родиной.
В марте 1936 года императорскую семью постиг страшный удар. Государыня Виктория Феодоровна, поехавшая в Германию навестить старшую дочь великую княгиню Марию Кирилловну принцессу Лейнингенскую, заболела инфлюэнцей и скончалась от осложнения в возрасте 59 лет. Она умерла на руках срочно прибывших в Аморбах супруга и сына. Погребение состоялось в фамильной усыпальнице великих герцогов Саксен-Кобург-Готских, там, где покоились родители Виктории Феодоровны. По желанию почившей, ее похороны прошли просто и скромно, в кругу близких родственников. Отпевал государыню близкий императорской семье протоиерей Павел Адамантов.
Смерть супруги подорвала жизненные силы Кирилла Владимировича. Он, многократно видевший смерть, переживший горечь изгнания, мужественно стоявший среди невзгод, теперь так и не смог до конца справиться с постигшим его несчастьем. Конечно, он старался держаться, работал, анализировал ситуацию в России и в мире, искал пути спасения Родины. Но былая бодрость оставила его. Некогда величественный моряк атлетического телосложения с отличной выправкой, государь сильно постарел. Помимо душевных переживаний, которые не могла облегчить даже забота любящих детей, Кирилла Владимировича изнуряла болезнь – последствие катастрофы «Петропавловска». 40 минут, проведенных в ледяной воде, привели с возрастом к развитию атеросклероза. Последним радостным событием в жизни государя стала свадьба в мае 1938 года его второй дочери великой княжны Киры Кирилловны с сыном германского крон-принца Вильгельма Людвигом-Фердинандом. Весть о смерти отца застала Киру Кирилловну во время свадебного путешествия.
Император Кирилл Владимирович отошел ко Господу 12 октября 1938 года в 13 часов 15 минут. Рядом с ним находились дети – наследник цесаревич и великий князь Владимир Кириллович, великая княгиня Мария Кирилловна, братья – великие князья Борис и Андрей Владимировичи, сестра великая княгиня Елена Владимировна и двоюродный брат великий князь Димитрий Павлович.
На кончину императора откликнулись монархи всего мира, православные священнослужители и тысячи русских людей всех возрастов, званий и положений. При Югославянском королевском дворе был объявлен 15-дневный траур. Святитель Иоанн Шанхайский обратился к новому главе Императорского дома великому князю Владимиру Кирилловичу со словами утешения: «Благоверный Великий Государь! Кончина Вашего Августейшего Родителя Государя Императора Кирилла Владимировича исполнила неподдельною печалию сердца многочисленных русских изгнанников с Родины, во множестве стекающихся на панихиды по Главе Российской Династии. Вознося молитвы о Вашем усопшем Родителе, да упокоит Его Господь Бог где несть болезни и печали и да воздаст Ему за все труды Его ради блага России, вместе с тем молю Господа Бога, да даст Он Вам мудрость и силу освободить Русский народ от угнетателей и собрать его воедино, воссев на прародительском Престоле в Успенском Соборе и возложив на Себя Мономахову Шапку». Митрополит Анастасий, председатель зарубежного Синода, в пространном послании Владимиру Кирилловичу заверял: «Церковь, бывшая, по слову Вашего почившего Родителя “исконной Водительницей и Устроительницей судеб России”, не может не приветствовать благородное движение Вашего православного сердца и готова благословить всякое Ваше доброе начинание, направленное к восстановлению разрушенного ныне Русского Православного Царства, ею взращенного, укрепленного и освященного. Она усердно молит Господа о том, чтобы он вложил дух согласия и единения в сердца Русских людей, дабы они все без изъятия могли соединиться вокруг Вас». Архиепископ Нестор бывш. Камчатский, в то время начальник православной духовной миссии в Индии и на Цейлоне, писал начальнику Канцелярии Е.И.В. капитану 1 ранга Г.К. Графу: «С глубокой скорбью узнал я о кончине ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Благоверного Государя Императора КИРИЛЛА ВЛАДИМИРОВИЧА и вседушевно возношу молитвы Господу об упокоении Его светлой души. Эта кончина –тяжелая утрата для всей верной заветам Царя и Отечества Русской эмиграции. С упованием взираем мы на Великого Князя Владимира Кирилловича, которого да наставит Господь в деле мудрого избрания путей возглавления верных сынов нашей Родины и служения ей». Архиепископ Брюссельский и Бельгийский Александр (юрисдикции митрополита Евлогия) информировал Великого Князя Владимира Кирилловича: «Благоверный Государь! Движимый чувствами любви, благоговейного почитания и верноподданнической преданности в Бозе почившему Августейшему Родителю Вашему Государю Императору Кириллу Владимировичу, начал я своевременно и благополучно окончил 7/20 сего ноября сорокоуст по почившем Государе Императоре».
После смерти императора Кирилла Владимировича главой императорского дома стал его единственный сын великий князь Владимир Кириллович. Новый глава династии решил не принимать титула императора, так как манифест 13 сентября 1924 года уже определил статус и продолжение действия династического права. В существовавшей на тот момент политической ситуации великий князь Владимир Кириллович счел, что непринятие им титула императора поможет привлечь к его деятельности большее число сторонников из числа тех организаций и общественных деятелей, которые не были готовы четко заявить о своей верноподданнической позиции. О своей верности новому главе династии заявили практически все правые эмигрантские организации, в том числе РОВС и ВМС.
1 сентября 1939 года началась II Мировая война. Большевистский СССР и нацистская Германия – еще союзники… Великий Князь Владимир Кириллович откликается на это эпохальное событие Обращением:
«...Коммунизм не изменяет своего существа: его целью по-прежнему остается разрушение современного мира со всей его вековой культурой. Не новым ли доказательством этому являются гонения, которым подвергается население вновь занятых советами областей?
Почти весь цивилизованный мир почувствовал опасность проникновения большевицкого растления в глубину Европы, угрожающего ей неизмеримо большими разрушениями и бедствиями, чем какие способна причинить ему война.
Надо быть поистине слепым или желать быть сознательно обманутым, чтобы не видеть этой угрозы.
Я почитаю своей священной обязанностью обратиться ныне ко всем русским людям с словом предупреждения против опасного соблазна мнимыми великодержавными успехами советской власти, ибо они влекут за собой не возвеличение и освобождение России, а укрепление в ней власти богоборческого Интернационала.
Одновременно я почитаю своим долгом еще раз заявить, что советская власть, столько лет угнетающая русский народ, разрушающая и оскверняющая его святые храмы и алтари, истребившая голодом и казнями более двадцати миллионов русских людей, томящая миллионы других доныне в тюрьмах и лагерях, не может иметь никакой органической связи с русским народом, ее ненавидящим.
Я обращаюсь также к нашим братьям, томящимся в России: мужайтесь, час вашего избавления приближается, ибо сколько бы большевизм ни превозносился своей мнимой силой, он обречен на неизбежную гибель, которая может наступить гораздо раньше, чем мы думаем...» (Обращение Главы Российского Императорского Дома Великого Князя Владимира Кирилловича 21 октября / 3 ноября 1939 года// Сборник Обращений Главы Династии Великого Князя Владимира Кирилловича. Сост. А.П. Волков. – Нью-Йорк, 1971. – С. 17-19).
В этом программном Обращении сформулирована позиция Главы Династии как представителя исторической России. Можно сказать сильнее – представителя тысячелетней российской цивилизации, оказавшейся в изгнании и угнетении, но не желающей как стать придатком чужих цивилизаций, так и смириться с богоборческой и антинациональной коммунистической властью и хоть частично признать ее.
Как бы ни менялась ситуация, все обращения великого князя периода II Мировой войны подчинены одной идее. Они никогда не носят и не приобретают ни профранцузского (в начале войны), ни прогерманского (во время жизни под германской оккупацией), ни просоветского (во время разгрома Германии) звучания. В них всегда остается четкое различение России и коммунистического режима, сохраняется вера в российские национальные силы и надежда на освобождение от коммунизма. В той трагической, противоречивой ситуации глава императорского дома не мог желать поражения своей Родине, но не мог и связывать надежду на победу с марксистской богоборческой диктатурой, растерзавшей его Родину, погубившей миллионы ее сынов и дочерей, растоптавшей и уничтожившей святыни русского народа. Великий князь был убежден, что народ найдет в себе силы разгромить и внутренних, и внешних поработителей. Увы, тогда это было утопией. Но утверждать это с уверенностью мы можем лишь сейчас, зная итог и имея достаточно времени, чтобы его осмыслить. О великом же князе Владимире Кирилловиче можно лишь сказать, что он, даже если признать его взгляд на вещи несколько упрощенным и утопическим, прошел через все бури с достоинством, не запятнав себя ни коллаборационизмом, ни соглашательством с коммунизмом.
В 1948 году великий князь Владимир Кириллович, единственный из членов императорского дома мужского пола в эмиграции, вступил в равнородный брак с дочерью главы грузинского царского дома князя Георгия Александровича Багратион-Мухранского Леонидой. Фактом этого брака обеспечивался переход прав главы дома к потомству великого князя (в противном случае наследование должно было бы перейти по женской линии в иностранную династию).
В 1953 году от этого брака родилась дочь великая княжна Мария Владимировна. Когда в 1969 году она достигла династического совершеннолетия, великий князь издал династический акт, согласно которого его дочь провозглашалась блюстительницей престола на тот случай, если великий князь скончается ранее кого-либо из членов императорского дома мужского пола (все они были в преклонном возрасте и не имели потомства, обладающего династическими правами). Спустя еще семь лет, в 1976 году великая княжна Мария Владимировна вступила в равнородный брак с принцем Прусским Францем-Вильгельмом, который принял православие и получил русский титул великого князя Михаила Павловича. В специальном брачном договоре, заключенном накануне свадьбы и зарегистрированном во французских органах юстиции, оговаривались все условия, связанные с тем, что великая княжна является неизбежной в ближайшем будущем наследницей звания главы императорского дома (См. Владимир Кириллович, Леонида Георгиевна. Россия в нашем сердце. - СПб., 1995. - С. 158-159). Великий князь Михаил Павлович обязался воспитывать свое будущее потомство в православной вере и признавал, что его дети будут принадлежать, в первую очередь, к Российскому императорскому дому и носить фамилию Романовых. Статус Михаила Павловича, если бы брак не распался в 1985 году, был бы аналогичен статусу супруга Королевы Великобритании Елизаветы II – Герцога Филиппа Эдинбургского или супруга Королевы Нидерландов Юлианы – Принца Бернарда.
В 1981 году от брака Великой Княгини Марии Владимировны и Великого Князя Михаила Павловича родился сын великий князь Георгий Михайлович. В настоящее время он является наследником цесаревичем, и ему предстоит в будущем унаследовать права и обязанности главы Российского императорского дома Романовых (Приходится встречаться с заявлениями, что великий князь Георгий Михайлович «не Романов, а Гогенцоллерн», что у нас «предстоит воцарение династии Гогенцоллернов» и т.п. Эти высказывания продиктованы либо полным невежеством в истории, либо, увы, заведомой непорядочностью, желанием ввести общественность в заблуждение и разжечь лженационалистические страсти. Ни для кого не секрет, что еще в 1730 году со смертью императора Петра II прямая мужская линия дома Романовых угасла. С тех пор престолонаследие в принципе может осуществляться только по женской линии. Все императоры России, начиная с Петра III, в том числе, естественно, Александр III Миротворец и св. Николай II Страстотерпец – по мужской линии принадлежат к Голштейн-Готторпской ветви Ольденбургского герцогского дома. Но никто из порядочных людей не станет говорить, что царь-мученик Николай II «не Романов, а Голштейн-Готторп». Такие глумливые выпады позволяли себе лишь революционеры, которым была ненавистна и династия Романовых, и все российские исторические ценности. Любому же здравомыслящему человеку понятно, что в императорских и королевских домах, допускающих престолонаследие по женской линии, рано или поздно происхождение по мужской линии неизбежно меняется. Иногда это происходит многократно. Однако историческое имя династии остается неизменным. В той же Великобритании наследником королевы Елизаветы II является принц Уэльский Чарльз. Он, будучи сыном герцога Филиппа, происходящего из Греческого королевского дома (тоже одна из ветвей Ольденбургов), носит английский титул и станет королем Великобритании. И никому не приходит в голову заявлять, что он «на самом деле никакой не принц Уэльский, а Карл Ольденбург»).
В 1989 году скончался последний, помимо великого князя Владимира Кирилловича, член Российского императорского дома мужского пола князь императорской крови Василий Александрович. Надобность в блюстительстве престола отпала, так как согласно статье 30 Основных законов Российской Империи после кончины великого князя Владимира Кирилловича наследие престола должно было перейти в женскую линию к его дочери, что и произошло в 1992 году.
В настоящее время главой Российского императорского дома является великая княгиня Мария Владимировна. Кроме нее членами Российского императорского дома являются великая княгиня Леонида Георгиевна (Вдова великого князя Владимира Кирилловича скончалась 23 мая 2010 г. – А.З., 2011) и наследник цесаревич и великий князь Георгий Михайлович. Все остальные родственники Романовых, рожденные от морганатических браков, к Российскому императорскому дому не принадлежат.
Существует так называемое «Объединение рода Романовых», состоящее из морганатических потомков династии и возглавляемое г-ном Н.Р. Романовым – сыном князя императорской крови Романа Петровича. Правовой статус этого «Объединения», разумеется, не имеет ничего общего с правовым статусом Российского императорского дома.
Время для восстановления монархии в России еще не пришло. Но и в современной общественной, духовной и культурной жизни нашего Отечества роль Российского императорского дома как национального символа и хранителя традиций, обеспечивающего живую связь с историей Отечества, очевидна и естественна. Сама глава Российского императорского дома великая княгиня Мария Владимировна в одном из своих интервью так сформулировала собственное видение династических функций: «Моей главной целью как Главы Российского Императорского Дома, является помощь народам России в возрождении духовных и нравственных ценностей, национальных устоев, в строительстве гражданского общества на основе многовековых традиций, которые пыталась уничтожить революция. На практике это в основном участие в благотворительной, культурной, правозащитной и других видах общественной деятельности. (…) В идеале я стремлюсь к тому, чтобы каждый гражданин России, независимо от его политических убеждений, общественных взглядов, религиозной принадлежности и других различий, знал, что есть Императорская Семья Романовых, для которой он тоже является родным. То есть существует живой символ, который не просто, как герб, флаг и гимн, является неодушевленным воплощением государства, а к которому можно обратиться за моральной поддержкой, а иногда и за действенной помощью» .
Таким образом, сфера деятельности Российского императорского дома находится вне политической борьбы и заключается в общественной работе, благотворительности, защите прав и свобод граждан, содействии Русской Православной Церкви в возрождении ее святынь и полноценной религиозной жизни, взаимодействии с государственными учреждениями и религиозными и общественными организациями в патриотическом воспитании, поддержании гражданского мира, поддержке культурных начинаний, защите окружающей среды, научной работе и т.д. В области взаимодействия с государственными структурами необходимо выделить консультативное участие в подготовке мероприятий исторического значения и официальное участие в них, попечение о памятниках истории и культуры, почетное председательствование и участие в структурах, не имеющих властных полномочий, но реально занимающихся вопросами общественной морали, разрешением конфликтов и т.п.
Немаловажные функции существуют у императорского дома и на международном уровне. Династические родственные связи Романовых являются бесценным потенциалом, которого нет и не может быть у большинства политических деятелей и который нельзя приобрести ни за какие деньги. Великая княгиня Мария Владимировна в числе своих прямых предков имеет не только Великих Петра I и Екатерину II и Царя-Освободителя Александра II, но и библейского царя св. Давида Псалмопевца, английскую королеву Викторию, императора Карла Великого, пророка Магомета… Общие предки роднят ее со всеми монархами Европы и с главами нецарствующих династий, а в мусульманских странах она имеет право на титул шарифы – «святейшей матери».
На династические связи, как на важнейшее преимущество, в первую очередь обращают внимание и современные руководители государств, в том числе и России. Глава нецарствующей династии и другие члены императорского дома с их родственными связями, историческим авторитетом, блестящим знанием многих иностранных языков могут быть своего рода послами доброй воли, помогать официальной дипломатии в решении важных вопросов межгосударственного общения, представлять отечественную продукцию на международном рынке и т.п. Мировая практика предоставляет нам колоссальный опыт, дает множество разнообразных примеров подобной деятельности августейших особ, которые можно взять на вооружение. Пока этот драгоценный потенциал Российского императорского дома почти не востребован.
На постсоветском пространстве глава дома Романовых способна сыграть еще более важную роль. Императорский дом не участвовал в братоубийственной гражданской войне и в процессах, приведших к дезинтеграции. Для всех народов бывшей Российской Империи и СССР, принадлежащих к единому цивилизационному пространству и связанных общей исторической судьбой, императорский дом остается объединяющим символом, напоминанием о братском прошлом и неполитическим инструментом возрождения сотрудничества в настоящем и будущем. Этот тезис на практике подтвердился во время состоявшихся визитов Вдовствующей Великой Княгини Леониды Георгиевны в Латвию (май 2000), Великой княгини Марии Владимировны в Приднестровье (май 2009) и Республику Беларусь (июль 2009) и попутного посещения ею Украины (май 2009).
Международный опыт показывает, что не только в монархических, но и в республиканских странах исторические династии приносят немалую пользу в духовном, культурном и даже в экономическом смыслах. Реинтеграция Российского императорского дома в жизнь России неуклонно развивается и приобретает новые формы, основанные на древних традициях и, вместе с тем, учитывающие требования нашего времени.
Закатов А.Н. С Россией в сердце. Династия Романовых после революции 1917 года // Практический журнал для учителя и администрации школы, 2007, № 4, - С. 37-42
Закатов А.Н. Династия Романовых после революции 1917 года // Личность. Культура. Общество. Международный журнал социальных и гуманитарных наук. – Т. XII. Вып. 1. №№ 53-54. – М.: РАН, НАН Беларуси, НАН Украины, 2010. – 526 с. – С. 132-137
Закатов А.Н. Наследование прав и обязанностей в Доме Романовых с 1613 года до наших дней // Трибуна русской мысли, № 12, 2010. – С. 38-57